День
До самого утра мы пили. Намешали всё, что было у Бежецкой в квартире. Нам удалось узнать причину ненависти между Сэмом и Бриллингом. Иван Францевич переспал с его женой. — Чего?! — Амалия, — она выбрала его? Совсем ебанулась?! — Почему ты так реагируешь? — улыбается. — Я первая жена Бриллинга. — Тяжёлый случай… — И где сейчас твоя бывшая? — Без понятия. Много тем было поднято. Открыли друг другу души. Я почему-то думала, что её жилище более просторное, но на самом деле, это квартира-студия с одной кроватью и диваном, который не раскладывается. И да, кровать односпальная. Дабы не спать на полу, поехали в поместье. — Господи, — МакАллистер вышел из подъезда, — как же светло и плохо. — Снег ослепляет, — киваю, — спать. Я очень сильно хочу спать. — Поддерживаю. Вертолёты… Наконец-то я дома. — Добрых снов, — вручает мне торт. — Благодарю, — киваю, — до вечера, Сэмюэль. — До вечера, Женя, — постарался. Поднимаясь в комнату, услышала звуки из кабинета отца. — Тук-тук, — заглядываю, — привет. — Привет, тусовщик, — улыбается, — как настроение? — Отличное. Я пиздец какая пьяная. — И что ты делала? — Мы с Амалией знакомили Сэма с Россией. — Милая шапка. — Спасибо, — киваю, — прости, па, что я вот такая. Обещаю уделять тебе больше времени. — Договорились. Как прошло знакомство? — Потрясающе. Странно, что ты не искал меня с собаками. — Ваня сказал, что Сэм рядом. Я был спокоен. — Настолько доверяешь ему? — Да, — поднялся, — МакАллистер выдающаяся личность. В двадцать девять лет он — глава филиала в Германии. Самый молодой из управляющих. Я его называю гением современности, — поджал губы, — и именно из-за этого Бриллинг его ненавидит. — Чувствует конкуренцию? — Именно, тем более, ему есть за что переживать. Сэм прагматик, отличный стратег, умён, да и вообще, подаёт большие надежды. Перспективный парнишка, но у него одна из тех тяжёлых судеб, о которых мне известно. Когда впервые услышал об этом, то волосы дыбом встали, — вздыхает, — я его родителей, к сожалению, не знал, — отводит взгляд, — могу сказать одно — они были замечательными людьми, если судить только по сыну. Воспитан, дисциплинирован, и что удивительно, добр к этому миру. — Хоть мир и послал его. — Да. В Сэмюэле нет пожирающей ненависти, зла, и иногда, я говорю ему, что он слишком мягок для этой работы, но каждый раз ошибаюсь. — В плане? — Он чем-то похож на меня. Дома один, а на службе другой. Например, я, МакАллистер, Вельзевул, — замялся, — Царство небесное, Хела, мы все не смешиваем работу и жизнь, а Аластар, Локи и Бриллинг — смешали. Они не разделяют эти две локации. — Плохо… Ладно, па, я пойду спать, а то, — зевнула, — вертолёты-ы-ы… — Давай, — поцеловал в висок, — тебе принести водички? — Справлюсь. — Люблю тебя, доча. — И я тебя, — подмигнула. По пути в комнату встретила одну из горничных. — Евгения Михайловна. — Галина Ивановна, бросьте, — улыбаюсь, — просто Женя. Слушайте, а вы в гостевую комнату на третьем этаже одеяло стелили? — Конечно. Я не знала что кто-то заехал, потом Михаил Александрович сказал, и всё было сделано в лучшем виде. Иностранному гостю понравится. — У вас не будет ещё одного одеяла? — Конечно будет. Господин МакАллистер свернулся креветкой на кровати. Он околел как собака в пургу. Я накрыла его одеялом, зная, что под одним будет холодно. — Спасибо, — на английском. Ему здесь неуютно, всё чужое и странное. Понимаю, сама ещё не могу привыкнуть.Вечер
Меня разбудил стук в дверь. Дайте умереть спокойно… — Кто? — прошипела. — Ты всё ещё спишь?! — Бриллинг заваливается в комнату, — гости, значит, приехали, а она дрыхнет! — Какие, нахуй, гости? — открываю один глаз, — ты ебанулся? — Как «какие»? Твой горячо любимый супруг, твоя лучшая подружка и Ханаби. — Нахуя вы приехали? — Дядя Миша пригласил всех на ужин, — присаживается на кровать, — у него какая-то новость для нас. — Клёво. — Гляди. Иван показал фотографию Велиара, который сидел на подоконнике и смотрел на улицу. — Тебя ждёт. — Ты ж мой хороший, — вздыхаю, — а кот не является предметом раздела? — Нет. Я его купил до брака с тобой. — Чёрт… Можно его забрать? — Это мой кот, — надул губы, — даже не мечтай. — О чём болтаете? — папа заглянул. — О том, что Женя хочет забрать моего кота. — Я просто не хочу, чтобы твои бабы его гладили, — фыркаю, — ревную. — Не переживай, другие бабы у него тоже не вызывают интереса. Дядь Миш, — почесал нос, — по поводу Марии… — Не начинай. — Пап, почему сразу «нет»? У неё есть мотив, Альфред её знал. — Во-первых, она моя дочь и твоя старшая сестра, — цокает, — во-вторых, Мария сейчас находится в пансионате, и у неё тяжёлый период, следовательно, её держат под особым контролем. — Обострение? — хором. — Можно и так сказать. И в-третьих, она муху-то убить не может. Даже не смейте мне говорить об этом. — Но, премьер-министр… — Евгения, — тихо рявкнул, — замолчи. Если захотите мне что-то сказать, то предъявите доказательства. Настоящие, Ваня, — пригрозил. — А почему сразу я?! — Я тебя знаю, — фыркает, — Михаил Саныч, — начинает передразнивать, — я вам отвечаю, это он его завалил! — Это было пять лет назад! — в шоке. — Но было же. Не поспоришь. — Будут вам доказательства. — Всё, хватит болтать. Жень, собирайся. Ваня, пошли покурим. Душ с цитрусовым гелем помог почувствовать себя человеком и немного ослабить похмелье. Как же, сука, плохо. Я выбрала черный лонгслив и джинсы-бананы. Мне удобно, на остальное поебать. На кухне Сэмюэль и Амалия помогали нашей домработнице. — Выглядишь лучше, чем ожидалось, — девушка усмехнулась. — Ну спасибо. — Это тебе, — протянула стакан, — пей. Я залпом выпила содержимое. — Хоть бы спросила. — Если ты захотела меня отравить, то знай, хуже мне уже не будет. А что это? — Вода, лимон, мёд и имбирь с огурцом. Тонизирует и помогает от похмелья. Посмотри на МакАллистера, цветет и пахнет! Сэм внимательно наблюдал за тем, что делает женщина и повторял. — Над чем работаете? — Да салатик лёгкий делаем, а твой друг помогает. Он по-русски вообще не понимает, да? — Мат и некоторые слова. — Скажи ему, чтобы у огурцов попки отрезал и выкидывал, а не ел. — Сэм, — улыбаюсь, — не ешь попки. — Почему? — смущается. — Мы их выбрасываем. — Варварство… — Ой, время-то! Михаил Александрович, можно я уже поеду? — Конечно езжайте, Илья вас подвезёт. Хорошего вечера! — У внучки день рождения сегодня, — поясняет. — Поздравляю. Бегите, мы закончим. Ужин просто восхитительный. Тыквенный суп-пюре с гренками и беконом, паста с грибами и курицей, море закусок, салаты. Ох, люблю такие вечера. Мы с Бриллингом сели друг напротив друга и по обе стороны от отца. Рядом с ним расположилась Ханаби, а со мной Амалия и Сэмюэль. — Ну, — отец открыл бутылку вина, — кому? — Откажусь. — Лучше соку, — Сэм. Глядя на Ваню возникал один вопрос, чем он опять недоволен? Лицо такое, словно его вот-вот стошнит. — Так, — папа, — время идёт, и дела надо делать. Сэмюэль, через несколько дней вы с Евгенией отправитесь в Германию. Ты покажешь ей главный офис корпорации, познакомишь с сотрудниками, введёшь в курс дела, расскажешь об обязанностях. — Экскурсия по Азазелю, — кивает, — я понял. — Молодец. — Подождите, — Иван Францевич, — я должен был это делать. — Ты мне нужен здесь, Абаддон. Управлению необходим временно исполняющий, есть чем заняться в Министерстве, а Сэм и без тебя прекрасно справится. Отдохнёте друг от друга, а там, глядишь, ребята к нам на Новый Год приедут, или мы к ним. — Лучше вы к нам. Страна у вас красивая и люди интересные, но очень холодно. — Выпей незамерзайки, — по-русски, — урод. — Вань, заткнись, — на том же языке, — иди сплюнь свой яд. Не порти нам вечер. — Я не знаю что ты сказал, Абаддон, — Сэмюэль напрягся, — но явно что-то оскорбительное. — Поверь, ничего такого, что могло бы быть для тебя полезным, — Амалия, — не обращай внимания, у Ивана Францевича ретроградный Меркурий. Ханаби рассмеялась. — Какая же ты сука. — Господи, спасибо, что я с тобой развелась. — Повезло, — жую салат. — Так, успокоились все трое! — папа пригрозил. — Подождите, то есть, МакАллистер с Женей будут вдвоём в Германии около двух с половиной недель?! — А ты думал, что за пару дней всему обучить можно? — нахмурился, — Абаддон, проблемы с доверием? — К тебе — да. Что там делать так долго? Он будет обхаживать мою жену со всех сторон, а мне здесь сидеть? — Свободные отношения, — шёпотом напоминаю. — Карницкая, — махнул рукой, — ну ты куда лезешь?! — А ты мне рот не затыкай! — сквозь зубы, — если думаешь, что я при первой же возможности запрыгну на Сэма, — дыхание спёрло, — из-за того, что он красивый и здоровый, то так и думай. Что-то доказывать тебе не собираюсь, понял? — Да меня тошнит от одной мысли о том, что эта каланча будет рядом с тобой практически три недели! — взрывается, — я прилечу и убью вас! — А мне приятна мысль о том, что твоя сушистка ошивается вокруг тебя круглосуточно? — Нет? — Мне наплевать, Бриллинг. Я даже об этом не думаю, ибо с первого раза всё поняла. Брак фиктивный, как и договаривались. Твоя ревность не обоснована какими-то чувствами, ты просто привык всех и всё контролировать. — Да! Да! И что? — Я не твоя собственность. Да и вообще, ты мне замену быстренько нашёл. — Нет. — Да! — ударила по столу, — чувствуешь запах? Молоко и мёд, кажется. — Чьи-то духи. — Это ебаный диффузор, который я покупала в твой, — скомкала салфетку, — дом, — бросила в него, — и пахнет им от Ханаби. Сколько же там находиться надо, чтобы одежда так провоняла?! — Жень… — Замолчи, Бриллинг. Ты сам затеял эту игру, вот теперь пользуйся её плодами. — Не путай абсолютно разные вещи. Чувства и эмоции с выгодой и удовлетворением потребностей. — Ты её трахнул? — рот приоткрылся. Вся наша перепалка происходила на русском. Ханаби и Сэмюэль заворожённо наблюдали за этим. — Выпустил пар. — Ну, — выдыхаю, — хоть правду сказал. — Я тебе не вру. — Какая же ты мразь, Бриллинг, — Амалия в шоке. — Так, — выдыхает, — Жень, давай мы с тобой всем всё объясним, дабы не было лишних вопросов, — переключается на английский, — мы с Евгенией действительно какое-то время встречались, между нами была страсть и влюблённость, но по истечению времени пелена спала, и открылись не самые лучшие стороны наших характеров. — Я подала на развод, нас развели. О своём решении не жалею, и не собираюсь. Мы с Бриллингом разные люди, которым существовать как паре тяжело, но как друзья и коллеги мы отлично ладим. Второй брак фиктивный, потому что так спокойнее всем. Нас связывает корпорация, штампы в паспортах и какая никакая дружба. — Но настроить нас друг против друга не выйдет. — Да, я твою подружку уже предупредила. Не справившись с эмоциями, я соскочила и плеснула Бриллингу в лицо соком. — Заслужил. — Поверить не могу. Месяца не прошло, ты уже с ней ебешься. — Женя! — папа. — Мне же надо как-то, — вытирает лицо, — избавится от чувств к тебе. — А я тебе помогу, — на русском, — что ты там говорил про Сэма? Знай, я с ним пересплю. Обязательно, да ещё и несколько раз. — Мстишь? — Избавляюсь от чувств. — Жень… — Пошёл нахуй. Выйдя из столовой, залетела в комнату и закрыла дверь. И вот, я опять лицом в подушку, и опять реву. Никакой ревности или обиды, зла на Ваню нет. Каждый сам находит удобный для себя способ, и в чем-то он прав. Меня убивает то, что я так не могу. Не могу взять и переключиться с одного на другое… Столько всего навалилось. Смерть мамы с Сашей, Иордан этот, Бриллинг. Я стараюсь не думать о плохом, пытаюсь не скорбить, но у меня нихуя не получается. Просто хочу лечь и сдохнуть. Делаю вид, что всё понимаю и со мной всё нормально… Но на самом деле, я как щенок, который потерялся. Пищит и пищит, не зная что ему делать никуда идти. Я тихо плакала, вытирая слёзы рукавом и даже не знала, сколько времени провела вот в таком состоянии. Стук в дверь. — Бриллинг, если это ты, то твое путешествие нахуй не отменяется. — Это я, — Сэм. — Заходи. МакАллистер появился на пороге с тарелкой еды и бутылкой сока. — Я не голодна. — Ты практически не поела. — А где все? — Амалия поехала к дочери, просила позвонить ей, Ханаби вернулась на базу, а Бриллинг с твоим отцом что-то обсуждают в его кабинете. — Она здесь останется? — Нет. Попросилась домой в Токио. Нам здесь очень и очень холодно. Ладно, Сэм лишь отдалённо похож на Винчестера-младшего. Приглядевшись, поняла, что у МакАллистера нос другой, и разрез глаз, волосы куда темнее, черты лица грубее. МакАллистер более брутальный. Обладатель модельной внешности, ему бы в рекламах сниматься. — Ты метис, да? — А что, — удивился, — так заметно? — Лишь предположение. — Мой отец британец, а мама латиноамериканка. Бронзовая кожа, тёмные и густые волосы, светлые глаза. — Светлые? Мне казалось, что они темно-зелёные. — Посмотри поближе. Действительно, глаза светлые. Они какого-то холодного зелёного оттенка. Интересно… — Кушай, пожалуйста, — ставит тарелку на тумбочку, — перелёт потребует много сил. — У меня есть несколько дней. — Люцифер сказал, что лучше всего нам вылететь завтра утром или днём. Меня ждёт работа, — опустил взгляд, — твоему папе не хочется накалять обстановку. Ваши отношения с Абаддоном сложные. — Угу… Закинув голову назад, попыталась вновь не заплакать. — Я могу тебе чем-то помочь? — прошептал. — Да нет, — голос задрожал, — извини за это шоу в столовой. Мне очень стыдно. — Знаешь, иногда, стоит выпустить пар. Я, конечно же, ничего из вашего разговора не понял, кроме той части, что была на английском. — Судьба над нами пошутила и свела нас. Мы разные как небо и земля. — Из-за чего ты подала на развод? Если не секрет. — Мне нужна ласка, внимание и нежность, Ваню бесят сюсюканья, нелепая болтовня. Мы оба любим свободу, и оба хотели друг друга ограничить. — Много противоречий. — Именно. — Предлагаю дружбу на взаимовыгодных условиях. Ты меня обучишь русскому, а я обучу тебя езде на мотоцикле. Кстати, очень полезный навык в нашей профессии. По рукам? — Договорились. Какая большая у него ладонь. — А наколенники и шлем будут? — Конечно, — кивает, — и тренировочные колесики, как у велосипеда. Полный комплект. — Я запомню. — Ладно, — посмотрел на часы, — попробую восстановить режим. Увидимся утром, Евгения. — Спасибо за пасту, — киваю, — до завтра.Утро
Наревевшись по самое горло, я спала как убитая. Чемоданы собрала где-то за час, проверив всё несколько раз. Сегодня чуточку теплее, чем вчера. У поместья нас уже ждал водитель и Амалия. — Прости, что не провожу до аэропорта, — обнимает меня, — Яра требует моего присутствия. — Я всё понимаю, — положила голову на плечо. — Буду очень скучать, Жень… Пожалуйста, береги себя и свои нервы. Забей ты на него, просто возьми и забей. Поверь, станет лучше. Подруга поцеловала меня в щёчку и ещё раз обняла. — Возвращайся скорее. — Я позвоню, — улыбаюсь, — аккуратнее, — Сэму. — Всё будет хорошо. Приятно было познакомиться, Амалия. — И мне, — жмёт ему руку, — здоровяк. — Подождите! — папа бежит, — подождите! Есть огромное количество зимней обуви для мужчин, но отец выбирает валенки. — Прилечу к вам где-то через неделю, следовательно, мы не прощаемся. — Хорошо… — Дочь, — подмигнул, — улыбнись, моя красавица. — Засмущал. — Время, — Сэмюэль напомнил, — самолёт через час. — Ну всё, с Богом, ребятки. — С кем? — рассмеялись. — Едьте уже. В аэропорту достаточно людно. Мне что-то попало в глаз, и включив фронтальную камеру, случайно заметила за своей спиной Ваню. Он нас ищет. Меня. — Там Бриллинг, — маякнула Сэму. Сердце в пятки упало, и ком в горле моментально появился. Ощущение, что я сейчас расплачусь. — И? — Не полечу, если мы сейчас с ним встретимся. Он не даст этого сделать, а я очень хочу улететь. Я с мольбой вцепилась в рукав мужчины, чуть ли не плача. Даже руки затряслись. Мне почему-то стало страшно. — Не отдавай меня ему, — шёпотом, — пожалуйста, Сэм, пожалуйста… — Тише-тише, — оглядывается, — иди пока в кафе, ладно? Я с ним поговорю. — Сэм… — Не переживай. Сахар в кофе уже растворился, но я продолжала мешать напиток ложечкой. Задумалась. Я давно хотела покинуть Россию и вернуться к привычной жизни в Германии. Надеюсь, что там мне понравится, сниму квартиру и останусь. Если бы мы с Бриллингом сейчас столкнулись, то была бы сцена как в мыльных операх. Не хочу этого. Мне действительно нужно отдохнуть от Вани. — Посадку объявили, — Сэм тихонько склонился надо мной, — идём. — А что с Бриллингом? — быстро выпиваю остывший кофе. — Я ему сказал, что ты полетишь вечерним рейсом, так как тебе нужно что-то закончить в России. — И поверил? — Как видишь. Идём! Только оказавшись на борту самолёта, наконец-то, расслабилась и выдохнула. Внутри всё спокойно.