Это семейное

      После завершения заказанного проекта и последующего повышения Ангелы до главного хирурга, а также очень близкого получения медицинской лицензии, остаётся только начать работу по преобразованию усилий последних двух лет в то, чем они всегда должны были стать. Не подчиняясь больше никому из своих коллег-учёных за пределами лаборатории, Ангела перекраивает команду по своему вкусу – то есть очень вежливо сообщает им, что в отсутствие каких-либо срочных проектов их сокращают до костяка команды. При этом сокращение происходит по её просьбе, и оно не так велико. Как и быстро сбывшееся предсказание Афины об общем повышении производительности оставшихся членов.       Хотя в целом это было пустой тратой времени, два года, потраченные на создание неполноценной версии её технологии, не были бессмысленным испытанием. УПМН и её усовершенствования по сравнению с синтетическим образцом многолетней давности могут быть скопированы почти один в один с их первоначальной итерацией. Само по себе это нельзя назвать поводом для гордости, но то, что они в итоге запустили в производство, является лишь одной из многих рабочих конструкций, которые они создали. Хотя они могли бы сделать тумбочку и поменьше, чем та, что получилась в итоге, необходимо было учитывать вопрос цены. Широкодоступные лекарства не должны быть запредельно дорогими. Точность и материалы, необходимые для того, чтобы такая машина функционировала так, как изначально задумывала Ангела, привели бы к тому, что стоимость производства единственного экземпляра фабрикатора повысила бы стоимость конечного продукта в двадцать раз.       Некоторые углы просто необходимо было срезать, и внешнее устройство для производства нанитов специальных и для аптечек вполне покрывает требования.       Покрывает требования мира в целом. Технология существует, и марш прогресса неумолим, только постоянно ускоряется. Через несколько десятилетий передовой край любой технологии потускнеет до неприметного, а вместе с ним придёт и более доступная цена. Тогда наступит время начать оснащать людей их собственными, персональными устройствами, не разоряя при этом системы здравоохранения. Это разочаровывает, но Ангела смирилась с необходимостью ждать. По её мнению, ей это даётся легче, чем многим другим, хотя оно и остаётся источником недовольства.       Всё это не означает, что она должна мучиться в ожидании создания своего собственного неоправданно дорогого прототипа, теперь, когда ресурсы, находящиеся в её распоряжении, больше не направлены не в ту сторону.       Собрать нужный экземпляр устройства фабрикатора относительно просто, как только она получит все материалы – чертежу уже больше года, и по конструкции он совместим с её старыми работами. Но это не значит, что нет никаких проблем: даже со всеми усовершенствованиями устройство всё равно получается в три раза больше, чем то, что прикреплёно к её сердцу, и, как бы она ни старалась, Ангела не может даже теоретически придумать, как сделать его ещё меньше, чтобы он поместился на место дядиного.       К счастью, ей это и не нужно. Всего лишь немного изменив начинку машины, можно обойти эту проблему. В конце концов, если устройству уже нужен набор насосов для введения нанитов в сердце, к которому оно присоединено, то почему бы ему не вводить их прямо в артерии? Сердце, в конце концов, не что иное, как насос – вещь, которую легче всего заменить, и избавление от него оставляет Ангеле достаточно места, чтобы вместить туда своё творение. Конечно, ему там тесновато; ребёнку было бы удобнее носить его в рюкзаке, как те искусственные сердца начала века, но это лишь вопрос времени, когда она придумает, как сделать его ещё миниатюрнее.       Ангела тайком уносит устройство фабрикатора в Швецию на выходные, чтобы ей было чем заняться ночью, когда остальные члены её семьи отдыхают после посещения парка развлечений. Это малоинтересный момент, но её наниты делают её не менее восприимчивой к негативным последствиям внезапного изменения высоты или ориентации тела относительно Земли, чем слабые тела её сестры и отца. Как мудро поступила мать, оставшись на земле и сфотографировав остальных вверх ногами в тридцати метрах над землёй.       Примечательно, что ей требуется гораздо меньше времени на восстановление после негативных последствий их борьбы с гравитацией. Когда-нибудь она придумает, как укрепить внутреннее ухо, не лишая его функционала, но, конечно же, не раньше, чем решит вопрос с рождаемостью, связанный с её нанитами.       Именно сидя за своим старым письменным столом, пока остальные члены её семьи спят, Ангела приходит к неприятному осознанию.       Она стала полагаться на Афину в вопросах программирования.       Она думала, что будет легче без диких переменных, которые биологический субъект вводит в уравнение, и это в самом деле так. Тем не менее, переписывание кода под новую модель – это та работа, к которой она уже давно привыкла. Это не трудно и не сложно. Просто... медленно. Она могла бы сделать гораздо больше с помощью ИИ за то же время, и ей кажется неправильным так не поступать. А почему бы и нет, в общем-то? Что может пойти не так? Афина была предоставлена ей в качестве помощника, и хотя она не хотела бы звонить остальным членам своей команды в два часа ночи для чего-то подобного, Афина – не человек, и у неё нет ни потребности во сне, ни общественных обязательств, её даже не заботят представления о человеческих различиях в отношении поздних ночных звонков. Если предположить, что ИИ был занят, она скажет ей об этом без обиняков, как бы маловероятно это ни было. Среди многих элементов превосходной конструкции, Афина способна выполнять сотни процессов одновременно. Теоретически – тысячи, если дать ей больше вычислительной мощности. Однако, по словам ИИ, обычно таких процессов запускается не больше нескольких десятков, кроме как во время стресс-тестов и симуляций кибервойны.       Убедив самому себя логичными умозаключениями, Ангела не сразу понимает, что не знает, как связаться с искином. До этого момента у неё никогда не было причин поручать своей помощнице больше работы в середине выходных, чем по обыкновению в их начале. А в штаб-квартире это очень просто, можно произнести поручения в любом месте, за исключением туалетов и, почему-то, котельной.       Хм. Афина – это, прежде всего, система безопасности. Отправка сообщения с вирусом на её рабочий почтовый ящик должна привлечь внимание.       ...Так же как и позвонить ночной смене, чтобы они позвали Афину. Это также снижает вероятность того, что она получит дисциплинарное взыскание.       — Циглер? — отвечает на другом конце немного сонный голос. — Что-то стряслось?       — Ничего такого, Генри. Прости, что звоню так поздно, но ты можешь позвать Афину?       — Я здесь, доктор Циглер, — вмешивается ИИ прямо в разговор, либо прислушиваясь, либо оказываясь привлечённым произношением своего имени.       — Оу. Можешь перезвонить мне сейчас? Мне надо посоветоваться с тобой.       Не проходит и трёх секунд после того, как Ангела ещё раз извиняется перед медбратом за поздний звонок и кладёт трубку, как из динамиков компьютера раздаётся голос Афины.       — Здравствуйте снова, доктор Циглер. Чем я могу быть вам полезна?       Ангела не думает, что это только её воображение приписывает восторженное согласие искина на её просьбу.       С помощью Афины ей требуется менее получаса, чтобы преобразовать весь код, который она отложила на ночь, и потому, за неимением дела, они обсуждают теорию. Ангелу хотя бы успокаивает, что её направление верное. Будь всё наоборот, она по опыту знает, что работа заняла бы у них обеих не меньше нескольких дней. То, что всё так вроде бы просто, без всякой на то причины, удивляет даже её помощницу.       — Это должно быть невозможно. С имеющимися данными невозможно сделать вывод о том, почему органическая манипуляция так сильно отличается от намеченного результата, в то время как синтетический аналог работает точно так, как задумано.       — Хм, — она признает заметку искина.       — Вы не выглядите удивлённой.       Она хмурит брови при этом вопросе. И это вопрос, без сомнения. Запрограммировала ли это Директор Ляо своё творение на способность постигать такие тонкости человеческого взаимодействия, или ИИ научился этому позже?       — Меня беспокоит, когда кто-то заставляет меня работать над этим, наверное. А что насчёт тебя? — отвечает она на вопрос.       На получение ответа уходит целых семь секунд. Достаточно, чтобы у Ангелы свело живот. Только что прошли дни размышлений. Возможно, недели, в зависимости от количества вычислительной мощности, предоставленной вопросу.       — Один и тот же набор данных не даёт двух разных результатов, если логика остаётся последовательной на протяжении всего процесса. Если бы мне пришлось снова преобразовать код для работы с органическим материалом, я предсказываю, что результат ничем не будет отличаться от исходного в 100% случаев. Данные показывают, что это предсказание неверно, однако я не в состоянии изменить результат своих расчётов. Похоже, я неполноценна.       Ангела вспоминает тот день, когда она узнала, что что-то активно мутит ей голову, заставляя всевозможные большие и маленькие воспоминания, связанные с данной технологией, вылетать из её головы. Та же ли сила действует здесь, задаётся она вопросом, или просто искин не может справиться с вычислениями, потому что структурно не способен обрабатывать входные данные? Афина может быть мощнее любого человеческого разума, но между мозгом и строкой единиц и нулей именно мозг остаётся более пластичной структурой.       Так или иначе:       — Это неполноценность моего кода, а не твоего.       — С чего вы взяли?       — Я не могу сказать, — стыдливая улыбка покрывает её губы при этом признании. — Это неполноценность.