Голоса во тьме

      - Эй, гандон!       Громкий вскрик острым лезвием разрезал тишину этого ничем не примечательного вечера. Все тот же город, наполненный хаотично валяющимися горами мусора и битыми стеклами, все те же зловония, которыми уже давно пропитался каждый квадратный сантиметр окружающего пространства, все те же личности без имени и фамилии, бегущие по своим делам и с опаской озирающиеся по сторонам время от времени.              Постепенно подползающая ночь, утирая пот с невидимого лба, все активнее поглощала разрушенные пандемией дома, заборы и автомобили, высасывая из теней страх и отчаяние, накопленные за день. Непостоянный ветреный поток с севера принес с собой слабые ароматы перегноя и болотистой местности, а едва ощутимый привкус дубовой коры скользнул по губам и защекотал крылья носа. Его тонкие пальцы с острыми когтями потрепали молодого человека по темным прядям волос, забрались за шиворот.       И все бы ничего, но... Привычный атрибут данного времени суток нарушил незнакомый мужской голос. Требовательный, властный и со странным акцентом. На миг могло показаться, что согласные, - не все, но большая часть, - выпрыгивают из грязного рта с трудом и неохотой.       - Мудила, ты че, оглох что ль?! - о, другой тембр, тон и громкость, но все те же проблемы с произношением. Брат-близнец? Подражатель? Или всего лишь очередной чмошник, которому нужно поднять самооценку повыше за чужой счет? - К тебе обращаются!       Парень, сидящий на невысоком каменном заборе, - явно видавшим лучшую жизнь, - медленно оглянулся в поисках источников неприятного звука. И обнаружил искомое чуть дальше по улице. Но, прежде, чем он успел разглядеть идущих к нему людей, по глазам ударил яркий свет направленного на него прожектора. Бутерброд с овощами не достиг рта, брови изумленно взметнулись так высоко, что исчезли под давно не стриженной челкой.       - Чего вам надо? - найти в себе хоть крупицу доброжелательности оказалось невероятно трудно, но она вполне себе заменилась короткой улыбкой.       Задавая этот вопрос, "гандон" попытался сохранить самообладание, чтобы его собственный голос не дрогнул, ведь внутри натянулась струна дурного предчувствия. На кончике языка образовалась язва. Хотелось сказать что-то такое... Не то шутливое, не то презрительное. Но явный численный и физический перевес заставил израненные горячим дыханием губы плотно прижаться друг к другу.       Так. Вдох. Выдох... Свет прожектора настолько холодно и ярко треплет собой тьму, что даже при закрытых веках ослепляет. Дезориентирует.       - Парни. Я вас прекрасно слышу. И просьбочка есть - погасите ваш фонарик, будьте так добры. А затем скажите уже наконец, какого хера вам от меня надо?       Инстинкт выживальщика спас. Снова. Не в первый и явно не в последний раз. Пользуясь тем, что противник ослеплен, те двое, что первыми начали диалог, вступили в полосу света, превратившись в расплывчатые пятна. Первый занес биту для удара, но она лишь скребыхнула по забору и отправила в свободный полет, лежащий на нем бутерброд.       - Какого х?..       - Реакция хорошая, - омерзительно проскрипел второй, его булава рассекла воздух в нескольких сантиметрах от колена молодого человека. - Ты ведь из этих уебков, да? Пилигримов тобишь!       Третий удар был ожидаемым, но не с той стороны... И лезвие катаны плашмя ударило по грудной клетке, чем выбило и без того скупые запасы кислорода из легких. Страх... Страх начал сгущать кровь, мутить рассудок и выкручивать суставы. Если бы удар был кончиком или острием... Все закончилось, так и не успев начаться.       - Да что вам, блять, надо от меня?! - свет прожектора погас, но перед глазами все еще плясали разноцветные огоньки при каждом сопряжении век.       Четвёртый удар просвистел прямо над головой, взъерошив волосы потоком холодного воздуха. Тьма, хоть и получила доступ к окружению, не слишком-то стремилась набросить свою вуаль на нападающих, показывая их безумные мины на обезображенных какой-то хворобой лицах.       - Нам нужен ты... И твои необычные способности.       Голос нового человека казался приторным, обманчивым. Он не был ни громким, ни тихим. Зато очень отчетливым - без акцента и проблем с дикцией. Стоило только первой букве слететь с губ незнакомца, как вся орава мгновенно прекратила свои попытки атаковать.       - Какого хера, блять?! Если вам так нужен пилигрим, то почему вы пытаетесь его прикончить? - на увороты и отскоки у парня ушло немалое количество сил, но дыхание достаточно быстро вернулась в норму.       - Покончить? Не шути так, голубчик. Если бы мы хотели тебя прикончить, ты был бы уже мертв... Как зовут? - на миг показалось, что эти слова произнесло каменное изваяние. Чтобы не делал собеседник - шел, жестикулировал, перескакивал через лужи... Он говорил все одним тоном, не сбивая дыхания. Как какая-то запрограммированная машина. Или действительно - изваяние.       - Эйден, - можно было бы солгать, назвать любое другое имя, но чувство самосохранения шепнуло, что так делать не стоит.       Незнакомец не лгал. И пилигрим это понял. Еще между последними замахами этих утырков он увидел, что они здесь не одни.       Трое на земле - атакующие. Широкие в плечах, каждый высотой с внушительный шкаф, невыразительные во взгляде и совершенно беспечные в принципе. Типичные вышибалы-телохранители. Двое на крышах ближайших домов. Снайперы. Невысокие, но крепкие на вид, смутно напоминающие друг друга, но разница в возрасте давала о себе знать. Вероятно, отец и сын. И если нижние опустили свои орудия, то эти... Нет. Да, стрела не касается тетивы, а арбалетный болт не ищет место, в котором можно сделать дополнительное входное отверстие, но... Они готовы к бою.       - Меня зовут Отарио. Приятно познакомиться, Эйден.       Большого босса видно сразу. Пока его головорезы напоминали молодому человеку лихую шпану из подворотни, которая только и может, что поигрывать битами в предвкушении предстоящей драки, этот тип всем своим видом показывал, что он выше всего этого и лучше любого из ныне живущих. Под понятием "лучше" - богаче, умнее, хитрее, опаснее...       Они - в старых потрепанных шмотках, за которыми хоть и ухаживают чужие руки, но место им где-то на дне свалки. Ботинки, словно пасти волкодавов. Топчут и рвут все и всех толстой подошвой и металлическими вставками. Цепи на поясах... Не украшения, а скорее для устрашения. С учетом особенностей крепления... Дополнительно могут использоваться вместо кастетов.       Он - в лакированных туфлях, немного запачканных грязью, в костюме-тройке мраморного цвета, словно только-только вышедшим из-под трепетной ладошки швеи. На фоне этого мира он показался Эйдену иллюзорным, ненастоящим. Словно какое-то пятно, бельмо, от которого нужно избавиться, но нет ни сил, ни смысла.       От них пахло дешевым пойлом, потом и кровью. От него - дорогостоящим парфюмом и ложью.       Может... И не босс. А лишь его правая рука. Но если ТАКОВ помощник, то как же выглядит главный? Эйден прислушался к своим ощущениям, присмотрелся к своре бешенных псин. Нет. ОН главный... На него боятся смотреть, он одним жестом может сотворить невозможное.       - Взаимно, - сквозь зубы бросил ответ бродяжник, стряхнув с плеча невидимую пылинку, после чего тут же скрестил руки на груди и хмуро уставился на собеседника. - У вас для меня есть задание?       Не то, чтобы переход с "ты" на "вы" был необходимостью, но так будет лучше. Однозначно. Эйдену несложно, этому мудаку явно приятно.       - Есть. Но не будем же мы говорить о нем на улице! Идем...       В животе внезапно заурчало. И не только от дурных предчувствий, но и от голода. В голове же настойчиво зажужжала мысль, что это имя парень где-то уже слышал. И явно с пометкой "берегись!". Но против такой толпы идти нет желания. Бросив беглый взгляд на валяющийся в траве бутерброд, Эйден кивнул и решительно промолвил:       - Хорошо. Ведите.       - Очень жаль, что мы прервали твою трапезу. Это было грубо с нашей стороны. Но можешь не беспокоиться! Как только договор между нами будет заключен, мои лучшие повара тебя обязательно накормят, - Отарио улыбнулся мягко, дружелюбно, но темно-карие глаза источали мрачный холод и демонстрировали насмешку. А что там говорили про зеркала души?       Только сейчас Эйден обратил внимание на то, что эта часть города всегда была не слишком-то многолюдной, но сейчас попрятались по домам даже самые безбашенные горожане, вроде извечного посетителя столовой в конце двора, рисующего по вечерам невнятные портреты воображаемых друзей на пороге трапезной, и пьянчужки, живущего в парке неподалеку. И по спине пробежал холодок. Была, не была.       - Простите, не могу удержаться от вопроса, но... Вы всегда ТАК встречаете тех, в ком нуждаетесь? - пилигрим достаточно долго шел в центре процессии, но позади Отарио, сохраняя молчание за компанию. Но чем темнее становилось, тем сильнее давила тишина на барабанные перепонки и плечи.       - А что в этом плохого? - вопросом на вопрос ответил босс, вновь мягко улыбнувшись. И чуть сбавив шаг.       Как странно. Мужчина шел рядом тем же шагом, но Эйдена не покидало ощущение, что он отстает. Они одного роста, но пилигриму каждый раз приходилось поднимать взгляд... Что за ерунда?       - Видишь ли, Эйден, мой штат полностью укомплектован. Даже есть секретарша у секретаря... Но вот с отделом доставки возникла проблема, - надо же, босс все же решил опуститься с небес на землю и пояснить за свои действия. - У нас был человек, который занимался подобными поручениями, но, вероятно, деловые отношения подошли к концу. И хочется верить... Что это связано с, скажем, смертью. Бывает же в нашем мире всякое, - вновь улыбка на губах, которая совсем не сочетается со сказанным. - И я не люблю тех, кто в одностороннем порядке разрывает контракты.       Страх постепенно начал ворочаться с боку на бок, сполз с затылка и шеи куда-то поближе к солнечному сплетению, образовал тугой узел и покрыл испариной кожу. Это не угроза, скорее предупреждение. Но оно первое и последнее, в этом нет никаких сомнений.       - То есть... У вас был личный пилигрим? - голос не дрогнул, но из него будто высосали все эмоции. Язык во рту одеревенел, пальцы на руках занемели.       - Может, и не личный. Но пунктуальный и ответственный. Как мне тогда казалось... - какое-то жалкое подобие грусти, наигранное и искусственное, вызывающее лишь отвращение.       В один непрекрасный момент пилигрим понял, что его ведут не только в незнакомую часть города, но к тому же в закрытую высоченным забором, опоясанным поверху колючей проволокой. Остановившись на полушаге, замерев на вдохе, Эйден изумленно распахнул веки...       Глянул направо - старые двух-трехэтажные бараки с пустыми или разбитыми глазницами в виде стекол, кое-где за плотными шторами мелкой рябью трепыхались отголоски света, а двери большинства подъездов уже давно перекосило от влаги и неухоженности. Устремил взгляд вперёд и будто окунулся с головой совсем в другой мир. Карминно-красный кирпич здесь стоял на страже порядка и тишины, изредка укутанный пеленой плюща и дикого винограда. В высоту он не меньше двух с половиной метров. Утыкан фонарями с прожекторами, чередующимися в определенном порядке, и... Камерами?! Как здесь все по-взрослому. Когда-то давно Эйден дал себе зарок - никогда не заходить в подобные места. Даже если они с виду кажутся заброшенными. Может в них и есть чем поживиться, но проблем можно огрести по первое число. И от живых, и от мертвых. А вот теперь он стоит возле чёрных железных ворот, украшенных фигурами борющихся скакунов с длинными позолоченными гривами и хвостами, и боковым зрением пытается высчитать видимое количество охраны. Те пять, что были - никуда не делись, но здесь их раз в десять больше... И оружие у них посерьезнее.       - Шевелись давай, - кто-то толкнул парня в плечо и тот покачнулся от неожиданности, но сумел сохранить равновесие. Глянул искоса, нахмурился.       - Прекрати, - негромко молвил Отарио, одергивая своего головореза. - Часто ли во внешнем мире можно увидеть такую красоту? Пусть молодой человек насладится увиденным. Только не слишком долго...       Пока пилигрим "наслаждался" увиденным, хозяин всей этой свары успел опередить Эйдена на значительное расстояние, оттого шавки и начали подгонять да громко гавкать... Притормозив в проеме врат, парень не услышал их скрипа во время движения. Они шли так мягко и ровно в разные стороны по специальным приспособлениям, словно были новыми. Скрывающийся за ними внутренний двор предстал в своем невообразимом великолепии. Идеально ровный газон, несколько больших фонтанов, соединенных искусственным ручейком, который не превышал тридцати сантиметров в ширину. Деревья... Плодовые и обычные. Цветущие и вечнозеленые. За ними с трудом можно было разглядеть особняк вдалеке. Слева от пилигрима обнаружился гараж и широкая парковка на несколько машиномест, ныне пустующая. Справа небольшой домик. Не то гостевой, не то просто хозяйственный.       Эйден приметил несколько красивых женщин в длинных и не по погоде тонких нарядах, которые прогуливались по саду и о чем-то беседовали, изредка фыркая и посмеиваясь. Но стоило им увидеть группу, вошедшую в ворота, как смех оборвался, а выражения на лицах стали виновато-заискивающими. От них пахло пряностями и выпечкой. Различить эти нотки ароматов среди запахов буйной зелени, хвои и цветов было сложно, но почему-то именно они больше всего запомнились. Вероятно потому, что к этому букету примешивалось еще что-то очень странное. И не сказать, что приятное.       Пилигрим все пытался понять, что же здесь не так... Ну, богач организовал свой быт и люд, настроил все под свои предпочтения. У него деньги, власть и влияние. Как говорится, имеет право. Так что не так? Правда вылезла в самый неподходящий момент, как это обычно и бывает. Среди аромата цветущих яблонь, слив и малины, острое обоняние уловило омерзительный смрад. И источник его был явно не за забором... А где-то внутри. Среди шума листвы... При должном усердии и далеко не сразу, парень услышал тихий всплеск женского плача.       А еще... Шуршание перьев. И громкое уханье.       - Босс! - пилигрим вздрогнул, ибо оклик позади оказался невероятно зычным и неожиданным. - Есть новости от той овцы! Прислала свою всратую пичугу!       Мимо, хромая, прошествовал один из охранников, что-то крепко сжимая в левой руке. Конверт? Занятно... Дойдя до хозяина, он низко поклонился и, не поднимая головы, вручил свою ношу. Этот тип не знаком бродяжнику. Он не сопровождал группу в коротком путешествии от забора до забора, но и во внутреннем дворе замечен не был... Откуда же он тут взялся? Да еще и столь дерзко, важно. Тоже в костюме, только состоящем из брюк и пиджака. Ткань явно дешевле и проще, чем у господина. Ботинки вместо туфлей... И у него присутствует галстук, повязанный странным образом на горловине серой рубашки.       И что за птица смотрит из кроны ближайшей к нему вишни? Яркие желтые глаза, изогнутый клюв и опоясывающие его белоснежные перья, плавно переходящие в темный капюшон не то бежевого, не то коричневого цвета с несколькими невзрачными пятнышками.       Хм. Овца. Вероятно, человек женского пола. Накосячивший тем или иным образ... Брови Эйдена снова взлетели вверх, но он отогнал от себя мысли о девушке-пилигриме. Ибо это - невероятный абсурд! Вероятно, в письме речь идет о ком-то другом. Мало ли неприятелей у этого исключительно вежливого мистера. Послание читал он долго. Мелким почерком на листе странного цвета была написана поэма, не меньше...       - Парни, - Отарио широко улыбнулся, затем убрал конверт и содержимое в нагрудный карман пиджака. Как какое-то сокровище... Чтобы не дотянулись, не прочитали, не украли.       Прислужники все, как один, безмолвно уставились на своего вожака.       - Помните бойню в начале зимы? Ту самую... Далекую, о которой до нас дошли лишь страшные слухи и неудачные пересказы. Так вот. Нашей пташке подрали крылышки... И она почти всю зиму зализывала раны в чужом убежище. Но теперь девчушечка снова в строю и готова вернуться к работе. Сначала она выполнит мои задания, а затем, если кто-то захочет передать весточку родным - пожалуйста.       Пилигрим побледнел. Ему хотелось надеяться, что будет какое-то продолжение у этого монолога. И у него самого... Стоп! Так речь все-таки о другом пилигриме. Да еще и девушке! Столько вопросов, но интуиция буквально кричит - сейчас тот самый миг, когда нужно держать язык за зубами. Ради их целостности. Отарио, словно услышав эти мысли, предпочел погрузиться в молчание и внутренний мир, свои мысли и чувства. Лишь через несколько минут открыл рот и продолжил:       - К сожалению, пташка очень далеко и не успеет дойти до нас вовремя. Так что, пилигрим, мое поручение все еще в силе. Идем, расскажу подробнее.       За короткий промежуток времени бродяжник успел напрячься, расслабиться, и так несколько раз подряд. Сейчас снова отлегло... Но надолго ли? Они шли по кустистой алее к большому дому в гнетущем безмолвии, но, не дойдя десятка метров, Отарио подал голос первым.       - Ну же, я чувствую, что ты хочешь о чем-то спросить.       - Нет... Да, - вздох вышел обреченным. - А ту девушку... Вы тоже?..       Ответом послужила улыбка и короткая фраза:       - Исключений нет.       - Понятно, - слово с трудом соскочило с губ. Нехотя, сопротивляясь.       Спустя ещё пару мгновений вся группа наконец-то дошла до особняка. Эйден поразился его красоте и великолепию. Древние фрески, орнаменты и витражи притягивали к себе внимание, рисовали в воображении свои очертания, чтобы картинка в воспоминаниях была отчетливее. Несколько больших панорамных окон прикрыты железными выдвижными ставнями. Перила многочисленных балконов украшены розами с огромными бутонами в горшках. Красивые... Но молодой человек не чувствует запаха. Неужели они искусственные? Не то, чтобы хотелось узнавать ответ на этот вопрос, но при возможности он попытается рассмотреть их поближе. Просто так.       Кто-то снова толкнул в плечо. Пилигрим поморщился, но подчинился и возобновил свой путь. Он шел по широкому холлу с высокими потолками, осматривая ближайшие к нему вещи. Картины, гобелены, предметы искусства, которые ранее являлись основой страсти любого уважающего себя коллекционера.       - Сопрешь че-нибудь и останешься без рук... - негромко, но очень выразительно пророкотал один из бандитов на ухо, испортив воздух своим мерзким дыханием. - А в жопе окажется сломанный черенок от лопаты, ясн?       - Не все пилигримы - воры.       Сколько раз Эйден повторял эту фразу? К сожалению, большинство его собратьев таковы. И именно они формируют представление окружающих о касте бродяжников. Не самое лучшее...       - И мне неинтересны ролевые игры с черенками, - хотел смолчать, но слишком взволнован. Пальцы хоть и в перчатках, но они влажные от пота. Холодные, плохо гнущиеся.       Наемник замахнулся, но так и не опустил руку, ибо взгляд хозяина поводка остановил бешенного Цербера. Хотя... Какой это Цербер? Скорее просто бешенный пес.       Звуки плача здесь стали явственней, теперь их нельзя с чем-либо спутать. Ни с шумом ветра, ни со звоном воды в ручье. Пилигрим обратил внимание на то, что в доме явно ведется активная жизнь, хотя ни одной живой души он за время пребывания в доме не встретил. В подвале скрипели деревянные полы под тяжестью чьих-то сапогов, что-то с места на место переставляли чуть дальше по коридору, но вне зоне видимости. В комнатах справа, вероятно, кухня и столовая. Много металлических звуков - ножей, кастрюль, шкафов. Эйден принюхался и уловил странный аромат, исходящий из-под ближайшей к нему двери. Он чувствовал, что за ним внимательно наблюдают, словно ждут какой-то реакции. К тому же, Отарио почему-то сбросил темп шага, отчего парень едва не ткнулся ему в спину носом.       - Как думаешь, чем пахнет? - вдруг задался вопросом мужчина, хитро прищурившись.       - Проблемами, блять, - подумал пилигрим, но вслух сказал иное. - Чьим-то сытным обедом. Слушайте, давайте уже к делу. Вы показали мне, что лучше и круче других, в чем, собственно, у меня никогда не возникало сомнений, но если у вас так горят сроки, что вы не можете дождаться "пташку", так к чему эти долгие экс...       Дверь в столовую открылась, выпуская из своих глубин девчушку лет тринадцати в оранжевом чепце и белоснежном переднике. Она так ловко и прытко огибала все препятствия, держа в руках тяжеленную кастрюлю, из-под крышки которой шел пар, что молодой человек невольно изумился ее сноровке. Но, вероятно, это визуальное воплощение опыта и набитых ранее шишек. Бросив всем короткие приветствия, а хозяину - беглый реверанс, не сбавляя темпа, маленькая леди выскочила на улицу, бедром открыв входную дверь.       И Эйден почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.       Во-первых, Отарио улыбался. Улыбался не так, как должен мужчина при виде хозяйственного и ответственного ребенка. Не так, как отец. Не так, как наставник. А как... Как... Как педофил, выбравший себе игрушку-погремушку в лице несовершеннолетней.       Во-вторых, на открытых взору руках девчонки были порезы. Уже зажившие. И парочка новых. Которые она и не стремилась скрыть, а словно демонстрировала всем.       Но контрольным в голову оказалось не это. Да, без сомнения, все это дикость, мерзость и отвращение. Но вот там... В дальней комнате за кухней, откуда и выскочила девчушка... Было поистине нечто ужасное. Эйден видел происходящее лишь несколько коротких мгновений, пока не закрылась дверь, но и этого хватило с лихвой, чтобы жилы превратились в стальные нити от накатившего страха. Там вдали... Опоясанный белым фартуком и в поварском колпаке, мясник внушительного размера мачете разрубал туши животных на части. Животных... И людей.       Все краски мира погасли в один миг. Эйден был готов к тем четырем ударам, сумел увернуться от каждого из них, но вот пятый стал полной неожиданностью. Парень повернулся, чтобы что-то сказать... Но не успел открыть рта. Удар пришелся в височную часть. И сознание отключилось практически мгновенно.       Он не слышал шагов, и даже не понял, чем его ударили. Кулаком? Цепью? Битой? Какой-то вазой?.. Осознал пилигрим лишь одно - это сделал Отарио. Все с той же дружелюбной улыбкой на губах.