My little bird

Это было похоже на абстинентный синдром: ведь я одним разом решил спрыгнуть с иглы, порвать со своим наркотиком. Меня ломало от желания сорваться и набрать его номер, умолять позволить увидеться с ним на пару минут в кафе или на улице, посидеть в машине. Мне было необходимо коснуться его, как героинщику - вколоть очередную дозу… Я держался из последних сил. Огромный перерыв в туре давал мне шанс очиститься от своей одержимости Аоем. Я не звонил ему, он не звонил мне. Я еще и не отвечал ни на чьи звонки, только писал Рейте, что у меня все в порядке. Вряд ли он верил, зато хотя бы понимал, что меня лучше оставить в покое. Я хотел провести новый год один, заливаясь спиртным и отключая мысли, забыться, потеряться, отключить телефон. Даже спрятал аккумулятор и сим-карту, чтобы не позвонить в случайном порыве. Только я помнил номер Аоя наизусть, мне и не нужна была записная книжка… В моем пакете звякали, ударяясь друг об друга, бутылки, шуршали пачки чипсов, где-то на дне обосновались без разбору схваченные с прилавка полуфабрикаты. Я даже не помнил, что именно схватил из холодильника. Мое внимание было рассеяно, мысли витали где-то далеко. Вокруг царило веселье, но я словно бы оказался в вакууме: даже звуки приглушались, рассеивались, не долетая до меня. Выходя из лифта на своем этаже, я уже поставил себе цель на ближайшие несколько минут: занавесить окна, включить погромче телевизор на канале, где не будет заезженных новогодних фильмов, и растечься по дивану, забываясь с ударной дозой алкоголя. Вот только мои планы нарушили, стоило мне шагнуть на лестничную клетку. Я выронил из рук пакет, наверняка что-то разбив, вот только звон потревоженных бутылок совсем не волновал меня. В отличие от того, кто сидел на лестнице перед моей дверью. - Аой… Что ты здесь делаешь? Он сидел, склонив голову и прижав ее к коленям, и никак не отреагировал на мои слова. Я подошел ближе и опустился рядом с ним на корточки. - Аой… - Зови меня по имени, Кою. От него пахло спиртным, голос так хрипел, что я еле расслышал. - Да ты пьян, - констатировал я и так очевидный факт и выпрямился, прижавшись к двери. И что мне с ним делать? Мой наркотик сам пришел ко мне… - Разреши мне остаться. Я покачал головой, развернулся лицом к двери, вставил ключ в замочную скважину, и только потом ответил: - Нет. Неужели я собирался оставить его здесь? Вряд ли, просто я пока не знал, как именно мне поступить. Аой решил все за меня: поднялся слишком резво для мертвецки пьяного и обнял меня со спины. Только что поднятый пакет снова оказался на полу, бутылки снова печально звякнули, грозя устроить грандиозный потоп. Да, там уже ничего не спасти. - Аой, отпусти… Он уткнулся носом в шею, и мои руки сами по себе поднялись, чтобы сомкнуться поверх его ладоней на моем животе… Я вовремя опомнился, застыв истуканом. - Я отвезу тебя домой, хочешь? Он отрицательно покачал головой. - Вызвать такси? Я не могу оставить тебя у себя, нельзя, Аой. Ты ведь сам понимаешь… ты ведь понимаешь? Он не двигался, не шевелился, не предпринимал никаких действий, чтобы я понял – дошли до него мои слова или нет. - Поехали. Я отвезу тебя. Я буквально выволок его из квартиры, и, хоть и старался не смотреть на него, как-то так само собой вышло, что мы пересеклись взглядами. Мне на секунду показалось, что я вижу свое отражение. Тот же растерянный взгляд, та же пустота в глазах. Мы так похожи, что мое воображение само по себе дорисовало сегодняшний вечер Аоя, как будто отзеркаливший мой. Я моргнул, отгоняя наваждение, и на всякий случай тряхнул головой. Так быть не могло. Это у меня полная пепельница окурков на кухне, это у меня гора немытой посуды и раскиданные по дому вещи. А у него… А у него не так. - Тебе домой нужно, тебя ведь ждут. - Не ждут. - Аой… - Кою… Весь холод, который я вложил в свой голос, произнося его псевдоним, разбился о то тепло, с каким он прошептал мое имя. Я почти слышал, как осколки льда осыпались мне под ноги. Если бы я мог отвести от Аоя взгляд, я бы увидел, как быстро они тают, превращаются в лужи и испаряются. Но прежде чем он успел сказать что-то еще, от чего я и сам превратился бы в лужу, я наощупь нашел кнопку лифта. Двери тут же приветливо распахнулись, будто были на моей стороне. *** Он стек прямо мне под ноги, стоило нам перешагнуть порог его квартиры, словно Аой был водой, которую вылили из бутылки на пол в прихожей. Я замешкался, не успев подхватить и прижать его к стене – может, испугался, что придется его касаться. Как огня испугался. Боялся, но как мотылек, ничего не мог с собой поделать, все кружился рядом с источником смерти. Я мог в нем сгореть. Стоило лишь его коснуться… Я прислонился к стене и уставился на свои руки. Вроде пальцы не горят, даже не тлеют, значит, еще не скоро сгорю, значит, пока еще можно летать. - Это была шутка, - подал голос Аой снизу. Мне вдруг показалось, что между нами разгорается пламя, пришлось даже вжаться в стену, слиться с ней намертво. Он не мог видеть меня в темноте, как и я его, но я точно знал, что его почти черные глаза пытаются найти мое лицо и разглядеть хоть что-то. - Наверно, мне не стоило так шутить, - продолжил он. Я кинул взгляд на дверь, как на последний путь к спасению. - Наверно, - я пожал плечами, как можно более равнодушно. Пусть не видит, так, может, хоть почувствует? - Только потом я не шутил. Что ты со мной сделал? Я моргнул и неосознанно попытался найти на стене выключатель, но быстро одумался. Чем меньше вижу, тем меньше искушение. - Сделал что? – уточнил я, стараясь следить за своим голосом, чтобы никак не выдать волнение. - Сам не знаю, вот и спрашиваю, - он усмехнулся, зашуршал курткой, чиркнул зажигалкой. Прихожую озарил рыжий огонек его сигареты. Маленькое пламя будто смеялось надо мной, подрагивая в его пальцах, призывая мотылька подлететь чуть поближе. Еще чуть-чуть… И еще самую малость… Я сам не понял, как оказался на коленях. Только вдохнув горьковатый дымок, понял, что действительно попался. Как же глупы бывают бабочки… вот потому и погибают так быстро. - Мне надо идти. «Меня ждут», - захотелось вдруг добавить, только он бы мне не поверил. Зачем врать, когда в этом нет никакого смысла? - Я не могу без тебя, Кою. Рыжее пламя вдруг покраснело. Мне резко стало горячо - сначала пальцам, потом щекам… обожгло внутри, и что-то затрепетало, будто птица, которая хочет вырваться и ошалело бьется крыльями о прутья своей клетки. - Что? Юу?.. Я слышал свой голос как будто со стороны, я не мог контролировать слова, которые вырывались из моего рта. Наверно, стоило бы иметь при себе нитки и иголку, чтобы в таких случаях суметь заставить себя молчать даже против своей воли… И ни за что не называть его по имени. - Ты ведь его не любишь, – голос Аоя прозвучал глуше и неуверенно, как будто он уронил голову на колени. Может быть, в этот момент он даже закрыл глаза. - Я ведь видел, как ты на меня смотришь… А я… - А ты что? Он вздохнул, и дальше говорить не смог. Как и я. Так и сидели в неловкой тишине. Огонек погас, сигарета дотлела до конца, только легче не стало: было все так же горячо и душно, будто огонь все еще прятался поблизости и только и ждал подходящего момента. - Останься со мной, - вдруг так тихо и одновременно громко прошептали мне в ухо, что я понял: Аой слишком опасно приблизился. Я опять упустил секунду, когда успел бы оттолкнуть его рукой или словом. Его губы коснулись моего уха, а пальцы – шеи. Мое запоздавшее «нет» утонуло в его губах. «Нет. Не надо. Я не хочу». Все эти слова я должен был произнести, да еще и подкрепить действиями: оттолкнуть от себя, подняться и уйти, не оглядываясь, не прощаясь, хлопнув дверью напоследок. Или не закрывать, оставив ему сквозняк после себя… Я не сделал ничего, только закрыл глаза и мысленно повторял: «Нет. Не надо. Я не хочу». Поменял последовательность слов, но ничего не изменилось. Мои губы, которые послушно прижимались к губам Аоя, мои руки, которые покорно легли ему на плечи и чуть сжали, как будто говорили совсем другое: «Да. Не останавливайся. Это именно то, чего я хочу» Я уже и сам не понимал, чего я хотел, что я должен был сделать и чего не должен. Что-то извне решило за нас. Телефон Аоя зазвонил в кармане его куртки, мы вздрогнули оба, он отстранился, а я резко поднялся и метнулся к двери. Схватился за ручку, услышал жалобный писк отключаемого мобильника и… замер. А затем - как дежавю: обжигающее дыхание на шее и руки на животе. В моем помутненном сознании вспыхнула мысль, которая могла бы появиться и немножечко раньше. Тогда я бы не оказался здесь. - Ты трезвее, чем кажешься. Я почувствовал, как он пожал плечами, но хватку не ослабил. Стоял, прижавшись, и разжигал своим дыханием костер на моей шее. Я вдохнул и выдохнул, прикусил губу до боли, пытаясь прояснить сознание, и спросил так холодно, как только мог: - Чего ты хочешь? - Я не знаю. Его пальцы дрогнули. Мне бы хватило этой секунды, чтобы вырваться из замка его рук, но я почему-то не стал. - Аой… - Кою. Он опять победил… я вздохнул и сдался: - Юу, пожалуйста, отпусти, ты не можешь. Мы не можем. - Ты правда так сильно его любишь? Я не верю. Это все как-то… неправильно. Ты не можешь. Я чувствую, что начал злиться: от того, что он знает правду, от того, что может так запросто сказать ее мне… - Да что ты знаешь, ты не можешь ничего… знать! - Могу. Развернув меня к себе, Аой щелкнул выключателем, до которого так и не добрался я. Я зажмурился, опустил голову, спасаясь от слепящего света, спасаясь от Аоя, пряча свои чувства, которые он мог бы прочитать, стоило мне взглянуть на него. - Кою, - он прижался, словно сам спасался от чего-то. Будто только так мы могли выжить. Крепко обнял, устроив голову у меня на плече, - я не хотел возвращаться из тура. Хотелось, чтобы время остановилось, знаешь, как это бывает, когда… - Знаю, - перебил я, хотя стоило бы молчать. Я всегда говорю не то и не в нужный момент. - Чего ты хочешь? - Я оставлю ее, только дай мне время. Останься со мной… Я смотрел в потолок немигающим взглядом, горько улыбался и чувствовал себя любовницей, которой неверный муж давал обещания уйти от жены. И она, как наивная дурочка, верила каждому слову… Казалось: он не может врать. Во мне боролись противоречия, я сам был одним сплошным противоречием. Я хотел ему верить, я хотел остаться, но… Я не мог так поступить с ней, с девочкой, которая любит Аоя, с той, которая верит ему. Я и так дел натворил. - Останься сегодня со мной, - повторил он и губами разнес к чертям все доводы моего рассудка, которому так и не удалось наставить меня на верный путь. Разум отключился окончательно и бесповоротно, как будто махнул рукой, поняв, что все бесполезно. Как будто я знал, чем закончится этот вечер, как только увидел Аоя на пороге своей квартиры. Я не знал. Я не знал… Я не знал? И просто безо всякой мысли хотел довезти его до дома? Мое пальто упало к ногам. Кто-то из нас локтем задел выключатель, вновь погружая все в темноту, как будто в этом мраке не так стыдно, не так неправильно. Словно это темнота толкнула нас по наклонной, а не мы сами выбрали эту дорожку. Всегда можно найти себе оправдания, всегда можно на кого-то спихнуть свою вину. - Кою… Я остановился в дверях спальни и уставился на порог, точно невидимый барьер не пускал меня дальше. Одного уверенного шага вперед хватило бы, чтобы он рухнул, как рушатся заклятья ведьмы, наложившей чары на замок спящей красавицы. Как так вышло, что он там, а я здесь? Когда он успел выпустить меня из кольца своих рук? Принцу было легче добраться до своей принцессы через заросли ядовитого плюща, чем мне - шагнуть в полутемную комнату. Он знал, к чему шел и чего хотел… - Кою, иди сюда. Подойди ко мне. Я не смог уйти, не смог сделать и шагу назад, он загипнотизировал меня, поймал, как паук в свою паутину, из которой уже не вырваться. Ядовитый плющ, который протягивал ко мне шипы, желая ужалить, расступился и исчез, я выдохнул и закрыл глаза, уже через мгновенье оказавшись в руках Аоя. Стало привычнее, не так страшно, как секунду назад. В незашторенные окна на пару секунд заглянула луна и снова скрылась за тучами. Полоска света на полу превратилась в тонкую ниточку, а затем и вовсе исчезла. Я успел это заметить, потому что не знал, куда деть глаза. Зато пальцам занятие быстро нашлось: куда как интересно разглаживать складки на покрывале… Мы сидели на кровати без рубашек, с растрепанными волосами и растерянные оба, как старшеклассники, которые остались наконец наедине и не знали, что с этим теперь делать. Никто из нас не двигался. Я много раз представлял, как мы окажемся вдвоем на застеленной кровати, и это было не так. В моих снах и фантазиях было так жарко, что я просыпался и не мог отдышаться. В моих снах и фантазиях не было стеснения и неловкости, откуда же они взялись сейчас? Ответ плавал на поверхности: там, в той моей нереальности, мы не совершали ничего неправильного, за что бы нас осудили. Конечно, и сейчас никто не наденет на нас наручники и не запрет в камере… только все равно мы будем чувствовать вину. Мы? Может, только я… - Можно я?.. Аой протянул руку к моему лицу и одновременно подался вперед, его пальцы замерли в миллиметре от моей щеки, я чувствовал идущее от них тепло. Он спрашивал разрешения, словно потом собирался сказать на суде: «Это он виноват, это он мне разрешил». - Да. Я решил взять вину на себя. На мне ее уже так много, что целой жизни не хватит, чтобы все искупить. Одной больше, одной меньше… - Тебе можно все, делай что хочешь. И он сделал. Коснулся рукой, прижался губами к губам и опрокинул меня на кровать, нависнув сверху. Любопытная луна, вновь заглянувшая в окна, выхватила в темноте качнувшиеся на его шее металлические цепочки. Я уплывал и уже не был в ответе за свои руки, за свой язык и свои действия. Я стаскивал с него остатки одежды, стягивал брюки, выпутывался из своих джинсов, позволял его пальцам изучать мое тело: от плеча, ниже по спине, до бедер. Он, как слепой, водил ладонями по моей коже, запоминая каждый сантиметр. Я плавился под его руками, выгибался навстречу каждому поцелую, каждой ласке, царапал ногтями простынь и кусал губы. - Ты не представляешь, что ты сделал со мной. Я никогда прежде... Только ты так на меня действуешь, Кою… Он не договаривал, но я понимал его с полуфразы и старался поверить. Только не хватало разума распознать, где правда и где ложь. Когда я открыл глаза, почувствовав пустоту там, где должны были быть губы Аоя, то обнаружил его сидящим передо мной и растерянным. Поначалу я испугался, а потом внезапно понял, что он просто не знает, как действовать дальше, как правильно. То ли это слово? «Правильно». Вряд ли, скорее, «как нам нужно сейчас». Обоим. Я мягко толкнул его в плечо, заставляя откинуться на спину, и забрался сверху, провел руками от шеи и вниз по груди, получив в ответ долгий вздох. Он позволял мне вести, а я волновался так, как не волновался в самый первый раз. Снова представил нас школьниками: вот где-то там у прикроватной тумбочки сиротливо лежит мой форменный галстук, а на отброшенной на телевизор рубашке Широямы Юу не хватает пары пуговиц, и я понятия не имею, где наши школьные брюки. И мы оба страшно переживаем, что родители вернутся не вовремя. Я моргнул, и наваждение спало. Вот он я, совсем не в школе, сижу на бедрах Аоя, который тоже давно не прятался за спортивным залом, чтобы выкурить сигарету. Я двигался на нем, а он придерживал меня за бедра, мы словно оттягивали момент, когда все начнется по-настоящему. Школьники тоже вряд ли так делают. Насколько нас хватит? На пару минут или десяток секунд? Где-то внутри закручивалось в спираль желание, по спине пробегал холодок от шеи и до копчика, стоило только представить, как будет дальше… Все здравые мысли остались за пределами этой комнаты. Здесь, на этой кровати, в скомканных моими дрожащими пальцами простынях, осталось только дикое безумное желание обладать, отдаваться Аою, своим и его желаниям, и не думать о том, что мы скажем друг другу завтра. Когда тучи в очередной раз расступились и впустили свет луны, я поднял глаза, оторвавшись от изучения тела Аоя, и столкнулся с его взглядом. Не нужно было слов и знаков, даже кивка, чтобы я понял – нужно идти до конца. Облизал пальцы, приподнялся над Аоем, сунул руку между своих бедер, оставляя влагу на коже, и тут же почувствовал, как, казалось бы, только что бывший горячим воздух вокруг нас остужает ее. Такая подготовка не слишком была нужна, я бы мог перетерпеть, даже больше, я бы хотел почувствовать все намного сильнее и глубже, но уже не смог остановиться, заметив, как смотрит Аой на меня, пока я растягиваю себя, медленно и не спеша. Дразня его и сводя с ума себя. Я еле успел перехватить его руку, когда она поползла по животу, чтобы добраться до паха, облегчить муки. - Нет… Я прижал его ладонь обратно к животу, и Аой обреченно выдохнул, заставляя меня улыбаться. - Кою, ты чудовище, - он тут же вернул мне улыбку. - Нет, я прекрасный принц, а ты спящая красавица, мне было трудно добраться до тебя через ядовитый плющ… - Что? - Ничего. Не слушай меня. Я устроился удобнее, чтобы не потерять равновесие. Закрыл глаза, но успел увидеть, как с лица Аоя сползла улыбка, а губы приоткрылись. Его пальцы сильнее стиснули мои бедра, помогая опускаться на его член. Аой не торопил, давал привыкнуть, только я точно знал – какого труда ему стоит хранить хладнокровие. Если бы не то все странное, что произошло между нами, если бы не люди, если бы не обстоятельства, которые не давали нам быть вместе, все было бы по-другому: жарко и бесстыже. И мои щеки краснели бы от произнесенных мной слов. Я двигался вверх и вниз, не открывая глаз, и сам не понял в какой момент меня опрокинули на спину. Аой вернул себе контроль полностью. Слишком быстро он справился с неуверенностью, слишком быстро всему научился, да так, что звезды заплясали у меня перед глазами. Мои пальцы соскальзывали с его влажной спины, а ногти оставляли отметки – длинные розоватые полосы, которые не исчезнут с наступлением утра. Тишину ночи разбавляли мои хриплые стоны, поверхностное дыхание Аоя и позвякивающие при каждом движении цепочки на его шее. Мои же браслеты на правом запястье, даже соприкасаясь друг с другом, хранили молчание. - Юу… - я выдохнул его имя и вцепился рукой в спинку кровати. Следовало что-то сказать дальше… Юу закрыл мне рот поцелуем. Он тоже не знал. Звезды разом взорвались, я открыл глаза и увидел только легкие отгоревшие блестки. Потом понял, что кто-то за окном взрывает фейерверки… или и вправду звезды… Аой уткнулся носом мне в шею, его тело, горячее и влажное, буквально вплавилось в мое. Я чувствовал кожей, как бьется его сердце, и гладил по взмокшей шее трясущейся ладонью. - Ты ведь останешься? – спросил он еле слышно. Я кивнул и подтвердил словами, если он вдруг не понял: - Конечно, куда я денусь. Я уже знал, что, как только он заснет, я соберу свои вещи по коридору и постараюсь уйти незамеченным. - Кою, я… - Молчи. Я испугался тех слов, которые он может сказать, потому что точно знал – поверю и захочу остаться. Остаться там, где не мог. - Спи, Юу. По стенам разрастался невидимый плющ, это было его царство, он очень хотел выгнать незваного гостя. - Уже скоро, - беззвучно пообещал я ему.