Утро
Бриллинг и Аластар работали всю ночь. Могу поклясться, что я слышала звук выстрела, и кажется, их было несколько. На прикроватной тумбочке стояла корзина с ягодами в шоколаде. Характерной записки не было. — Доброе утро, — заглянул в комнату. Он был в приподнятом настроении. Улыбался и ласково смотрел на меня. — Привет, — сладко потянулась, — спасибо за ягодки. — Часть моих извинений, — присел на кровать и взял за руку, — ты безумно хорошо спала, и я решил не тревожить твой сон. Переночевал в зале. — Ну и зря. Приподнявшись, положила голову на его колени. — Ласковая кошечка, — убирает волосы с лица, — больше не злишься? — Злюсь, — кивнула, — сильно. — Я вчера наговорил лишнего. Обещаю, впредь такого не будет. — Перестанешь ревновать? — Нет, — мотнул головой, — продолжу, но более спокойно. Я не могу не ревновать, понимаешь? Ты слишком хороша, и вижу, как похотливые мужики на тебя смотрят. — Сам смотришь так же. — Мне можно, — показал руку, на которой обручальное кольцо. Я заметила сбитые костяшки. — Это что? — Издержки профессии. — Многим сохранил жизнь? — Тем, кого забрала ты. Девка более сговорчивая, чем этот, — замялся, — плохой человек. — А остальные? — А остальные испытывали мои нервы и укусили Аластара. Представляешь, один из них цапнул его за нос. — Как он себя чувствует? — Пришлось отвезти в больницу и поставить несколько прививок. — Куда вы дели тела? — Убежище оснащено крематорием. Все чисто и безопасно для природы. Удобрили почву. — Ужас какой-то… Мне кажется, что всё это сон. Также нельзя. — Привыкнешь со временем. — Ты пощадил убийцу Вельзевула по доброте душевной? — Нет. Он нужен Иордану. Рычаг давления. — А Анита? — Её можно заслать к ним. Так скажем, карманный Иорданец. — А если будет врать? Кому хочется сдавать своих? — Тогда, — облизнул губы, — её мать, отец и маленькая дочка умрут. За ними уже наблюдают наши. — Чересчур жестоко. Дети не виноваты в грехах родителей. — Но им отвечать, и да, цель оправдывает средства. Они знали, на что идут. — Мой отец — главный Азазелевец? — Он единственный, кто жив из трёх создателей. Как таковой иерархии нет, и у нас равенство, но с Люцифером никто не спорит, его слово — закон. Так, — переводит тему, — собирайся и едем. — К бабуле? — К ней я уже съездил, — поднимается, — от клуба за нами был хвост, и уверен, что Иорданцы скоро приедут по наши души. Твой завтрак — клубника и кофе. — Остальные уже уехали? — Да. Буквально через двадцать минут мы покинули убежище через тоннель, в конце которого был свет и машина. Бриллинг молчал, изредка оглядываясь по сторонам. — Ты чего? — Подожди, — прислушивается. — Кто-то подъехал к лесопилке. Машин пять точно. — Молодец. Быстрее. Через лес выехали на трассу, постоянно оглядываясь назад. Вроде бы, как мне кажется, всё тихо, но Иван Францевич считал иначе. — Я в туалет хочу, — прошептала. — Терпи, — прикурил сигарету. — Если бы могла, — сжалась, — прямо здесь и сейчас описаюсь. — Карницкая, — закатил глаза, — до заправки потерпишь? — Может быть… Клянусь, я чуть ли не плакала от того, как сильно хотелось в туалет. Мочевой пузырь вот-вот лопнет от такого количества жидкости. Как же тяжело… — Только быстро. Я забежала в магазинчик, спросила где уборная и бодрой походкой отправилась в сторону кабинки. Райское наслаждение… Подойдя к кассе, дабы расплатиться за услугу, засмотрелась на мороженое. — Девушка, вы обронили. — А? — Первый и последний. Не успела повернуться, как на меня со спины напали, пытаясь связать руки и ноги. Мужчина больше, но я схватила бутылку с газировкой, швырнув её в двери. Стекло рассыпалось на мелкие кусочки, и заметив что-то неладное, Бриллинг вылетел из машины. Иорданец запустил руку в мои волосы и одним ударом об кафель, к сожалению, вырубил.Бриллинг
Мне удалось лишь несколько раз попасть по кузову фургона, и то, без каких-либо результатов. В этом чёртовом магазине никого нет. — Ебаный в рот, блять... Так. Без паники. Держи себя в руках. Я ехал настолько быстро, насколько мог. — Где она? — Похитили, — прикурил сигарету. — Взяли и похитили? — Аластар, — вот как есть? — Да, блять! — Но кто? — Сука, — закатил глаза, — свадьбу играли люди, потеряли невесту, поехали искать, увидели Женю и решили подменить! Хули нет-то?! — Абаддон, давай-ка выдохнем? — Хела. — Они её разорвут там! Мы девятерых Иорданцев завалили! — Тише-тише… — Кто-то, — задумался, — кто-то выдал маршрут. Я специально ехал другими дорогами, не задевая главные… Шестерёнки в голове заработали с полной силой. — Ты на что намекаешь? — На то, — направил дуло пистолета на Джулию, — что кто-то сделал туки-туки… Ребятки всю ночь со мной были, а ты, кажется, на головную боль жаловалась. — Твоей жены тоже не было. — И хочешь сказать, что она заказала собственное похищение? Признайся, и гарантирую быструю смерть. Я не дурак, Джулия, вижу же, как глаза бегают из стороны в сторону. — Абаддон! — ко мне подлетел Аластар. — Чего молчишь, мразота? — Да, — кивает, — и что? Сдала твой маршрут, ибо она мешается нам. Ты с ней ведомый. Я так считаю. Кто со мной согласен? — Удивлён, — усмехаюсь. — Мне наплевать, убьёшь ты меня или нет. Катя и Вельзевул — моя работа, — рассмеялась, — это я натравила на вас Иорданцев, которые так рвались вам отомстить, и да, это я вывезла их из Риги. — Почему? — спокойно. — Никогда не прощу тебе то, что ты сделал при Иордане, Бриллинг. Протокол 612. Злопамятная сука. Так и знал, что нужно было пристрелить ещё тогда. — И мне греет душу мысль о том, как ты скорбишь по другу, обвиняя себя в его смерти. Признаюсь честно, я улыбалась на их похоронах. — Молодец. — Представляя то, как отборнейшие головорезы развлекаются с твоей сладенькой Евгенией, — вздыхает, — возбуждаюсь. У меня ладони вспотели. Хочу выпотрошить её как свинью. Карницкая, умоляю, держись. — Это так долгожданного. Я ждала десять лет, и теперь, вы все сдохните. Я снял предохранитель, а после засадил ей пулю между бровей. — Нет, — достаю сигареты, — ты. — Иван Францевич, отдай-ка мне пистолет. — Я спокоен. — Твоё «я спокоен» заканчивается трупами. — Я спокоен, — убираю оружие, — выдохните. — Когда у тебя оружие в руках, то всем становится страшно. — А мне весело, — улыбаюсь, — я убрал. — А я говорила, — Хела, — Бриллинг, что за протокол? — Протокол 612 — особое распоряжение. Оно начинало действовать в том случае, когда большая часть солдат была, — подбираю слова, — ликвидирована. Он подразумевал под собой то, что вышестоящие чины обязаны были провести полную зачистку: дети, родители, братья, сёстры, мужья и жены, соседи, друзья и коллеги. Все те, кто когда-либо общался с нами. — И зачем? — Стереть следы отряда из истории. Я услышал про это тогда, когда нас перекидывали в вертолёт, дабы спасти жизнь. — Но, — Абаддон, — нас спасли гражданские. — А хотели отвезти на поле и расстрелять. Каким-то чудом во мне оказались силы, я нашёл клинок и зарезал Ольховского с сыновьями, а когда немного поправился, то Ольховского-старшего и его семью. — Ты, — Женя в шоке, — вырезал всех Ольховских, а Джулию пощадил? — Я не знал о её существовании, но она о моём знала. Лишь спустя пару лет, мне стало известно кто она такая. Я пригрозил, мол, не рыпайся и жива будешь, но, — махнул рукой в сторону трупа, — не побоялась. — У старшего брата, — Амара, — дочери было года два, да? — Полтора, — взглотнул, — не смотрите на меня так. У самих дети, семья, друзья. Мне тоже жить хотелось. — Абаддон, — Аластар поморщился, — это… — Ужасно, — киваю, — знаю. Если кого-то успокоит тот факт, что дети умерли во сне безболезненно и быстро, то я рад. — Вот почему ты Джулию терпел. — Сосала нормально и была полезной, но не более. — Карницкий знал? — Нет, но чувствовал, что Ольховские воду мутят. Он всех пытался предупредить. — И спрятал своих девок в Германии. — Да. — И когда Люцифер остался один из основателей, он внедрил систему равноправия и собрания? — Именно. При Ольховском такого не было, нас кидали в самые горячие точки и ничего не объясняли. — Как с Иорданом. Мы же приехали ради одной цели, — Женя забрал у меня сигарету, — а там оказалось совершенно другое. — Подставили. Кому интересно, то могу дать почитать текст протокола из архива. Как раз посчитаете, скольких я убил. Только, позже, ладно? — Спасибо, — Абаддон протянул руку, — в тебе осталось что-то человеческое. — Уже нет, — жму её, — за работу? У меня завибрировал телефон.— Бриллинг, — принимаю вызов.
— Я вылетаю ради того, чтобы спасти свою дочь и прострелить тебе черепушку, — порычал Михаил Александрович. Блять. — Проблемы? — Люцифер.Карницкая
Я время от времени приходила в сознание, пытаясь немного сориентироваться. Меня лихорадило и тошнило, а также, Иорданцы накачали наркотой. Мир тускнел, плыл и просто плясал, вызывая адскую головную боль. В убогом подвале посадили на цепь как собаку. Ужасная обстановка. Один из них схватил меня за подбородок и воткнул в шею очередной шприц, но я укусила его за палец так, что тот дёрнулся. — Шлюха, — влепил пощёчину. — Грубо, — выпрямила ноги. Молчу. — Я скоро приду, пупсик. Не скучай. — Жду встречи, — сплюнула кровь ему на ботинки. Убедившись в том, что он ушёл, ногами пододвинула выпавший телефон Иорданца. Руки в наручниках, пришлось носом набирать 911. — Служба спасения.— Здравствуйте. Вы можете определить координаты и отправить их?
— Да, конечно. Вас похитили? Мисс, где вы находитесь?— Определите координаты и отправьте их Карницкому Михаилу Александровичу, министру обороны Российской Империи.
— Скажите, где вы находитесь?— Пожалуйста, сделайте то, о чём я вас прошу.
Связь оборвалась. Батарея села. Буду надеяться на то, что она не дура и всё поняла. Прислонившись головой к стене, попыталась как-нибудь сдержать приступ тошноты… С меня пот градом течёт. — Ах, ты, — вернулся, — мелкая мразота, — начинает пинать, — решила настучать? А хер там плавал! На телефоне пароль. Каждый удар был больнее предыдущего. Я стерпела около семи, а на восьмой до крови прикусила губу. — Знаешь, — взял за волосы, — у нас приказ тебя не убивать, но несколько костей тебе сломаю. — Ломай. — Обязательно, плюс ко всему, девка ты симпатичная, — подмигнул, — я с тобой ещё в обнимку полежать успею. Босс в пути, повеселимся ещё. — Я тебе член откушу, — улыбаюсь, — хотя, было бы что откусывать. За острый язык получила вновь. — Хоть бы воды ей дал, — зашёл ещё один мужчина, — Нориэль, это отвратительно. — Она одна из них, Уриил. — В первую очередь, она человек. Уриил присел рядом со мной и напоил меня водой, а после вытер кровь с лица. — Спасибо, — кивнула. — Я обязательно сообщу о твоём поведении, — с презрением посмотрел на коллегу. — Не надо, — напрягся. — Надо. Отдай ключи, — протянул руку, — и пошёл вон. Нориэль вложил ключи, покидая мою камеру. — Вы можете верёвку ослабить? Мне всю грудь передавило. — Конечно. Мужчина слегка ослабил верёвку, позволяя вдохнуть полной грудью. — Вы — добрый Иорданец? — Моментами, — усмехнулся и поднялся. — Убьёте меня? — В этом смысла нет, нам вы нужны живой. От мёртвой толку мало. — Что за препарат мне вкалывают? Уже третий раз. — Шестой. Этот препарат изменит ваше восприятие мира, воспоминания. Ластик для мозгов. — Я адекватная. — Пока что, вам вкололи конскую дозу, следовательно, когда накроет с головой, то вы даже этого разговора не вспомните. — Кормить будут? — Нет. — Отлично. — Мне пора… Где-то через час, я поняла, о чём он говорил. Лучше бы умерла, чём ощущала агонию и нестерпимую боль по всему телу с судорогами.