Не оборачивайся

Увидев Бриллинга в этом шикарном наряде с бокалом вина в руках. Я чуть не свалилась с барного стула. Актёр бурлеска. Жаль, что телефона с собой нет. Моя сегодняшняя цель — Анита Хасанова. Самая молодая участница группировки Иордан. Соблазнять мне её не хочется, но у меня есть другой план. Бармен Азазелевский, а следовательно, коктейли у нас без алкоголя. Увидев девушку, горько расплакалась, громко шмыгнув носом. Я вспомнила то, как в шестнадцать лет не смогла спасти птичку. Разревелась как маленькая девочка. — Эй, — на английском, — что-то случилось? — Ой, — дёрнулась, — нет, всё нормально, — вытираю слёзы, — всё хорошо. — Тогда, почему же ты плачешь? — Эти мужики, — всхлипнула, — такие уроды… Мы им душу и сердце, а они другую бабу в постель приводят. — Дорогая, — присела рядом, — забей… Они все такие, поверь мне. Я дважды была замужем и дважды обожглась, а после поняла, что с девушками лучше. — Кажется, ещё один мудак и женюсь, — усмехнулась. — Правильно, — кивает, — бармен, а давайте-ка нам две «сладких девушки». — Хорошо. Мы выпили несколько коктейлей, разговорились. Анита, вы такая доверчивая и наивная, что смешно стало. Я такое опьянение отыгрывала, что лучшие театральные институты завидовали таланту. — Ты здесь с кем вообще? Вечеринка закрытая. — С сестрой, — практически легла на барную стойку, — приглашение отдала, а сама где-то шляется. — Пошли пока к нам, а? Мы не обидим. — А пошли. В приватной зоне сидели Иорданцы и наша Хела. Красавица удобно устроилась на коленях у одного из них. — Привет! — Хэй, у тебя такие же линзы! — Хела засмеялась. — Тоже на Восьмой улице в Берлине взяла? — Нет, эти в Париже купила. — Ребят, — Анита, — знакомьтесь, это Эмма и её парень полный мудак. — Давай мы ему череп пробьём? — рассмеялся мужчина, — я Дамиан. Мой парень тебе сам череп пробьёт. — Ты это сделаешь лично для меня? Как ласковая кошечка села поближе к мужчине. Он тут же клюнул. — Малышка, — провёл рукой по шее, — конечно. И что натворил твой парень? Разбил сердечко? — Да, — надула губки, — починишь? — С удовольствием. На протяжении разговора я подавала ему различного рода сигналы, намеки на то, что нам стоит уединиться где-нибудь. Дамиана вижу впервые, но он крупная рыбка. Здоровый парень, харизматичный блондинчик с кукольной внешностью. Иорданцы не обсуждали работу. У участников группировки была татуировка за ухом, нанесённая белой краской. Такого не заметишь, если не приглядеться. Альфа и Омега. Первый и последний. Хорошая идея использовать первую и последнюю букву греческого, или ионического, алфавита. — Прекрати так на меня смотреть, — прильнул, — заманиваешь. — Так заметно? — удивляюсь. — Да, — похотливо облизнулся, — идём? — А как же знакомство с родителями? — Я тебя познакомлю с кем-то более приятным. Он взял меня за руку и повёл в сторону уборных, а я взглядом маякнула Аластару. — Ну, — прижал к стене, — готова к знакомству? — Оно будет полезным? — игриво провела рукой по его груди. — Оно будет приятным. Дверь кабинки открылась. — Это мой парень! — заверещала, — спаси меня от него! — Ты охуел? Дамиан обомлел от такого, что даже растерялся, но Аластар что-то вколол ему в шею и отличным ударом вырубил мужчину. — Актриса, — на русском, — молодец. Где девка? — Подожди минутку. Кстати, как тебя зовут? — Женёк, — протянул руку. — Женёк, — пожимаю её. — Приятно иметь с вами дело, коллега. — Взаимно. — Ты сильно не торопись, — поднимает Дамиана, — мы сейчас здоровяка отнесём, потом за девкой. — Хорошо. Спустя несколько минут вернулась в зал, и увидела, что в приватной комнате сидела только Анита. — Помоги мне, — чуть ли не реву, — там Дамиану плохо стало… Он упал и задыхается, трясётся весь! — Говорила же, что курить не надо, — закатила глаза, — он астматик! Скорее, Эмма! Забежав в туалет, я резко ударила девушку в шею сбоку. При ударе пострадает блуждающий нерв, и это приведёт к сильному головокружению, а в некоторых случаях даже к потере сознания. — Что ты, — схватилась за раковину, — что ты делаешь? — Ничего личного, — повторяю. Анита потеряла сознание, чуть ли не ударяясь головой об кафельный пол. Я её поймала. — Опаздываешь, — рявкнула, глядя на Женю. — Извините, госпожа Бриллинг, — помогает, — он оказался тяжелее, чем хотелось бы. Дотащив её до фургона, в который погружали всех Иорданцев, связали девушке руки и ноги, а также завязали рот. — Ты им снотворное вкалываешь? — С успокоительным, — достал шприц, — пока доедем, пока в божеский вид себя приведем. Они очухаются спокойными и счастливыми, — рассмеялся. К нам молча подошёл недовольный Бриллинг. С сигаретой и без парика. Выглядит злым. — Всех собрали? — Одиннадцать человек, — Хела прикурила, — наши в машинах. Арадию с Аластаром ждали. — Почему задержались? — Джулия не смогла, — ответил мужчина, — а твоя жена двоих завалила. — Как это «не смогла»? — Он не клюнул. — Поговорим на базе. Меня пугает настроение Вани. Все прошло гладко, но он почему-то очень сердитый. Мы опять приехали на лесопилку. С другой стороны, опять же, в подвале находились комнаты. Больше всего это убежище напоминало гостиницу, у которой большой коридор, а точнее зал, напичканный техникой. Хела показала мою комнату. Кровать, тумба, комод, планшет на подоконнике и ванная комната. Уютно. Я с огромным трудом сняла чертово платье, так как оно мне мало, эти проклятые каблуки, которые все ноги сдавили и отклеила накладные ресницы, чуть ли не выдрав свои. Убрав линзы в контейнер, взяла полотенце, направляясь в душ. Пришлось помучаться с макияжем. В зеркале не узнала себя. Больше никогда не буду так краситься. На моей кровати лежал Бриллинг. Ваня уже привёл себя в нормальный вид. — Всё хорошо? — вытираю волосы. — Я хочу тебя похвалить и отругать. С чего начать? Интересно девки пляшут. Встанут в угол и стоят. — С хорошего. — Ты молодец. Выполнила больше, чем было задано, и не вертела головой в разные стороны. — Спасибо… За что меня ругать? Всё же нормально. — Угу, — тяжело вздохнул, — вот бы ты со мной так флиртовала, как с Дамианом. Я даже позавидовал. — Это же задание и ничего более. — Разве? Линзы ещё и звук пишут, представляешь? Я вот просмотрел видео с того момента, когда вы в туалет зашли. Твоё томное дыхание рядом с этим человеком возбудит любого. — Прекрати, — усмехаюсь, — это глупо. — И твои искромётные взгляды, обращённые в его сторону. Карницкая, что это было? — Работа. Ничего такого, слышишь? — Тогда, почему твои глаза забегали? Он тебя зацепил? — Бриллинг, хватит устраивать мне сцены ревности! Я же сказала, это ра-бо-та! — Слушай, у меня были мысли по поводу того, что мы друг другу не подходим. Я старше на одиннадцать лет, мои принципы, для кого-то, самоубийство, да и вообще, человек неоднозначный. — Ваня! Послушай… — Наш секс без обязательств, — перебивает, — дошёл до такого, что моя фамилия у тебя в паспорте. Если тебе хочется погулять, то надо было сказать сразу. Ты молодая и красивая девушка. — Бриллинг, — щёлкаю пальцами, — приём! Слышишь меня? Если бы мне хотелось погулять, то я бы сейчас находилась в Петрограде и тусила с каким-нибудь студентом, у которого есть скейт и партаки. Я сейчас здесь с тобой, в Германии, и опять лезу в какую-то дичь. — Я видел, как ты на него смотрела! — Бог дал мне зрение именно для того, чтобы смотреть на людей, Ваня! — Не ори! — Ты сам орёшь! — Конечно ору! Я же злюсь! — Давно ты стал таким ревнивым собственником?! — Всегда был! Только сейчас увидела? — в ярости, — Евгения, просто скажи как есть! Я тебе нужен или хочется погулять? Пока не поздно. Когда Бриллинг называл меня Евгенией, то это значило, что он действительно злиться. Точнее, ещё чуть-чуть, и полетят головы. — Так, — подхожу к двери и открываю её, — иди остынь, а потом поговорим. С тобой невозможно общаться, когда ты в таком настроении. Иван соскочил с кровати и громко захлопнул дверь, прижимая меня к ней. Он меня сейчас задушит, да? — Не надо мне указывать, — прошипел. — Не надо на меня орать и обвинять в какой-то хуйне, понял? — прорычала, — я тебя не боюсь. — Зря. — С другими ты можешь делать всё, и они будут подчиняться, но со мной это не прокатит. Отец справиться не может, думаешь, у тебя получится? — Получится. — Сомневаюсь. Иди остынь. — В первую очередь, я твой муж, и имею полное право тебя ревновать. А ты разговариваешь со мной как с подружкой. — Повод для ревности был? — Был! Он тебя глазами раздевал, а ты сидишь хихикаешь. — Может, стоило ему нож в глотку воткнуть? При всех. Бриллинг, успокойся немедленно. Это мне стоит сомневаться в твоей верности, так как Саше ты изменял со мной. Ваню сказанное задело. — Саша была удобной. Я на ней за полтора года не женился, а за тобой носился как бешеный, и притащил в ЗАГС за три месяца. — Она тебя любила. — А ты? — шёпотом, — а ты меня любишь? Его глаза забегали по моему лицу, пытаясь найти ответ на заданный вопрос. — Абаддон! — крикнул Аластар, — ты где? У нас есть работа. Дамиан очухался. — Блять… Я отошла и пропустила его. У меня вот-вот сердце из груди выпрыгнет… Замуж вышла, а с чувствами не разобралась. Высушила волосы, надела спортивные штаны с майкой и вышла из комнаты. На кухне хозяйничала Хела. — Я могу помочь тебе. — Отдохни лучше, — заправила прядь рыжих волос за ухо. Хела была похожа на кошку. Такая же грациозная, яркая и хитрая. — Слушай, — сажусь за стол, — почему Джулия так поступает? Что они с Бриллингом не поделили? — Тебе правду рассказать? — усмехнулась. — Желательно. — Как ты знаешь, то наш отряд присоединился к Азазелю давненько. Я, Абаддон, Вельзевул, Аластар, Апата и Джулия. — Как среди вас оказалась Бежецкая? — У них с Бриллингом какая-то особая связь, подкреплённая неприязнью. Я знаю, что они развелись в тот момент, но оставались вместе какое-то время… — Как мужчина и женщина? — Как сообщники. У них было общее дело, связанное с первым мужем Амалии. К сожалению, подробностей не знаю. Так вот, Джулия давным-давно приметила Бриллинга, а после их непродолжительной интрижки, — усмехнулась, — вообще стала одержима им. — Вы все ровесники между собой, но Джулия значительно старше. — Она была женой куратора. Ольховский курировал наш отряд при Иордане. Там же и погиб, вместе с моим братом. — Прими мои искренние соболезнования, Хела. — Просто Юля, — кивнула, — спасибо. Доходило до такого, что Абаддон дрался с Джулией, ибо она с катушек слетела. Помню, как ему лицо расцарапала… Мы услышали отдалённые крики и исконно-русский мат. — Это… Это что? — прислушиваюсь. — Аластар, — продолжает, — видимо, допрос перешёл на новую волну. Абаддон не любит ручки пачкать. — А можно посмотреть? — Если хочешь, — усмехнулась, — но не гарантирую, что тебе это понравится. Железная дверь слева. — Хорошо. Спасибо. За дверью была ещё одна, а за ней кабинет, похожий на Красную комнату из «50 оттенков серого». Столько приспособлений для пыток. — Тебе спокойно не сидится, да? — Женя рассмеялся. — Интересно же. А где Абаддон? — Там, — указал на дверь, — весь в работе. Сегодня именно он разговаривает. — Кем ты работаешь в обычной жизни? — Модельер. Твоё свадебное платье — два месяца моей кропотливой ручной работы. — Два месяца? Мы с Бриллингом знакомы четыре месяца. Женаты как месяц, то есть, он через месяц после знакомства заказал свадебное платье? — Да, где-то так. Оно в единственном экземпляре. — Там написано «Италия». — Верно, я живу и работаю в Италии, но по просьбе Абаддона приехал в Петроград. Вновь раздались крики. — Что он с ним делает? — содрогнулась. — Пауков на него усаживает, — хохочет, — Бриллинг издевается изощрёнными способами, но без крови. Белоручка. — Немец же. Он играет со страхами? — Верно. Абаддон хорошо считывает людей и без труда сможет определить уязвимые места, а после, развлекается как может, доводя до психбольницы. Я в шоке. Лучше бы он их лупил до потери сознания. — Почему Ваня сам решил пойти на допрос? — Дамиан убил Вельзевула и Катарину. — Аластар! Из комнаты вылетел разъярённый Бриллинг. — Ни одного ножа нет! Где? Он заметил меня и слегка оторопел. — Зачем тебе нож? — Там тортик стоит, — язвительно улыбнулся, — порезать надо. Любовь моя, будь любезна, принеси коньячку. — Я уйду, и ты его убьёшь. — Нет, — врёт. — Да. Схватив наручники со стола, зацепила их на руке Бриллинга, а после и на своей. Аластар расхохотался. — Обезумела? — прорычал. — Пойдём погуляем, — направляюсь в сторону выхода, — подышишь воздухом, успокоишься. — Карницкая. — Если ты сейчас дёрнешься, то мне станет больно, а если мне станет больно, тебе будет плохо. Идём! — потянула за собой. Под возмущения Вани мы покинули подвал. — Ты играешь с огнём, — достает сигареты, — для чего отвлекаешь? — Для сохранения чужой жизни. Смерть Дамиана тебе ничего не даст, Бриллинг… Он может быть полезным. — Молчит как рыба. Аластар должен из него что-то выбить. — Может, стоит начать с кого-то другого? С Аниты, например? Постепенно подняться по пищевой цепочке. — Извини, — прикурил, — я перегнул палку. Мне вовсе не хочется пугать тебя или отталкивать. — Для начала остынь окончательно, ладно? — снимаю с нас наручники, — выдохни. Улыбнувшись, зашла обратно.