Цена вечности: Беспокойная зима

Фонарь был старым и запыленным. Свет, пробивавшийся сквозь треснутое стекло, с трудом разгонял темноту подземелья, однако ведьмачьим глазам этого хватало. По обе стороны длинного коридора, тянувшегося под Каэр Морхеном, располагались ряды дверей, пол покрывал внушительный слой пыли, осколки стекла и обрывки густой паутины, сбитой с потолка вездесущими крысами, — в лаборатории уже очень давно никто не заходил. — Все здесь, — Ламберт кивнул на дверь, встретившую их у подножия лестницы. — Сложено в одной лаборатории. Весемир считал, что внизу безопаснее и удобнее хранить ингредиенты. Черт его знает почему. В Каэр Морхене где угодно безопасно. — Да? — откликнулся Айден, внимательно всматриваясь в темный конец коридора. — А как же нападение Саламандр? — Ты откуда знаешь? — недовольно покосился на него Ламберт. — Эскель рассказывал. — Айден сделал несколько шагов по коридору и попробовал толкнуть окованную железом дверь. Безуспешно. — А еще он рассказывал о Дикой Охоте. Что здесь? — Ничего, — Ламберт без особого интереса следил за его попытками открыть очередную дверь. — Значит, он тебе все рассказал про Дикую Охоту? — Не все, — возразил Айден. — В подробности не вдавался, но про нападение я знаю. И про смерть Весемира. У нас было много времени для разговоров. Ламберт нахмурился, как всегда при упоминании заточения у Зэмистокльза, и легко открыл дверь, рядом с которой стоял. Петли противно взвизгнули, напоминая, что их пора смазать. Об этом тоже всегда заботился Весемир. В первую зиму без него им предстояло узнать, как много он делал в их отсутствие для всеобщего удобства. — Что ты там ищешь? — он оглянулся на Айдена, застрявшего в коридоре. — Там на самом деле нет ничего интересного. — Для тебя — нет, — согласился тот, с явным сожалением возвращаясь к открытой лаборатории. — А мне не хотелось бы упускать возможность получше рассмотреть легендарные места Испытаний. Я же никогда не бывал в ведьмачьих замках, забыл? — Ладно, — насмешливо фыркнул Ламберт, — у тебя впереди целая зима. Успеешь посмотреть. Здесь еще есть легендарная библиотека и легендарные развалины в старом крыле. Не забудь про них. — Не забуду, — серьезно пообещал Айден, входя в лабораторию. — Каэр Морхен действительно особенный. Где еще сохранилась ведьмачья библиотека? Удивлен, что Саламандры рвались в лаборатории, на их месте я бы занялся хранилищем знаний. — Сейчас это уже хранилище очень ограниченных знаний, — нехотя пояснил Ламберт. — Многие рукописи и книги были уничтожены при первом штурме. Да, кое-что осталось, но теперь это всего лишь пародия на былое величие. Айден тихо рассмеялся и заслужил недовольный взгляд. — С каких пор ты выражаешься так высокопарно? — немедленно спросил он. — Не помню, чтобы ты имел склонность к красивой речи. — От тебя научился, — буркнул Ламберт и поставил фонарь на стол, когда-то служивший для Испытаний. Он старался не глядеть на Айдена, потому что точно знал — за витиеватость его речей следовало благодарить Кейру. Почему-то рядом с ней хотелось подняться на новый уровень, показать себя не только грубым, необразованным мужланом, хотя сравняться с чародейкой в знаниях и манерах он никогда бы не смог. Правда, желание это пришло позже, после того, как он всячески продемонстрировал ей свою нарочитую грубость и необразованность. Старая лаборатория напоминала склад — на письменном столе громоздились склянки, не уместившиеся на двух сохранившихся стеллажах, в дальнем углу внушительной кучей возвышался мусор из обломков, запыленные рукописи сгрудились на еще одном столе для Испытаний. Бывший хозяин всего этого добра мог бы прийти в ужас, но после него остались только обгорелые обрывки одежды и куча сажи. Большинство склянок на полках давно пустовали, только на столе оставалось еще что-то полезное. Ламберт нашел сундучок и быстро просмотрел его содержимое в поисках омелы и спорыньи. Им требовалось приготовить зелье Раффара Белого. Ребра Айдена заживали слишком медленно, причиняя значительные неудобства. Эскель объяснял это действием магического огня и сомневался, что эликсиры тут помогут, но Ламберт всерьез вознамерился попробовать. Близость Айдена, как и невозможность к нему прикоснуться, сводила с ума. Утром пятого дня, сразу после завтрака, Ламберт помчался в подземные лаборатории в поисках ребиса, которого ни у кого из них не оказалось, либо его составляющих, чтобы приготовить зелье, быстро восстанавливающее здоровье. Любопытный Айден увязался следом, используя любую возможность для осмотра Каэр Морхена. По приезду он чувствовал себя слишком плохо, чтобы исследовать замок, а теперь вполне мог передвигаться самостоятельно и, казалось, был готов заглянуть в каждый уголок древней крепости. В кованом сундучке хранились самые разнообразные травы: лиловый аконит, вороний глаз, роголистник, кровостой и сенжигрон. Почти сразу Ламберт нашел спорынью, но от омелы осталось единственный обрывок соцветия, указывающий только, что она здесь была. Он выругался себе под нос, громко захлопнул узорчатую крышку, потемневшую от времени, и оглянулся на Айдена. Того, казалось, вовсе не интересовала возможность собственного исцеления — его полностью поглотило изучение запыленных рукописей. Почувствовав на себе взгляд, Айден оторвался от чтения. — Омелы нет, — мрачно сообщил Ламберт. — Ну и черт с ней, — отозвался Айден. Он отложил свитки, подошел к столу и тоже заглянул в сундучок. — Настоящее сокровище. — Ничего особенного, — проворчал Ламберт. — Этой травы у торговцев навалом. Будь сейчас весна, я бы не волновался. — Не вижу причин для волнения, — Айден равнодушно пожал плечами. — Само заживет, не в первый раз. Подождем. Кости срастаются, но в этот раз нужно больше времени. — Сколько ждать? — Ламберт нахмурился. Ему не нравился легкомысленный настрой Айдена. — С ранения прошло несколько недель, а ты еще не полностью восстановил подвижность. Ты ведьмак. На тебе все должно заживать быстрее. А окажись ты сейчас на тракте? С необходимостью брать заказы? — Но я сижу в теплом замке, накормленный и обогретый. И ни одного чудовища на много миль, — мягко улыбнулся Айден. — И будь я на тракте, уже нашел бы ингредиенты для нужного зелья, ты сам сказал. Не преувеличивай опасность. С ранения прошло около месяца. Это не много, учитывая мою полную беспомощность поначалу. Перестань беспокоиться и лучше покажи мне другие лаборатории. — Там ничего нет, — недовольно буркнул Ламберт. — Одни руины. Айден не сводил с него вопросительного взгляда, в котором скрывалась необидная насмешка. Она золотистыми искрами танцевала в желтых радужках, притягивала и обволакивала туманной дымкой желания. Ламберт не мог противиться ей. Потребность поддаться, забыться, была слишком велика. Он сдался почти сразу, чувствуя ответное биение чужого сердца, жар тела под одеждами, горячие губы и толкающий в сладкое небытие терпкий запах. Чужое возбуждение мешалось с его собственным, лишая сил и разума. Он прижался к Айдену всем телом, впился пальцами в бедра, чтобы быть ближе, теснее… и тут же выпустил его, ощутив отрезвляющую боль. Застонав от собственной глупости и неуемного желания, Ламберт запустил пальцы в волосы и отвернулся. Он слышал, как размеренно дышит Айден, стараясь побороть неприятные ощущения от неловкого движения, и корил себя за неспособность сдержаться, создавая проблемы им обоим. Его затопила досада на самого себя. — Все нормально, — слегка задыхаясь проговорил Айден и положил ладонь ему на плечо. Чуть сжал, привлекая внимание. — Уже прошло. Ламберт недоверчиво взглянул на него и прислушался к ощущениям, но не смог пробиться сквозь нетерпеливое возбуждение. Он снова отвернулся и закрыл глаза, стараясь настроиться на медитативный лад. — Если хочешь, можно продолжить, — мягкий шепот коснулся его слуха, мешая сосредоточиться, и Ламберт раздраженно чертыхнулся. Он понимал, что сейчас мог предложить Айден и его этот куцый вариант не устраивал. — Я хочу тебя, — собственный хриплый голос звучал до невозможности ломко и слабо. — Уверен, что выдержишь? У него достало сил взглянуть на Айдена и криво усмехнуться. Тот сокрушенно покачал головой, признавая поражение, и тут же переменил тему: — Так что насчет осмотра других лабораторий? Коту будет позволено их увидеть? Ламберт вздохнул и направился к выходу, не забыв прихватить спорынью. На всякий случай. По пути он кивнул на разбросанные рукописи. — Нашел что-то интересное? — У этого чародея был удивительно неразборчивый почерк, — Айден с сожалением посмотрел на бумаги. — А еще он очень любил рисовать, но я не могу постичь смысл его рисунков. Ламберт взял первый попавшийся листок, испещренный формулами и разными изображениями. Он уже видел такие раньше. — Это все для исцеления, — объяснил он. — Выписка из какой-то книги. Кажется, трактат «О телесных жидкостях, видимых и невидимых». Нам точно не пригодится. — Не знал, что ты сведущ в медицине, — коротко рассмеялся Айден. — Где ты видел эту книгу? Ламберт нахмурился, уже по-настоящему злясь на себя за длинный язык. Конечно же, он видел ее у Кейры и совершенно не собирался об этом рассказывать. Но внутри мелькнуло чувство, которое явно не принадлежало ему, и которому он не сразу подобрал название. Настороженное ожидание. Айден откуда-то знал, с кем он был не так давно. — У чародейки, — Ламберт с некоторой тревогой взглянул ему в лицо и решил вывалить все сразу, чтобы больше не касаться этого вопроса. — Ее звали Кейра Мец. Мы провели вместе пару месяцев. Я думал, ты погиб. — Не слышал о такой. Она увлекалась медициной? — на лице Айдена неожиданно отразилось облегчение. — В некотором роде, — в замешательстве ответил Ламберт, не понимая его реакции. И, немного помолчав, все же поинтересовался: — Разве тебе не следует злиться? Или испытывать хотя бы раздражение? — С чего бы? — усмехнулся Айден. — Я же действительно был для всех мертвым. И сейчас ты здесь, а не с ней. Но когда я узнал о ней, признаюсь, было не по себе. — Поначалу мне показалось, что ты… — Ламберт с трудом подбирал слова, чтобы описать то, что он почувствовал, — чего-то опасался. Когда спросил о ней. — Я опасался, что ты солжешь, — сразу отозвался Айден. — Мне бы этого не хотелось. Ложь куда страшнее невольной измены, если это вообще можно назвать изменой. Так это у нее ты насмотрелся разных книг? — Угу, — Ламберт кивнул, испытывая глубокое облегчение и зарождающуюся внутри радость, теперь уже не омраченную никакими тревогами. — Она изучала разные болезни. Я в это не сильно лез. А еще именно она сказала, что ты жив, только не смогла определить твое местоположение. — Зэмистокльз хорошо позаботился об этом, — вздохнул Айден. — Так мы идем осматривать другие лаборатории? Ламберт давно не заходил в заброшенную часть подземелья. Никто из них не горел желанием разбирать остатки чародейских обиталищ, о которых при жизни хозяев они не смели даже и думать. Когда стало ясно, что почти все ведьмаки мертвы и не осталось чародеев, способных восстановить крепость, уцелевшие вещи, которые могли еще пригодиться, перенесли в главную башню, сделав ее основным обиталищем на зиму. Подземелья, многочисленные спальни и залы с тех пор стояли заброшенными, и все больше помещений даже в главной башне приходили в запустение. Когда-то давно весь донжон был набит ведьмаками, уцелевшими после падения Каэр Морхена, и тогда казалось, что еще не все потеряно, что их еще много. Вокруг сновали знакомые фигуры, гулу огня в большом камине вторили многочисленные голоса, и в переходах мелькали знакомые лица. Но с каждым годом ведьмаков становилось все меньше, и теперь из обитаемых мест остался только зал с камином, библиотека, скудная оружейная, несколько спален, да одна-единственная лаборатория. Тусклый фонарь осветил ряд дверей, ни одна из которых не была заперта. Внушительнее всего выглядела дыра в конце коридора. Вероятнее всего, там когда-то тоже была дверь. — Смотри, — Ламберт кивнул в темноту, куда ему совсем не хотелось идти. Айден толкнул ближнюю дверь, с интересом заглянул внутрь и, не дожидаясь его, зажег Игни. Ламберт поморщился и шагнул следом, освещая небольшую комнату, разоренную дважды — нападающими и ведьмаками, которые искали здесь остатки чего-нибудь полезного. В центре находились столы для Испытаний. Когда-то это были два ровных ряда с четко выверенными проходами, идеально подходящими для манипуляций вдвоем и в одиночестве. Сейчас столы оказались сдвинуты с привычных мест, о чем говорили широкие полосы под ножками на каменном полу, одни раскололись пополам, другие оказались перевернуты. Письменный стол обгорел и подломился, сосуды на полках оплавились, книги потемнели от магического огня. Айден попробовал взять одну, чей кожаный переплет казался наиболее крепким, но из нее тут же посыпалась пыль страниц. Ныне бесформенный бронзовый подсвечник, дырявый перегонный куб в углу и куча мусора на полу. — Здесь ничего нет, — озвучил очевидное Ламберт, надеясь побыстрее уйти. Айден не ответил, занятый осмотром лаборатории. За скособоченным столом он нашел деревянный ящик, но кроме давно истлевших чародейских мантий там ничего не было. — Что ты ищешь? — поинтересовался Ламберт. — Прошлое, — задумчиво обронил Айден. Боги, с последней встречи он стал разговаривать еще более витиевато! Ламберт раздраженно закатил глаза и отвернулся, заставляя себя спокойно ждать окончания осмотра. — Он изучал отпечатки древних животных, — вскоре сообщил Айден. — Хозяин лаборатории. Смотри, здесь целая коллекция. Он показал на валявшиеся на полу камни. Закатившись под стеллаж, они уцелели и теперь лежали беспомощными осколками чужой жизни, сохраняя на себе следы странных моллюсков, замысловатых раковин и непонятных созданий. — Это Каэр Морхен, — скучающим тоном напомнил Ламберт. Он терпеть не мог историю, которой периодически их пичкали учителя. — Морская крепость. Значит, когда-то давно здесь было море. Они прошли в следующую лабораторию. Здесь, среди того же разгрома, Айден нашел полусгоревшие пергаменты с зарисовками чудовищ. Неведомый чародей набрасывал на причудливые фигуры тени, заставляя их оживать в яростном движении. — Среди них были увлеченные люди, — заметил Айден, рассматривая обрывки, которые при некотором усилии складывались в полноценный рисунок. — Вот и занимались бы своими увлечениями, — равнодушно бросил Ламберт. — Больше пользы было бы. — Ты знал кого-нибудь из них? — Айден переходил из угла в угол, ища следы давно погибшего чародея. — Из ведьмаков с ними мало кто общался, — Ламберту не хотелось об этом говорить. Следующая лаборатория с обрушившимися потолочными балками окончательно повергла его в уныние, напоминая неприятные дни возвращения в разоренную крепость. — Я даже не знал их имен. Незачем было. Все они не лучше этого Зэмистокльза. — Откуда ты знаешь? — возразил Айден. — Ты не был с ними знаком. — Они чародеи и мне незачем знать каждого лично, чтобы понимать, чем они являются, — Ламберт осекся, невольно вспомнив Кейру. Ее он считал другой. Быстрый взгляд на Айдена открыл, что тот, как это часть бывало в прошлом, угадал его мысли. Сегодня это не злило. — А что с вашими чародеями, из Дын Марва? Ты хорошо знал их? — Нет, но часто слышал их имена, — Айден говорил медленно, будто вытягивая воспоминания из потаенного угла памяти. — Когда я там обучался, мы жили на горном плато, все были на виду. Как стало потом, не знаю. Ламберт вдруг подумал, что никогда не слышал рассказов о гибели каравана, принадлежащего Школе Кота. Он с сомнением наблюдал за Айденом, перебирающим какие-то черепки. Насколько тот был близок с другими ведьмаками? Как сильно сожалел об утрате и будет ли вообще об этом рассказывать? — О чем ты хочешь узнать? — конечно, Айден почувствовал его желание спросить. — О конце Дын Марва, — чуть настороженно ответил Ламберт. — Как они погибли? — Так же, как и все остальные, — Айден пожал плечами. — Что-то из россказней людей было правдой, что-то домыслили наемники, обозленные необходимостью делить плату с погаными ведьмаками. Когда Дын Марв был уничтожен, я уже не возвращался туда на зимовку. Говорят, его останки еще лежат где-то в Драконьих горах. В чем я сильно сомневаюсь. Вероятнее всего, добрые люди давно уже все растащили. Ламберт прислушался к его чувствам, но не уловил ни сожаления, ни тоски. — Тебя не волнует, что твой дом погиб? — нахмурился он. — Я никогда не называл Дын Марв домом, — горько усмехнулся Айден. — Местом для зимовки, убежищем, но не домом. Нет, меня не волнует его гибель. Думаю, все это к лучшему. Ламберту очень хотелось спросить, как можно прожить столько лет в одном месте и совершенно не испытывать к нему привязанности. Несмотря на попытки сбежать и проклятия в сторону учителей, он любил крепость, но выяснил это уже стоя перед разбитыми воротам. Ламберт поморщился и заставил себя отвлечься от воспоминаний о первой страшной зиме после штурма Каэр Морхена. — Хватит копаться, — бросил он, направляясь прочь из очередной лаборатории. — Все равно ни черта не найдешь. Чародеи давно мертвы и оставили только груду бесполезного мусора. — Бесполезного? Что-то в голосе Айдена заставило его обернуться. Желтый свет фонаря качнулся, потревожив черные тени, угрожающе заплясавшие на стенах. Ламберт давно привык к ним за время зимовок, но вид Айдена в крепости все еще поражал и заставлял гадать, не плутает ли он в каком-то глубоком забытьи. — Что там? — Ламберт, недовольный заминкой, вернулся к сломанным полкам, опиравшимся на серую стену. Среди щепок разбитого сундучка на полу валялись три высохшие веточки омелы.