Прошла неделя
Никаких новостей от парней не было. Папа говорит, что там какие-то масштабные проблемы со связью, и тяжело связаться даже с управлением. А что я? Я успокоительные пью, и смотрю новости про Ближний Восток. Там творится Ад на земле нашей грешной. В мой кабинет ворвалась женщина лет сорока. Высокая, статная блондинка. — Вы кто? — опешила. — Так, — поднимаюсь с места, — давайте начнём с того, что вы врываетесь в мой кабинет и задаёте вопросы. Представьтесь. — Аманда МакАллистер. Я жена генерального директора «Азазеля». Как интересно… Ну, начнём. — Где Сэмюэль? — Напор сбавьте. Я Евгения Бриллинг, — подхожу к ней, — заместитель генерального директора. У неё грубые черты лица. Брат симпатичнее. Сэм рассказывал, что отец Аманды и Михаэля — челюстно-лицевой хирург, а мама — врач-ортодонт. Вопрос, почему родители не исправили дочери прикус? Смотреть невозможно. — Бриллинг? — усмехнулась, — у Ивана есть сестра? — Жена, — киваю. Её выражение лица надо было видеть. Шок и смятение в одном флаконе. — Как вы попали на этаж директоров? — сложила руки на груди, — вас бы не пропустили, заставили бы ждать в фойе. — Где мой муж? — Бывший, — поправляю её, — вы изменили ему с моим мужем. Верните мне карту доступа, которую вы взяли у Сэмюэля, — протягиваю руку. — У меня ничего нет. — Не заставляйте вызывать охрану. Она найдёт то, что мне нужно. Поверьте, обыск может длиться бесконечно. Карту, — рявкнула. — У меня ничего нет. — Тогда, — усмехаюсь, — Селена, заблокируй этаж и вызови охрану. — Вы нормальная? — Вполне. Через двадцать минут спустилась в комнату охраны. — Арадия, — мужчина протянул мне карту доступа, — принадлежит господину МакАллистеру. — Чудесно. Спасибо. Видимо, принудительный шмон вообще не понравился Аманде. — Детский сад. — Вы думали, что я шучу? — А нормально нельзя было поговорить? — фыркает. — У меня к вам тот же вопрос. С какой целью вы здесь, Аманда? — Мне нужен Сэмюэль. — Его нет в городе. Я передам, что вы интересовались его персоной. Если он посчитает нужным с вами связаться, то славно, — улыбаюсь, — охрана вас проводит до выхода. Всего доброго. Терпеть не могу таких наглых и импульсивных дам. Ещё карту доступа спиздила. — Селена, — вернулась в кабинет, — расскажи мне про Аманду МакАллистер. — Возможно, вы хотите узнать про Аманду Мюнцер? Бывшую жену генерального директора Сэмюэля МакАллистера? — Она не брала его фамилию? — В Германии смена фамилии не имеет обязательного характера. Ещё раз соврала. — Аманда Мюнцер, сорок лет, не является сотрудником корпорации «Азазель», есть двое детей, на данный момент состоит в зарегистрированном браке. — Понятно. Этого мне достаточно. — Жень, — папа заглянул в кабинет, — ты с кем разговариваешь? — С Селеной, — улыбаюсь. — Точно, — цокнул, — забываю про неё. Я не просто так пришел, — протянул флешку, — Ваня просил её передать тебе. Признаюсь, пытался посмотреть что же там такое, но она требует авторизации с твоего аккаунта. — Это для меня, — забираю, — спасибо. Ты как? — Отлично. Поплавал в бассейне, сходил на массаж, — присаживается, — я на пенсии, корпорация в надежных руках, можно расслабиться. — Скажи, почему ты столько лет молчал о таком? — А зачем было говорить то, к чему вы не готовы? Так, — посмотрел на часы, — у меня йога. Пока-пока. — Уходишь от разговора? — Да, — кивает. Отлично. На флешке Бриллинга был текстовый файл.«Привет. Я подумал, что в наше отсутствие тебе заняться особо нечем, следовательно, вот тебе задание. По ссылке ниже координаты. Сделай что-нибудь полезное. Запомни адрес, ибо после того, как закроешь файл, он удалится. Удачи.»
— Серьёзно? — разозлилась, — вот какой он наглый, сука! Ваня «тонко» намекнул, что мне стоит посетить пансионат, в котором сейчас находится Мария? — Селена, — тру переносицу, — определи местоположение по координатам. — Минуточку… Опасная зона. Посещение без сопровождения не рекомендуется. — Что это? — Пансионат для душевнобольных имени Франциска, находится в пригороде Парижа, Сен-Клу. Здание находится на территории, принадлежащей корпорации «Хилос». — Подробнее. — Данная корпорация лидирует на рынке в категории фармацевтики. — И какие у нас с ними отношения? — Напряженные, но мировое соглашение имеется. И все же, Арадия, посещать пансионат не рекомендую. — Хочу навестить сестру. — По моим данным пациента с именем Карницкая Мария Михайловна там нет. — Как это? — усмехаюсь. — Или же, не занесли данные в базу. Если Бриллинг так настаивает, значит, действительно есть что-то интересное. В ресторане поймала Амалию. — Есть предложение, — подсаживаюсь. — Ты угостишь меня обедом? — Я куплю тебе все позиции в меню, если ты мне поможешь. Нам надо долететь до Франции и вернуться обратно, но главное, чтобы никто об этом не знал и нашего отсутствия не заметили. — Евгения, — прищурилась, — что за Бриллинговские замашки? Это в его стиле делать всё в крысу. — Мне необходимо посетить пансионат, в котором содержат Мари. Я хочу убедиться, что она во время убийства мамы с Сашей была там. — С ума сошла? Вы с Бриллингом синхронизировались? — опешила. — Пожалуйста. Всего один день, мы прилетим туда утром, а вечером вернёмся. — Как мы покинем Германию без регистрации пересечения границы? — У нас есть поддельные паспорта, — улыбаюсь, — соглашайся, мне нужна твоя помощь, Амалия. Отец даже слушать не станет. — Господи, — закатила глаза, — когда ко мне, в последний раз, твой муженёк подошёл с подобным предложением, я получила пулю в бедро. — Обещаю, стрельбы не будет. — Ладно. Покорми меня!Утро следующего дня Франция
Мы с Бежецкой пытались не выделяться из толпы, дабы никто не понял кто рядом с ними. — Похожи на хиппи, — поправляет куртку, — ужас, где ты взяла эти вещи? — Блять, в магазине. Отцу сказали, что поехали тратить деньги на шмотьё в соседний город. Ради приличия предложили вместе с нами, но папа отказался. В аэропорту особо не светились. Амалия все ворчала о том, что Бриллинги её погубят. — Будешь так часто называть мою фамилию, — вздыхаю, — возьму девичью обратно. — А толку? От этого уже не отмыться… — Эй, — толкнула её, — ты, вообще-то, его бывшая жена! — Но фамилию оставила свою. Ох, Франция, ты прекрасна, как и всегда. Однажды, я успею насладиться тобой как следует… Раньше здесь не была. На все манипуляции у нас девять часов. К шести вечера мы должны быть в аэропорту Парижа. Переодевшись в отеле, вызвали такси, которое дороже, чем в Берлине, да настолько, что Амалия аж заматерилась, и отправились в пансионат. Ехать долго и дорого. — За эти деньги можно купить, сука, что-то дорогое! — Это два моих оклада в Управлении. — А на автобусе? — Ненавижу автобусы. Полтора часа в дороге… Задница устала. Пансионат выглядел как монастырь. Мне не нравится. Жуткое местечко. Кажется, люди с ума сходят именно из-за атмосферы здания. — Помолимся? — смотрит на часовню. — Аминь. С трудом нашли входную дверь. — Доброго полудня, — нам улыбнулся мужчина. — Здравствуйте, — на английском, — мне нужна информация по поводу Карницкой Марии Михайловны. Сотрудник немного удивился. — Момент. — Нас сейчас пиздить начнут? — девушка прошептала по-русски. — Не должны. — А вы, собственно говоря, кем приходитесь? — Сестрой. — Евгения Михайловна? — прикусил губу, — это вы, да? — Да. — Мэтт, — к нам вышла пожилая женщина, — всё нормально. Я переговорю. Здравствуйте, дамы, я доктор Ланкастер, Мария — моя пациентка. — Можем переговорить? — Конечно. Мой кабинет рядом. Мне здесь не нравится ещё больше. Жуткая жуть в жутком месте. Как фильм ужасов про психушки. — Меня предупредили о вашем визите. Какой у вас вопрос? — Их много, — присаживаюсь, — мне хотелось бы знать, как она себя чувствует, какое у неё заболевание. — Разве, ваш отец не поделился информацией? — Привыкла получать информацию из первоисточника. — У вашей сестры параноидный тип шизофрении. Чувства Марии включены на максимум, она ревнивая собственница, крайне агрессивна по отношению к мужчинам, одного, — усмехается, — пыталась задушить простынёй. — И как это, — в шоке, — вылечить? — Полностью вылечить шизофрению невозможно. Главная задача врача — добиться состояния стойкой ремиссии, чтобы негативные признаки проявились как можно позже. С этой целью психотерапевт купирует обострения в условиях стационара. По возвращении шизофреника из больницы с ним должны много времени проводить родственники. — Вы стабилизируете состояние терапией. — Верно. К сожалению, Мария не выходит с нами на контакт, из-за чего возникает много сложностей. Она врёт нам, игнорирует, от слова совсем не хочет общаться… Более того, даже с господином Карницким общение не задалось. — Он же её сюда привёз… Её заболевание — генетическое? — Нет, диагноз приобретенный. Внешние факторы сыграли важную роль в развитии болезни. Скажите, родители были добры с вами? Вы же ровесницы и росли вместе? — Между нами два года разница. Мы с Мари росли как обычные дети состоятельных родителей: дисциплина, режим, репетиторы, а с тринадцати лет обучались в Германии. — Ваши отношения с родителями, они какие? — Тёплые. Я прекрасно помню, что Марию в детстве баловали больше, чем меня… — Интересно, — задумалась, — странно… — Что странно? — Вы сёстры, но такие разные. Совершенно не похожи друг на друга в плане типа личности. Извините, — усмехнулась, — профессиональные издержки. — Я могу её увидеть? — У Марии сейчас не самый лучший период. Обострение, ещё и с осложнениями. Единственное, что могу предложить вам, это наблюдение со стороны. С вашей сестрой сейчас работает психиатр. Доктор Ланкастер привела меня в оранжерею. У окна, спинами к нам, сидела Мария и психиатр. Волосы у неё не рыжие, и она не выглядит как человек, убивший мать и сестру. — Вы говорили ей что-то о гибели родных? — Нет, — мотнула головой, — пока нет. — Мария всё время находилась на территории пансионата? — Конечно. — Сегодня, вчера, месяц и неделю назад тоже? — Разумеется, мадам Бриллинг. Я не против общения пациентов с родственниками, но в вашем случае всё иначе. Мария очень зла на вас с отцом. Кто ещё на кого злиться должен. Никогда не забуду этот этюд в розовых тонах. — А про маму с сестрой ничего не говорила? — Нет. — Болезнь развилась именно на этом фоне? — Она обострилась на этом фоне. Не хочу вас торопить, но придётся. У меня совещание. — Конечно-конечно, — киваю. Попрощавшись с доктором, вышла в фойе, где ждала Амалия. По моему лицу было видно, что мы с Бриллингом ошиблись. Удивительно… С одной стороны, я рада тому, что Мария не пролила кровь родных, но с другой стороны, появляется вопрос, какая мразь это сделала?Вечер Германия Берлин
На самолёт успели. Полёт прошёл спокойно. Я загружена по максимуму. У меня даже вариантов нет. Кто? Это человек из приближенных. Альфред просто так бы двери не открыл, и судя по записям с камер видеонаблюдения, он знал эту девушку. Заехав в штаб-квартиру за ноутбуком, который благополучно забыла, застала отца. Он какой-то дёрганный. — Что происходит? — Ты о чём? — Почему все паникуют? — Идём. Папа привёл меня в центр связи. — Мы наконец-то смогли связаться с парнями, но разговор был крайне коротким, — включает запись, — слушай.— Абаддон? Бриллинг, ты меня слышишь?
— Да-да-да, — очень тихо, — слышу.— Доложи обстановку. Вам нужна помощь? Подкрепление?
— Да. Тут какая-то… Их диалог прервал взрыв. Я аж вздрогнула. — И всё, — запустил руку в волосы, — больше ничего. Мы отправили подкрепление на границу. Считай, тоже связи с ними нет. — Он жив? — уставилась на карту. — Не знаю, — потух, — снаряд прилетел в оборудование, это точно, потому что сигнал отследить не можем. Сердце пропустило несколько ударов. Если задело Ваню, то и Сэма тоже. — Дышать нечем. Шумно выдохнув, рухнула на стул, а после положила голову на стол. — Мы ещё ничего не знаем, Жень. Лишь догадки.