Рассвет

Она пытается открыть глаза, но их словно засыпали раскаленным песком. Назойливое пиликанье прибора рядом ещё хуже, чем трение тела о влажные больничные простыни. Оно режет барабанные перепонки с филигранностью безумного хирурга, и отдаёт болезненным гудением во всех отделах головного мозга. Дышать становится тяжело: куча трубок и кажется, это кислородная маска закрывает нос. —Очнулась, — слышит чей-то крик, затем хлопок двери. Слишком громко для неё. Пара минут или пара часов проходят, прежде чем она слышит новый хлопок и быстрые шаги в направлении её кровати. Пространство вокруг вращается и расплывается, когда она поворачивает голову, чтобы рассмотреть вошедшего. Молодая невысокая девушка в сияющем белизной халате осматривает непонятный прибор, попутно записывая что-то в блокнот. Наконец она обращается к ней. —Меня зовут Ангелина. Как вы себя чувствуете? — фонарик бьёт прямо по глазам, заставляя неприятно сощурится. —Хреново, — свинцовый язык неохотно и тяжело ворочается, прилипая к нёбу. Хриплый чужой голос звучит будто со стороны. — Можно воды? —Конечно, сейчас, — девушка суетится, и вскоре оживляющая прохлада касается её губ. Она жадно пьёт воду, почти захлебываясь. —Осторожнее, вы еще не до конца пришли в себя, — жужжание над ухом этому не способствует. Так она думает ответить, но чувствует, что не дойдет и до середины фразы. —Вы знаете как сюда попали? —Нет, — голова начинает гудеть сильнее, когда она понимает, что ничего не помнит. —Как вас зовут? —Кристина. Меня зовут Кристина. —Какой сейчас год? — она хочет, чтобы этот допрос с пристрастием поскорее закончился, и она снова провалилась в блаженное небытие, но надоедливая Ангелина продолжает сыпать вопросами, на которые Кристина не знает ответа. —Не знаю. —Что последнее вы помните? Ответ "ничего" устроит? Захарова молчит, не зная, что сказать. Она будет игнорировать это столько, сколько сможет. Пока гребаная память не решит к ней вернуться. —Хорошо, отдыхайте, — секундная боль в районе предплечья, и Кристина опять засыпает. Отрывками улавливает фразы "...частичная потеря памяти...состояние критическое...нужно провести диагностику". "Себе проведите" проскальзывает мысль, перед тем как она полностью отключается. Второе пробуждение даётся ей легче. Ощущение ломоты во всём теле не мешает открыться глазам с первого раза. За окном светло, со стороны дверей доносятся приглушенные звуки. Всё та же медсестра появляется через некоторое время, с теми же дурацкими вопросами и осмотрами. —Вы что-нибудь вспомнили? —Нет, ничего, — отвечает Кристина, поражаясь своему терпению. —Хорошо. Подождите немного, я приведу ваших друзей. Они очень переживают за вас. Друзья? У неё есть друзья? Кристина напрягает память изо всех сил, но кроме абсолютной пустоты ничего там не находит. Она устало выдыхает. Ждёт подвоха, но не знает, в чём именно он заключается. В палате появляются две девушки. Короткостриженая брюнетка в татуировках и такая же татуированная блондинка с пирсингом на бровях. Вместе они смотрятся странно и нелепо. Будто два незнакомца, случайно попавших сюда. Более того, они не выглядят как её друзья. Кристина сразу замечает настороженные взгляды, напряженные позы. Готовятся, чтобы бежать. Или напасть. Чужой страх будоражит кровь, и это забытое ощущение мигом простреливает нервные окончания. — Так это вы — друзья? — говорит медленно и с расстановкой, стараясь разгадать мнущуюся на входе головоломку. —Мы, — блондинка быстро подбирается и по каменной маске на лице уже невозможно что-то прочитать. — Я Кира, это Виолетта. Совсем ничего не помнишь? Напускное сочувствие в голосе больше похоже на насмешку, будто они знают что-то, чего не знает Кристина, и это злит. —Не помню, — рявкает, не сдерживаясь, и брюнетка опасливо вздрагивает. Горло дерет подступающий кашель, но Захарова держится. Нельзя. —Прости, мы просто волнуемся, — Виолетта неуверенно подходит ближе, садясь на край кровати. Наивные зелёные глаза смотрят ей в душу, и не вызывают ни капли доверия. От неё несет удушливым запахом лицемерия, обмана и предательства. Другой бы поверил, но не Кристина. Она видит их обеих насквозь. Слишком рано раскрывать все карты, поэтому она продолжает играть по правилам пока что непонятной ей игры. — Как я здесь оказалась? —Вы с Лизой попали в аварию. Ты не справилась с управлением, и машина улетела в кювет. Мы приехали сразу же, как только узнали. —С Лизой? — вот оно. Первая зацепка. —Да, она в другой палате. Еще не пришла в себя, — отвечает Кира, и Кристина слышит в её интонациях оттенок ярости и досады, направленный на неё. Плавающие образы в голове не стыкуются между собой. Пронзающий взгляд карих глаз, мягкая улыбка и тихий смех чередуются с гневными криками и болезненными ударами. Кристина не может отличить вымысел от реальности, пока две пары глаз пристально наблюдают за ней. —Помнишь Лизу? — брюнетка с какой-то надеждой и смущением наклоняется вперёд, цепляясь пальцами за одеяло. —Не знаю. Может быть, — Захарова теряется в мутных воспоминаниях, пытаясь переварить ничтожную крупицу информации. Кира и Виолетта переглядываются. Так привычно и легко, что Кристина на секунду забывает о том, кто они на самом деле. Смешно, учитывая, что она их даже не помнит. И этим они опасны. Тем, что знают правду. В отличии от неё. Ей нужно увидеть Лизу. В чушь про аварию Захарова не поверит ни за что. И поэтому она должна поговорить с Лизой без лишних ушей. Кристина чувствует, что это её единственный шанс вспомнить всё.