Твое имя

Он       Малфой стоял возле стола с закусками и скучающе смотрел на однокурсников, которые, в отличие от него, веселились. — Ну что, принес?       Забини появился рядом и закинул руку на плечо Драко. Парни посмотрели по сторонам, оценивая обстановку. Никто из учителей не обращал на них внимания. Пригнувшись, Драко задрал штанину и вынул из высокого носка флягу. — Я знал, что на тебя можно положиться, — довольно сказал Блейз, отпив спиртного. — Как тебе удалось отвлечь этого полудурка Филча? Я не думал, что сработает, но на входе никого не было. — Я сказал, что Роджер Дэвис пнул миссис Норрис, когда та пробегала по залу, — Блейз хохотнул. — Вот умора была, когда он тащил Дэвиса за шкирку, как котенка, а Макгонагалл, как мамочка, бежала за ними.       Драко хмыкнул, покачав головой. Он не думал, что Блейзу получится обдурить этого помешанного на правилах сквиба, но ткнуть в слабое место пальцем — работало на любом человеке.       Богиня хитрости и коварства аплодировала бы стоя. — На, держи, — Блейз протянул кубок Драко, подлив в него виски.       Малфой не собирался сегодня пить, но Блейз, как демон-искуситель, настойчиво держал кубок прямо у его носа. И друзья, не сговариваясь, чокнулись. Музыка сменила темп, и толпа оживилась. Глаза начинали неистово болеть от бликов света, расползающихся по танцующим силуэтам. Все сливалось в одну точку, которую Драко пытался игнорировать. Глаза выхватили фигуру на противоположной стороне танцпола.       Пэнси.       В компании принца добродушных пуффендуйцев — Седрика Диггори.       Короткое облегающее платье девушки делало своё дело: её пятая точка так и притягивала взгляды.       Вызывающий стиль в одежде Паркинсон всегда отталкивал, а не привлекал. По крайней мере Драко. Вся остальная мужская половина Хогвартса молились на её короткие юбки и глубокое декольте. Диггори ушел недалеко: не отрывал свой похотливый взгляд от её выреза на груди.       Малфой не чувствовал никакой ревности, и даже сам факт измены стал лишь отголоском его задетой гордости.       Он в принципе никогда её не ревновал. Должен был, наверное.       От скуки Драко продолжал пялиться на людей из толпы, узнавая своих однокурсников. Малфой мысленно рассмеялся, увидев, как Невилл Долгопупс нелепо пытался то ли обнять, то ли стряхнуть что-то с плеча Полумны Лавгуд, которая не обращая внимания на парня рядом, разглядывала потолок.       Фрики.       Драко выцепил ещё одного человека из общей массы.       Его «не пара».       Грейнджер, явно после танца, жадно пила из кубка пунш. Он задумался, смотря на её прямую, ровную спину. Изящная осанка. Драко никогда толком не разглядывал ее. Он думал, что спина у Грейнджер давно горбатая, судя по стопкам книг, в которые она зарывалась с ног до головы, сидя в библиотеке. Но это оказалось не так, что было удивительно. Да и выглядела она сегодня действительно неплохо. Голубой точно был её цветом.       Он бы дал шесть из десяти.       Во все остальные дни она и до единицы не дотягивала.       Их взгляды пересеклись. Гермиона теперь тоже в упор смотрела на него, нахмурив брови.       Смотрела так, будто это он виноват, что они пошли на бал вместе.       Их гребаные имена достались друг другу случайно. Другого объяснения и быть не могло. Жизнь так пошутила, и теперь танцует на их несчастливой планиде.       Наконец-то Гермиона отвернулась и переключилась на своего друга со звездой во лбу.       Святой Поттер.       Мальчик-который-выжил-и-уже-всех-заебал.       Малфой развернулся, отщипнул с кисти виноградину и закинул в рот. Ещё пару минут Драко стоял в компании Блейза, пока тот рассказывал ему о пропущенных событиях того часа, который он отсутствовал. — …Лаванда Браун устроила сцену Уизли… Пьюси уже пришел пьяный вдрабадан…       Малфой слушал в пол уха, стараясь не вникать в подробности чьей-то жизни. Просто неинтересно. Он не был любителем сплетен, но Забини нравилось порассуждать на тему каждой сенсации. И он всегда старался поддерживать разговор с другом, скрепя сердце. Но, не сегодня.       Повисла выжидательная тишина. На сцену вышли музыканты, и первой заиграла скрипка, утягивая сознание в упоительную негу.       Вальс. — Пойду приглашу свою львицу, — Блейз убрал во внутренний карман пиджака флягу и ушел, оставляя Драко наедине с самим собой.       Парни и девушки соединялись в пары, плавно вальсируя в такт музыке.       Страдальчески выпустив воздух из легких, Малфой двинулся в сторону Гермионы Грейнджер, лавируя между танцующими парами.       Долбанные правила этикета, вбитые в его голову с самого детства.       Пункт 5. Первый танец мужчина танцует с той, с кем пришел на бал.       Девушка заметила его приближающуюся фигуру и удивленно уставилась. — Позволишь?       Недоверчивый, колкий взгляд, который она метнула в него, показался Малфою даже оскорбительным. Она колебалась, смотря на его протянутую руку.       Грейнджер, господи, блять, я же не милостыню у тебя прошу! — Ну пойдём, — словно сделав огромное одолжение сказала Гермиона, отчего Малфой уже готов был отказаться от всех правил этикета и улететь в закат, но настойчивость всё-же опережала эту мысль.       Наконец-то её рука аккуратно легла в его ладонь. Вторая рука парня легла на спину девушки, касаясь оголенной кожи между лопаток.       Он никогда не дотрагивался до Грейнджер, да и представлять такое отказывалось всё его естество. Даже разум в самых страшных снах блокировал подобные кошмары. Но теперь, в реальности, всё оказалось не так ужасно.       Малфой почувствовал, как Гермиона вздрогнула. Она неуверенно положила левую руку ему на плечо, и тут до Драко дошло: — Грейнджер, ты никогда не танцевала? — Только однажды.       Девичьи пальцы сжали ткань рубашки, а взгляд опустился в пол. Парень поджал губы в недовольстве. Существенная разница между ними выросла до пропасти. С детства Малфою втолковывали правила хорошего тона на подобных мероприятиях, неотъемлемой частью которых был именно танцевальный этикет. Как дважды два, из года в год, повторяя всё, чему научился на званных вечерах. — Раз, два, три — на каждый счет шаг, — учительским тоном сказал парень, крепче сжимая в замок её руку. — Рисуем квадрат, я начинаю с правой ноги, а ты с левой, — он сделал первый шаг, и она повторила. — И, Грейнджер, слушай музыку.       Он ведет её в танце, и она послушно двигается за ним. Выходит неплохо, но не отлично. Грейнджер танцевала неуверенно, но Драко старался отнестись с пониманием к её неопытности. Видимо в её магловской деревушке из танцев — только танцы с бубном. — Ты мог бы не утруждать себя и не позориться со мной.       Драко взял Гермиону за правую руку и приподнял её над головой. Девушка на каком-то внутреннем автоматизме сделала вращение вокруг своей оси. — Мог бы, но жалость взяла вверх.       Они вернулись в изначальную позицию, снова рисуя на полу квадрат. Драко отметил для себя, что учитель из него неплохой, так как у Грейнджер получалось уже намного лучше, а нерешительные шаги по кафелю превратились в элегантное скольжение.       Гермиона с прищуром уставилась на него. — Жалость? Неужели она?       Драко хмыкнул, резко развернув девушку к себе спиной. Лопатки впились в мужскую грудь, а его щеку защекотали локоны её волос. — Ладно, — выдохнул на уровне её уха, и она поспешно отвернулась, — я давно от тебя без ума и искал повод приблизиться. — Я больше поверю в ту версию с жалостью.       Он скривился, представив, если бы это было правдой. — Успокойся, Грейнджер, — издевательски отшутился парень и резко развернул её к себе, — Я и ты — это непересекающиеся прямые. Я даже и в мыслях не допускаю… такое. — Кто бы сомневался, — Гермиона закатила глаза. Малфой приподнял их руки над головой, и она, покоряясь в танце, шагнула к нему. — Встречаться с грязнокровкой — ниже твоего достоинства. — Ты что, в тайне влюблена в меня, Грейнджер?       Их лица снова приблизились, а глаза столкнулись в своем танце противоречий. Драко смотрел на неё с издевательской ухмылкой, наслаждаясь, как щеки Грейнджер вспыхивали от недовольства. — Что… Н-нет.       Это всё, что она смогла выдавить из себя. Малфой пригвоздил к полу всю её язвительность одной лишь фразой. Как же легко, оказывается, вывести Грейнджер из равновесия.       Неожиданно для неё, Драко схватил девушку за талию, поднимая над полом и сделав полукруг.       Она машинально отшатнулась от него, когда её ноги наконец-то нащупали поверхность, но мужская рука, лежащая на спине, не позволила… Только сильнее притянула к себе. И когда его губы впечатались в её — он уже не отдавал отчёта своим действиям.       Просто целовал Грейнджер.       И она отвечала ему, податливо вбирая то его нижнюю, то верхнюю губу в рот.       Казалось, поцелуй длился так долго, но одновременно и мало, чтобы насладиться моментом.       Такой легкий и нежный, девственно чистый…       Салазар перевернулся в гробу.       Гермиона буквально отпрыгнула от Малфоя, когда тот попытался углубить поцелуй. Ошеломленно посмотрев на него, она вылетела из зала с крейсерской скоростью.       Малфой замер на месте, пялясь на пустую точку, где только что была гриффиндорка.       Какой-то порыв, задуманный, как издевка над ней, в итоге сыграл с ним плохую шутку.       Ее губы.       Ощущения были не те, какие должны были быть. Другие… назвать вслух не мог. Просто не знал названия этому.       Брови сомкнулись, прорисовав черточку на лбу, а мозг пытался осознать произошедшее.       Самоанализ так и стучался в двери только с одним вопросом: что это, блять, было?       П-о-х-у-й.       Это ведь не было чем-то особенным, просто поцелуй. Обычный, ничего не значащий поцелуй.       Это просто шутка. Он уже завтра обо всем забудет.       Ведь так?       Шлейф её духов все еще витал в воздухе, и ему казалось, будто она до сих пор стоит рядом. А губы зудели так, словно поцелуй и не прерывался вовсе.       Что за херова магия?       Развернувшись на пятках, быстрыми шагами он дошел до танцующей пары.       Пэнси и Диггори.       Резко отдернув девушку от парня, он припечатал её к себе и впился в губы так же, как это сделал ровно две минуты назад с Грейнджер.       Стирая память о её губах со своих.       Вышибая, уничтожая, испепеляя этот вкус.       Поцелуй не длился долго, и был прерван крайне безапелляционно.       Паркинсон кричала что-то ему вслед, когда он уходил.       Но слова уже были далеко от него, далеко от этого шумного зала.