***
Закатив крупный моховой ком, собранный в лесу, в палатку древних, Белое Ушко и Фриц утрамбовали его и с облегчённым вздохом отошли чуть назад, позволяя Лепесток Фиалки расположиться на нём. Втянув в себя запах свежего мха и с хриплым урчанием помяв подстилку передними лапами, старуха подняла на двоих мягколапов благодарный взгляд своих лиловых глаз. — Спасибо, Белое Ушко, — промурчала она. — И тебе, Фриц, тоже. — Не за что, Лепесток Фиалки, — выдохнул в ответ чёрно-белый котик и, оглядев Атакующего Сокола с Ветвистым Дубом, спросил: — А вам что-нибудь нужно? — Мне-то нет, — мотнул головой бежевый голубоглазый старик. — А вот к Ветвистому Дубу умудрился присосаться клещ. — Пустяки, — отмахнулся полосатый древний. — Не так уж сильно он мне и мешает. — Ты им зубы не заговаривай, — проворчала Лепесток Фиалки, проведя языком по растрёпанной шерсти на макушке задремавшего Атакующего Сокола. — Заботливый ты наш. Пусть уж помогут тебе, это же их обязанность. Ветвистый Дуб в ответ только вздохнул и когда Белое ушко приблизилась к нему, поднял переднюю лапу. — Нашла, — мяукнула золотистая кошечка, заглянув во внутреннюю сторону его локтя. — Пойду за мышиной желчью, — ответил Фриц и, выбравшись наружу, направился к палатке врачевателя. Встав на её пороге, чёрно-белый котик увидел Шёпота Камыша, сидящего перед одной из кучек целебных трав и меланхолично выбирающего из неё испортившиеся листики. — У Ветвистого Дуба клещ, — обратился к врачевателю Фриц. — И ты всерьёз думаешь, что я храню в своих запасах мышиную желчь? — проворчал пушистый бежевый кот, повернувшись к нему. — Не думаю, что ты настолько глупый, — бросил в ответ Фриц, окинув палатку внимательным взглядом и зацепившись им за гнёздышко врачевателя. — Но на твоём гнёздышке лежат свежие мышиные кости. — И что же это значит? — спросил Шёпот Камыша, безуспешно пытаясь скрыть улыбку и вспыхнувший в зелёных глазах огонёк заинтересованности. — Ты ведь знаешь, что желчь может кому-то понадобиться, — уверенно ответил Фриц. — Поэтому не стал бы её выкидывать сразу, а подержал бы её у себя до завтра. Шёпот Камыша на несколько мгновений уставился в глаза Фрица внимательным взглядом и, не выдержав, улыбнулся во весь рот. — Неплохо, юнец, — удовлетворённо мяукнул он и, вытащив из ежевичной стенки надёжно припрятанный в неё зловонный комок, положил его перед Фрицем. — Особенно для бывшего бродяги. Фриц вместо ответа досадливо взмахнул кончиком хвоста и, взяв мышиную желчь в зубы, вышел из палатки врачевателя, сузив глаза от режущей едкой вони, стремительно заполнившей нос. Остановившись рядом с Белое Ушко, юный мягколап выпустил свою мерзкую ношу из зубов и судорожно откашлялся, а золотистая кошечка подцепила её когтями и прижала к вонзившемуся в кожу на лапе Ветвистого Дуба клещу. Убрав зловонный комок через какое-то время, лесная ученица удовлетворённо проследила за тем, как клещ безжизненно рухнул на землю. — Ох, спасибо, малышка, — облегчённо выдохнул Ветвистый Дуб, благодарно дотронувшись носом до её белого уха. Белое Ушко кивнула и, схватив тельце клеща, понесла его из палатки древних. Фриц тоже взял одиноко лежащую на земле мышиную желчь и вместе с золотистой мягколапой засеменил в лес, купающийся в ярких солнечных лучах. Проходя мимо поляны для тренировок, чёрно-белый котик увидел на ней Шумного Града, отрабатывающего с Огненным Штормом очередной боевой приём, и завистливо шевельнул усами. Через какое-то время, выбравшись к пологому оврагу, въевшемуся в землю далеко в направлении Холодного края, мягколапы бросили в него мусор и, облегчённо вздохнув, переглянулись. — Спасибо за помощь, — сердечно мяукнула золотистая кошечка. — Без тебя мне было бы труднее. — Да ладно, — махнул кончиком чёрного хвоста Фриц, однако Белое Ушко дотронулась носом до его уха, заставив мягколапа смущённо сузить зелёные глаза. — Осталось поменять гнёздышко Солнечного Пламени, — промяукала золотистая кошечка, когда они с чёрно-белым котиком засеменили обратно в лагерь. — А она что, сама не может его себе поменять? — недоумённо спросил Фриц. — Солнечное Пламя — самая старая кошка в нашем лагере, — пояснила Белое Ушко. — Она родилась ещё во времена правления Солнечного Клыка! — Так чего ей в палатку древних не заселиться? — хмыкнул Фриц, раздражённо поморщившись от надоедливого щебетания птиц над головой. — Вождю нельзя, — коротко ответила Белое Ушко. Фриц дёрнул кончиком хвоста от нелепости этой традиции и, пробравшись в лагерь следом за Белое Ушко, подошёл к пещере вождя, из которой раздавался раздосадованный голос Острого Листа: — Я, не жалея себя, хранил наш клан вместе со всеми, и вот чем ты меня отблагодарила — дала в ученики бродягу! — Почему-то Кедровый Орех не воспринимает так близко к сердцу то, что его ученик был бродягой, — хрипловато раздалось в ответ. — Бери с него пример. — Я не Кедровый Орех, — раздражённо рыкнул Острый Лист. — В отличие от него, я не вижу особой радости в том, что мне приходится тренировать того, кто ничем не заслуживает жить в нашем лесу. — Не тебе решать, кто заслуживает жить здесь, а кто — нет, — вмиг похолодевшим тоном прохрипела Солнечное Пламя. — Не уподобляйся худшему из наших вождей. — Фриц несносен, — резко ответил Острый Лист. — Впрочем, как и все бродяги. — Острый Лист, — с расстановкой произнесла Солнечное Пламя. — Я дала вам с Кедровым Орехом в мягколапы бывших бродяг, потому что верю, что только у вас выйдет сделать из них достойных остролапов. Но если ты не уверен в своих силах, то я, разумеется, возьмусь учить Фрица сама. Острый Лист ответил что-то вождю, но Фриц уже не слушал. От обиды и злобы у него подкатился ком к горлу, а глаза предательски защипало. — Фриц? — недоумённо мяукнул откуда-то сбоку родной с самого котячества голос Персик. Увидев что-то в помутившихся от проступивших слёз глазах юного мягколапа, бело-серая кошка было направилась к нему, как тут Фриц резко повернулся к вышедшим из пещеры вождя Солнечному Пламени и Острому Листу. Посмотрев на него сверху вниз, старая кошка сочувственно сузила свои медовые глаза, а Острый Лист неожиданно спокойным голосом сказал: — Идём. Не дожидаясь ответа, он развернулся на месте и направился к выходу из лагеря. На мгновение обернувшись через плечо к матери и вставшей рядом с ней Солнечное Пламя, Фриц поплёлся за своим наставником, чувствуя, будто по его сердцу с размаху полоснули когтями.Глава 19
17 февраля 2023 г. в 03:05
Почувствовав, как на опущенные веки падают солнечные лучи, Альтаир открыл глаза и, повернувшись к прижавшейся боком к его боку Лапочке, осторожно дотронулся носом до её щеки. Та глубоко вздохнула и тихо заурчала.
Усевшись на своём гнёздышке, белый кот несколько раз лизнул примятую шерсть на правом боку, а Лапочка отряхнулась от частичек мха, приставших к её шёрстке, и, потянувшись, подошла к выходу из палатки остролапов, сквозь который внутрь изливался ровный утренний свет.
— Занятно, — хрипловато спросонья мяукнула она, увидев что-то в лагере.
Заинтересованно шевельнув усами, Альтаир встал рядом и увидел, как из яслей выбежали трое котят и засеменили к палатке врачевателя.
— А, это, — понятливо мяукнул сидящий ближе всех к выходу Побег Утёсника, проследив за взглядами белого кота и его подруги. — Похоже, время пришло.
— Для чего? — спросил его Альтаир.
— Разве не очевидно? — спросил Крыло Пустельги, потягиваясь. — Шёпот Камыша надумал выбрать себе кого-то из котят в ученики.
Услышав его слова, сонно моргающая Персик тут же оживилась и, вскочив на лапы, встала рядом с Альтаиром.
Повернувшись к сестре, белый кот заметил, как глубоко в её глазах вспыхнула искра любопытства, и поинтересовался у Побега Утёсника:
— А нам можно на это посмотреть?
— Вы же не котята, — заметил Острый Лист, выпуская и обратно втягивая большие когти. — Думаю, Шёпот Камыша будет не в восторге.
— Да ладно тебе, — зевнула Колкая Роза, дотронувшись щекой до его плеча. — Они живут с нами всего несколько дней, их любопытство можно понять.
— Верно, — согласно мяукнул Кедровый Орех. — К тому же они скоро станут полноценными членами нашего клана, а значит, должны знать о всех наших традициях.
Крыло Пустельги в ответ на это раздосадованно фыркнул, а Острый Лист негодующе махнул кончиком пушистого хвоста.
— Идём, — мяукнул на ухо Персик Альтаир.
Сестра нерешительно шевельнула усами, но, посмотрев в глаза брата и различив в них что-то, всё же последовала за ним в палатку врачевателя.
— Терновый Куст, Тонкая Ветвь и Быстрый Заяц, — добродушно промяукал Шёпот Камыша, оглядывая собравшихся перед ним малышей, однако, увидев приближающихся Альтаира с Персик, недоумённо на миг округлил свои зелёные глаза.
— Если память мне не изменяет, котят в нашем клане всего трое, — хмыкнул он, когда белый кот и его сестра встали на пороге палатки врачевателя. — Или у вас что-то болит?
— Нет-нет, всё в порядке, — успокаивающе ответила Персик.
— Мы пришли посмотреть на то, как ты выберешь себе ученика, — вкрадчиво добавил Альтаир. — Если ты позволишь.
— Как хотите, — пожал плечами Шёпот Камыша и, опустив взгляд на троих котят, продолжил потеплевшим тоном: — Через пару лун кого-то из вас посвятят в мягколапы, а кто-то станет моим учеником. Будет узнавать всё о целебных травах, будет учиться лечить своих соклановцев.
Никто из котят никак не отреагировал, когда он закончил, а один из них — пушистый коричневый малыш в тёмную крапинку — не выдержал и широко зевнул, заставив Шёпота Камыша насупиться.
От кислого лица врачевателя Персик невольно тихо фыркнула, однако виновато потупилась под его мрачным взглядом.
— Итак, — мяукнул Шёпот Камыша, вновь посмотрев на котят. — Теперь осмотрите мою палатку, может, вас что-нибудь заинтересует.
Котята переглянулись и разошлись в разные стороны, без особого интереса оглядывая запасы целебных трав врачевателя и гнёздышки — три для больных, одно для врачевателя.
— Шёпот Камыша, — обратился к бежевому коту сопящий полосатый бело-бурый котёнок.
— В чём дело, Терновый Куст? — с надеждой в голосе спросил врачеватель.
— А почему тут всегда так воняет? — пробурчал малыш, наморщив розовый нос.
— Запахи множества целебных трав смешиваются, — охотно пояснил врачеватель. — Поначалу неприятно, это да. Но через какое-то время привыкаешь и вообще не замечаешь.
— Фу, — выдавил Терновый Куст. — Не хочу привыкать к этой вони.
— Понятно, — опустошённым голосом ответил Шёпот Камыша и, оглядев двух других котят, подошёл к пушистому коричневому малышу в тёмную крапинку, оторвавшему себе немного мха из подстилки и играющему со своей добычей.
— Быстрый Заяц, — укоризненно позвал врачеватель. — В палатке врачевателя нет места играм.
Быстрый Заяц тут же выпустил комочек мха из лап и, выпрямившись, грустно сузил свои янтарные глазёнки.
Повернувшись к черепаховой кошечке, бесцельно снующей по палатке, Шёпот Камыша какое-то время понаблюдал за ней и, не выдержав, промяукал:
— Тонкая Ветвь, может быть, тебе осмотреть мои запасы целебных трав? Их там очень-очень много, и они красивые.
— Ну, не знаю, — задумчиво ответила черепаховая кроха. — Трава и трава, чего в ней красивого?
— Понятно, — отчаянно выдавил Шёпот Камыша и, ещё раз оглядев всех троих, подозвал их к себе.
— Как я понял, вам не понравилось, — заметил он.
Котята переглянулись и неуверенно закивали.
— Что ж, хорошо, — выдавил Шёпот Камыша, стараясь сохранить в голосе теплоту. — Вы все молодцы, можете идти.
Котята радостно зафыркали и наперегонки выбежали из палатки врачевателя.
— И в чём смысл? — спросил Альтаир, однако Шёпот Камыша молча вышел из своей палатки и поплёлся в пещеру вождя.
— Ну что, не хочешь стать учеником врачевателя? — спросила у Тернового Куста золотистая кошечка по имени Белое Ушко.
— Нет, — бросил бело-бурый малыш, содрогнувшись и распушив шёрстку на спине. — Там так воняет.
— Это да, — согласно фыркнул чёрно-серый мягколап по имени Шумный Град. — Пару лун назад нас с Белое Ушко тоже туда отправили.
— Учениками врачевателя вы не стали, — подытожил сидящий рядом Гром.
— Какой вообще в этом смысл? — спросил Фриц. — Не проще выбрать кого-то из котят и посвятить его в ученики как остальных?
— Ну ты и мышеголовый, — с расстановкой прохрипела белая старуха с лиловыми глазами и серыми пятнами по имени Лепесток Фиалки, сидящая у входа в палатку древних. — Мягколапом-то каждый котёнок стать хочет. А кто сам захочет всю жизнь возиться с болезнями, ранами, переломами и прочей гадостью?
— Да никто! — кашлянул вышедший к ней и сощуривший глаза с непривычки к свету Атакующий Сокол.
— То-то же, — веско кивнула Лепесток Фиалки. — Поэтому врачеватели и устраивают эти испытания врачевания для котят, которым по четыре-пять лун от роду. Вдруг кого-то из них увлечёт что-то во врачевании.
— В последнее время Шёпоту Камыша совсем не везёт, — вздохнул сидящий с другой стороны от входа в палатку древних бурый старый кот по имени Ветвистый Дуб. — Никто не хочет становиться его учеником.
— Будто он сначала хотел, — взмахнула пёстрым хвостом Лепесток Фиалки. — Парящая Ворона с Солнечным Пламенем его еле уговорили.
— И ведь согласился, — прохрипел Атакующий Сокол. — А мог стать отличным остролапом, но небеса распорядились иначе.
— Ну ничего, — обнадёживающе мяукнул Ветвистый Дуб. — Со дня на день Тихая Лань должна родить. Может, кто-то из их с Острым Листом котят захочет стать учеником врачевателя.
— Фриц, — обратилась к чёрно-белому котику Белое Ушко. — А вам с Громом устраивали испытание врачевания?
— Я вообще впервые слышу об этом испытании, — честно ответил ей Фриц. — У нас ничего такого не было.
— Древним вчера помогали Гром с Рыжей Лисицей, — промяукал Шумный Град. — Кто на этот раз?
— Я, — уверенно отозвалась Белое Ушко.
Фриц мимолётно оглядел остальных и без колебаний вызвался следом за ней, заставив товарищей по палатке ошеломлённо на него уставиться.
— Можно ещё отдохнуть, — удовлетворённо промурчала Соловьиная Песнь и вместе с Шумным Градом засеменила в палатку мягколапов.
— Вам поменять гнёздышки? — с готовностью спросила Белое Ушко у греющихся в лучах окончательно проснувшегося солнца стариков.
— Моё уже совсем иссохло, — кивнула Лепесток Фиалки, досадливо сузив лиловые глаза. — Того и гляди, совсем рассыплется.
— Хорошо, — кивнула Белое Ушко и они с Фрицем, забравшись в палатку древних, выволокли из неё тяжёлое, испортившееся гнёздышко, поддерживая его с обеих сторон.
— Пожалуй, тренировку можно и отложить до вечера, — улыбнулась сидящая у кучи дичи Колкая Роза, проводив взглядом двоих мягколапов, выносящих гнёздышко из лагеря. — Белое Ушко заслужила отдых после того, как поможет древним.
— Ты слишком мягка с ней, — шевельнул усами сидящий рядом Острый Лист. — Ухаживать за древними — обязанность каждого из нас.
— А ты слишком строг с Фрицем, — парировала трёхцветная кошка.
— С чего я должен давать ему поблажки? — снова шевельнул усами клокастый белый кот. — Пока он не дал мне ни одного повода.
— Теперь понятно, почему Солнечное Пламя не давала ему в ученики никого из лесных мягколапов, — прошептала на ухо Альтаиру, положившая подбородок на его плечо Лапочка.
— Рыжая Лисица нам с Крылом Пустельги только о нём и говорит, — улыбнулся в усы сидящий напротив Колкой Розы с Острым Листом Огненный Шторм, проглотив ароматное мясо лежащего перед ним чёрного дрозда. — О том, какой он грубый, наглый и самоуверенный.
— Твоя дочь не далека от правды, — хмыкнул Острый Лист, заставив Альтаира досадливо сузить зелёные глаза.
— Будто ты в котячестве был покладистым и спокойным, — промурчала неуклюже присевшая рядом с клокастым остролапом Тихая Лань.
— Я был не идеален, это да, — кивнул Острый Лист, повернувшись к подруге, взявшей себе из кучи дичи полёвку и принявшейся жадно откусывать от неё по кусочку. — Но не настолько.
— Думаешь? — фыркнул Огненный Шторм. — А кто оставил мне шрам, выпустив когти во время игры в яслях, отказался извиняться, а потом и вовсе сам же обиделся на меня на несколько рассветов?
Тихая Лань и Колкая Роза тихо захихикали, а Острый Лист пристыженно вжал лобастую голову в плечи.
— До сих пор это вспоминаешь, — досадливо выдавил он. — Я же извинился перед тобой кучу раз после, думал, ты уже это позабыл.
— Такое забудешь, — шевельнул усами пушистый рыжий кот, заводя переднюю лапу за голову и дотрагиваясь её подушечками до затылка. — До сих пор шерсть не растёт!
Альтаир с Лапочкой невольно переглянулись и одновременно тихо захихикали.
Услышавший это Острый Лист угрюмо покосился на них через плечо.
— Пойду, разбужу Шумного Града, если он успел задремать, — промяукал Огненный Шторм, закопав косточки от съеденной им лесной птички в землю и поднявшись на лапы. — Повторим ослепление солнцем.
С этими словами рыжий кот развернулся на месте и зашагал к палатке мягколапов.