Книга I. В поисках крова

      — Грубо ты с ней обошёлся, — укоризненно заметил Гром, когда рыже-белая кошечка вышла из палатки мягколапов.       — Прощения как-нибудь потом попрошу, — бросил в ответ Фриц и, услышав тихое урчание в пустом животе, добавил: — А сейчас я бы поел.       — Я тоже, — согласно мяукнул Гром и неродные братья, утрамбовав свои новые моховые гнёздышки, выбрались из палатки мягколапов.       Увидев Персик, Альтаира и Лапочку у кучи дичи, а вместе с ними Кедрового Ореха, Колкую Розу и какую-то светло-коричневую кошку с чёрными носочками на лапах, ученики присоединились к ним.       — Чего это вы едите так странно? — спросил бурый пушистый кот, с недоумением проследив за тем, как Альтаир откусил крошечный кусочек от лежащей перед ним мыши и пододвинул её передней лапой Персик.       — В землях Двуногих еды мало, — пояснил ему белый кот. — Мы привыкли каждый укус разделять друг с другом, чтобы хватило всем.       — Но ведь сейчас вы не в землях Двуногих, — с улыбкой заметила Колкая Роза. — Да и Великий голод давно миновал, дичи в достатке. Ешьте, сколько захотите!       — Не хотелось бы вас объедать, — смущённо пробормотала Персик, оглядывая сидящих вокруг лесных котов.       — Глупости, — фыркнул Кедровый Орех, когда Фриц с Громом сели подле него и вытащили себе причудливую бежевую птичку. — Вы не наши гости, а наши соклановцы. По крайней мере, на ближайшую луну так уж точно.       Тут он опустил взгляд на новоиспечённых мягколапов и промяукал, обращаясь к своему ученику:       — Не налегай на сойку, Гром. Сегодня мы с тобой потренируемся охоте.       — А что делать мне? — раздосадованно спросил Фриц, когда его неродной брат с воодушевлением кивнул наставнику и принялся откусывать от птички по кусочку.       — Острый Лист в яслях, — ответил тёмно-рыжий остролап. — Можешь пойти и спросить у него.       — А ясли это где? — сконфуженно пробормотал Фриц, окидывая лагерь быстрым взглядом.       — Я тебя отведу, — мягко мяукнула коричневая кошка с чёрными носочками на лапах, вставая с земли. — Идём.       Фриц молча кивнул и засеменил за ней к тёмному пню с крепкими толстыми корнями.       Когда кошка юркнула меж ними, чёрно-белый котик просунул голову внутрь и увидел уютную земляную нору, устланную мягким мхом.       — Мышиная Лапка. — раздосадованно пробурчала лежащая на одном из моховых гнёздышек рыже-белая кошка с жёлтыми глазами и заметно округлившимся животом, переведя взгляд с коричневой чернолапой королевы на Фрица. — Зачем ты его сюда привела?!       — Он хотел поговорить с Острым Листом, Тихая Лань, — ответила ей Мышиная Лапка, лизнув одного из троих подбежавших к ней котят в растрёпанное плечо.       — Фриц, — мрачно мяукнул Острый Лист, повернувшись к ученику. — В чём дело?       — Я хотел узнать, когда мы будем тренироваться, — ответил Фриц, выдержав взгляд наставника и рыже-белой кошки.       — Если ты готов, начнём прямо сейчас, — ответил пушистый белый кот и, вздохнув, дотронулся носом до носа Тихой Лани       После уверенного кивка Фрица пушистый белый остролап вывел ученика наружу, и они вместе направились к выходу из лагеря клана Ясного Солнца.       Проводив их задумчивым взглядом, Альтаир, в очередной раз лизнув бок, потянулся, подставляя спину лучам полуденного солнца.       — Альтаир, — обратился к нему подошедший сбоку пушистый бурый кот. — Вижу, вам с друзьями понравилась лесная дичь.       Повернувшись к нему, Альтаир посмотрел в его янтарные глаза и открыл было рот, однако стыдливо сузил глаза.       — Я Побег Утёсника, — всё поняв, напомнил своё имя бурый остролап. — Ну так вот, ты не против поучаствовать в охоте?       — Вовсе нет, — фыркнул белый кот и, поймав на себе чей-то пристальный взгляд, резко повернулся к смотрящей на него золотистой голубоглазой кошечке.       — Соловьиная Песнь, — промяукал Побег Утёсника, когда она лихорадочно отвела взгляд от Альтаира. — Идём с нами на охоту. Заодно покажешь мне, насколько хорошо усвоила вчерашнюю тренировку.       — Как скажешь, — ответила золотистая кошечка и, приблизившись к двоим котам, направилась вместе с ними в светлую лесную чащу.       — А правда, что коты в землях Двуногих едят крыс? — робко поинтересовалась она, повернувшись на ходу к Альтаиру.       — Что? — усмехнувшись, спросил тот и, глянув на досадливо наморщившего нос Побега Утёсника, ответил Соловьиной Песни: — Не знаю насчёт других, но моя семья не ела крыс. Кто вообще станет их есть?       — Лунатики, например, — ехидно ответила мягколапа, расплываясь в улыбке. — Крысы — самое вкусное из того, что они едят.        — Соловьиная Песнь, — серьёзно позвал принявший охотничью стойку вместе с Альтаиром Побег Утёсника. — Мы сошли с тропы, ведущей к лагерю.       — Поняла! — шепнула в ответ полосатая золотистая кошечка и, подобравшись, бесшумно ускорила шаг.       Приоткрыв рот, она втянула в себя воздух и, развернувшись чуть в сторону, пошла по пойманному следу.       Альтаир вместе с невольно облизнувшимся Побегом Утёсника последовал за ней, уловив слабый аромат неведомого зверя.       Понемногу спускающееся с макушки лазурного неба солнце пронзало своими яркими лучами пышные древесные кроны, возвышающиеся над охотящимися котами на несколько хвостов.       Альтаир досадливо поморщился, понимая, что солнечные пятна, падающие на его белоснежную шерсть, могут выдать его зоркой дичи, и не без зависти покосился на крадущегося рядом Побега Утёсника, чья лоснящаяся бурая шерсть сливалась по окрасу с древесной корой, делая его почти невидимым.       Когда вдалеке послышалась едва уловимая возня лапами по земле, Соловьиная Песнь резко остановилась и, повернувшись к Побегу Утёсника, зачем-то кивнула носом на свои передние лапы с выпущенными когтями.       Недоумённо повернувшись к бурому коту, Альтаир увидел, как он одобрительно кивнул и на миг оскалился.       Соловьиная Песнь развернулась на месте и, припав животом почти к самой земле, поползла на звуки возни, а Побег Утёсника повёл Альтаира в обход.       Едва они устроились в укромном закутке в густых кустах, как пение лесных птиц заглушил перестук кошачьих лап и вскоре присоединившийся к нему плотный стук чьих-то длинных лап.       Шевельнув ушами, Побег Утёсника совершил длинный прыжок, будто змея, вытягиваясь всем телом и, приземлившись на кого-то вдалеке, прикончил его, оборвав отчаянный писк.       Когда всё стихло, Альтаир выбрался из кустарника и оторопело замер, когда взору его предстал упитанный долговязый зверёк с большими задними лапами и длинными прямостоячими ушами.       — Ну, как я справилась? — с надеждой спросила запыхавшаяся Соловьиная Песнь, оглядывая белого кота и своего наставника.       — Впечатляет, — только и выдавил Альтаир, подняв взгляд на золотистую мягколапу.       Та радостно улыбнулась и победно задрала полосатый хвост.       — Согласен, — кивнул Побег Утёсника. — Ты молодец, Соловьиная Песнь. С этим кроликом наш клан будет сыт на пару дней так уж точно. Зароем его тут и поищем ещё чего-нибудь, чтобы перекусить.       — Зачем зарывать дичь в землю? — недоумённо взмахнул хвостом Альтаир. — Она же так только испортится.       — Может быть, в землях Двуногих оно так и есть, — хмыкнул пушистый бурый кот. — Только мы всегда зарываем пойманную дичь, если хотим ещё поохотиться. Потом просто откапываем и уносим всё вместе в лагерь.       — В нашей земле дичь не портится, — веско кивнула Соловьиная Песнь, закончив рыть яму для тушки кролика.       Закопав её, остролапы с мягколапой направились в сторону Холодного края.       — Я сначала не понял смысла ваших знаков, — промяукал Альтаир, заставив Соловьиную Песнь и Побега Утёсника недоумённо к нему повернуться.       — А вы в землях Двуногих разве не охотились в паре? — выпалил бурый кот.       — Охотились, конечно, — уверенно ответил ему Альтаир. — Но мы не использовали знаки. Мы объяснялись на словах: кто будет гнать дичь, а кто будет её ловить.       — Ну вы и чудаки, — фыркнула Соловьиная Песнь.       — Это уж точно, — согласно мяукнул Побег Утёсника. — Ну ничего, скоро научитесь охотиться, как настоящие лесные коты.       Альтаир в ответ махнул кончиком хвоста и, приняв охотничью стойку, засеменил к виднеющемуся вдалеке пригорку.       Обогнув несколько древесных стволов, коты увидели сероватую мышь, снующую под раскидистым ежевичным кустом в поисках сорвавшихся с него голубоватых ягод. Присевшая сбоку от Альтаира Соловьиная Песнь подобралась и, покачав бёдрами, прыгнула на маленького зверька, выставив к нему когтистые передние лапы.       Внезапно в неё спереди влетело что-то серое, и мягколапа с досадливым шипением рухнула в ежевичные кусты, придавленная ошарашенным Громом.       Перепуганная мышь с тихим писком рванулась в сторону, однако угодила прямо в лапы выскочившего к ней наперерез Кедрового Ореха.       — Вы как? — выпалил Альтаир, когда они с Побегом Утёсника подскочили к зарычавшим от боли ученикам и за загривки вытащили их из ежевичного куста.       Заметив на щеке Грома алую полосу, Альтаир невольно почувствовал, как у него приподнялась шерсть на загривке.       — Гром! — негодующе прорычал Кедровый Орех, выпрямившись и опустив взгляд на понурившего голову серого котика. — Из-за твоей спешки мы едва не упустили эту мышь.       — Оба хороши, — взмахнул хвостом Альтаир, окинув быстрым взглядом исколотых ежевикой Грома и Соловьиную Песнь, хлюпающую рассечённым колючками носом. — Вы не подумали о том, что помимо вас на эту мышь ещё кто-то охотится.       — Согласен, — кивнул Побег Утёсника. — Пусть для вас обоих это послужит уроком — спешка всегда вредит.       — Вам нужно к врачевателям, — потеплевшим голосом добавил Кедровый Орех и трое остролапов, окружив мягколапов, повели их в лагерь клана Ясного Солнца.       — Ты Гром, да? — тихо спросила плетущаяся плечом к плечу с серым котиком Соловьиная Песнь и, после того, как он утвердительно кивнул, представилась в ответ.       — Прости, что налетел на тебя, Соловьиная Песнь, — виновато пробурчал Гром.       — Я бы на тебя разозлилась, — фыркнула золотистая мягколапа. — Если бы, как и ты, бездумно не прыгнула на ту мышь.       Вскоре Побег Утёсника свернул в сторону закопанного кролика, чтобы принести его в лагерь, а Кедровый Орех и Альтаир через какое-то время пути завели взъерошенных и исколотых учеников в лагерь, понемногу темнеющий в пламенеющих лучах клонящегося к закату солнца.       — Небесные предки, — сочувственно мяукнула Колкая Роза, повернувшись к Грому и Соловьиной Песни. — Что с вами стряслось?       — Свалились в ежевику, небось, — заявил сидящий рядом с ней Крыло Пустельги.       — Я о том, как это они умудрились оба исколоться в кустах так сильно, — пошевелила ушами трёхцветная кошка.       Подошедшая к мягколапам Персик окинула их быстрым взглядом       — Не волнуйтесь, — обнадёживающе промяукала она. — Кашица из тысячелистника вам поможет.       — Правда? — настороженно спросил появившийся будто из ниоткуда за плечом белой с серым кошки Шёпот Камыша, заставив её содрогнуться от испуга. — И как же она им поможет, Персик?       — Её наносят на порезы и царапины, чтобы те не загноились, — отчеканила бело-серая пушистая кошка, посмотрев в тёмные зелёные глаза бежевого врачевателя. — Это одно из применений.       — А ты знаешь и другие? — с интересом спросил Шёпот Камыша, изогнув пушистый хвост.       — Тысячелистником можно вызвать рвоту, — затараторила Персик, повторяя слова, когда-то сказанные ей Дюшес. — А его мазь лечит потрескавшиеся лапы.       Шёпот Камыша в ответ задумчиво хмыкнул, а стоящий рядом с Альтаиром Кедровый Орех негодующе промяукал, обращаясь к нему:       — Я, конечно, рад тому, что Персик так много знает о врачевании, но может, ты займёшься моими дочерью и учеником?       — Не переживай, дружище, — обнадёживающе улыбнулся Шёпот Камыша, встав сбоку от мягколапов. — Я о них позабочусь.       С этими словами он повёл Грома с Соловьиной Песнью в свою палатку, как вдруг на полпути его остановил хрипловатый, но всё ещё зычный голос сидящей у входа в свою пещеру Солнечное Пламя:       — Шёпот Камыша, когда закончишь, зайди ко мне в пещеру.       — Хорошо, — не оборачиваясь, бросил врачеватель и, переступив порог в свою палатку вслед за мягколапами, заботливо устроил их на гнёздышках для больных.       — Занятия с Дюшес не прошли даром, — сердечно промяукал Альтаир, потёршись щекой о щёку сестры.       — Да уж, — улыбнулась в ответ Персик и, повернувшись к Шёпоту Камыша, осторожно вытаскивающему ежевичные колючки из бока съёжившейся и распушившейся Соловьиной Песни, добавила: — Надеюсь, ты прав.       — Разве нет? — искренне спросил Альтаир. — Ты прекрасная врачевательница.       — Для земель Двуногих, может, и да, — кивнула сестра. — Но о лесных целебных травах я не знаю почти ничего. Если бы только Шёпот Камыша взял меня в ученицы.       — Не сочти за грубость, Персик, — обернулся к ней через плечо стоящий у входа в палатку врачевателей Кедровый Орех. — Но для ученицы ты старовата.       — Я понимаю, — грустно кивнула бело-серая кошка. — Да и будь мне шесть лун, Шёпот Камыша не стал бы учить меня, я ведь бывшая бродяга.       Альтаир успокаивающе потёрся носом о щёку сестры, а подошедший к ним Огненный Шторм прошептал, глядя в потемневшие глаза Персик:       — Знаю, Шёпот Камыша может показаться несносным, но он очень добр. Поверьте мне на слова.       Оглядев лагерь быстрым взглядом, Альтаир увидел волокущих в палатку древних свежее моховое гнёздышко рыже-белую кошечку и серо-чёрного котика, как вдруг в его голове всплыло имя своего бывшего ученика.       — Фриц, — мяукнула Персик, заставив Альтаира ошеломлённо к ней обернуться. — Что-то долго их с Острым Листом нет.       — Я проверю, — ответил белый кот и направился к выходу из лагеря, из которого к нему навстречу вышли Побег Утёсника с кроликом в зубах и Лапочка.       — Побег Утёсника сказал, его ученица и Гром искололись в ежевике, — сочувственно промяукала хрупкая трёхцветная кошка, дотронувшись носом до носа друга.       — С ними всё в порядке, — заверил её Альтаир. — Шёпот Камыша их уже лечит. Кстати, вы не видели Фрица с Острым Листом?       — Они ушли на поляну для тренировок, — на миг задумавшись, припомнила Лапочка. — Должно быть, разучивают какой-нибудь сложный приём.       — В первый же день обучения? — хмыкнул Альтаир и, обогнув подругу, выбрался в заметно потемневший лес.       Ступая по памяти, Альтаир вышел на лесную тропинку, ведущую к поляне для тренировок, с которой вскоре послышались голоса наставника и его ученика.       — Думаешь, если один раз подрался с другим бродягой, то сможешь одолеть кого угодно?! — прорычал клокастый белый кот, нанося скользящий удар по щеке чёрно-белого котика. — Настоящий бой — далеко не игра, чтобы недооценивать противника, Фриц.       Юный мягколап отшатнулся и выгнул спину.       — Как же ты не поймёшь, что ты ещё не готов для тренировочного боя?       Тут он выдохся и, набрав воздуха, прорычал, устремив на ученика неприязненный взгляд:       — Ты заносчивый, самодовольный…       Под лапой Альтаира предательски хрустнула ветка, заставив услышавшего это Острого Листа резко смолкнуть и обернуться к нему через плечо.       — Что происходит? — спросил Альтаир, подходя к белому клокастому коту.       — Говоришь, ты учил его на землях Двуногих, — вспомнил тот утреннее посвящение Грома с Фрицем в ученики Солнечным Пламенем. — Мне очень интересно, как же, если этот… Мягколап отказывается разучивать самые основы, порываясь вступить со мной в бой?!       — Я перерос основы боя, — холодно ответил ему Фриц, заставив Острого Листа от возмущения потерять дар речи и беззвучно раскрыть рот.       — Фриц, — обратился к чёрно-белому котику Альтаир, заметив, как в синих глазах Острого Листа вспыхнул яростный огонь. — Он прав. Ты должен сперва научиться удерживаться на задних лапах и разучить движения.       — Хвала Небесным предкам, ты это понимаешь, — прошипел сквозь стиснувшиеся зубы Острый Лист, бросив на ошеломлённо округлившего глаза Фрица испепеляющий взгляд. — Тогда почему не объяснил ему в землях Двуногих?       — Мы не могли провести тренировку бою, — ответил Альтаир и резко смолк, когда перед его мысленным взором всплыли обрывки ужасных воспоминаний.       — Спрашивать почему не буду, — выдохнув через нос, проворчал Острый Лист. — Мне всё равно.       — Острый Лист, — мяукнул Альтаир. — Извини. Надеюсь, этого больше не повторится.       — Я тоже, — кивнул клокастый белый кот и, резко сорвавшись с места, покинул поляну для тренировок.       — Что на тебя нашло? — выпалил Альтаир, повернувшись к Фрицу. — Он твой наставник, ты должен во всём его слушаться.       — Даже если он презирает меня только потому, что я не родился в этом проклятом лесу? — возмущённо прорычал Фриц. — И он в этом далеко не одинок. Так может, нам вообще уйти? Зачем жить в клане, в котором тебя презирают только потому, что ты чужак?       — Фриц, — мягко ответил Альтаир, прижавшись боком к боку чёрно-белого котика. — Мы живём здесь всего один день и, по сути, чужаки для лесных котов. Как же им ещё к нам относиться?       Фриц отпрянул от белого кота и, встав напротив него, хотел было что-то сказать, но не нашёлся с ответом.       — Солнечное Пламя дала нам луну, чтобы мы попривыкли к жизни в клане, — продолжил Альтаир. — Давай постараемся проявить себя с лучшей стороны и завоевать доверие наших соклановцев. Не просто так ведь Небесные предки послали нас именно сюда.       Фриц молча кивнул и, чуть склонив голову, направился вместе с белым котом в лагерь клана Ясного Солнца.       — Гром упал в кусты ежевики, — сказал Альтаир, повернувшись к чёрно-белому котику на ходу. — Если хочешь, проведай его в палатке Шёпота Камыша, думаю, он будет рад.       — Конечно, хочу, — неожиданно улыбнулся в ответ Фриц, заставив Альтаира внутренне вздохнуть с облегчением. — Он, наверное, сейчас очень похож на ежа.       Тут он фыркнул и, ускорив шаг, первым вошёл в лагерь.       — А Фриц не из покладистых, — хмыкнул Огненный Шторм, когда Альтаир устроился рядом с ним подле палатки остролапов. — По лицу Острого Листа было видно.       — С ним непросто сладить, — согласно мяукнул белый кот, проводив взглядом идущего к палатке врачевателей Фрица.       — Думаю, Острый Лист изо всех сил попытался, — заметил Огненный Шторм. — Он, не говоря никому ни слова, вошёл в палатку и рухнул на своё гнёздышко. Должно быть, уже спит.       — Думаю, и мне пора, — тихо сказал Альтаир и широко зевнул, чувствуя приятное подрагивание напряжённых за день мышц.       Тем временем Фриц вошёл в палатку врачевателя и, увидев сидящую перед золотистой кошечкой, что-то с ней обсуждающую рыже-белую ученицу, сузил свои зелёные глаза.       Почувствовав на себе его взгляд, она резко смолкла и, повернувшись к нему, на мгновение высунула язык, зажмурив глаза.       — Что, всё ещё дуешься на меня, малявка? — ухмыльнулся Фриц.       — У меня есть имя, Фриц, — проворчала в ответ рыже-белая кошечка. — Меня зовут Рыжая Лисица. И я на тебя нисколечко не дуюсь. Бродяги не заслуживают того, чтобы на них обижались.       — Мне всё же больше нравится малявка, — ехидно ответил Фриц, заставив сидящего на одном из гнёздышек для больных Грома на миг закатить глаза и переглянуться с растерянно смолкшей Соловьиной Песнью.       — Сам ты малявка! — возмущённо рыкнула Рыжая Лисица, и, придвинувшись к Фрицу и оскалившись, коснулась усами его усов.       Тут они дружно смолкли и подняли взгляд на сердито мотающего хвостом из стороны в сторону Шёпота Камыша.       — Как по мне, вы оба те ещё малявки, — заметил тот. — Так что прекратите. Последнее, чего хотят больные — смотреть на бессмысленную склоку.       — Прости, Шёпот Камыша, — стыдливо понурила голову Рыжая Лисица. — Это больше не повторится.       Врачеватель удовлетворённо кивнул и, повернувшись к Фрицу, выжидающе посмотрел в его зелёные глаза.       — Извини, — спустя мучительно долгий миг произнёс чёрно-белый котик.       — Так уж и быть, — милостиво кивнул врачеватель и, устроившись на своём гнёздышке, стоящем в дальнем углу палатки, свернулся калачиком.       — Доброй ночи, юные мягколапы, — пробормотал врачеватель и почти тут же сладко засопел во сне.       — Надеюсь, было не сильно больно, — мяукнул Фриц, развернувшись к Грому.       — Вообще не больно, — уверенно ответил перемазанный по всему телу бледной целебной кашицей серый котик, расправляя широкие плечи.       В ответ на это Соловьиная Песнь мило фыркнула, а Рыжая Лисица только покачала головой.