Голоса во тьме

      Новый рассвет накатывал на медленно умирающий город волнами. То окрасил темно-серое небо в красные пятна, не забыв по контуру очертить кустистыми облаками, то поднял в воздух ворох прошлогодних листьев, осыпая ими пробивающуюся сквозь мертвые тела и рыхлый асфальт ярко-зеленую траву. Его заботливые, хотя и невидимые, руки разрывали тьму на части, вынуждая ее убраться в канализацию, подвалы и чердаки... А вместе с собой забрать и ужасы ночи. Кровь, крики, голоса.       Но делал он это очень медленно. Секундная стрелка наручных часов, тихо стрекоча механизмами, едва шевелилась под толстым стеклом циферблата, словно ей не хватало сил.       В старом затхлом офисе под покровом отступающей ночи собрались шестеро. Двое из них хранили гробовое молчание, сопряженное с абсолютной неподвижностью. Если бы не редкие вздохи и еще более редкий полет ресниц вверх-вниз, их можно было принять за каменные изваяния в полный рост. Еще двое тихо переговаривались, изредка жестикулируя толстыми пальцами в кожаных перчатках, сопровождая короткие фразы крепким словцом. Третья пара была комбинацией первых двух. Они ничего не говорили, но время от времени кривились или показывали ладонями какие-то безумные знаки…       Хаотично расставленные по комнате свечи отбрасывали на стены ужасающие тени. Их пламя то раздувалось от порывов блудного ветра, то едва не гасло.       - Ну и где же этот хуй? – поинтересовался один из молчунов, повысив голос так, чтобы его расслышали полевки в норе и крикуны в коридоре, доступ к которому был перекрыт принудительно упавшим шкафом заблаговременно. – Почему Хозяин так доверяет ему, а, пацаны? Че мы хуже какого-то обмудка? Давайте сделаем то, что должен сделать он и мы…       Его слова, такие простые и понятные каждому из собравшихся, источали невероятной концентрации желчь и злобу. Голос был громок, но сломан. Некоторые буквы мужчина проглатывал, другие же выговаривал с трудом. Невысокий, но плечистый. В глазах - ничего, кроме странного огня. Безумного, алчного. Казалось, что ему не нужен ультрафиолет, чтобы освещать себе путь и разрушать полумрак помещения. Достаточно блеска в темно-карих глазах. Он, как и его собратья по оружию, тоже имел перчатки. Но они торчали из кармана куртки, позволяя разглядеть на ладонях многочисленные шрамы и... Следы от инъекций?       Те, что молчали ранее, устремили на говорящего свои пристальные взгляды. Заерзали, закивали. Готовые ко всему, в том числе, и к полному безумию.       - Ага, в шоколаде со вкусом говна, - ответствовал другой, скептически хмыкая. – Хозяин никому не доверяет. И в этом сраном правиле нет исключений! Радуйся, что мы сидим здесь… В тепле и относительной сытости, а не бегаем по городу в поисках того, чего может и нет на самом деле… А этот хуй… Да хер знает, где его черти носят! Не припомню момента, чтобы этот мудень отличался пунктуально…       Высокий, широкий, сильный. В отличии от остальных, этот мужчина стоял, пока собратья худо-бедно раскидывали свои тела по истлевшим от влаги и времени диванам, столам и комодам в полуразрушенном конференц-зале. Его голос был поставлен, натренирован и внушителен. С ним не хотелось спорить или капризничать. Ему хотелось верить... Внушительный рост вкупе с необъятной шириной позволяли возвышаться, даже когда здоровяк низко склонял голову. Но в остальном он не отличался от других. Все тот же кожаный наряд черного цвета с красными вставками, ботинки с очень толстой подошвой и бандана, прикрывающая большую часть лица. В глазах - пустота, на бедре - одноручное оружие, уже не раз верой и правдой служившее. Огонь внутри то ли погас, то ли еще не разгорелся как следует.       Скрежет за стеной, стоны с этажа ниже, вскрики дальше по улице, мольбы откуда-то сверху... Ничто не могло отвлечь их от беседы. Ведь всегда приятно поругать того, кто отсутствует. Да? Здесь небезопасно, даже несмотря на работающий генератор и даруемый им ультрафиолет, ведь буквально за стенкой - гнездо существ, способных обнять посмертно любого. Сейчас они охотятся на улице, но в любой момент воспрянувшее солнце может загнать их обратно во мрак. К тому же, нельзя забывать о тех, кто опознал живых по голосу и сейчас отирается поблизости в ожидании.       Они слышали ворчливое барахтанье старого генератора, заблаговременно установленного здесь и включенного, визгливые писки кусак, очень желающих потрапезничать, но неспособных миновать световую защиту. Но...       - Как мило, ребятки, - из темноты вдруг раздался голос. – Может, и не отличался. Но стоило только сделать то, чего от меня меньше всего ждали. И я узнал больше, чем за полгода общения с такими красавицами, как вы!       - Чебл?! Че ты там сказал, сукин сын? - с горизонталей вскочили трое. Резво, прытко и неаккуратно. Отчего у кофейного столика свело ножки и вся конструкция обрушилась на видавший лучшую жизнь паркет. Дерево, впитавшее в себя влагу и местами вставшее дыбом, немного понизило громкость, но не свело ее к нулю. И это действо возымело мгновенный эффект. Крики в коридоре возвестили о многочисленных голодных ртах... Не двух, не трех. Здоровяк лишь молчаливо пожал плечами.       В дверном проеме возле лишь чудом уцелевшего шкафа блеснула пара глаз, один из которых тут же хитро прикрылся веком. Обзор отсюда был хорошим. Они - на свету, он в полумраке. Но сзади буквально в затылок дышала смерть. Одно неверное движение и все. Лестницы - нет... Только ее плачущие пылью обломки и жестяной стержень арматур. А вот жаждущие крови внизу... Да.       - Успокойся, - промурлыкал незнакомец, отделившись от мрака ловким прыжком вперед. Да, нога, поврежденная ранее, снова пылала огнем, но многолетний опыт и сила привычки сделали свое дело. Он даже не поморщился. – А то в глазу сосудик лопнет от перенапряжения.       Пламя свечей опасно затрепыхалось.       - Начну отвечать на ваши недалекие вопросики по порядку, чтобы между нами не возникло недопонимания, хорошо? – пальцы скользнули по бородке, слегка почесали недельную щетину и тут же опустились. Но не повисли вдоль тела, нет. Зависли в районе солнечного сплетения. В ожидании.       В нос ударил запах топлива, но его скверно пахнущие пары уловил только последний из вошедших. Компания была слишком увлечена поигрыванием мышцами, хмурыми минами на невзрачных лицах и похрустованием костяшек пальцев. Они не понравились ему. Он не понравился им. Это их первая встреча. Но каждый друг о друге что-то где-то слышал.       - Как видите. Хуй здесь. Это первое. Хотя я не стал бы так называть ни себя, ни свое достоинство, но таков уж ваш скупой сленг… - вздох и усмешка, к хрусту костяшек прибавился скрежет зубов. – Почему Хозяин доверяет мне? Ну, твой дружочек прав. Он не доверяет никому, но почему он поручил это задание мне – потому что я хитрее, быстрее и выносливее всех вас вместе взятых… И чтобы вы там не думали, для исполнения приказа нужно именно это, а не грубая физическая сила и три горошины в черепной коробке.       - Я ему, сука, сейчас все ноги переломаю! – вскрикнул один из бандитов и даже поднялся с дивана, на который успел обратно сесть, но помешала рука товарища по оружию.       - Не то, чтобы я такой уж недотрога, но не для твоих кулачонков мои ноги развивались… - отмахнулся остряк, наслаждаясь плохо контролируемым бешенством. Они верные псы, не кинутся. Он пока еще нужен живым. И даже целым, иначе проку не будет. Они это понимают. Он это понимает.       - Блядский самодовольный выродок! Говори – нахуя ты нас сюда позвал и упердывай обратно в темноту! – ультрафиолет несколько раз мигнул, но генератор, освещающий комнату, не прекратил свою работу. Голоса в коридоре утратили несколько пунктов громкости, но не затихли совсем.       Высокий мужчина нахмурился. Быстрый - усмехнулся.       - Просто хотел посмотреть на тех, кого дали мне в помощники… - пожимание плечами, улыбка на губах. – Мы должны стать единым целым, чтобы миротворцы, базарцы и все остальные не порвали нам задницы… Разве я не прав?       - Может и прав, но мы о тебе наслышаны… Ночной стрекотун по крышам, - глумливо оскалился самый младший из собравшихся. Один из тех, что молчал, но жестикулировал руками. Его брат-близнец кивнул и даже слегка притопнул ногой, словно принцесса из сказки.       - А вот я о вас ничего не знаю, - главное правило жизни, после быстрого бега, это не показывать, что сказанное так или иначе зацепилось за самые глубины сердца, те самые, что каждую ночь дают о себе знать. Голос не дрогнул, уголки губ поднялись чуть выше. – И знать не желаю… - это он добавил тихо, на фоне общего шума даже неразличимо.       «Один ты работать не будешь. Выбери себе… Достойный коллектив. Я надеюсь на получение результатов и жду продуктивной работы. В случае фиаско, спрашивать буду именно с тебя, ведь они просто цепные псы – подай, принеси, а вот ты…»       Взгляд скользнул по недовольным физиономиям, словно выводя какой-то итог из увиденного, затем голова несколько раз склонилась в кивке, что-то подтверждая.       - Че молчишь, блять? Ты показал себя, тот еще гандон. Мы показали себя… Дальше че? Как достать ту херню, о которой спрашивал большой босс? – сколько гнева и презрения в начале и сколько боязни и страха в конце. Парадокс.       Самый широкий в плечах мужчина встал так, что перекрыл собой и без того скудный свет от уф-ламп, на его спине затрещала кожаная куртка. Хакон медленно поднял голову, взирая на него снизу вверх. И снова улыбнулся. Без насмешки и даже отчасти сочувствующе. Взгляд то и дело возвращался к истертым нашивкам на предплечьях бандитов...       - Как и где?       - И что она из себя пре… - вопросы сыпались со всех сторон. Чем больше их было задано, тем ближе становились противники. Большая часть из них уже вооружилась. Не для боя, разумеется, только для устрашения.       Голос молодого оборвался в тот же миг, когда генератор встал. Его шум, привлекающий зараженных вне дома, угомонился. А свет, спасающих от их зубов и когтей, напротив – растворился во тьме.       - Какого х…       - Джез, я же сказал тебе, настрой эту гребаную штуку, чтобы она не прикончила нас! – звуки извне стали громче, проникли в комнаты, соседствующие с конференц-залом. Было слышно, как здоровяк отходит прочь, спотыкаясь об предметы интерьера и лишь чудом удерживает равновесие.       - Дай мне минуту! - паника, пограничная с истерикой. Высокие нотки низкого голоса.       - Блять! - один из столов был благополучно опрокинут, а вместе с ним и горящие свечи. Дерево сопротивлялось огню, а вот мусор и ткань штанов - нет.       Спасительная завеса исчезла и... Нагрудные фонарики замерцали пьяным светом, выхватывая из темноты мертвые лица, алчущие плоти и крови, голодные и холодные. Завязался бой. Между живыми и трупами. И хотя силовое преимущество было у первых, они достаточно быстро начали проигрывать… Мертвецам не нужен свет, чтобы ориентироваться в пространстве, достаточно тепла, исходящего от тела да сердечного ритма, фокусирующего внимание.       - Марк! – надрывный вопль, переходящий в визг. Среди ударов и свиста замахов послышалось мерзкое чавканье и довольный вопль твари. – На улицу все, живо!       Только это же логово. Логово живых с просевшей обороной от мертвецов. Заколоченные окна, баррикады из мебели и упавшие от драки лампы, в проводах которых запутываются ноги. Послышался звук падения, вскрик, чье-то имя… Все больше и больше разгоралось пламя, застилая помещение темным едким дымом.       Хакон, все это время стоящий поодаль, прижался спиной к влажной от гнили стене и слегка поморщился. По коже пробежал холодок, когда из дверного проема, рядом с которым он стоял, показалась лысая серая голова. Мужчина задержал дыхание, прищурился. Голова застрекотала, когда добыча начала ускользать… Несколько уже раненных, но еще не потерявших тяги к жизни, парней сумели вырвать доски, закрывающие окна и разбили стекла. Высыпались на улицу вместе с осколками, застонали и запричитали.       Голова издала призывный крик, улица ответила многоголосием.       - Уебок, сделай что-нибудь! – донесся голос из шкафа, упавшего на бок из-за многочисленных атак зараженных. За секунду до этого в глаз ударил яркий свет фонарика, выглянувший из дырки, которую стремительно расширяли мертвецы, не заботясь о собственных пальцах и ногтях. – Хакон!       Это был самый младший из наемников. Из брутала и агрессора он очень быстро превратился в перепуганного мальчишку, коим и являлся по факту.       - …пожалуйста, блять! - ни капли злобы или презрения, только отчаяние и боль.       Шкаф начал распадаться на составляющие, крик в них перешел на хрип… А лысая голова продемонстрировала все остальное, аккуратно втащив в узкий дверной проем остальное тело. Пальцы, привыкшие быстро и шустро орудовать во внутреннем мире живых, ловко уцепились за дерево, напряглись. И вуаля. Хакон вздрогнул. Он хотел убить их всех. Всех наемников. Без исключений. Рассчитал все. Кроме появления летуна…       Да, за стенкой действительно было гнездо. Но мужчина заблаговременно опустошил его, уничтожив все опасности и заминировав так, что должен был услышать о повторном проникновении внутрь издали... Ведь как происходило возрождение логова раньше? Самые сильные - летуны, и их более слабые сообщники... Приходили на руины, долго и шумно барагозили, а затем уходили. Возвращались лишь тогда, когда забывали о произошедшем. А что же изменилось теперь?       Ранее уничтожение гнезда, опасное и непредсказуемое дело, давало передышку живым, отгоняя опасных противников ближе к больницам и складам ВГМ. Похоже... Что-то произошло. Что-то идет не так.       Сильный хищник, стоящий может и не на самом верху современной иерархии мясоедов, но явно на высших позициях, застрекотал тихо, определяюще. Он давно уже опознал потенциальный труп в шкафу и практически сразу потерял к нему интерес, давая возможность насытиться более слабым особям. Глаза, светящиеся в полумраке помещения оранжевыми отблесками, с годами потеряли подвижность и оставались в глазницах на одном месте, отчего тому приходилось крутить головой и корпусом. Хакон мог рассмотреть его так близко, как не доводилось никогда прежде.       Изломанный нос, втягивающий воздух без перерыва, прошелся в считанных сантиметрах от кадыка мужчины… Если бы тварь пошевелила своими раздвоенными в ходе мутаций челюстями, то точно чиркнула ими по шее или подбородку… Руке повезло меньше. Когтистые пальцы зацепились за рукав куртки. Вместо того, чтобы ухватить и поднять ладонь повыше, летун опустил голову. Снова раздался стрекот. Ночной Бегун уловил в нем вопросительные нотки.       Испуганный вопль, переходящий в крик боли и отчаяния. Наконец-то деревянная консерва поддалась и свежее мясо выскочило из нее, устремилось на улицу, едва не угодив в угасающее пламя… Летун выпрямился, став выше Хакона на целую голову. Застрекотал так, что улица превратилась в неистовый хор. Затем повернулся обратно и закричал. Громко. Так, что уши заложило… Это был призыв к действию. Беги! Беги!       Но Хакон не тронулся с места. Он знал, что если побежит – умрет. Зацепится за что-то, запутается в коридорах, споткнется… Летун кричал потому, что не был уверен в наличии живого. Да, сердце у него билось и явно часто, громко. Он источал тепло… Но многие вещи сохраняют температуру даже после наступления ночи. Может и пониженную, но все же. А запах, исходящий от стены позади, отвлекал от ароматов, присущих только живым. К тому же, треск горящего дерева, запах и тепло от него же... Хакону хотелось думать, что он в безопасности. Хотя бы относительной.       И о том, что летун действительно его не видит. А то, что стоит рядом... А почему бы и да? Он же охотник. А тут была добыча. Много добычи. Да-да, и никак иначе быть не может...       - Уходи! – думал про себя мужчина, ощущая, как где-то внутри поднимается паника, ведь время – не деньги, время ныне – это жизнь… А жизнь в темноте быстро заканчивается, если не использовать лампу или ингалятор.       И лысая голова ушла, стрекоча и время от времени что-то сшибая на своем пути. Убедившись в том, что шлепки босых ног затихли где-то на крыше, Хакон сначала выдохнул, а затем глубоко вдохнул и утер пот со лба тыльной стороной руки. Куртка промокла от гнили, а рубашка под ней прилипла к спине... В голове поселилось мерзкое ощущение тяжести от дыма, в горле засвербило.       Не прошло и нескольких мгновений, как он быстро и прытко миновал трапезничающих мертвецов, да так шустро, что только один поднял голову, прорычал что-то невнятное, но вернулся к прерванному занятию.       Прием лекарства поспособствовал тому, что туман, появившийся несколько минут назад где-то на периферии сознания, рассеялся. Сфокусировался взгляд, успокоилось сердце. Хакон взобрался на ближайшую крышу и осмотрелся. Слева – желтое море химикатов, справа – дома старого Вилледора, опоясанные мраком и изредка освещенные УФ-светом поверху.       Как известно, самый темный час - перед рассветом. И он подошел к концу... По глазам ударил первый лучик солнечного света.       Хакон так освоился с испарениями химии, что даже не поморщился. В этом мире не осталось приятных запахов, только зловония. А человек, как известно, ко всему привыкает… ХМ! Так-так, похоже, что кому-то все-таки удалось удрать. Вон там, чуть дальше по улице, доедают одного из наемников. Судя по количеству трупов, он знатно постарался по прореживанию популяции мертвецов, но сам стал для них поздним ужином… Два молчаливых брата родились в один час и умерли тоже… В один час, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Лицо одного из них обгладывала голодная баньши, весело причмокивая и вскрикивая. Наблюдая за ее действиями через бинокль, Хакон поморщился и поспешно отвел взгляд от, парадокс, нелицеприятного действия.       - А ты родился в рубашке, мальчишка, - проговорил мужчина, найдя искомое. Марк, который сначала выжил в деревянном шкафу, теперь спрятался в ржавом трансформаторе. Хакон видел, что тот не только истекает кровью из-за очень большой раны на ноге, но и находится в предпоследней стадии преображения. Он дергается и издает рычащие звуки, попеременно глотая проклятия и… Слезы. Вокруг него очень много противников, а их стук костей по железу… Привлекает внимание силачей. Если обычным мертвякам не под силу открыть коробку, то вот мутационные красавцы и красавицы… Вскроют ее, даже не вспотев. Хотя они вообще не потеют. Уже давно.       В несколько длинных прыжков Хакон оказался прямо на трансформаторе. Постучал несколько раз костяшками пальцев. Всхлипы и рычание прекратились. А на кончик носа упали первые капли грядущего дождя.       - К...К... Кто? - заикание было вызвано спазмами в горле, неспособностью контролировать собственные мысли и чувства.       - Летун в пальто, блять, - ответствовал мужчина, отпинывая от дверцы нескольких кусак. Пришлось повозиться с ними, но уже совсем скоро появилась возможность у пострадавшего вылезти на свет.       - Рххх… У меня биомаркер почти красный! – жалобный стон, несколько спонтанных движений рукой по железу и хрип.       - Открой!       Хакон знал, что на пороге превращения пальцы не подчиняются владельцу, но надеялся, что тому хватит ума от души толкнуть железку плечом или пнуть ногой. Но... Не хватило. Пришлось использовать уф-лампу, протолкнув ее в одно из боковых отверстий. Тут же внутренности трансформатора и сам пострадавший осветились мягким фиолетовым светом. Парень забился в судорогах, потому что болезнь уже начала прибирать его к рукам и отдавать не желала до последнего… Но уф оказалось сильнее. Рычание исчезло.  Зато послышались всхлипы.       - Зачем я с ними пошел? Чувствовал же, что какая-то херня случится! - дождь усилился, создавая подходящую атмосферу для депрессии и стенаний.       - Сопли размазывать потом будешь! Руки в ноги и вперед! – рявкнул Хакон, вытряхивая из гнезда раненного в лапку птенца.       Солнце, до этого одним глазом наблюдающее за парнями, которые, местами хромая и оскальзываясь на увлажненной дождем дороге бежали вперед, решило, что не хочет видеть того, что произойдет дальше и скрылось за темнеющими тучами. Первый ловко уворачивался от смертоносных объятий, второго периодически приходилось подгонять то словами, то действиями. Хакон видел, что пацан все больше и больше отстает, что он бледнее голодной моли в шкафу и вот-вот потеряет сознание.       - Живее! Осталось чутка!       - Иду я…       Бегун рысью пронесся по крыше, перескакивая через выступы и преграды, мальчишка же едва переставлял ноги, все больше и больше бледнея… Он видел впереди безопасную зону, лавку, освещенную и днем, и ночью, но сил, чтобы до нее добраться у него попросту не осталось. Нужно было пересечь две крыши да пробежать по широкой металлической балке, подвешенной на высоте с помощью проржавевшего крана. Для здорового - делов-то! А вот для него...       - Дотяни до вон той пристройки, чувак! Слышишь? Не смей сдыхать, иначе - накажу! - строгий голос с легким насмешливым оттенком.       Парень кивнул, и убежденность в том, что он обязательно сможет придала ему сил. Он рванул вперед, удержал равновесие… Он не знал…       Стоило только достигнуть нужной точки, взобраться на металлическую балку и прыгнуть вперед… Как что-то склизкое опоясало ступню мальчишки и дернуло вниз, не давая ему ни единого шанса оказать сопротивления или уклониться.       Разве человек, утомленный длительным бегом, опустошенный огромной потерей крови, может так страшно и пронзительно кричать?.. Как оказалось, может. Парень заверещал, когда ступню пронзила настолько острая и резкая боль, что стерпеть ее молча не представилось возможным. Удар об край крыши оглушил, но не лишил чувств и эмоций.       Не прошло и нескольких секунд после вскрика, как что-то стянуло его вниз. Мгновение. И раздался вой... Алчный. Громкий. Призывающий.