Это семейное

      Они остаются в Цюрихе на все оставшиеся недели беременности миссис Линдхольм, чтобы её муж мог присутствовать при рождении их дочери. Технически Ангела может сослаться на неотложные дела дома и взять выходные в школе, но это не только оставит её с дюжиной контрольных работ и тестов, которые она должна будет сдать по возвращении, но и оставит ей слишком много часов в день, которые нужно как-то провести. Она и так с трудом заполняет свои дни без доступа к мастерской, а участие в онлайн занятиях не более чем полумера, по крайней мере, заполняющее лишнее время.       Бригитта рождается поздно ночью, и Ангела не подозревает об этом, пока на следующий день её не будит полный радости мистер Линдхольм. Ей хочется спросить, разбудили бы они её, будь она их настоящей дочерью.       Впервые взяв на руки маленького человечка по имени Бригитта, Ангела не скоро забудет этот опыт, в основном из-за того, насколько он некомфортен. Когда она представляла себе, каково это – быть старшей сестрой, она всегда как-то пропускала ту часть, где эта сестра будет полностью зависеть от хорошего отношения окружающих людей, которые будут делать для неё абсолютно всё, и как она будет полностью зависеть от них, чтобы не умереть. Например, если она сейчас уронит девочку, существует ненулевая вероятность её смерти и довольно значительная вероятность того, что она получит необратимые повреждения. Кроме того, она просто условно громоздкая из-за своего размера и формы по отношению к низкорослой Ангеле. Ясное дело, что взрослым легче держать её на руках, они делают это постоянно.       Видимо, на лице Ангелы отразилось что-то, потому что миссис Линдхольм с тихим смехом забирает малышку обратно, чтобы она снова разразилась плачем.       Почти поражает, когда слышишь, как такое крошечное тельце и ещё более крошечные лёгкие способны реветь с почти болезненной громкостью. Почти. Быть может, Ангеле и не нужен сон так, как всем остальным, но она не может найти в себе силы назвать причину своего нарушенного цикла сна поразительной. Не тогда, когда Бригитта делает что-то исключительно тупое, например, сбрасывает ночью покрывало, чтобы потом начать реветь от холода, разбудив при этом своих родителей и Ангелу, живущую через три комнаты. Или вообще начать плакать без причины, как это чаще всего бывает. Нужно что-то делать.       В одну из таких ночей Ангела выходит из своей комнаты, вместо того чтобы попытаться (и, как правило, безуспешно) снова заснуть. Она проходит мимо устало выглядящего мистера Линдхольма, несущего в оставшейся руке пластиковый пакет с использованным подгузником. Его отослали с работы по состоянию здоровья, а возможно, и в декретный отпуск. И это хорошо. При всем её стремлении быть образцовой старшей сестрой, её вполне устраивает, что смена подгузников возложена на него и миссис Линдхольм. Не то чтобы она откажется помочь им, если бы они попросили, конечно. Просто они ещё не просили.       Заглянув в главную спальню, она видит такую же измотанную миссис Линдхольм, которая держит на руках маленький сверток имени Бригитта, нежно покачивая тот из стороны в сторону в попытке убаюкать малышку. Почему девочка всё ещё плачет после того, как ей поменяли подгузник, остаётся загадкой для Ангелы. Но таковы пути Бригитты, и она читала, что пройдет два-три года, прежде чем она вырастет настолько, что станет умной, как собачка. То же самое касается и того, что она узнает, что существуют специально отведённые места для того, чтобы облегчиться, а не просто делать свои дела где попало и когда попало.       — Она проголодалась? — спрашивает Ангела, всё ещё находясь в дверях, на мгновение отвлекая внимание миссис Линдхольм от маленького человечка на её руках.       — Я уже покормила её, когда она проснулась в прошлый раз. Это было... два часа назад?       Ой. Точно. Ей показалось, что она что-то такое слышала сквозь музыку в наушниках где-то за полчаса до того, как легла спать, но тогда она была слишком занята домашкой по химии, чтобы уделить этому внимание.       Может, ей стоит перебраться на диван на первом этаже? Или спать с наушниками в ушах? А может, взять спальный мешок и поселиться в подвале на несколько месяцев? Да. Так будет лучше, поскольку спать в гостиной означало бы, что ей придется перестроить своё расписание так, чтобы начинать делать домашку где-то до полуночи, чтобы её опекуны не увидели свет.       — Ангела?       Она вынырнула из своей задумчивости.       — Да?       — Не могла бы ты, пожалуйста, подержать её минутку? Мне надо отойти. Я бы попросила Торбьорна, но...       — Конечно, — Ангела натягивает улыбку, у неё не хватает сил сделать её искренней. К счастью, похоже, у миссис Линдхольм тоже не хватает энергии, чтобы заметить разницу.       С немалой осторожностью малышка переходит в другие руки, и Ангела обнаруживает, что у неё в руках появляется знакомая некомфортная тяжесть. После неловкой паузы она садится на край кровати, чтобы поддержать этот груз на коленках, а затем разворачивает свёрток, чтобы оказаться лицом к лицу с плачущим ребёнком.       Любопытно, думает она, как все их гости и дальние родственники Линдхольмов твердят, что Бригитта похожа на того или иного родственника, в то время как сама девочка больше всего напоминает морщинистую, красную картофелину. Особенно в такие моменты, когда она плачет – по сути почти всё время. Что ж, вблизи Ангела готова признать, что заметила некоторую степень сходства в выпуклом носике малышки. Не то чтобы она кому-нибудь об этом скажет.       Она пытается осторожно покачать Бригитту на руках. Ключевое слово «пытается». Ангела всегда была меньше большинства своих сверстников после того, когда дядя взял её к себе, и хотя она не потеряла ни капли мышц с тех пор, как перестала расти, она также не выросла. Поэтому работа с весом представляет для неё ряд проблем, а живой груз, который она держит в руках, действительно очень здоровый. Пятая часть веса самой Ангелы, думает она.       Что ей удается, так это привлечь внимание плачущей малышки достаточно надолго, чтобы та заметила, что больше не находится на руках у матери.       Вырывается вопль, как будто Бригитта не уверена, заслуживают ли изменение держащего дальнейшей истерики или нет. Ах. Значит, плач всё-таки был ради него самого.       — Гах, — наглая козявка. Нет. Глупость какая-то. У неё ещё не хватает ума быть наглой.       — Как скажешь, — позволяет Ангела.       Мгновение спустя малышка начинает извиваться в её хватке, неуклюже протягивая свои крошечные ручки к её лицу. Тот факт, что Ангела отстраняется ровно настолько, чтобы они не задели её нос, кажется, не замечается в крошечном сознании Бригитты. По крайней мере, она больше не плачет.       Она поднимает глаза и видит, что миссис Линдхольм смотрит на них с изумлением на лице.       — Ты должна рассказать мне, как у тебя это получается.       — Получается что?       — Ты заставили перестать её плакать. Когда это я, она просто... продолжает, пока не устанет.       Да. Ангела заметила. Возможно, их соседи тоже.       — Уверена, это пройдёт, — говорит она в итоге.       Не проходит. Во всяком случае, не в ближайшие месяцы, и для Ангелы становится обычным делом забрать малышку из рук миссис Линдхольм, чтобы они все могли вернуться ко сну. План переселения в подвал отбрасывается, как только становится очевидно, что Бригитта действительно находит в Ангеле что-то, что стоит её молчания. Это делает счастливыми и мистера, и миссис Линдхольм, поэтому Ангела натягивает улыбку, когда слышит плач, и идёт решать проблему. Именно так и должна поступать хорошая сестра, даже если ей больше всего на свете хочется заглушить шум тем шумом, который ей самой нравится.       Линдхольмы категорически против того, чтобы их дочь находилась в мастерской, даже в кроватке и вдали от станков, ссылаясь на несчастный случай с Ангелой. К счастью, мистер Линдхольм освобождён от своих обязанностей, поэтому дома есть два инженера, у которых она может поучиться, в отличие от чаще всего одного. Однако, это не так-то просто – продолжить занятия с одним из них с той темой, на которой она остановилась с другим. Почти сразу же после прибытия домой мистер Линдхольм приступает к созданию протеза, через неделю после их возвращения. Ангела не возражает, так как она сопровождает его в этом деле на каждом шагу. Она даже понимает, о чём он говорит, когда они доходят до программирования! Конечно, она не сможет воспроизвести его поделку, но после года обучения цифры уже не кажутся ей магией. Ей даже удаётся написать код, заставляющий вновь созданную руку лениво поворачивать запястье.       Им не требуется много времени, чтобы создать и выбросить две новые руки в пользу третьей, но она совсем не похожа на руку. Скорее, она больше походит на часть конвейера по сборке автомобилей: громоздкая, промышленная, с клешней вместо руки. Мистер Линдхольм каким-то образом вмонтировал в неё миниатюрную версию своей кузницы с прикреплённым резервуаром для шлака, который можно носить с собой как рюкзак. Ангела с гордостью заявляет, что может сама устранять неполадки в его программном обеспечении и даже самостоятельно проводить техобслуживание.       Он уродлив до безобразия, само определение функции превыше внешности. Ангела точно знает, что его можно сделать менее похожим на экскаватор, потому что мистер Линдхольм сам говорит ей об этом. Возможно, говорит он, однако это не нужно и требует много времени.       Как бы Ангела ни расходилась во мнениях по вопросам необходимости, этого достаточно, чтобы «Overwatch» вернули мужчину в ряды действующих бойцов. Дом снова претерпевает изменения, впервые после рождения дочери в нём нет мистера Линдхольма. Правда, теперь, когда рядом Бригитта, он приходит домой чаще.       Мистер Райнхардт тоже посещает их чаще. Это очень желанный гость. Его присутствие – единственное, что способно отвлечь Бригитту от Ангелы, которую та иногда считает своим любимым человеком.