Цансэ

Переписанные Лань Цижэнем страницы действительно немало прояснили. История клана Лань рассказывала, что прежде тёмное железо уже пытались приручить и сделать послушным. Косвенно писавший указывал, что именно оно виновато в преждевременной гибели Лань И. Не говорил он только, откуда такое взялось, как получилось, что у клана Лань оказался свой осколок, и куда он исчез после. Поначалу Цансэ всерьёз задумалась, не понимая, когда же случилось то, что описывалось в книге. Могло ли быть так, что Лань Цижэнь намеренно скрыл от неё частицы правды?.. Но потом она не выдержала и отправила бабочку Баошань. Наставница ведь хорошо знала Лань И, так что и на эту историю могла бы пролить свет. Прежде Цансэ писала наставнице долгие письма, отправляя их с особой птицей раз в десять дней. Но на этот раз она задала лишь один короткий вопрос и потратила немало сил, чтобы сотканная из её ци бабочка унеслась на Небесную гору. …Ответ пришёл на следующий день. Сила Баошань была велика, почти невообразима. Вместо бабочки она сумела отправить Цансэ короткое послание на тончайшей рисовой бумаге: «Не касайся тёмного железа, дитя, — написала она. — Лань И была моим верным другом, но она хотела подавить его силу и сгинула. Если тёмное железо не хранят в клане Лань, так потому, что силой своей души глава Лань И уничтожила его. Не могу потерять из-за него и тебя. Если Яньлин действительно пыталась совладать с таким осколком, неудивительно, что она сошла с ума». И всё же Цансэ не удовлетворилась этим посланием. — Не могу отступиться, — пожаловалась она Вэй Чанцзэ и Цзян Фэнмяню. — Всё не так просто. Если это тёмное железо свело Яньлин Даожэнь с ума, значит, она отыскала его. Тогда куда же пропал этот осколок?.. Отчего ни один великий клан не слышал о нём? Никто не слышал о нём?.. Клан Вэнь обвинил Яньлин Даожэнь в убийстве заклинателей, но разве не должен был бы тогда объяснить, что она отыскала могущественный артефакт и это он свёл её с ума? — Глава клана Вэнь не привык объяснять свои поступки, — вздохнул Цзян Фэнмянь. — Некому спросить с него. Он — Верховный заклинатель ныне. На Совете кланов опасаются прямо осуждать его решения. — И это меня тоже настораживает, — призналась Цансэ. — Не могу отделаться от мысли, что и под действием тёмного железа моя шицзе не стала бы вредить кому-то без причины. Мне кажется, что куда справедливее не казнить заклинателя, если тьма смутила его разум, но очистить его душу. Отчего казнь тысячи мечей? Почему он не запечатал каналы ци, не передал её Баошань как наставнице? — Похоже, что мы зашли в тупик, — кивнул на это Вэй Чанцзэ. — На все эти вопросы нам не узнать ответа. Нам нужен очевидец событий, а где такого найдёшь? Вот только Цансэ не собиралась на этом закончить поиски и отступиться. Это упорство в ней, неутомимая жажда добиться правды восхищали, потому они проводили втроём ночь за ночью, вместе не только изучая записи Яньлин Даожэнь, не только уходя из Облачных глубин на поиски тайком, но и отдаваясь друг другу — телом ли, душой. С каждым днём Цзян Фэнмянь всё глубже и глубже любил Цансэ. Но это вовсе не значило, что любовь к Чанцзэ в нём была меньше. Сердце его переполнялось нежностью к ним обоим. Вот только что-то в нём самом изменялось. Всё сильнее он сознавал, что ему требуется не так много прикосновений и поцелуев, как им. Ему нравилось смотреть, как они предаются взаимной страсти, но сам он отстранялся, не чувствуя от этого печали. Сначала Цансэ заподозрила, что он снова терзает себя, но потом поняла и приняла его особенности. Чанцзэ было куда сложнее, но и он перестал настаивать. Вскоре они достигли гармонии в своих отношениях, и всё же это вовсе не значило, что Цзян Фэнмянь теперь всегда был спокоен и счастлив. Всё чаще он видел обращённые на Цансэ взгляды Юй Цзыюань. Лицо третьей госпожи клана Юй всегда казалось надменным, глаза излучали холод, губы были плотно сомкнуты. Она по-прежнему никого и близко не подпускала, отвергала чужую помощь. Цзян Фэнмяню чудилось, что будущая супруга осознала что-то. Осознала — и возненавидела соперницу всей душой. Заподозрить иное чувство, кроме ненависти, он не мог, но и делиться своими тревогами пока не спешил. Юй Цзыюань принадлежала клану, где издавна изучали яды. Не трудно было представить, что она хорошо понимала в этом и могла пожелать сопернице зла. Фэнмянь не хотел напрасно обвинять её, но старался оставаться настороже. Главным для него было не только уберечь Цансэ, но и юную третью госпожу Юй защитить от неблаговидных поступков, что могли бы разрушить её жизнь. *** Старшим ученикам теперь приходилось отлучаться из Облачных глубин и отправляться на Ночные охоты, если к клану обращались за помощью. Цансэ в каждом таком задании видела возможность отыскать следы тёмного железа и приблизиться к разгадке мучавшей её тайны. Фэнмянь же радовался этому потому, что Юй Цзыюань оставалась в Облачных глубинах, пока они отсутствовали. В очередной раз просители появились с тёплыми ветрами сезона Сяомань, и неразлучная троица первой из числа учеников вызвалась помочь. Возможно, в том проявлялась благосклонность судьбы, но деревня, куда им требовалось лететь на мечах, находилась почти на границе с землями клана Вэнь и неподалёку от тех мест, что Яньлин Даожэнь упоминала в своих заметках. Так далеко они ещё не отправлялись. Цинхэн-цзюнь велел Лань Цижэню сопровождать их, но Цансэ не видела в этом большой беды. Где бы ни были истинные воспитанники клана Лань, а в один и тот же час укладывались спать, в одно и то же время пробуждались, не отступая от правил. Так что нужно было лишь дождаться этого момента, а потом идти на поиски ответов, и, конечно, вернуться следовало до того, как Цижэнь вздумает открыть глаза. Крестьяне, измучившиеся от нескольких озлобленных духов, радостно приветствовали заклинателей. В деревне даже нашлось два пустующих дома, и Лань Цижэнь решил, что один займёт Цансэ, а другой — он сам, Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзэ. С точки зрения приличий так и было верно, но Чанцзэ едва не начал возмущаться. Хорошо, что Фэнмянь вовремя осадил его. Цансэ, пожав плечами, сразу удалилась на отдых. Цижэнь тоже сказал, что стоит приступить к делу завтра с утра, и только Вэй Чанцзэ вдруг сообщил, что прямо сейчас отправится расспрашивать селян о том, где появляются озлобленные духи и в чём их особенность. Цижэнь хоть и был как будто бы старшим над ними, этому препятствовать не стал. Фэнмянь совершенно не желал оставаться наедине с Лань Цижэнем, так что отправился вместе с Чанцзэ. Вечер здесь, на равнине, был полон ласкового тепла, солнечные лучи легко скользили по кронам деревьев, по крышам домиков, и казалось, что тьмы тут и не бывает вовсе. Но уже первый крестьянин, смущённый вниманием заклинателей, сбивчиво рассказал странные вещи: — Точно и не сказать, когда это началось, — поведал он. — Может, на исходе сезона Гуюй. Дожди и правда выдались сильные, подмыло кладбище, но мы проверяли, и могилы оставались целыми. Кто же знал, что покойные наши предки всё равно будут недовольны. — И что случилось? — поторопил Чанцзэ. Цзян Фэнмянь чуть коснулся его локтя. Это заклинателям привычно сталкиваться с порождениями тьмы, но не селянам. Конечно, они напуганы. — В точности никто не понял, что случилось, только на следующий день после того, как мы смотрели кладбище, Сяо Инь слегла со странной лихорадкой. Лекаря у нас тут своего нет, а до ближайшего города добираться долго. Три дня она лежала в бреду, а мать её, Сяо Лянь, только и могла, что класть ей на лоб холодное полотенце. Уж все думали, что умрёт, но на четвёртый она встала как ни в чём не бывало. И только Сяо Лянь словно стала выглядеть хуже, — селянин пожал плечами. — Ну так оно ведь и понятно, верно? Ухаживать за больной — тяжкий труд… — А где сейчас Сяо Инь? — снова не выдержал Чанцзэ. — Если бы кто из нас знал, — раздалось в ответ. — Сяо Лянь с каждым днём бледнела, точно выцветала, как сухая трава стала! Отец-то их давно подался в город на заработки, приезжал раз в луну. И вот как раз к тому моменту, как ему вернуться, Сяо Лянь перестала подниматься с постели, а Сяо Инь исчезла. — Отчего же в клан сообщили об озлобленных духах? — чуть нахмурился Чанцзэ. — А что это может быть, господин заклинатель? — пожал плечами селянин. — Мы в такой напасти не разбираемся. С того момента, как Сяо Инь исчезла, у многих по утрам расцарапаны когтями ворота или пороги. Сяо Лянь же до сих пор не приходит в себя, муж её вернулся, да с нами и не говорит. А ведь прежде так хорошо по-соседски жили. Цзян Фэнмянь чуть кивнул и задал последний вопрос: — А где дом семьи Сяо? — Да вон тот, — указал селянин. — Вы уж простите нашего старосту… он решил, что заклинателям не страшно будет в двух шагах от этого дома разместиться. Дом семьи Сяо оказался соседним с домом, что заняла Цансэ, даже низкий плетёный забор между ними оказался общий. Переглянувшись между собой, Чанцзэ и Фэнмянь поблагодарили селянина и немедленно отправились туда. За разговором время утекло быстрее, чем они ожидали, солнце уже почти село, тени стали длиннее, потянуло холодом. И словно вся деревня немного изменилась, теперь легко верилось, что здесь могло случиться что-то по-настоящему дурное. — Может, это цзянши? — предположил Чанцзэ, пока они шли по улице. — Сперва в старый гроб ударила молния, потом девочку оцарапал монстр, а постепенно она сама стала чудовищем и принялась пить ци своей матери. Когда же та тоже начала обращаться, Сяо Инь сбежала искать иную пищу. — Да, очень похоже на то, — согласился Фэнмянь. — Но в таком случае в закрытом доме нас будут поджидать уже два монстра. — Верно, — Чанцзэ оглянулся на деревенские дома. — А может, и больше. Если кто-то уже столкнулся с цзянши, был им заражён и теперь сам переживает обращение, только не говорит об этом. Фэнмянь коротко вздохнул. Исключать такое тоже не стоило. Однако они не успели сообщить Цансэ о том, что узнали. На крыльцо отданного им домика вышел Лань Цижэнь. — Если вы думаете, что вне Облачных глубин я позволю вам нарушать правила, то жестоко ошибаетесь, — напустился он сразу. — В дом к деве Цансэ вам идти нельзя! Подумайте о её репутации. И не нужно говорить, что вы не собирались заявиться к ней, едва солнце сядет. — Мы только что узнали, что в деревне не озлобленные духи, а гнездо цзянши, — выступил вперёд Цзян Фэнмянь. — Вон в том доме могут быть сразу два чудовища. Мы должны предупредить Цансэ. — Слушать эти истории я не собираюсь, — качнул головой Лань Цижэнь. — Завтра я сам разберусь, что за напасть пугает здешний безграмотный тёмный люд. Возвращайтесь в дом немедленно. — Что, собираешься заставить нас силой? — рассмеялся Вэй Чанцзэ. — Здесь тебе не позвать на помощь старшего брата или других учеников клана. Думаешь, сможешь потягаться с нами? — Да как ты смеешь?! — возмутился Лань Цижэнь. Он едва ли не дрожал от ярости, куда только делась хвалёная сдержанность клана Лань. — Перестаньте, — попытался их урезонить Цзян Фэнмянь. — Солнце почти село, если селянин не придумывал, рассказывая нам ужасы, то скоро на улице будет опасно. Один из цзянши — если это цзянши — разгуливает поблизости, пытаясь пробраться в дома и поживиться чужой жизненной силой. Лань Цижэнь на миг взглянул на налившееся позолотой небо. В нём будто сражались два чувства — с одной стороны, он понимал всю важность защиты невинных, с другой — и помыслить не мог, что Фэнмянь и Чанцзэ в чём-то оказались лучше его и разобрались в ситуации. Наконец он сказал: — Не тревожьте Цансэ, но если вам кажется, что в том закрытом доме чудовища, так идите и убедитесь, что это не так. — А ты останешься здесь? — усмехнулся Вэй Чанцзэ. — Если по деревне разгуливает цзянши, нужно всюду оставить охранные талисманы, — проворчал Лань Цижэнь. — Я приготовлю сколько нужно и отправлюсь развесить их над каждой дверью. Если столкнусь с монстром и не сумею его одолеть, что вряд ли, то запущу сигнальный огонь. — Хорошо, — кивнул Цзян Фэнмянь. — Сделаем так. Лань Цижэнь тут же развернулся и ушёл в дом. Фэнмянь и Чанцзэ направились к другому. Оба они прекрасно знали, что Цансэ собиралась ночью ускользнуть из дома и направиться за пределы деревни. Поблизости, как она знала из записок Яньлин, был сильный источник тёмной энергии. Цансэ хотела посмотреть, что это такое, не тёмное ли железо. — Проверим дом, — предложил Чанцзэ, — а после дождёмся Цансэ. Будем защищать её. — Да, так и сделаем, — согласился с ним Фэнмянь. История с цзянши его сильно взволновала, да только он никак не мог понять почему. В деревнях нередко появлялась всякая нечисть. Над крестьянами не проводили обрядов, как над заклинателями, жизнь их была сложной и полной обид. Удивительно ли, что они то озлоблялись и искали мести после смерти, то обращались цзянши?.. И всё же в рассказе селянина что-то не сходилось, оттого сердце тревожилось, а подступающая ночь казалась переполненной страхами.