На следующий день
Ульянов и Бежецкая не объявились. Чего-то криминального тоже не произошло. Иван Францевич работой был доволен лишь частично. — Информации мало, — цокнул. — Всё, что удалось узнать у пьяного Зурова. — Карницкая, как вы думаете, Азазель — это кто? — Точнее, — замялась, — что. Возможно, какая-то группировка, культ или секта. Могу ошибаться. — Нельзя. Ещё варианты? — Может, спросите у Эраста? — Позже. Желаю услышать ваше мнение. Судя по нашему диалогу вчера, вы были очень, — выделил интонацией, — заняты. Злопамятный. Бриллинг мне сегодня симпатизировал. Белая рубашка с закатанными рукавами, серые штаны, волосы собраны на затылке. Только сейчас заметила, что у него витилиго. Несколько небольших пятен на лице, шее, длинных пальцах. Особо не выделяются, но выглядит симпатично. Нравится. — А вы настойчивы. — Я привык всех и всё держать под контролем. — Азазель, — напоминаю, — что-то религиозное? — Были такие мысли, — вновь начинает бродить по кабинету, — но каких-то праздников верующих не намечается. Все планеты и спутники спокойны. — Способ убийства разный, жертвы всего две. — Три… Мужчина протянул мне планшет. — Священник всё же убил Попова. Мёбиус был прав, но ошибся со временем. — Глаза белые, — смотрю видео, — как у Белоглазого… Три трупа. — Убийцы разные… Мозг кипит, может, кофе? — Хорошая идея. — Тогда, — расслабился, — немного прогуляемся. Ближайшая кофейня находилась в пяти минутах ходьбы от управления. Бриллинг заплатил за кофе. — Не стоило. Благодарю. — Погода сегодня хорошая, да? — щурится и игнорирует мои слова. — Облачно и тепло. — Надеюсь, завтра будет такая же погода. — А что завтра? — Сдача нормативов, — улыбается. — Ужас… — Мне необходимо знать какая подготовка у сотрудников. У вас с этим проблемы? — Никаких. Ранним утром мы собрались в клинике, а после, голодные и сонные отправились на стадион. Меня вырубало так, что еле стояла на ногах… Я сова. Пока совы спали, жаворонки перехватили власть и установили свой режим. Эраст в приподнятом настроении. — Как обстановка? — Хорошо, — застёгивает олимпийку, — завтра встречусь с ребятами. — Это хорошо. Бриллингу сказал? — Пока нет, — прошептал, — а ты? — Ждала этого от тебя… Почему? — Рано ещё как-то, — смущается, — плохо скрывать, но чего-то такого важного нет. — На данный момент. Комиссия во главе с Иваном Францевичем построили нас в шеренгу. Бриллинг громко засвистел в свисток. — Добро-о-ое утро, господа полицейские! Угу. Доброе… — План следующий, — оглядел присутствующих, — челночный бег, бег на выносливость и с препятствиями, после стрельба, отжимания. Как в армии, если кратко. Я самая высокая из девушек. — Как твой бок? — бежим пять километров. — Да потянет… Сейчас умру. — Ещё чуть-чуть. — Веселее! — рядом пробежал Бриллинг, — какие-то вы хмурые, господа. Фандорин, всё хорошо? — Отлично! — Вы тоже решили пробежаться? — Проверю вашу подготовку, а ещё и свою. После такой физической нагрузки утром не встану с кровати. Как же хорошо, что в отделе есть душ. Сейчас бы сидела вся такая «ароматная». В форме, с макияжем… — Зайдите ко мне в кабинет, — постучал по столу. — Хорошо. Довольный такой, счастливый. — Карницкая, — улыбается, — результат отличный. — Рада слышать.День открытия фонтанов
Папа обязал всех присутствовать на этом празднике. Собирал нас как на свадьбу императора. Нацепил все свои награды… — Забыл кое-что, — отдаю коробку. — Это что? — Ордена нашей овчарки. Помнишь Грету? Она же на выставках и конкурсах всегда побеждала. — Дура, — закатил глаза, — вот дура. На заднем фоне Мария умирала со смеху. Орала как чайка. Мама предпочла сдержаться. — В кого ты такая? — А я тебе покажу, — подвожу к зеркалу, — смотри! Ой, это же ты! — Это же ты, — передразнил. Саша вредничала, платье надевать не хотела. Мы выглядели как дети на утреннике: одинаковые белые платья, идеальные укладки, злые выражения лиц и ненависть ко всему живому. Одинаковые. Знакомые родителей, графы, герцоги улыбались мне, восхищались тем, как мы с Мари выросли, какие красивые невесты. — Это кто? — хором. Улыбайся, Женя, улыбайся. — Добрый день. Бриллинг подошёл к нам с таким видом, словно видит меня впервые. В белой военной форме, такой элегантный, манерный. Саше он не понравился. — Девочки, — папа приобнял Ивана Францевича, — хочу вас познакомить с очень интересным человеком. Мария, Евгения и Александра, — представил нас. О, папа, мы уже знакомы. — Иван Францевич в свои года занимает отличную позицию. Начальник Третьего отдела, — восхищается им, — мой ученик, опытный сыщик, гений нашей современности. Самородок! — Михаил Александрович, — смущается, — расхвалите. Бриллинг, прекратите играть паиньку и прожигать меня взглядом. — Есть для этого повод! Между прочим, — подмигнул, — холост. — Миша, — мама, — прекрати устраивать смотрины для Вани. Стыдно. — Всё хорошо, Ольга Николаевна, мне нравится, когда хвалят. Скоро начнётся официальная часть, не буду отвлекать. — Был рад тебя видеть, — пожимает руку, — заезжай. Нам есть что обсудить. — Обязательно. В то время пока выступал оркестр, я задала интересующий вопрос. — Почему про Бриллинга не рассказала? — Ты о чём? — сестра улыбнулась. — О том, что вас сватали, а я не знала. — Жень… — Мама. — Чёрт, — опустила голову, — и что с того? — То, что мы всегда делимся друг с другом самым сокровенным, чем-то глупым и неважным. В этот раз тишина. В чём причина? — Он тебя зацепил? — Он тебя зацепил, а ты промолчала. — У меня любовь в глазах, — горько усмехнулась, — а ему наплевать. Ты для меня слишком молодая… Девять лет разница, — фыркает, — ерунда же. У родителей тринадцать лет. До меня дошло, что когда Иван Францевич в армии был, я только-только четвертый класс закончила, или третий. Он старше почти на одиннадцать лет. — Вы спали, любила только ты… — Нет-нет, — перебивает, — прогулялись несколько раз и всё. Ваня меня сразу зацепил, — вспоминает, — харизма, манеры… — Забей. — А тебе не хотела говорить из-за того, что боялась твоего предвзятого отношения к новому руководству. — Я этим не страдаю. Речь императора была «мощной». — Я рад присутствовать на открытии сезона фонтанов, — улыбается, — рад видеть каждого из вас, и рад разделить этот момент с вами. Эти фонтаны уникальны. — Какой радостный, — отец. Люди внимательно слушали его. Шарики, хлопушки, атмосфера праздника. — Они — наша гордость и символ непрерывности традиций Российской Империи. Объявляю сезон фонтанов в Петергофе открытым, — махнул рукой. Под мелодии оркестра включились фонтаны, и мощным потоком вырвалась кроваво-красная вода. На белоснежных нарядах появились капли искусственной крови. — Что? — вытираю лицо. Моментально началась паника, императора увели, а я обернулась, наблюдая за крышами. Люди начали разбегаться. — Карницкая, — вырывает из толпы, — бегом к служебным помещениям. На крышах пусто. Мы рванули к служебным помещениям, и заметили несколько бегущих прочь силуэтов. — Быстрее! — Я на каблуках, вообще-то! — злюсь. Один из них, видимо, запоздал и выбежал позже остальных. Бриллинг его сразу же повалил. Сопротивляется. — Вызывайте наряд, — сел на него, — не дёргайтесь, сударь, мне же неудобно. — Уже. — Пусти! — Никаких манер. Найдя вход в помещение, решила исследовать что и как, но не учла того, что лестницы могут быть разной высоты. Оступившись, кубарем слетела вниз, прямиком к резервуарам и насосам для воды. — А вот и пустая канистра с краской, — поднимаю голову, — ещё чуть-чуть полежать надо… Рано… Боль по всему телу. — Карницкая? — Я здесь! — А проверка не показала, — усмехнулся, — что вы неуклюжая. — Это каблуки! Я планировала отдыхать в свой законный выходной. — Надо быть готовым ко всему.Два часа спустя
Будучи истинным джентльменом, Иван Францевич помог мне выбраться из этого подвала. Врачи диагностировали ушиб голеностопа, наложили повязку, выписали лекарства. Плюс ко всему, я разбила колени. Нога сильно опухла. — Держите, — ставит передо мной тапочки, — про каблуки, — язвит, — можно забыть. — А что, — расстроилась, — домой не отпустите? — Вы мне здесь нужны. — Меня семья уже потеряла. — Я сообщил Михаилу Александровичу про ваше местонахождение, Карницкая. Вы сами или мне помочь? — Сама, — скривилась. — Какие мы гордые. Хорошо, что не растянула связки и не вывихнула ногу, но болит так, что в глазах темнеет. Хочу переодеться. Ходить в окровавленном платье дискомфортно. Я не могу дозвониться до Фандорина. Нет, он мне говорил что они с Елизаветой планируют прогуляться по торговому центру, но предчувствие дурное. — Ну, — присаживается напротив задержанного, — о чём поболтаем? — Без адвоката ничего не скажу. — Хорошо. Гуляев! — крикнул, — запускай. Дверь открылась и никого. — Ой, — наиграно, — а адвоката нет. Более того, его и не будет. Рассказывай, Хорошин, по-хорошему. Бриллинг выглядел устрашающе. Оскал хищника, тело напряжённое, интонация спокойная, но чувствуется его негатив. Ощущение, что он его вот-вот ударит. — Пятнадцать суток за мелкое хулиганство. Как такой вариант? — Меня брательник попросил помочь. Типа-а-а, — думает, — у них народ чота разбежался. И всё. — Ты под кайфом? — Жизнь — кайф. Кайфуй, — хохочет. — Ульянова видел? — Умер же. — Что-нибудь необычное было? — Да все там странные типочки, — пожимает плечами, — дылда кудрявая такая, неоднозначный какой-то, ещё пацаны с макияжем ярким. Прикольно. Ясно. — Гуляев, забирай. Хромая и тихо матерясь, дошла до кабинета. — Фандорин тоже часть сия представления? — хлопнул дверью. У него аж глаза кровью налились. — Можно я заору? — Да. — Карницкая! — в ярости. Я вздрогнула. — А вы вообще понимаете, о чём умолчали? — Понимаю, — шёпотом, — я думала… — За вас уже подумали! Иван Францевич был просто в бешенстве. Он еле держался, чтобы не задушить меня прямо сейчас. — Позвольте объясниться. — Нет! — ударил по столу, — довольно. — И всё же, — настаиваю, — Эраст ничего не рассказал про планы группы Ульянова. Внедрился для получения информации. Я не знала, что он станет одним из тех, кто организует кровавые фонтаны. — А сказать об этом нельзя? — скинул с себя пиджак, — Шеф, Фандорин внедрился в команду Ульянова. Что, так сложно?! Вообще, блять, — замялся, — простите, не вариант поделиться такими событиями? Мужчина пытался себя успокоить, но с каждой секундой злился всё больше и больше. — Я виновата. Отрицать не буду. — Конечно виноваты! Как можно быть безрассудной? О таком надо говорить, Карницкая! — Извините, — глаза в пол, — больше такого не повториться, — заговорила тише. Терпеть не могу, когда на меня орут. Я сразу же реветь начинаю. Не показывай своих слёз. — Если бы оно помогло. Что-то узнали — сразу ко мне, ясно?! — взревел. — Да, — кивнула. — И где сейчас искать Фандорина? — Не знаю. — Вот этих женских слёз мне не надо. На меня это не работает. Сука. Что-то мне уже не нравится ваш этот Бриллинг. — Тогда, я могу быть свободна? Шумно выдохнув, мужчина запустил руки в волосы, прикрыл глаза, а после что-то произнёс одними губами. Взяв себя под контроль, он расслабил галстук и подошёл ко мне. — Жень, — мягко, — я сорвался, — тянется к моей руке. — Не стоит, — убираю руки за спину, — всё хорошо. Я могу быть свободна? — повторяю. Если сейчас же не уйду, то ком в горле превратиться в нескончаемый поток слёз. — Да, — сделал шаг назад, — хорошего вечера. — И вам. До дома добралась с мокрыми глазами. Так и хотелось разреветься. Я останавливалась, успокаивалась и снова шла. Где сейчас Фандорин? Всё ли с ним нормально? Жив он? Вдруг, они поняли, что Эраст — полицейский и убили его? А если затянули в свой культ? Выйдя из душа, в котором мне стало чуть-чуть легче, набрала Мари, но она трубку не взяла. — Точно, — ставлю кружку на барную стойку, — Аксель. Мария и мама улетели к выбранному жениху во Францию. У них же сватовство на днях. Совсем забыла с этим Азазелем. Даже пожаловаться на него некому. Безобразие какое-то. Аппетита никакого нет, ноги ещё болят. Отличный день.Понедельник
Остаток субботы и воскресенье я провела дома. Полностью выбросила мысли по поводу Фандорина, расследования. Мне надо было отдохнуть. Проснувшись рано утром, сходила в душ, сделала перевязку, приготовила завтрак и начала собираться на работу. Звонок в дверь отвлек от просмотра новостей. На пороге моей квартиры стоял Бриллинг. — Иван Францевич? — опешила. — Можно? — Да, — пропускаю, — конечно. Что-то случилось? Ничего не ответив, захлопнул дверь, и рывком прижал к стене, обхватив запястья. Бриллинг смотрел на меня с желанием. Особое внимание уделил губам. — Как смотрите на секс без обязательств? Неожиданно, но заманчиво. — При одном условии, — прищурилась, — никаких, — выделила интонацией, — обязательств. — Договорились. — Хорошо. — Я собственник, а значит, мне надо подчиняться, выполнять всё приказы, — отпустил меня, — быть ласковой, послушной девочкой, — провёл пальцами по шее, — люблю стоны, диалоги во время секса. Особой грубостью и жестокостью не отличаюсь, но в порыве страсти могу больно укусить, — усмехнулся. Давно искала нечто подобное. — Мне необходим зрительный контакт, грязные словечки, поцелуи, люблю грубый секс, такой, что после него отдышаться не можешь, — протянула руки к рубашке, — предпочитаю быть снизу. — Ленитесь? — Нет, — расстёгиваю пуговицы, — люблю, когда меня контролируют. — Анал? — Нет. Секс-игрушки? — Скорее да, чем нет. БДСМ? — Легкий. Групповое? — Только в порно. В общественных местах? — Можно. — Понял. Если кратко, то мы оба любим потрахаться как в последний раз. — Да, — киваю, — вполне. — Определённо сработаемся. — Вообще-то, нам пора на службу. — До начала смены ещё час. Я уложусь, — дёрнул бровью. — Мне надо собраться. — Опоздаем на десять минут, — закатил глаза, — разрешаю. — Отлично. Подхватив на руки, мужчина оглядел квартиру. — Миленько. — Спасибо. Он бросил меня на кровать, а сам навис сверху, просто пожирая взглядом. — Признаться честно, — облизывается, — с самой первой встречи думал об этом. — Да? — продолжаю расстёгивать рубашку, — польщена. — Долгой прелюдии не будет. Я хочу прямо сейчас. Бриллинг уничтожал своими горячими поцелуями и руками, которые бессовестно блуждали по моему телу. — Об этом никто не должен знать. — Не-е-ет, — застонала, — прямо сейчас начну прямую трансляцию с места событий. — Карницкая, — слегка придушил, — не злите меня. — А хочется, — довольно улыбаюсь. Мой разум затуманен происходящим. Я не отдаю себе отчёт, вообще никакой. Ощущая, что он оставляет засосы на моей шее, ключицах, резко притянула к себе за волосы и укусила. — М-м-м, — выдыхает. Ему это понравилось? Интересно… Светлые пятнышки располагались на подтянутом теле. Красиво. — Я не могу оторваться от вашего тела, — проводит языком между грудей. — И не надо… Без труда избавил меня от нижнего белья, а после приспустил штаны. У Ивана Францевича большие амбиции… Я бы сказала, очень даже рабочий аппарат. Достав из кармана упаковку с презервативом, улыбнулся и оглядев меня, спросил: — Точно? — Точно-точно. Чего медлить уже? У меня тут всё сводит от желания, даже боль прошла. — Да-а? — надевает его и издевается надо мной. — Я вся мокрая… Усмехнувшись, резко вошёл внутрь, при этом так сладко и приятно простонав, что я от этого чуть не кончила. Накрывает с головой. Я отчаянно целовала его, нагло царапала спину, зная, что это возбудит ещё больше и стонала как порноактриса. Каждое движение — взрыв. — Да-а-а-а, — прикусила губу. — Уже на грани? — Да-да-да… — О, — засмеялся, — нет. Бриллинг ловко поставил меня раком, намотал волосы на кулак и притянув к себе, с остервенением начал драть меня. Другого слова просто не подобрать. Мне нравится быть под его контролем. — Хорошая девочка, — сжимает грудь и ускоряется, — стоит почаще тебя трахать. Глядишь, характер поменяется. — Нет, — усмехаюсь. В конечном итоге, опоздали на сорок минут. Оно того стоило. — Тебе сегодня повезло, — Катя улыбается, — Бриллинга всё ещё нет. — Удивительно. Я проспала сегодня, — ловлю флешбэки, — еле поднялась с кровати. Это правда. Мы пытались отдышаться минут пятнадцать, настолько было хорошо, особенно под конец. От одних мыслей возбуждаюсь. Я не могу работать, когда в голове крутится этот бешеный, какой-то животный, но потрясающий секс. Всё произошло так неожиданно и быстро, что я только-только испытала весь спектр эмоций от этого. Его тело, горячие губы, грубые и резкие движения, сильные руки, которым хочется отдаться. Мурашки по коже идут. — Как твои колени? Лучше? — А? Да, — опомнилась, — ходить больно, но уже полегче. — Карницкая, — возник за спиной, — зайдите ко мне в кабинет. — У-у-у, — скривилась, — Гуляев сдал? — Сейчас узнаю. — Удачи, Жень. Не успела зайти, как Бриллинг усадил меня на стол и захотел раздеть. — Стоять, — схватила за руку. — Я хочу ещё. Зрачок максимально расширен и создается ощущение, что глаза чёрные. Полыхает… — Мы на работе. — Нас никто не увидит, и не услышит, если так громко не стонать. — Кто бы говорил, — улыбаюсь, — нет. — Я возьму силой, Карницкая. Оттрахаю прямо здесь. На этом столе. — Посмотрю на то, как вы попытаетесь это сделать. Он вновь придушил меня. Бриллинг убрал волосы с шеи и впился, слегка покусывая кожу. Я таю от него как мороженое в жару. — Иван Францевич, — наслаждаюсь. — Даже сопротивляться не станете, — реагирует на мои тихие стоны. — А силы хватит? — схватила за каменный член, который вырывался из штанов, — сопротивление будет активным. — Ладно-ладно, — отпускает, — я услышал, — отходит и поправляет штаны. Сигнал Мёбиуса заставил выйти из кабинета. — Он же на доработке. — Я вчера решил ввести в эксплуатацию, — сложил руки на груди. На экране появилась моя фотография. — Неизвестный убьёт меня через три минуты? — в ужасе, — это ошибка. Почему он не показывает убийцу? В зал вошел мужчина с автоматом в руках. — Ложись! Полетели стекла, начались крики и паника. Он расстрелял офис, а после достал револьвер и застрелился. Никто даже среагировать толком не успел. — Все живы? — поднимается, — народ! — Тут раненные. — Вызываю скорую. Подойдя к мужчине, Бриллинг обыскал его и нашёл записку. — Азазель, — одними губами.