Две недели спустя
Все мои подозрения оказались напрасны. Азазель — группировка монархистов, желающих единовластия, которых мы задержали в том санатории. И всё. Успокоилась ли я? Почти. Ульянову дали три года года условно, и пообещали в следующий раз сломать руки, которыми он граффити рисует, а один из Азазельцев перегрыз себе вены, находясь в следственном изоляторе. Когда мы с Эрастом приехали на место происшествия, то я сразу же протянула ему платок. — Спасибо, — зажмурился, — это ужас… — Острые зубки, — смотрю на труп, — ты как? — Жалею о том, что позавтракал. Фандорин послушал меня в плане жилья. Он снял себе уютную однушку. Квадратов сорок. Подозреваемый своей же кровью написал на полу «Азазель». Какая преданность делу. Что касаемо надоедливого Бриллинга, то ничего не изменилось. Как занимались сексом «по дружбе», так и занимаемся. Он скоро вернётся в Москву. Ура! За заслуги перед страной и долгом, министр обороны Российской Империи, то есть, мой отец, наградил нас Орденом за отвагу и храбрость. — Я горжусь тобой, Евгения, — жмёт мою руку. — Во благо страны, папа, — улыбаюсь. После награждения, на фуршете, папа сделал следующее объявление. — Господа офицеры, — хохочет, — на этом приятное не закончилось. Грушин Ксаверий Феофилактович, — находит его глазами в толпе, — выходит на пенсию. Аплодисменты. — Я хочу выразить огромную благодарность за сорок лет блестящей и продуктивной работы. — Ты знал? — Нет, — Фандорин в шоке, — он ничего мне не говорил. — Ксаверий Феофилактович показал как надо работать. — И кто будет начальником? — кто-то из коллег. — Мы долго думали над этим вопросом, так как кандидатов много, — вздохнул, — но все же пришли к общему решению. Начальником сыскного управления полиции в Петрограде станет Иван Францевич Бриллинг. Ебать… Он довольно улыбнулся, бросив в мою сторону ехидный взгляд. Чего он скалится? В голове лишь один мат. Каких-то других мыслей нет вообще. — Понимаю, он молод, но поверьте, опыта и знаний больше, чем кажется. Ощущение, что на меня вылили два ведра с ледяной водой, а потом дали пощёчину. Скрыть своё удивление не получается, у меня на лице всё написано. — Жень, — Эраст слегка толкнул, — ты здесь? — Нет, я в ахуе, — прошептала. — А мне кажется, что шеф станет хорошей заменой Грушина. Не расстраивайся, пожалуйста, Ксаверий Феофилактович отработал своё. Я уже представляла то, как провожаю Бриллинга в Москву, радуюсь этому и пью шампанское, а тут… На улице немного успокоилась. Жарко, но скоро начнётся дождь. — С тобой всё хорошо? — папа обнимает за плечи, — Евгеш? — Да-да, — расстёгиваю верхние пуговицы рубашки, — душно. — Водички бы попила. Маманька с девками приехала, может, посидишь с нами? — Они же должны были приехать ещё неделю назад? — Я попросил задержаться, а то мешались бы мне, — почесал бороду. — Тогда, мне стоит переодеться. — Хорошо, тогда, Ваня тебя до дома довезёт, а потом вы вместе к нам приедете. — Чего? — опешила, — па, мне Бриллинга на работе вот так, — указываю на шею, — хватает. Почему? — Мы с ним поболтаем о его повышении, — усмехнулся, — отдохнём. Приятное с полезным. — Папа, — захныкала, — он у меня в печёнках сидит. Я так надеялась, что совсем скоро уедет, а тут это… Почему именно Бриллинг? — А кто? Все его плюсы ты сама знаешь. Тем более, Ваня сам выявил желание остаться. — У него там семья в Москве, они тоже сюда приедут? — Впервые слышу. Ладно, — махнул рукой, — вон Ванька, переодевайся и к нам. — Угу… Удивительно, но Бриллинг сегодня за рулем автомобиля. — Мы можем Фандорина подкинуть? — Можем, — уселся на капот, — что с твоим настроением? Я тебя не бесил всю неделю, пока шли месячные, а лучше не стало. Ваня, Ванечка, ты меня раздражаешь на каком-то гормональном уровне. — Всё отлично. Эраст! — махнула рукой. — Ау? — остановился. — Тебе в какую сторону? — улыбаюсь, — не оставляй меня, — одними губами. — На Христовского. Он собрался в гости к Елизавете Александровне фон Эверт-Колокольцевой? Фандорин говорил, что они сдружились, но мне кажется, дело в другом. — Ей нравятся стрелиции, — прошептала, — белые. — Спасибо, — моментально покраснел, — а я всё розы дарю. В полной тишине подвезли Эраста, а после отправились ко мне. — А ты куда собрался? — смотрю за тем, как Бриллинг выходит из машины. — Переодеться, — забрал сумку. — Ладно… В моей квартире он ведёт себя как хозяин. Возмутительно! — Карницкая, сделай вид, что хоть чуть-чуть рада моему повышению. — Нет, — захожу в ванную комнату, — чеши в свою Москву! — Почему? — встал в дверях, — я думал, что мы отлично сработали. Расслабься и представь, — улыбается, — что я, ты, Фандорин — команда, как Скуби-Ду. С начальством надо дружить. — Я с начальством трахаюсь, — выпихиваю, — дай переодеться. — Позвольте вам помочь! — Иди! Кожаная куртка, чёрные джинсы и лонгслив, кроссовки. Поправила макияж, а волосы собрала на затылке. Бриллинг — моя противоположность. Весь в белом. — Как на свадьбу собрался, — иду к холодильнику. — Мне одного раза хватило, — лежит на диване, — а ты на похороны? — Да, — достала ветчину, — на твои. — Грубая какая, — цокнул, — что, без меня тебе лучше? — Спокойнее, — делаю бутерброды, — будешь? Поднявшись, он подошёл ко мне, забрал из рук нож и повернул к себе лицом. — Жень, я думал, что всё стабильно. — Ваня, у тебя девушка в Москве. — И в этом проблема? Прекрати ревновать. — Я не ревную, и ты это знаешь. Служебный роман должен подойти к концу, понимаешь? Ты в Москву, а я в Германию. У этих отношений будущего нет. — То есть, моё повышение всё усложняет? — Да. Мы уже вместе едем к моим родителям отмечать твоё повышение. А завтра что? Объявим о помолвке? — Не преувеличивай. В дверь постучали. — Здравствуйте, — курьер, — Евгения Карницкая? — Добрый день, да. — Это вам. Молодой человек вручил мне огромный букет пыльно-розовых орхидей. — Какая красота! А от кого? — Заказчик просил не раскрывать его личность, — улыбается, — распишитесь. — Хорошо, — в смятении, — спасибо. — Там есть открытка. Смущаясь, вернулась в квартиру. Увидев цветы в моих руках, Бриллинг цокнул и отвернулся к окну. — И от кого? — на нём лица нет. — Не знаю.Я был рад нашему знакомству, Евгения. Надеюсь, в скором времени сможем встретиться. Тимофей.
— Точно, — вспоминаю, — я поняла, — улыбнулась. — И, — выхватил из рук, — что за Тимофей? — Ты чего? — пытаюсь забрать, — Бриллинг! — Вот сука, — чуть не разорвал записку, — Тимоха, блять, гандон. Хартманн Тимофей Александрович — коллега Ивана Францевича в Москве. Он единственный, кто нормально отреагировал на наше появление в управлении, и более того, с удовольствием помогал. Высокий голубоглазый брюнет, обладатель бронзового загара и отличной фигуры. — Хартманн старше на пятнадцать лет! — в ярости. — И что? Очень привлекательный мужчина, который похож на супергероя. Тимофей выше и куда больше Бриллинга. Находиться рядом с таким — одно удовольствие. Притягивает к себе. Заинтересовал… — Ты ревнуешь? — ставлю цветы в воду. — Сейчас же, — закинул рубашку на плечо, — облезешь. Поехали. — А бутерброды? — Я сыт! — рявкнул, — и вообще, у Тимохи дети есть. Старшей двадцать лет. — Ничего страшного, — безразлично, — он в разводе? — Вдовец. Карницкая, ему сорок лет! — Тебе тридцать пять. — Я младше него, — закатил глаза. — Успокойся, пожалуйста. Если эта симпатия перерастёт во что-то серьёзное, то я обязательно тебе сообщу. — Спасибо, — поклонился, — хочешь сказать, что будешь и с ним, и со мной? — Только с ним. Вызывайте пожарных. Мне нравится наблюдать за тем, как Бриллинг отчаянно пытается скрыть извержение вулкана внутри. — С тобой расстанусь, — оставила нежный поцелуй на губах. — Нет, — резко притянул к себе за талию. — Да. В глазах пожар. — Поехали. Иван Францевич, — игриво провожу рукой от ключиц до шнурков на штанах, — я не являюсь вашей собственностью. — Евгения Михайловна, — перехватил её, — не будите моих демонов. — Я вообще их не трогаю. Ощущение, что Иван сейчас положит ладонь на свой член, а после он окажется у меня во рту. — Мне ещё в магазин надо заехать. Руки убери. — Нет, я рук не уберу. — Чего это? — пытаюсь вырваться. — Чисто из-за принципа. Я не строю принца из себя, но и ты не принцесса, — оглядел, — сама-то. — Не ругайся. В магазине косметики Бриллинг стонал и капризничал как маленький ребёнок. — Женя-я-я, — бодает меня, — пойдём. — Подожди, — выбираю насадку на зубную щётку, — Вань, мы здесь лишь десять минут. — Вечно-о-о-ость. — Мне ещё надо тушь посмотреть. — Ты и так красивая, — чуть ли не плачет. — Благодарю. — Всё? Пошли? — с надеждой. — Ой, — увидела стенд, — там скидки! — Мне плохо-о-о… Как настоящий мужчина, он оплатил мои покупки. — Это тебе, — протягиваю диффузор, — поставишь у себя дома. — Лаванда для успокоения? — читает, — вот стерва. — Это создаст ауру спокойствия и умиротворения.Поместье Карницких
Встретили нас тепло, как и всегда. Барбекю на летней веранде, разговоры обо всем на свете, мой любимый мятный ликёр. Папа и Бриллинг ушли в его кабинет, у них там диалоги тет-а-тет, а мы с девочками остались. — Александра, — мама, — иди-ка погуляй. — На самом интересном, — фыркает и уходит. — Какая покладистая, — в шоке, — что вы с ней сделали? — Матушка её ремнем отлупила в Париже, — хохочет. — Ужас какой, — усмехнулась, — довела? — Можно и так сказать. — Что по поводу вашей с Акселем помолвки? — наливаю алкоголь. — Нормально, — сестра опустила глаза вниз. — Началось, — мама в ярости, — Мария, опять? — Мам! — Объясните! — Я объясню. — Нет! — голос дрогнул. — Да! Мари этого Бриллинга увидела и всё, — машет руками, — ничего ей не надо! Пойми наконец-то, ты Ване не нужна. — Мама! — Что? — Стоп! — ударила по столу, — Мари, почему ты мне ничего не рассказываешь? — Бриллинг носится за тобой как угорелый, — кинула в меня подушку, — милый и улыбчивый. Почему именно ты?! Вы постоянно вдвоём. — Обосрался мне этот Бриллинг, — швыряю в ответ, — мы работаем вместе, вообще-то! — Может, ещё и трахаетесь? — не унимается. — А может, — чуть сильнее, — тебе какое дело? Доступным языком объяснили, что интереса нет. Чего ты унижаешься? — Сука. Соскочив, сестра вцепилась мне в волосы, пытаясь повалить на пол и забить ногами. Перехватив её запястье, заломила мизинец, и сделав шаг назад, дабы не позволить схватить вновь, кинула на диван. — Пусти! Больно! — Ты хули на меня кидаешься? — Девочки! Успокойтесь немедленно! Я вас растила ради этого?! — разнимает нас. — Ты нас не растила, — хором. — Может и так, но распускать сопли по мужикам и драться, — злится, — точно не учила. Мария, ты начинаешь забываться. — Она мне палец сломала! — Не визжи, — села на место, — неженка. — Почему лишняя конфетка всегда достаётся тебе? — Я младше. — Зачем он тебе? Других мужиков навалом, нет же, Женечка опять хочет забрать то, что нравится мне! — орёт. — В уши долбишься? Сказала же, Бриллинг мне не нужен! — Тихо! — Нет! — хором. Если она продолжит, я ей руку сломаю. — Я не виновата в том, что ты расклеилась, Мария. Аксель не виноват в том, что ты не понимаешь отказов. Никто не виноват в том, что Ваня тебя отшил. Поняла? — Мне хотя бы не изменяли, — поднимается, — и хоронить никого не приходилось. Я с людьми нормально контактирую, а не шарахаюсь от мужиков. И да, — склонилась надо мной, — во мне видят семью, а в тебе, — усмехнулась, — развлечение на ночь. Подстилка, пытающаяся заглушить собственную боль мужиками. — Ты сейчас просто умерла для меня. — Чего? — Каждое чертово слово, — поднимаюсь, — пуля в моём теле. — Брось, — остыла, — Жень, ты чего? — Пошла ты… Каждый предан кому-то или кем-то. Амалия была права… Нельзя никому доверять. — Карницкая, — Бриллинг, — ты куда? — Домой, — ищу свой рюкзак. — Мы приехали два часа назад, — ставит стакан с виски на стол, — что случилось? — Почему ты отшил Марию? — Она скучная. Общих тем для разговоров у нас не было, да и вообще, — растерялся, — я никогда бы не подумал, что вы — родные сёстры. — А вот теперь, иди и скажи это ей. Ладно? — Подожди, — убирает волосы с моего лица, — она на тебя кинулась? — Нет. — А царапина на щеке как появилась? — разозлился. Я сейчас разревусь. — Собирайся, — хлопает по карманам, — а я, — достал телефон, — пока вызову такси. Пусть Альфред отдыхает. — С отцом попрощаюсь. Папа слушал джаз, курил любимые сигары и наслаждался вечером. — Я домой поехала, — выхожу к нему на балкон, — не скучай. — Евгения, — приобнял, — что произошло? Мы слышали ругань. — Мари вина перепила. Слушай, почему она так со мной? — Мы с мамой решили, что если меня не станет, то графиней будешь ты. — Мария старше. — И что? Я могу выбрать преемника. Она не показывает должного уровня. — Расслабилась? — Очень. Мне все понятно. — Успокойся, сумасшедшая! — завопил Бриллинг, — ты вообще в своём уме?! — Это ты виноват! — ревёт. — Как связан я и твоя помолвка? Мария, между нами не будет совершенно ничего. Хватит! — Чем я хуже? — толкнула его. — Мне не подходишь. — Скотина! — начинает лупить мужчину. Иван Францевич долго с ней разговаривать не стал. — Отпусти меня, придурок! — вырывается. — Тебе надо остыть. Он просто вынес её с веранды и кинул в бассейн. Присев на корточки, Ваня что-то сказал Мари, но этого не получилось услышать. Отец заливисто смеялся, мама молча махала руками, а Саша снимала происходящее на телефон. Дурдом, блять, какой-то.