little stories about my drows

I can't save us, my Atlantis, we fall We built this town on shaky ground I can't save us, my Atlantis, oh, no We built it up to pull it down

      С удивлением замечаю, что ты не заперла дверь в нашу комнату, хотя уже наверняка спишь.       Очень непредусмотрительно с твоей стороны, но… отчего-то я по-настоящему рад, что ты, вероятно, не хотела, чтобы я ночевал в коридоре или на улице. Ты всегда была очень добра.       Прохожу внутрь на цыпочках, закрываю за собой дверь еле слышно, и уже тогда запираю. Сегодняшний опыт (или уже вчерашний?) показал, что в Короне Эльфов никому нельзя доверять. Чего ожидать от страны, где корона лежит на голове бездарной предательницы? Мне повезло, что я никогда не питал иллюзий по поводу Луки.       Элвин питал. И вот его уже жаль. Я обязательно поговорю с ним, как только удастся. И ещё вчера ты бы гордилась мной за такое проявление эмпатии, в самом деле — ты пыталась научить меня общаться, даже когда это так трудно и неприятно. Но, боюсь, когда ты проснёшься, ты уже окончательно решишь, что тебе наплевать на мои действия.       Заглядываю в спальню, убеждаюсь, что ты спишь, и даже кротко улыбаюсь. Сейчас не было нужды носить ту маску, которую вы трое привыкли звать Вальсиндом. Хотя в последний момент мне думается, что вы больше удивились бы, если бы я перестал тебе улыбаться.       Ну ничего. Своё наказание я уже получил.       Хватаюсь не то за плечо, не то за ключицу — чувствую, что забинтовал плохо и кровь сейчас вновь хлынет из открывшейся раны. Если бы ты не спала, даже будь ты так же зла на меня, ты бы вылечила. Молча. Выслушала бы благодарности и продолжила заниматься своими делами, будто ничего не произошло.       Но ты спишь. И в очередной раз в своей жизни я усмехаюсь про себя одной и той же мысли. «Это только моя проблема». Прочитай эту мысль Алладин, он бы смеялся надо мной.       Всё чаще убеждаюсь, что, впрочем, так мне и надо.       Сняв верхнюю одежду, небрежно бросив её на стул в соседней от тебя комнате, рассматриваю рану в зеркало. Широкая рана, не доходящая считанные миллиметры до сонной артерии.       Просто Балсинарра не преследовала цели меня убить. Её расчёты всегда были пугающе верны.       Теперь на моём теле красовались новые ожоги, а разрез от её острых ногтей будто проникал в моё, и без того повреждённое, эхо. Пусть и прошёл уже час, но в моих ушах до сих пор стоял звон, а в нос бил металлический запах.       Мне будто снова шестнадцать.       От выпитого мною зелья рана медленно затягивается, но ожоги остаются. Да и сам я вряд ли хотел, чтобы они исчезали: отметины на моём лице, пустую глазницу, и теперь эти шрамы мне предстояло носить с гордостью. Совсем скоро я даже смогу влюблённо говорить, что их оставила Королева эльфов.       Я бы обязательно поделился этим с тобой, будь мы просто друзьями. Когда меня отправили вместе с вами в Султанат, я не был рад — мне всегда было туго общаться с кем-либо, кроме Балсинарры. Но, узнав вас получше… я правда ненадолго задумался о том, чтобы стать вашим другом.       И даже сейчас, когда всё пошло крахом. Просто мы через многое с вами прошли.       Откатить бы время назад, стать бы с тобой обыкновенными друзьями, которые делятся друг с другом секретами и готовыми на всё. Было бы замечательно. Вы с Алладином и Элвином, право, смотрелись бы очень хорошо в новом аппарате Короны Эльфов. Я был бы рад видеть вас там.       Просто, похоже, срастётся только с Элвином. Алладин уедет с Викторией обратно в Алхимпир, как только всё закончится, а ты… я даже не могу представить, что сделаешь ты. Вернёшься в Заморию? Захочешь перерезать мне глотку? Простишь? Останешься жить здесь и сделаешь из меня пустое место? Я, честно, не знаю. Не могу даже предположить.       Бросаю взгляд через зеркало в комнату, где ты спишь. Мило и мирно спишь, прижав к себе подушку и укутавшись в одеяло. Соскучившись по уюту и вымотавшись за день.       Мне очень жаль, что ты влюбилась в героя, а не в злодея.       Я прочёл много книг. Больше, наверное, чем вы трое вместе взятые. Среди них было много романов, о девах в беде, о злодеях и героях. И среди них всех была закономерность.       Моя звезда, я бы рассказал тебе кое-что, если бы ты меня послушала. Герои пожертвуют тобой ради великого блага, как бы больно им не было этого делать. Злодеи же — оставят ради тебя одной выжженный насквозь мир.       Ты достойна своего злодея. Тебе просто на пути попался я, и мне даже жаль. Действительно жаль тебя.       Сказать тебе, что я люблю другую — причём долго и упорно, всю свою жизнь, — я не могу. Смогу лишь в том случае, если она будет стоять рядом и прожигать меня своими глазами, похожими на огненные опалы.       Я видел, что рядом со мной ты выглядишь счастливой, радостной. И мне стыдно, что это была ложь ради моей выгоды. Ведь теперь… ты не задумывалась бы над тем, кого из нас троих спасать.       Должно быть, я бы рассказал тебе сейчас всё на свете, если бы ты не спала. Я чувствую, как слова бьются в моей груди загнанными птицами, пытаются вырваться, но молчу. Не хочу тревожить твой сон. То единственное, что помогает тебе сбежать сейчас. От меня. От Луки. От того, что происходит.       Рассказал бы, зачем я здесь на самом деле. На коленях умолял бы простить. Даже попытался бы убедить в том, что наш с Балсинаррой план единственно верный и ты нам нужна позарез. И просто бы надеялся на то, что ты поймёшь меня.       Я уже получил свою пожизненную отметину на плече. А поэтому даже не буду пытаться спасти нас.       Просто не могу, моя звезда. Да и не хочу.       Не вправе я больше делать тебе больно и держать так крепко. Ещё днём я убеждал себя в том, что мне плевать на нашу ссору. А когда ты ушла с Алладином, я и вовсе злился — то ли на себя, то ли на него. То ли вовсе на тебя.       Но я рад, что у меня нашлись силы подумать. Я никогда не звал себя хорошим существом, я никогда не был праведником, несущим истину или драматургом, что пишет историю.       С завтрашнего дня я не прикоснусь к тебе. Даже не улыбнусь — буду в твоём присутствии покорно смотреть в пол, а на просьбы кивать и выполнять. Совсем как тогда, когда мы только познакомились.       А пока что осторожно, совсем тихо ложусь подле себя. Не прикасаюсь, просто смотрю несколько секунд.       Я просто уже отвык спать один в постели.       И в этом, очевидно, тоже «только моя проблема».