Книга I. В поисках крова

      Альтаир увернулся от выпада передней лапы Побега Утёсника и, пригнувшись, обхватил его поперёк живота. Поджарый бурый кот обрушил на загривок противника сдвоенный удар, однако не удержал равновесия и рухнул на бок.       Саданув вставшего над ним белого кота в живот, Побег Утёсника перекатился вправо и, отскочив назад, поднялся на лапы. Альтаир рванулся к противнику и резко подался в сторону, подставляя взгляд бурого кота ярким солнечным лучам.       Зажмурив жёлтые глаза, Побег Утёсника инстинктивно отступил назад, заставив переднюю лапу Альтаира со свистом рассечь воздух в волоске прямо перед его носом. Подняв веки, Побег Утёсника подался к противнику, однако получил удар передней лапой в подбородок.       Мотнув головой, бурый кот упал на живот и, поднырнув под Альтаира, сбил его ударом в заднюю лапу. Оттолкнувшись задними лапами от земли, белый кот перевернулся на живот, однако Побег Утёсника прыгнул ему на спину.       Тут же поднявшись на дыбы, Альтаир опрокинулся на спину, заставляя ударившегося Побега Утёсника болезненно рыкнуть. Повернувшись к заметно выдохшемуся бурому коту, белоснежный остролап прижал переднюю лапу к его горлу и выжидающе посмотрел ему в глаза.       Устало переводящий дух бурый солнечный кот вскинул переднюю лапу и три раза стукнул ею по грудке белого кота в знак окончания поединка. Альтаир кивнул и отошёл чуть назад, позволяя своему противнику подняться на лапы.       — Славный бой, — с улыбкой выдохнул Побег Утёсника, посмотрев в зелёные глаза белого кота.       — Согласен, — улыбнувшись в ответ, сипловато мяукнул тот. — Не слабо ты меня в живот стукнул.       — Надеюсь, было не сильно больно, — фыркнул Побег Утёсника, когда они с Альтаиром направились к рассевшимся на краю поляны для тренировок и наблюдавшим за ними всё это время Соловьиной Песни, Фрицу и Шумному Граду.       Повернувшись к мягколапам, бурый кот спросил, внимательно оглядывая их:       — Ну как вам поединок?       — Альтаир использовал ослепление солнцем, — задумчиво промяукал Шумный Град. — А ты опрокинул его на землю ударом в заднюю лапу.       — Альтаир победил, — хмыкнул Фриц. — Жаль, Солнечное Пламя не оставила его моим наставником.       — В тренировочном бою главное не победа, — веско ответил ему бурый остролап, — А оттачивание боевого навыка. Что ж, надеюсь, вы узнали из нашего с Альтаиром поединка что-то полезное. Соловьиная Песнь, идём. Нашей куче дичи не помешает немного рыбы.       — Рыбы? — ошеломлённо переспросили в один голос Альтаир с Фрицем.       — Если хотите, идёмте с нами, — обернулся к белому коту и чёрно-белому котику Побег Утёсника. — Посмотрите на то, как мы ловим рыбу.       — Никогда не ел рыбу, — честно ответил Фриц.       — Ты многое теряешь, — проурчала Соловьиная Песнь, мечтательно сузив свои голубые глаза. — Рыба немножко солёная, но очень вкусная.       — Тогда мы идём, — уверенно ответил золотистой кошечке и её наставнику Альтаир. — Я заинтригован.       Соловьиная Песнь упоённо заурчала и поднялась на лапы.       — Шумный Град, ты идёшь? — спросил у серо-чёрного котика Побег Утёсника.       — Нет, — мотнул головой тот, тоже вскакивая с земли. — Я лучше пойду проверю древних.       — И то верно, — мягко кивнул бурый остролап и повёл свою мягколапу, Альтаира и Фрица к Пограничной реке.       — Интересно, а лунные коты едят рыбу? — поинтересовался чёрно-белый котик, когда побережье показалось меж высоких древесных стволов.       — О нет, — мотнула головой в ответ Соловьиная Песнь. — Лунатики не любят рыбу, зато с удовольствием едят всякую гадость вроде лягушек, червяков и крыс с летучими мышами.       — Фу, — скривился от отвращения Фриц.       — Не думал, что кому-то могут нравиться крысы и лягушки, — поддержал его Альтаир, махнув кончиком белоснежного хвоста.       — Эта гадость только лунатикам и нравится, — фыркнул Побег Утёсника.       — И как они ещё падаль не едят? — с пренебрежением пробурчала себе под нос Соловьиная Песнь.       — Соловьиная Песнь, — с укором позвал Побег Утёсника и, когда ученица посмотрела на него потемневшими голубыми глазами, дотронулся подбородком до её макушки. — Нельзя давать семенам ненависти прорасти в нас. Ошибки предков нам это отлично показали.       Соловьиная Песнь в ответ судорожно вздохнула и молча кивнула своему наставнику.       Выбравшись к Пограничной реке, коты приблизились к её бегущему вниз по течению потоку.       — Запомните, над водой нельзя нависать — рыба вас увидит и уплывёт, — наставительно промяукал Побег утёсника, оглядывая Альтаира с Фрицем, и, когда те кивнули, подвёл Соловьиную Песнь ближе к воде.       Пушистая золотистая мягколапа немного пригнулась и подобралась, внимательно глядя в расплывчатое отражение древесных крон и ясного неба в реке.       Замерев в таком положении на какое-то время, Соловьиная Песнь внезапно метнула в воду когтистую переднюю лапу и, потянув её обратно, бросила на тёмный влажный песок побережья продолговатое буро-жёлтое тельце с несколькими плавниками.       Оказавшись на суше, рыба стала остервенело барахтаться, однако Соловьиная Песнь отбросила её ещё дальше от воды ударом второй передней лапы и прикончила укусом в безуспешно сокращающиеся на воздухе жабры.       — Добрая охота, — удовлетворённо мяукнул Побег Утёсника, когда золотистая мягколапа повернулась к нему. — Давненько мы карпов не ловили.       Заворожённо наблюдавший за охотой на рыбу Альтаир приблизился к распростёртому на песке продолговатому тельцу и, лизнув чешую, попробовал её укусить, однако раздосадованно шевельнул усами, когда тушка не поддалась.       — Её надо когтями чистить, — улыбнулась Соловьиная Песнь, когда белый кот поднял на неё взгляд.       — Понятно, — неловко улыбнулся Альтаир, когда рядом с ним встал Фриц.       — Я это даже пробовать не буду, — проворчал он. — Судя по виду, эта рыба ничем не лучше еды лунатиков, такая же противная.       — Сам ты противный, — показала Фрицу язык Соловьиная Песнь. — Вот как попробуешь, тогда и скажешь, противная она или нет.       — Не буду я это пробовать, — отрезал Фриц, стиснув зубы.       — Струсил, значит, — расплылась в ехидной улыбке Соловьиная Песнь.       — А вот и нет, — резко ответил ей чёрно-белый котик.       — А вот и да, — в тон ему мяукнула полосатая золотистая мягколапа.       — А вот и нет! — с нажимом повторил Фриц. — Вот как пойду есть, так попробую этого твоего карпа, несмотря на то, что он будет противным на вкус.       Тут он сузил свои зелёные глаза, глядя на золотистую мягколапу, поднимающую с земли свою добычу, и, развернувшись на месте, промяукал:       — А пока, пожалуй, пойду поохочусь на нормальную дичь.       — Доброй охоты, — мяукнул ему вслед Побег Утёсника, и они, переглянувшись с Альтаиром, вместе пошли за Соловьиной Песнью, с удовлетворённым урчанием несущей в родной лагерь продолговатую рыбью тушку.       Пробравшись меж ощерившихся ежевичных кустов, белый кот вслед за золотистой мягколапой подошёл к заметно уменьшившейся с рассвета куче дичи, у которой ели Рыжая Лисица и Острый Лист с Лапочкой.       — Карп, — невольно облизнувшись, мяукнул клокастый белоснежный кот. — Обожаю их.       — А Фриц сказал, что не будет даже пробовать, потому что рыба противная на вкус, — сказала ему Соловьиная Песнь, припомнив слова чёрно-белого котика.       — Вздор, — махнул роскошным хвостом Острый Лист. — Мой ученик, как всегда, в своём духе.       — И не говори, — кивнула Рыжая Лисица. — Наверное, он просто струсил.       — Ну, не знаю, — улыбнулась Лапочка. — Наш Фриц не из трусливых.       С этими словами она наклонилась над уложенным в кучу дичи карпом и втянула в себя его солоноватый запах.       — Дай-ка сюда, — пренебрежительно мяукнул Острый Лист, когда трёхцветная кошка обнажила клыки, чтобы попытаться откусить кусочек. — Похоже, домашние киски тоже не умеют обращаться с рыбой.       С этими словами он выпустил длинные изогнутые когти и принялся деловито счищать ими чешую, покрывающую почти всё тело карпа.       Закончив, белоснежный клокастый остролап вонзил в рыбёшку клыки и, откусив кусочек, с наслаждением его пережевал.       Лапочка и усевшийся напротив неё Альтаир одновременно наклонились к карпу и тоже откусили нежное, слегка солоноватое мясо.       Пару раз пережевав его, белый кот почувствовал на зубах что-то упругое, но твёрдое и, вытащив это когтем передней лапы, обнаружил тонкую, слегка прозрачную кость.       — Осторожно, — запоздало предупредила Соловьиная Песнь. — В рыбе полно костей, если быть невнимательным, можно запросто подавиться.       — Спасибо, — мяукнула Лапочка и принялась осторожно откусывать очередной кусочек.       — Да уж, — фыркнул Альтаир, закончив с едой и сыто облизнувшись. — Фриц действительно многое теряет. Рыба хоть и причудливый зверь, но довольно вкусный.       — Рад, что даже до тебя дошло, — хмыкнул закапывающий попавшиеся ему рыбные косточки в землю Острый Лист, заставив Альтаира неприязненно сузить зелёные глаза.       — Кстати, где Фриц прохлаждается? — поинтересовался у Соловьиной Песни белый клокастый кот, поднявшись на лапы и потянувшись, подставив широкую спину лучам подбирающегося к макушке неба солнца. — Я хотел отработать с ним охоту на птиц.       — Он как раз ушёл на охоту, — ответила ему золотистая кошечка.       — Что ж, посмотрим, чем он сегодня накормит наш клан, — хмыкнул Острый Лист и, приблизившись к яслям, стал обтачивать о чёрную кору дубового пня когти.       — Лапочка, — обратилась к трёхцветной кошке Рыжая Лисица. — А ты и вправду была домашней киской?       — Да, — ответила хрупкая трёхцветная кошка, и Альтаир увидел, как глаза её на миг потемнели. — Ещё луну назад. Но мне кажется, будто это было безумно давно.       — Но если ты была домашней, а Альтаир одиночкой, то как вы познакомились? — спросила рыже-белая кошечка, заинтересованно пошевелив усами.       — Ну, — призадумавшись, ответила Лапочка. — Одним днём Поры зелёных листьев, когда я была чуть младше тебя, ко мне во двор забрёл какой-то незнакомый котик. Белый как сугроб.       Альтаир от такого сравнения только фыркнул, а его подруга тем временем продолжила, придвинувшись к нему и положив подбородок на его плечо:       — Оказалось, он жил по соседству, его звали Альтаир и только-только посвятили в мягколапы.       — Славное было время, — вздохнул белый кот, невольно вспоминая Амелию и Дюшес со Скоттом. Их заботу, чуткость и строгость, сделавшие из него того, кем он сейчас является.       — Не скажи, — мурлыкнула Лапочка. — Мы жили, считай, между небом и землёй.       — Ну как мы, — хмыкнул Альтаир.       — Ой, да ладно тебе, — мяукнула в ответ Лапочка, проводя передней лапой по щеке друга. — Я хоть и была домашней, но всегда считала вас своей семьёй.       Альтаир тихо заурчал и дотронулся носом до носа подруги.       Внезапно находящиеся в лагере солнечные коты подняли тихий ропот.       Повернувшись ко входу в лагерь, Альтаир уронил челюсть, увидев идущего к куче дичи с расправленными от гордости плечами и задранным высоко вверх хвостом Фрица, держащего в зубах за шерсть на загривке пушистую белоснежную белку, будто светящуюся в солнечных лучах.       — Так ты не врала, — упавшим голосом мяукнула Соловьиная Песнь, а сидящая рядом с ней Рыжая Лисица обиженно насупилась, глядя на Фрица.       — Ничего себе, — хрипло выдохнула вышедшая на ропот соклановцев из палатки древних Лепесток Фиалки. — Ветвистый Дуб, Атакующий Сокол, глядите, Фриц белую белку поймал!       — Врёшь! — уверенно раздалось из палатки.       Тем временем Фриц торжествующей поступью подошёл к куче дичи и, аккуратно уложив в неё свою добычу, повернулся к Рыжей Лисице.       — Похоже, тебе всё-таки не показалось, — снисходительно промяукал чёрно-белый котик, приблизившись к рыже-белой мягколапе.       — Ну почему именно ты? — недовольно пробурчала та в ответ. — Из всех охотников клана она попалась именно тебе! Нечестно!       — С чего бы? — ухмыльнулся Фриц. — С того, что я бродяга?       Не дожидаясь ответа от раздосадованно смолкшей рыже-белой кошечки, чёрно-белый котик подошёл обратно к куче дичи и, усевшись над карпом, откусил от него пару кусочков.       — Надо же, — прохрипела вышедшая из своей пещеры в большой скале Солнечное Пламя. — Ты поймал ту самую белку, Фриц. Похвально.       — Спасибо, — признательно кивнул вождю чёрно-белый котик, с аппетитом облизнувшись.       — Чего ж тут похвального? — спросил Крыло Пустельги. — Это просто белка, хоть и белая.       — Согласен, — кивнул Острый Лист. — Белую белку даже проще поймать, чем обычную.       — Любая добыча ценна, — веско сказала Солнечное Пламя, заходя на продолговатый валун. — Не нужно относиться к ней с пренебрежением.       Белоснежный клокастый кот переглянулся с кремовым товарищем по палатке, и оба покорно кивнули вождю.       — Слушай меня, клан Ясного Солнца! — зычно крикнула та, заставив ропот в лагере мгновенно поутихнуть. — Эта белка навела меня на мысль, что прошла одна луна с тех пор, как в наш лес явились Альтаир, Персик, Лапочка, Гром и Фриц!       Названые коты встрепенулись и переглянулись меж собой.       — Мы дали им срок, за который решим, принять их в клан или нет, — продолжила тем временем Солнечное Пламя, оглядывая бывших бродяг, однако, не обнаружив Грома с Персик, спросила, раздосадованно пошевелив усами: — Где Персик и Гром?       — Гром тренируется с Кедровым Орехом, — ответил ей Огненный Шторм. — А Персик охотится в паре с Колкой Розой.       — Огненный Шторм, Крыло Пустельги, — позвала вождь. — Приведите же их!       Рыжий и кремовый коты кивнули вождю и со скоростью ветра выбежали из лагеря.       — Пока скажите мне, есть ли те, кто против вступления семьи Альтаира в наш клан? — спросила вождь, оглядывая своих котов.       Те тихо зашептались меж собой, обдумывая вопрос вождя. Острый Лист открыл рот, намереваясь что-то сказать, но не решился и промолчал.       Тут в лагерь вбежали ведомые Огненным Штормом и Крылом Пустельги четверо котов.       Солнечное Пламя кивнула Персик с Громом на свободное место между своим валуном и толпой солнечных котов. Когда все пять бывших бродяг встали перед вождём, та продолжила:       — Альтаир, Лапочка, Персик, Фриц и Гром! Луну назад вы пришли в мой клан в поисках крова, и я вам его дала, надеясь на то, что вы проявите себя как благородные коты, чтущие Закон Чести и наши традиции.       Тут она смолкла, поочерёдно заглядывая в глаза каждому из пятерых котов, словно выискивая в них что-то. От её взгляда у Грома приподнялась шерсть на загривке, а Лапочка едва не отвела свои карие глаза.       — И я была права в своей надежде, — улыбнулась в растрёпанные усы старая рыжая кошка, заставив остальных лесных котов согласно закивать. — Своей отвагой и искренностью вы завоевали себе место в клане Ясного Солнца!       — Да! — воодушевлённо замяукали солнечные коты, когда она смолкла на несколько мгновений.       — А ещё вы заставили нас вспомнить было позабытую за давностью лун традицию, — продолжила вождь степенным, хрипловатым от старости голосом. — Вам будут дарованы имена, достойные лесных котов, а прежние, полученные от Двуногих, будут забыты!       Солнечные коты в лагере вновь поддержали её слова согласным фырканьем.       — Гром! — позвала Солнечное Пламя, сконцентрировав взгляд на крепком сером котике.       Тот взволнованно содрогнулся и сделал робкий шаг чуть вперёд, а солнечные коты вокруг стали называть придуманные ими для него имена:       — Туманный Бок!       — Раскат Грома!       — Нерушимый Валун!       Внезапно Солнечное Пламя вскинула переднюю лапу, прервав своих котов, и наморщила лоб, глядя на серого мягколапа.       — Отныне твоё имя — Раскат Грома! — зычно заявила она через мучительно долгий миг.       — Раскат Грома! — дружно заголосила толпа котов вокруг. — Раскат Грома! Раскат Грома!       Вскоре свои новые имена получили Персик — теперь Звонкая Река, Лапочка — с этого дня Цветущая Лилия, и Фриц, названный соклановцами Сверкающей Молнией.       — Альтаир! — наконец позвала Солнечное Пламя, когда белому коту начало казаться, будто он целую вечность дожидается обретения своего нового имени.       Сделав решительный шаг вперёд, белый кот тут же потонул в каскаде предполагаемых имён:       — Снежная Грива!       — Блестящий Иней!       — Зелёный Глаз!       — Летящий Орёл!       Вот Солнечное Пламя в пятый раз вскидывает свою лапу, обрывая поток имён, и немигающим взглядом смотрит на белого кота, будто прожигая его насквозь. Альтаир поймал себя на мысли, что она необычайно долго решает, какое имя он будет носить в клане Ясного Солнца.       — Твоё новое имя, — наконец промолвила она и, выдержав ощутимую паузу, провозгласила: — Падающий Снег!       На какое-то время в лагере повисла недоумённая тишина.       Сбитые с толку солнечные коты смотрели на своего вождя, не решаясь вымолвить и слова.       — Падающий Снег! — радостно крикнула Соловьиная Песнь, прерывая неловкую тишину.       — Падающий Снег! — понемногу заголосили остальные, всё же посмотрев на белого кота. — Падающий Снег! Падающий Снег!       — Пусть Небесные предки благословят наших новоиспечённых соклановцев, — вновь заговорила Солнечное Пламя. — Пусть помогут им хранить и оберегать клан, ставший для них родным!       — Да! — воодушевлённо загомонили коты, когда бывшие одиночки развернулись к ним и вошли в толпу, прижимаясь лбами ко лбам своих соклановцев.       — Звонкая Река! — неожиданно позвала вождь. — Погоди.       Бело-серая пушистая кошка тут же вернулась на прежнее место и вопросительно посмотрела на вождя.       — За минувшую луну мы с Шёпотом Камыша заметили, что ты проявила себя как настоящая врачевательница, — с гордостью сказала Солнечное Пламя и, повернувшись к сидящему у входа в свою палатку Шёпоту Камыша, еле заметно кивнула.       Когда бежевый врачеватель встал прямо под ней, в тени продолговатого валуна, она добавила:       — Пусть Дюшес, что обучала тебя на землях Двуногих, гордится тобой!       — Верно, — согласно мяукнул Шёпот Камыша, встав прямо перед Звонкой Рекой. — Ведь я хочу спросить у тебя, клянёшься ли ты прилежно учиться искусству врачевания?       — Да, — с трепетом в голосе выдавила вмиг распушившая густую шерсть по всему телу Звонкая Река.       — Клянёшься ли ты бережно хранить жизни своих соклановцев?       — Нет! — неожиданно рявкнул встрепенувшийся Острый Лист, заставив остальных ошеломлённо к нему обернуться. — Так нельзя!       — Тебе есть что сказать, Острый Лист? — опасно холодным голосом поинтересовалась Солнечное Пламя, уставившись на него испепеляющим взглядом своих медовых глаз, блеснувших в солнечных лучах ярким огнём. — Поделись с нами своими возражениями.       — Мало того, что она бродяга, — уверенно ответил Острый Лист. — Так ей ещё и не шесть лун, когда берут в ученики. Что она успеет узнать? Какая вообще может быть врачевательница из этой никчёмной лисы?!       Звонкая Река сузила потемневшие зелёные глаза, и Падающий Снег почувствовал, будто его сердце кольнула острая игла, когда на глазах сестры проступили слёзы.       — Ах ты, птичий помёт! — совершенно неожиданно для всех яростно прорычала всегда добродушная и ласковая Цветущая Лилия. — Да как ты вообще смеешь такое о ней говорить, после того, как она помогла родиться твоей дочери?!       — Она лишь помогала Шёпоту Камыша, — пренебрежительно бросил Острый Лист, переведя на хрупкую трёхцветную кошку полный ненависти взгляд. — Он бы и сам справился без её помощи.       — Это неправда, — веско сказала сидящая рядом с яслями Тихая Лань. — Звонкая Река помогала мне сосредоточиться и унимала мой страх. Я не знаю, как бы вынесла роды, если бы не она.       — Верно, — кивнул Шёпот Камыша. — Без помощи Звонкой Реки я бы не справился.       С этими словами он опустил потеплевший взгляд на поникшую бело-серую кошку.       — Не бери в голову, — добродушно крякнул бежевый врачеватель, когда Звонкая Река понурила голову, и с её подбородка на землю сорвалась крупная слеза. — В конце концов, ты подарила мне надежду впервые за несколько лун.       Тут он обнял пушистую кошку хвостом и успокаивающе лизнул её в ухо.       — Ты сильно заблуждаешься, Острый Лист, — кое-как уняв гнев, ровно сказала Солнечное Пламя. — Обычным мягколапом становится каждый, когда ему исполняется шесть лун. Врачевателем же суждено быть тому, в ком с раннего котячества разгорелся интерес к целительству. И возраст вовсе не важен.       — Солнечное Пламя права, — кивнул Атакующий Сокол, с укоризной глядя на белого клокастого кота. — Своими словами ты проявил неуважение не только к Звонкой Реке, но и ко всем врачевателям, когда-либо жившим в кланах Солнца и Луны!       Остролапы и мягколапы подняли согласный осуждающий гомон, а Острый Лист оглядел их раздосадованным взглядом синих глаз, не решаясь возразить.       — Тихо! — разнёсся над лагерем хрипловатый бас вождя, заставивший остальных котов смолкнуть и вперить в белого клокастого кота осуждающий взгляд.       — Извинись, Острый Лист, — требовательно мяукнула огненно-рыжая старая кошка, глядя на него пристальным взглядом.       — Прости меня, Солнечное Пламя, — тут же с деланной искренностью произнёс клокастый белый кот. — Я проявил неуважение…       — Не перед ней! — резко прервал его Шёпот Камыша.       Острый Лист перевёл на него злобный взгляд и, когда врачеватель выразительно покосился на смахнувшую слёзы с глаз передней лапой Звонкую Реку, скорчил досадливую мину.       — Если потребуется, мы продлим это собрание до следующего рассвета, — ледяным тоном произнесла вождь, резко взмахнув огненно-рыжим хвостом. — Пока ты не извинишься перед той, кого ранил сильнее всех остальных, Острый Лист.       — Мне жаль, — выдавил клокастый белый кот, нехотя посмотрев в потемневшие глаза Звонкой Реки. — Мои слова были поспешны. Прости меня, если можешь.       — Прощаю, — тихо всхлипнув, ответила Звонкая Река.       — Я не договорил, — фыркнул Шёпот Камыша, когда остальные солнечные коты с урчанием посмотрели на бело-серую пушистую кошку. — Что ж, Звонкая Река, клянёшься ли ты бережно хранить, спасать и защищать жизнь своих соклановцев?       — Да, — вкрадчиво ответила бело-серая кошка, глядя в зелёные глаза врачевателя.       — Тогда я, Шёпот Камыша, врачеватель клана Ясного Солнца, нарекаю тебя своей ученицей! — торжественно закончил Шёпот Камыша и, прижавшись носом ко лбу Звонкой Реки, тихо выдохнул.       — Звонкая Река! — единодушно крикнули солнечные коты, поддерживая новоиспечённую ученицу врачевателя. — Звонкая Река! Звонкая Река!       — Пожалуй, собрание окончено, — с улыбкой прохрипела Солнечное Пламя и, взмахнув кончиком хвоста, осторожно сошла с продолговатого валуна на землю.       Тем временем Соловьиная Песнь и Шумный Град прижались лбами к Падающему Снегу и Раскату Грома.       Колкая Роза обняла передними лапами Звонкую Реку с Цветущей Лилией, а к Сверкающей Молнии подошли Белое Ушко и Рыжая Лисица.       — Поздравляю, — сердечно мяукнула золотистая кошечка, потёршись лбом о лоб чёрно-белого поджарого котика. — Красивое имя тебе выбрала Солнечное Пламя.       — Спасибо, — с улыбкой кивнул тот, когда о его плечо мимоходом потёрлась щекой Мышиная Лапка. — Всяко лучше, чем Клюв Сороки или Чёрный Хвост.       — А жаль, — с деланной грустью вздохнула Рыжая Лисица. — Клюв Сороки ведь я предложила.       Сверкающая Молния сузил свои зелёные глаза и внезапно дотронулся носом до щеки рыже-белой кошечки, заставив её ошеломлённо округлить глаза.       — Поздравляю, малец, — добродушно прохрипела Лепесток Фиалки, когда они вместе с Огненным Штормом и Крылом Пустельги поочерёдно потёрлись лбами о плечо и бок Сверкающей Молнии. — Надеюсь, ты со всей ответственностью отнесёшься к оказанному тебе доверию.       — Разумеется, — уверенно ответил древней Сверкающая Молния и положил подбородок на плечо Белое Ушко, отчего та тихо заурчала и невольно сузила голубые глаза.       Падающий Снег поочерёдно потёрся лбом о лбы Побега Утёсника, Шумного Града и Ветвистого Дуба, чувствуя на душе невероятное облегчение от того, что миссия, которую он всеми силами старался осуществить, наконец, сбылась. Он обрёл дом, в котором может не бояться жить, и сберёг семью, ставшую частью великого лесного клана, который им отныне предстоит беречь, не жалея собственных сил.