Это семейное

      Ангеле шестнадцать, и несмотря принесённые ради неë жертвы из мышонков ей всё ещё приходится жить с тем, что она ниже ростом, чем мистер Линдхольм.       Включение и выключение отдельных функций нанитов, похоже, является ключом к решению, хотя безнадежно запутанная природа кода превращает эту задачку в испытание терпения и, откровенно говоря, удачи. Ни Ангела, ни её приёмные родители не могут найти ни одной зацепки, которая подсказала бы им, какая строка кода, будучи активированной, начинает безвредно выполнять свою функцию, а какая фарширует несчастного грызуна в клеточную пасту. Или вызывает у него супер-мега-ультра рак. Или просто не ничего делает в отсутствие пятидесяти других подключённых входных данных, необходимых для его функционирования, не давая при этом никаких указаний на то, что это за входные данные такие.       Их решение – переписать часть кода – почему-то приводит к ещё худшим результатам. На этот раз не для мышек. Для компьютеров. В тот момент, когда миссис Линдхольм пытается сохранить внесённые ею изменения в коде, ноутбук замирает. Ну, образно. На самом деле он нагревается, вентиляторы начинают работать так, как Ангела никогда раньше не слышала, и вскоре мастерскую заполняет запах горелого металла.       Хорошая новость в том, что теперь взрослые регулярно экспортируют все собранные ими данные на внешние носители в качестве меры безопасности. Когда они подключают старый жёсткий диск к новому компьютеру, абсолютно все файлы на нём, как связанные, так и нет, оказываются битыми. Потерять неделю работы достаточно неприятно. Ангела думает, что она расплакалась бы, если бы они потеряли три года работы.       Их неспособность в прямом и переносном смысле взломать код облегчает выбор, когда приходит время Ангеле отправлять документы в университет. Медицинский факультет в Стокгольме, конечно, мирового класса, но, учитывая безупречную успеваемость Ангелы, она стремится к чему-то большему. Будь они близки к тому, чтобы наконец-то отыскать способ дать ей возможность вырасти, она бы, наверное, осталась. Или, по крайней мере, сделала бы перерыв в учебе на год. Но поскольку конца её проблемам не видать, семья подбадривает её искать самое лучшее.       Самое лучшее, как она в итоге решила, находится в Цюрихе. Размещение штаб-квартиры «Overwatch» (где её приёмный отец, как оказалось, проводит немалое количество времени) принесло городу огромную пользу. Колоссальные ресурсы были влиты в усилия по восстановлению города, превратив её старый дом в научный центр Европы. К сожалению, у неё больше нет там дома, потому что дядя, по всей видимости, продал участок земли, оформленный на её имя, но что ж, ладно.       Не менее важным преимуществом является наличие прямого рейса на самолёте между Стокгольмом и Цюрихом, которым она может пользоваться каждые выходные, чтобы посещать дом. Координировать работу между ней и миссис Линдхольм будет непросто, но, безусловно, намного легче сделать это при личной встрече, чем на расстоянии, особенно с учётом установленных ими правил не говорить о некоторых вещах через электронные устройства.       Не говоря уже о том, как Бригитта воспринимает внезапное и необъяснимое исчезновение своей старшей сестры. Необъяснимое для её маленького ума, то есть. Двухлетняя малышка, похоже, ещё не понимает разницы между походом Ангелы за продуктами и её уездом в другую страну. Да и как она может понять, даже не зная, что такое страна? Скорее всего, она подумает, что Ангела умерла, или что там, по мнению маленьких детей, происходит с людьми, когда они не появляются утром, как это было каждый день их короткой жизни.       Их мать определённо выглядит сильно усталой во время видеозвонка вечером после её отъезда в Цюрих. Её сестра пускается в слёзы, как только ей не удается схватить Ангелу за волосы через планшет, и она не перестает плакать следующие нескольких минут, когда миссис Линдхольм в итоге решает прервать звонок и поговорить снова после того, как Бригитта уснёт.       Она становится маленькой сенсацией в кампусе, в первую очередь из-за своей внешности, а также из-за её, хотя и ограниченного, доступа к базе «Overwatch» через мистера Линдхольма. Её внешний возраст, похоже, не мешает другим студентам пригласить её на приветственную вечеринку, которую они устраивают. Наоборот. Они с интересом слушают историю, которую она и Линдхольмы придумали, чтобы объяснить её замедленный рост – гормональное расстройство, вызванное генной терапией, которой она подверглась в детстве.       Её новые сверстники, как ни странно, не испытывают отчуждённости к ней, как дети в школе. На самом деле, они, кажется, очарованы её присутствием среди них и принимают её конструктивное объяснение замедленного роста за чистую монету, чтобы затем расспросить её о деталях и возможном лечении старения, которое это может означать. Удобно для Ангелы, и к большому огорчению для остальных, предполагаемые исследования были потеряны при разрушении Цюриха.       Возможно, дело в их возрасте, а возможно, в разнообразии людей со всей Швейцарии и других стран, приезжающих сюда учиться, что делает этот опыт таким неповторимым. Только за первую неделю она заметила косоглазого профессора, двух беременных студенток, кого-то, кого она не может опознать и кто передвигается в кресле-каталке, а ещё карлика (прямо как мистер Линдхольм!). Она слышала, что в её старой школе была одна девочка-аутистка, но она училась в другом классе, и они никогда не обменивались даже словами. Может быть, университеты просто привлекают больше людей определённого типа.       Эта приветственная вечеринка первая, которую она посещает с тех пор, как... она даже не может вспомнить. Наверное, со времён дней рождения её друзей, когда она ещё была с дядей. В приюте предпринимали какие-то символические усилия, чтобы создать иллюзию дня рождения, но в основном это означало лишь пение поздравлений и поедание кекса, потому что если резать торт на достаточное количество кусочков, то толщина этих кусочков была бы не больше печенья. С тех пор как её удочерили, её никуда не приглашали, и она никого не приглашала в свою очередь. Да и некого было приглашать.       По большому счёту, именно любопытство заставляет Ангелу принять приглашение. Она никогда не любила вечеринки, у неё никогда не было ни времени, ни желания проводить их с людьми, которые ей безразличны, слушая музыку, единственное сходство которой с тем, что она сама любит слушать, заключается в её громкости. Любопытство снова заставляет её попробовать пиво, которое принесли другие студенты. Потребовалось совсем немного убеждения – у неё всё ещё детское тело – но после напоминания, что ей действительно шестнадцать и она просто хочет попробовать, они разрешили ей взять бутылку при условии, что она будет только одна. Может, ей и шестнадцать, но, насколько они знают, её тело всё ещё имеет детские пределы. Любопытство по поводу вкуса Ангела удовлетворяет после первого глотка этой гадости. Возможно, это не самое худшее из того, что она когда-либо пробовала, но уж точно где-то близко к этому. Во имя науки она заставляет себя выпить всю бутылку за следующие полчаса, чтобы подтвердить теорию, которую она вынашивала долгое время, относительно способности её нанитов выводить алкоголь, как и любой другой токсин. У неё никогда раньше не хватало смелости проверить эту теорию и попробовать напиться до одурения дома, вдруг она действительно сможет захмелеть.       Когда первая бутылка не приносит того неуловимого состояния, о котором Ангела читала, она, естественно, берёт вторую бутылку, когда никто не видит, а затем тайком выпивает её в ванной, и эффект оказывается таким же нулевым. Довольная тем, что проверила свою теорию, она отныне до конца вечера пьёт яблочный сок, который она пожертвовала для этой вечеринки. В основном она просто слушает, как другие говорят о вещах, которые её не очень интересуют, ощущая духоту в своей одежде с длинными рукавами, так как общежитие переполнено людьми. Они лучше, чем её сверстники в средней школе; в конце концов, они находятся здесь, но темы остаются теми же, что и раньше: сплетни, люди, фильмы, омники и политика. Особенно политика.       Занятия проходят интереснее – как по сравнению с другими студентами, так и по сравнению с тем, как она училась до сих пор. Кое-что из того, что они проходят, Ангела уже знает; наука и медицина давно стали её увлечением, но много всего того, что они изучают, является для неё новым – более широко- и узконаправленным одновременно. Любопытно, что в то время как у других студентов свободного времени впритык, Ангела впервые за долгое время не знает, чем себя занять. Нет ни мистера и миссис Линдхольм, которым надо помочь с чем-то, ни Бригитты, за которой нужно приглядеть, ни мастерской, в которой можно поработать. Да, её учёба и обязательная к прочтению литература занимают много времени, но это также теперь менее утомительно, поскольку она занимается только теми предметами, которые ей интересны, и в основном на немецком языке! У них есть два доктора, которые преподают на английском – один француз, другой болгар. Их занятия ей нравятся больше всего. Ангела не может объяснить, но ей кажется, что другие профессора почему-то относятся к ней по-другому. Она старается особенно тепло улыбаться им.       Её первый полёт домой сталкивается с проблемой, которую она и её семья забыли рассмотреть, потому что всегда либо садились в самолёты вместе, либо, по крайней мере, провожали её в аэропорту. Она выглядит на девять лет. Приходится звонить миссис Линдхольм, которая затем звонит мистеру Райнхардту, находящемуся в это время в штаб-квартире, чтобы разобраться в ситуации и убедить охрану разрешить ей сесть в самолет одной.       Реакция Бригитты, когда она возвращается домой на первые выходные, чем-то напоминает Ангеле те видео, гулящие в Интернете, в которых собаки встречают своих хозяев, вернувшихся с войны. Её приёмная мать гораздо более сдержанна, но тоже не отходит от неё до конца дня. Мистер Линдхольм уехал куда-то в Австралию, но она встретится с ним во вторник, когда он вернётся в Цюрих, так что всё хорошо. Даже лучше, чем просто хорошо – он пообещал показать ей штаб-квартиру «Overwatch»!       Вопросы, которыми обстреливает её приёмная мать, озадачивают. Как общежитие? Меньше, чем её комната дома, но это мало о чём говорит. Всё равно лучше, чем всё, что было в детском доме. Цюрих? Он по-прежнему замечателен, да. Они были там последний раз три года назад, сейчас он стал больше, полагает она, восстановление идёт ударными темпами. Занятия очень интересные, они в основном, конечно, вводные, но уже сейчас они кажутся ей более сложными, чем всё, что она проходила в школе. Но это нормально, потому что они также намного интереснее. Да, именно, только в этом месяце обязательной литературы к прочтению больше, чем за все два последних года обучения в школе вместе взятые, она проверила. Да, она попробует завести друзей.       Нет. Она ещё не была у Памятника павшим при Битве за Цюрих. Да, она в порядке. Конечно, они могут ещё немного пообниматься.       В течение всех выходных ей запрещено приближаться к кухне или уборочному инвентарю, миссис Линдхольм не дает ей промашку в этом. Бо́льшую часть времени она проводит, играя с сестрой (девочка не утихала всю неделю) и сидя за учебной литературой. Если бы ей разрешили помогать по дому, она бы словно и не уезжала. Увы, выходные проходят быстро, даже без стольких дел, к которым привыкла Ангела, и вскоре она оказывается в самолёте, летящем обратно в Цюрих, после привычных препятствий, связанных с охраной в аэропорту.       База «Overwatch», как и весь город, вся сияет новизной. Это памятник стойкости человечества перед лицом трудностей. Мистер Линдхольм как-то сказал ей, что базу пришлось перекрасить, потому что она буквально ослепляла, когда солнечный свет падал на неё под правильным углом. Красиво, наверное, было.       Но, как говорится, важно то, что внутри, и нигде прежде Ангела не видела, чтобы это было так верно, как в тот момент, когда её приёмный отец взял её с собой на экскурсию, чтобы показать, что там за занавесом. Впервые увидев лаборатории, она словно попадает в научно-фантастический фильм. У неё нет ни малейшего представления о назначении почти всех машин, а она знает больше, чем большинство людей. Не считая того, что ей приходится столкнуться со срабатыванием металлодетекторов на входе, всё это просто невероятно. Она снова встречает мистера Райнхардта и даже ещё одного члена ударного отряда. Миссис Амари, она тоже есть на плакатах.       Она не может задержаться здесь надолго. У неё нет необходимого допуска, но после всего увиденного вся неуверенность, которую она всё ещё испытывает, рассеивается. Она присоединится к «Overwatch», и чем скорее, тем лучше. Со всеми этими невероятными технологиями не будет ничего, чего бы она не смогла достичь! Ради этой цели она должна сделать что-то действительно впечатляющее. «Overwatch» состоит из лучших среди лучших – и она может стать таковой, Ангела знает это. Но что нужно сделать, чтобы это поняли и другие?       Ответ очевиден. Если она сможет подарить миру то, что у неё уже есть, это навсегда изменит науку медицины.       Будущее медицины, о да.       В тот вечер, когда Ангела лежит на кровати в своёй маленькой общажной комнате, а последняя песня группы «Morbid Suffocation» тщетно пытается лишить её слуха, она размышляет о том, что может принести такое будущее.       Конец всем болезням? Возможно, не всем, но большей части точно. После той операции она не заболела ни разу и видела под микроскопом, как наниты, из которых состоит её кровь, пожирают всё и вся, что не должно там находиться согласно их кодировке. Бактерии, вирусы, обычная пыль из воздуха – ничто не ускользает от взора дядиного творения. Она не уверена, атакуют ли они просто всё, с чем соприкасаются, что не указано не трогать, или же в их в код вписаны определённые вещи. Так или иначе, это лишь вопрос времени, когда она это выяснит.       Первая помощь и хирургия не будут революционизированы. Они будут упразднены вообще! Её настигает поразительное осознание того, что многие вещи, которым она должна научиться в ближайшие несколько лет, станут просто ненужными. Что она может сделать десятки тысяч, сотни тысяч обученных специалистов устаревшими, как беспилотные автомобили сделали устаревшими десятки миллионов водителей по всему миру. Но и что с того? Миллиарды получат пользу, если только она сможет найти способ массового производства своих нанитов – а это не должно быть так уж сложно, дядя сделал это в своей подпольной лаборатории дома без какой-либо вспомогательной инфраструктуры. У неё есть приёмные родители, один из которых служит в «Overwatch», и самые современные лаборатории Цюриха, чтобы помочь ей.       Всевозможные опасные для жизни и навсегда оставляющие шрамы травмы просто перестанут существовать. Как когда-то очень давно дядя показал ей, что смертельную рану можно залечить за считанные секунды, в то время как сейчас из-за той же самой раны человек умирает за какие-то минуты почти без возможности спасти его. Колотая рана? Не смешите. Перерезанные артерии? Как рукой сняло. Тяжёлые ожоги? Уже проходили. Обезображивание также перестанет быть проблемой. Физиотерапия уйдёт в прошлое, когда наниты умеют восстанавливать ткани в идеальную форму. Дальше большое. С раком можно будет справиться на клеточном уровне спустя секунды после его появления, и человек даже не узнал бы об этом. Разложение клеток мозга? Какое разложение? Её собственные наниты поддерживают её биологический возраст на девятилетней установке уже как семь лет, и потенциально могут делать это бесконечно долго на любом этапе жизни. Возможно, даже повернуть процесс вспять, если немного приложить к этому руку.       Она может победить смерть.       Ангела сжимает свою грудь – всё ещё слишком маленькую, чтобы вместить то, что положил туда дядя, и ноющую от каждого волнующего удара сердца.       Если она сделает это, то зачем ей вообще «Overwatch»? Что ещё она может создать такого, на что мир будет смотреть с благоговением после создания панацеи? Что вообще нужно делать после того, как она вознесёт человечество на такие высоты? К тому, что древние назвали бы божественностью?       Эта мысль поражает её. Две тысячи лет назад её назвали бы богиней. Вечно молодой. Неизменной.       В ту ночь она так и не смогла уснуть, её ноющее сердце было слишком громким, чтобы она могла его игнорировать.