Полтора месяца спустя
Мария проходит лечение во Франции. Она звонила несколько раз, пыталась поговорить со мной, но я пока к такому не готова. Ситуация с Ближним Востоком не изменилась. Вся страна в ожидании худшего. Люди выходят на митинги, организации устраивают забастовки. Амалия Бежецкая объявила о беременности, а значит, Николай Третий и Анна находятся на стадии развода. Новых убийств нет, с огромному счастью. На работе спокойно, не считая презрения от коллектива. Эраст так и не сделал предложение Лизе, в силу того, что ждёт подходящего момента. Молодые люди проживают на съёмной квартире Фандорина. Он светится от счастья, что меня очень радует. Ремонт квартиры подошёл к концу, но мебель никто покупать не спешил. Почему? Мы с Бриллингом так и продолжили жить у него. Мой временный переезд оказался постоянным. — Оставайся, — с грустью посмотрел на новые обои. — Как-то стыдно так долго в гостях быть, — бросила взгляд в сторону балкона. — Я же сказал, — вздохнул, — чувствуй себя как дома. Карницкая, — взял за руку, — мне жутко не нравятся твои соседи. — В плане? — Они жалуются, что наше сплетение душ слишком громкое, — улыбается, — тем более, Велиар к тебе привык. — Убедил, — махнула рукой. — Так быстро? — опешил, — хвала Небесам, она не стала со мной спорить! — Остаюсь ради кота. — Тогда, спать ты будешь тоже с ним. — Шучу-шучу… У меня возникли определённого рода сложности. Дело в том, что я совершенно не хозяйственная. Всю осознанную жизнь у нас были домработницы, которые выполняли работу в плане быта. Даже в этой квартире. Мой предел — помыть посуду. Всё. Плюс ко всему, Ваня является дотошным чистоплюем. Такая зануда. Я даже не знала как включать стиральную машинку и посудомойку. — Загрузила? — спускается со второго этажа. — Не умею, — опустила глаза вниз. — Не умеешь что? — Обращаться с этой штукой. Он знатно, по-русски сказать, охуел в этот момент. Мне же хотелось провалиться сквозь землю. — Ничего страшного, — выдыхает, — берём капсулу. — Какую? — С моющим средством для машинки, — объясняет, — этой. — Где их взять? — В ящике, — округлил глаза, — вот эту, — показывает мне. Красно-белый квадратик с синим шариком внутри. — Кладём сюда, — открывает отсек, — ставим посуду. — А губки с мылом нет? — оглядываюсь. — Женя… — Ну… — Посуду ставишь на решётку, потом закрываешь машинку и нажимаешь на кнопочку. Ошибка 404. — Поняла? — Да, — вру. — Если что, я в ванной наверху, — улыбнулся, — тебя ещё стиралка ждёт. — Господи… С посудой справилась, а вот посудомойка закрываться не хотела. Я перепробовала все способы, но ничего не вышло. — Вань, — зашла в ванную, — сломалась, — поджала губы. — Как? — Не закрывается… Я такая тупая, что сил нет. — Идём. Мы спустились на кухню и Бриллинг продемонстрировал, что дверь нужно слегка вдавить до щелчка. — Работает! — Да! Тыкни на кнопочку. — И-и-и-и, — нажимаю, — готово! — Браво! — хлопает в ладоши. Обуздать стиральную машинку с сушилкой удалось куда легче. Иван Францевич гордился моими успехами и первыми шагами в освоении бытовой техники. — Вань, — бужу его, — Ваня… — М-м-м? — В доме кто-то есть. Я слышу шорох. — Который час? — Половина четвёртого. — Же-е-е-ень… — Там кто-то есть! — трясу его. — Блять. Протерев глаза, мужчина встал с кровати и вышел в коридор. — Карницкая, — закатил глаза, — это робот-пылесос. — Кто? — Пылесос, который сам катается и пылесосит, — засмеялся, — Женечка, красота моя, ты никогда не видела такого? — Нет. — Не переживай, деревенская девочка, — возвращается, — я научу тебя пользоваться техникой. — Очень смешно, — отворачиваюсь, — меня обучали другому. — Всё… Бриллинг подмял под себя, утыкаясь носом в шею. Большой мейн-кун. — Афродита в длинной футболке, — оставляет поцелуй на щеке. — Колючий. — Это связано лишь с лицом, — усмехнулся. Некоторые вещи не потеряли свой функционал, но их внешний вид был испорчен краской. — А нормальную тушь купить нельзя? — отобрал. — Зачем? Она же красит ресницы. — От неё воняет краской, — выбросил в мусорку. — Купишь новую. — Хорошо, — кивнул, — поехали. Более того, он с достоинством вытерпел поход в магазин косметики, одежды. Мужчина был спокоен, это удивило, а секрет в том, что перед выходом Бриллинг выпил две рюмочки текилы. — Какой цвет тебе больше нравится? — Они одинаковые, — нацепил повязку для головы, — отвези меня домой. Я устал. — Мы пришли тридцать минут назад. — Я устал заранее. Больше он ничего не сказал, лишь ходил по магазину изучая товары. В отделе одежды разговорился с каким-то мужчиной, так скажем, братом по несчастью. Мы с женой этого человека еле как развели их в разные стороны. — Пока! — До встречи! — улыбается. Бриллинг и дружелюбие. Странно, но больше страшно. А так, совместное проживание с Ваней было достаточно уютным. Первое время я шарахалась. Может, мы как-то поторопились? Хотя, поторопились тогда, когда переспали спустя неделю после знакомства. Умываясь утром, подняла голову, посмотрела в зеркало и завизжала. Зевая, Иван Францевич поцеловал меня в щёку, снял с себя пижамные штаны, а после отправился мыться. Я немного опешила от того, что у него нет никакого стеснения. Пройтись голышом — как покурить сходить. Легко и просто. На работе Ваня превращался в Ивана Францевича. Полное отсутствие поблажек, исключительно обсуждение рабочих тем и без всяких вольностей. Служба есть служба, а чувства до дома подождут.***
Московское управление вызвало его на три дня. Каких-то сомнений по поводу верности Бриллинга у меня не было. Всё, что он сделает — на его совести. Если таковая, конечно же, присутствует. Прошло ещё одно заседание по делу Азазель. Вынесли первый приговор. Двадцать лет в колонии общего режима с полной конфискацией имущества. — Довольна результатом? — отец щурится. — Не особо, — мотнула головой, — никакого раскаяния в содеянном. — Люди хотели улучшить свою жизнь. Разве, это запрещено? Их просто не устраивает власть. — Это похвально, — киваю, — но есть другие способы. — Представь, что ты живёшь на сто рублей в месяц, государство никак не помогает. Твои действия? — Бунт. Пап, азазелевцы — богатые обеспеченные люди. — Верхушки. — Верхушки на свободе, а за решёткой ведомые. — Как с Ваней дела? — Нормально. Нормально настолько, что от одного упоминания о Бриллинге я моментально возбуждаюсь. Как же он хорош собой… Чего стоит только его спина. Мышцы играют под влажной кожей, которую царапают мои ногти, пока мы расшатываем стол в кабинете Вани. — Женя? — щёлкает перед лицом, — приём! — Ау? — О чём задумалась? — О работе. О том, что сорву с него одежду, когда вернётся и заставлю громко стонать. — Тебя подкинуть? — Если можно. — Кстати, почему ты его машиной не пользуешься? — До первого столба, пап. Начальника в управлении нет, а значит, да здравствует анархия! Сотрудники ленятся, бездельничают и выпили весь чай в отделе. Раздражало меня то, что наши отношения с Ваней стали общественным достоянием. Даже практиканты применяли ко мне придуманное коллегами прозвище. — Ой, — заметили моё появление, — Бриллинговая баба идёт. — Точняк. — Работай, — толкнула, — осёл. Да, я обнаглела. — У нас появился временно исполняющий, — Гуляев кивнул в сторону кабинета. — Удиви, — заинтересовалась. — Зайди и узнаешь. Постучавшись и получив приглашение, открыла дверь. В кресле Бриллинга уютно расположился Хартманн. — Евгения Михайловна, — улыбается, — вы чем-то расстроены? — Вашим появлением, Тимофей Александрович. — Ваня меня сдал с потрохами? — Во всех красках. — Сучёныш, — рассмеялся, — давай забудем это недоразумение и начнём всё с чистого листа? Я не знал, что она твоя сестра. Более того, мне жаль. Алкоголь взял контроль над моим телом. — Конечно, — смягчилась, — я тебе прощу это, но при одном условии. — Расскажи, моя хорошая. — Если ты оттрахаешь Марию обратно. — Это невозможно, — возмутился. — Вот именно, — поджимаю губы, — это невозможно. — Понял… Думаешь, если Бриллинг изменял с тобой, то тебе он изменять не станет? У него бывшая жена в Москве живёт, и каждый раз они там пересекаются. Меня задело. Внутри всё сжалось от нахлынувшей ревности. — Это уже наше дело. — Как посмотрю, — указывает на кулон, — Ваня и тебя в эту секту затянул. — Обычный подарок. — Смотри, можешь стать жертвой очередного ритуала. Это разговор испортил всё настроение и вывел из спокойного состояния. В тренажёрном зале я выпустила весь пар. Беговая дорожка, подтягивания, пресс и груша. Пот градом течёт. Сердце бешено колотится, тяжело отдышаться, дикая усталость. — Загоняешь себя в угол? — Эраст подошёл ко мне, — намеренно? — Это работает, — пью воду, — проверено. — Тебя что-то мучает? — Ерунда, — улыбаюсь, — ты что в такое время здесь делаешь? — Заместитель шефа работы накидал, — пожал плечами, — начал собираться домой и услышал звуки. — Я в душ. Дождёшься? — Конечно. Лера же уехала из страны. С какой целью они с Бриллингом встречаются? При том условии, что Хартманн сказал правду, это меня пугает и заставляет нервничать.Час спустя
Дома меня ждал Велиар. — Мяу! Мяу-мяу! — лезет под ноги. — Привет, — почесала за ушком. Ваня не звонил весь день. Либо он мне изменяет, либо я себя накручиваю. — Он тебе не изменяет, — успокаиваю себя, — он тебе не изменяет… Он тебе не изменяет, — задумалась, — он тебе не изменяет? Нарезая овощи, краем глаза заметила движение около забора. Я одна в огромном доме, а из охраны только Велиар, который обожрался до потери пульса и лежит. Ничего страшного, да? — Тебе показалось… Или нет? Приедет Бриллинг с Москвы, а тут два трупа. Один человеческий, другой кошачий. Пощадите хотя бы его… Громкий стук в дверь напугал меня. — Сука! — взвыла. Острым японским ножом накири, расхлестала себе указательный палец левой руки. Кажется, до самой кости. Полотенцем обхватила руку, и посмотрела в глазок. Курьер. — Здравствуйте. — Добрый вечер. Молодой человек опешил, увидев мою окровавленную футболку. — Палец порезала. — Стоит быть аккуратнее. Вы — Евгения, — читает, — Бриллинг? Кто? — Я? — Вы. — Да. — Вам тут коробочка, — указывает на неё. — Спасибо. Коробка метр на метр. Курьер занёс её в дом, и после мы попрощались. Кровь пропитала полотенце почти полностью. С сюрпризом разберусь чуть позже. Я перевязала палец бинтом из аптечки, с трудом надела джинсы, и еле как нашла ключи от машины Бриллинга. У меня есть водительское удостоверение. Я умею управлять автомобилем… Может быть. — Это автомат, — пристёгиваюсь, — N — нейтральная передача. P — парковка или режим, в котором автомобиль ставится на стоянку. D — драйв, движение. R — реверс, задний ход. Где поворотники мне известно. С Божьей помощью добралась до больницы. В конечном итоге, я молодец. Перерезала себе сухожилия. Пока хирург зашивал палец, вспомнила про то, что Ваня, начитавшись новостей про Ближний Восток предложил расписаться. Конечно же, он перевёл это в шутку, мол, такая проверка. Но почему курьер обратился ко мне как «Евгения Бриллинг?». А вообще, коробка от Вани или кого-то другого? — Карницкая — вы? — в палату забежала медсестра. Девушка явно чем-то обеспокоена. Если грубо, то она в панике. — Я. — Прошу, — передает телефон.— Карницкая.
— Женя, ебаный в рот! — заорал Бриллинг, — тебя где черти носят?! Я позвонил тебе хуеву тутуеву раз! Ты где, блять?! Оглохла немного.— Вань…
— Что?! Где твой проклятый телефон?!— Дома…
— Почему я должен обзванивать всех и вся, пытаясь тебя найти?! Поднял на уши всю округу!— Извини…
— Бог простит! Что происходит?!— Резала овощи, в дверь постучал курьер, я испугалась и порезалась.
— Ебать, — вздыхает, — вернусь в Петергоф послезавтра. Карницкая, умоляю, доживи и бери трубки, когда я звоню!— Ладно, — как побитая собака.
Сбросил трубку. Неловко получилось. — Интересный у вас кулончик, — хирург напрягся, — симпатичный. — Спасибо, — улыбаюсь. Уже второй человек не оставляет без внимания подарок Вани. Почему? Где моя бдительность и чутьё? Неужели, я чересчур расслабилась? Возможно, не замечаю чего-то очевидного, того, что находится под самым носом.