Цена вечности: Беспокойная зима

Новой жертве оказалось не более пятнадцати лет. Тоненькая и бледная, она лежала в зарослях травы почти на окраине леса. Ведьмаки не осматривали это место, когда искали следы чудовища или признаки его появления. — Назад! — крикнул Ламберт, увидев, как волна людей подкатывается ближе. — Затопчите все. На него посмотрели как на досадную помеху, гневно и раздраженно, но вышедший вперед крупный незнакомец, выглядевший настоящим вельможей, махнул рукой и, повинуясь жесту, цепь совершенно явных наемников отрезала тело жертвы и ведьмаков от волнующейся толпы. Ламберт с подозрением посмотрел на разномастных вояк, каждый из которых угрюмо уставился на него в ответ. Человек, призвавший их, с достоинством кивнул ему. — Я староста деревни, — сообщил он. — А это мои люди. Мне уже рассказали о вашем прибытии. И вы согласились, что плату увеличивать не нужно. Все верно? Ламберт сдержал ухмылку. Деньги интересовали старосту в первую очередь, несмотря на процветание деревни. Это было привычным и понятным, и вполне могло объяснять его личное процветание, выказанное в изысканных одеждах. — Условия договора не меняются, — подтвердил Ламберт. — Если нам не будут мешать. — Я позабочусь об этом, — староста едва дослушал его. — Но не тратьте попусту наше и свое время. Если ничего не можете сделать, так и скажите. Мы наймем других. — Скажем, — буркнул Ламберт и демонстративно отвернулся. Ему не нравились намеки на собственную слабость или бессилие. Борясь с раздражением, он подошел ближе к убитой и присел рядом с Айденом и Цири. Девушка казалась уснувшей, только синева под ресницами и неподвижная жилка на шее выдавали ее смерть. Синее платье аккуратно прикрывало тело. Ламберт отметил про себя, что вряд ли подол мог лечь так красиво, если бы девушка упала. — Умерла во сне или убийца поправил, — он подцепил кончиками пальцев подол, обращая на него внимание Айдена. Тот кивнул. — Кто будет спать посреди леса? — удивилась Цири. — Она могла ждать здесь кого-то, — пояснил Айден. — Или погибнуть во время встречи. Ламберт с тоской огляделся. Жители деревни топтались неподалеку, пытаясь рассмотреть, что происходит рядом с умершей девушкой, и начисто уничтожая все возможные следы. — Если что и было, сложно будет найти, — поморщился он. — Кроме того, здесь рядом тропинка, — Айден указал на узкую, но хорошо вытоптанную полосу голой земли. Он осторожно коснулся бледного запястья, повернул руку убитой, и Ламберт увидел на ее ладони россыпь желтоватых пятнышек. Прищурившись, он с трудом различил едва заметные точки в центре каждого кружка. Проколы. — Нужно будет узнать, куда она ходила и чем занималась, — пробормотал Айден. Он задумчиво коснулся медальона на груди, и Ламберт отметил то же самое — медальон ни на что не среагировал. Если на девушку оказывали магическое воздействие, аура не успела бы исчезнуть за короткий срок, прошедший с момента гибели. — Было что-то похожее на других телах? — он посмотрел на Цири и встретил ее растерянный взгляд. Она сжала губы, сосредоточенно вспоминая, и наконец уверенно кивнула. — Я осматривала последний труп, — сказала она. — На нем были точно такие же отметины, но я приняла их за грязь. Деревенские часто работают с травами, пачкаются их соком. — А что с иглами? — Ламберт посмотрел в спокойное лицо умершей. Цири с видимым отвращением приоткрыла ей рот, и оттуда немедленно высыпался ворох еловых иголок. Это выглядело немного странным — рты умерших часто раскрывались сами собой и чтобы удержать их в одном положении, приходилось постараться. Но рот девушки был не только закрыт, но и полон сыпучих игл. — Сухие, — указала Цири. — Она умерла до того, как их насыпали. Ламберт залез пальцем в рот девушки, проверил слизистую. — Следов рвоты нет, повреждений тоже. — Он задумался. — Зачем тут иголки? — Бессмысленное, на первый взгляд, действие, сопровождающее каждую смерть, — Айден со значением посмотрел на него. — Знак, — поддержал его догадку Ламберт. — Знать бы еще, кому он оставлен. — Знак или послание, — кивнул Айден и, криво усмехнувшись, добавил: — Или наш убийца сумасшедший. — Убивает он слишком изощренно для сумасшедшего, — возразил Ламберт. — Смотри, никаких следов ран или ушибов. Ничего. — Почти, — Айден приподнял руку девушки, показывая измазанный в саже рукав и легкую россыпь черного мелкого песка под ним. — Окалина. — Опять? Откуда она здесь? — удивилась в Цири. — Из кузницы естественно, — фыркнул Ламберт и заслужил недовольный взгляд. Конечно, она и сама знала, откуда берется окалина, но больше ему было нечего сказать. — Стоит зайти к местному кузнецу. На всякий случай. Он поднялся на ноги и оглянулся на мнущуюся неподалеку толпу людей, из которой доносились шепотки и пересуды. От них веяло напряжением, животным страхом и растерянностью. — Есть здесь родственники убитой? — громко спросил Ламберт. На миг люди замолчали, а потом вперед вышла маленькая седая женщина — еще молодая на вид, но уже с постаревшими глазами. Она опасливо остановилась неподалеку от тела, обхватила руками локти и, растерянно бегая взглядом, произнесла совсем тихо: — Я ее мать… — Как она здесь оказалась? — Ламберт встал так, чтобы загородить тело. Женщину не следовало отвлекать от вопросов. — Когда ушла из дома? Зачем? Взгляд женщины забегал быстрее, пальцы сжались, силясь унять дрожь. Она пыталась что-то выговорить, но не могла, открывая рот, как задыхающаяся на берегу рыба. — Подожди, — Айден мягко отстранил его и подошел к женщине, испуганно вскинувшей глаза. — Ваша дочь ночевала дома? Женщина кивнула, немного подумала и ответила также тихо: — Она утром ушла на мельницу, а потом собиралась к подруге. — Что за подруга? — так же мягко продолжал Айден. Видя его сочувственный взгляд, Ламберт поморщился и отвернулся. Он не сильно переживал из-за горя женщины. Постоянно встречаясь с людьми, потерявшими родственников и близких, он привык к слезам и отчаянию, перестал сопереживать, механически выполняя свою работу. Сочувствие Айдена слегка раздражало именно тем, что оно было искренним. Ламберт чувствовал ту боль, что отдавалась в нем в ответ на горе несчастной матери, еще не до конца осознавшей, что ее дочь мертва. Сам Ламберт уже давно не ощущал ничего подобного, и это неспособность к человеческим чувствам будто ставила его ниже человека. И он разрывался между раздражением на эмоциональность Айдена и легкой завистью. Ламберт вдруг задумался, с каких пор меряет себя меркой человеческой жизни, и почти сразу понял, что это началось после близкого общения с Айденом. Сейчас легко было поверить в утверждение ведьмаков из Школы Кота, что любовь делает слабым. Ламберт слушал, как женщина рассказывала о подруге своей дочери, о цели похода на мельницу. Разговор плавно перешел на детей женщины, которые умирали в раннем младенчестве, на ее мужа, работавшего на отходе в соседней деревне, сломавшего ногу и лишившегося ее. Он слушал тихую, сбивчивую речь и смотрел на синеющую в траве тонкую руку. Ощущение чужого взгляда вырвало Ламберта из тоскливого состояния. На него хмуро смотрела подошедшая Цири. — Пойдем в кузницу? — спросила она. — Сейчас это единственный след. Ламберт отрицательно покачал головой. — Еще успеем. В конце концов, окалина еще ни о чем не говорит, кроме того, что девушка могла там быть. Или кузнец мог быть здесь до нее. Тут старая тропинка. Сначала сходим на мельницу и поспрашиваем там, выясним, где она была перед смертью и собиралась ли в кузницу. Он оглянулся на Айдена, зная, что тот слышат его слова, и увидел согласный кивок. По женщине Ламберт едва мазнул взглядом, не желая вновь ощущать гнетущую тяжесть. Но по дороге на мельницу он не удержался: — Зачем ты все это выслушивал? Айден ответил не сразу, а когда Ламберт посмотрел на него, едва заметно улыбнулся. — Это обычное человеческое общение, — сказал он. — Ей нужно было выговориться. — Она выговорилась бы любой соседке, — заметил Ламберт. — Но рядом оказался я, — Айден с интересом взглянул на него. — Что не так, Ламберт? — Мы, ведьмаки, и не обязаны слушать излияния кметов, — Ламберт рассердился неизвестно на что. — Наше дело убивать чудовищ, а не сочувствовать людям. — Одно не мешает другому, — возразил Айден. — И сострадание не требует усилий. Оно дает возможность ощутить себя таким же человеком, как и тот, кому сочувствуешь. — Мы уже говорили об этом, — поморщился Ламберт. — Ведьмаки не равны людям. — Конечно, — кивнул Айден. — Пока сами отгораживаются стеной отчуждения. Он вдруг остановился и крепко стиснул запястье Ламберта, заставляя повернуться к себе. — Сострадание — не слабость, Ламберт. Чувства — не слабость. Ламберт краем глаза заметил, как Цири остановилась поодаль, с любопытством следя за ними и прислушиваясь к разговору. — Наше дело убивать чудовищ, — повторил он. — А не сочувствовать. — Ты противопоставляешь чувства работе. Почему? — Айден пытливо всмотрелся в него. — Потому что чужая болтовня наделила ведьмаков бесчувствием? Что ты потеряешь, если признаешь за собой право ощущать не только свою, но и чужую боль? — Зачем это вообще? — поморщился Ламберт. — Зачем пытаться почувствовать боль другого? — Чтобы понять, — Айден не медлил с ответом. — Чтобы встать с ними рядом. Если ты не понимаешь чувства других людей, то сам вычеркиваешь себя из их мира. — Мне не нужно принадлежать к их миру. — Ламберт осторожно высвободил запястье и продолжил путь. — Если я и не понимаю чувства других, то не вижу в этом проблемы. Мне не нужно их понимать. — Наверное, — Айден вздохнул, и Ламберт ощутил, как в груди разлилось его легкое разочарование. — Не нравится, что я не разделяю твоих взглядов? — покосился он на Айдена. — Не в том дело, — Айден покачал головой, взглянул на катившийся к горизонту золотой шар солнца, постепенно окрашивающий все вокруг в теплые тона. — Просто подумал, смогли бы мы понять друг друга, не свяжи нас заклятие? Ламберта вдруг пронзил ледяной страх, в голове мгновенно выстроилась цепочка, которую подразумевал Айден — если он не хотел понимать, что чувствует другой человек, значит, не хотел понимать и Айдена. Но это было не так! Он вспомнил самые яркие мгновения, постепенно связавшие их крепкой нитью, и осознал, что без заклинания она в любой момент могла оборваться. Нежелание воспринимать чувства других не относилось к Айдену, но сейчас, глядя правде в лицо, он отчетливо понимал, что привычка игнорировать чужие эмоции не позволила бы ему разобраться в происходящем тогда. Ламберт в который раз возблагодарил заклинание, связавшее их, а когда снова взглянул на Айдена, увидел, как тот улыбается. Они хорошо понимали друг друга. Благодаря магии. Мельница стояла на отшибе, за лугом, который они преодолели с утра. Внутри все так же тоскливо кричал осел, а лопасти продолжали мерно вращаться, разрезая густой и еще горячий воздух. Сама мельница казалась вымершей, но Цири решительно постучала в окно пристроенного дома. Почти сразу показалось лицо дородной женщины, подсказавшее, что их приближение уже было замечено. Мокрое от пота и слез, оно чудовищно распухло. Женщина осмотрела гостей, открыла дверь, но не впустила их, а вышла сама. — Что там опять стряслось? — усталым голосом спросила она, комкая в руках большой платок. — Беда какая? — Нашли убитую девушку, — ответила Цири. — Лану. Женщина как-то покорно вздохнула и покачала головой, но ничего не добавила. — Вы видели ее сегодня утром? — перешла к расспросам Цири. — Она собиралась к вам. — Нет, милая, — мельничиха покачала головой. — Последний раз она третьего дня заходила. — Вы не удивлены, — заметил Айден. — Чего ж тут удивляться? — мельничиха махнула рукой. — Уж сколько народу перемерло! Все ждали, что еще будет. Жаль Лану, но у нас сейчас своя беда. — Ваш сын пропал, так? — Цири старалась говорить мягче. — Что с ним случилось? — Так проснулись утром, и нет его, — мельничиха развела руками. — А ведь свадьба скоро. Отец с ног сбился! Где искать? Думали сперва, чудище забрало, ан нет, Лану убило. А наш Йонел все равно пропал. — Может, уехал куда, — бросил Ламберт. — Сколько ему было? — Да уж за двадцать, — покивала мельничиха. — Но он у нас тихий. Если куда ехал, всегда говорил. А тут вот какая напасть. — Мы можем помочь, — неуверенно предложила Цири, оглянувшись на Ламберта. Тот криво усмехнулся, но смолчал. Сам он не собирался посвящать время поискам пропавшего парня, считая, что и мать, и невеста излишне беспокоились по его поводу. — Да вам бы чудище найти, — отказалась мельничиха. — А Йонела мы сами отыщем, своими силами. — Что ж, спасибо за беседу, — Цири слегка поклонялась женщине и дождалась, пока та скрылась в доме. — Здесь мы больше ничего не узнаем, — Айден потянул ее за руку. — Получается, Лана не дошла до мельницы, — задумалась Цири. — Или вовсе не собиралась туда идти, — добавил Айден. — Мельница могла оказаться предлогом, если она не желала, чтобы другие знали о ее планах. — Нужно зайти к ее подруге, — решила Цири и взглянула на небо. — Еще успеем. По вечерам здесь из дома не выходят, и все двери запирают, боясь чудовища. Странно, что мельничиха за своего сына не беспокоится. — За свои деньги она беспокоится, — фыркнул Ламберт. Он полагал, что настоящую возможность заработать они только что упустили. — Надо было мельника дождаться и поговорить насчет оплаты, а не предлагать свою помощь просто так. Они отправились уже знакомой дорогой к деревне, где с приближением прохладных сумерек не утихала жизнь. Издали слышался лай собак и гомон ребятишек. За мельницей стояли четыре больших амбара, опять говорившие о богатстве деревни. Уже удаляясь от них по дороге, разбитой колесами телег, Ламберт отчетливо услышал шум и недовольно покосился на своих спутников, уже предчувствуя их реакцию. — Крысы? — предположила Цири. — Очевидно, очень большие, — усмехнулся Айден. Он даже не взглянул на Ламберта. — Проверим. Увидев как Цири и Айден сворачивают с дороги, Ламберт вздохнул и поплелся за ними. — Какое вам дело до амбаров? — ворчал он. — Сами разберутся. — Ты же знаешь, там может быть что угодно, — укорил его Айден. — Оно может оказаться опасным для человека. Нужно проверить. — Даже если нам не заплатят? — скривился Ламберт. Он подозревал, что в этом вопросе они с Айденом никогда не сойдутся. — Именно. Айден первый добрался до амбара, сделал знак рукой остальным молчать. Ламберт скрестил руки на груди и оперся спиной о деревянную стену. Он не думал, что там может быть что-то действительно опасное. В обратном случае Старый Тракт казался настоящим прибежищем нечисти. Цири замерла рядом. Ее взгляд вспыхнул азартом. Должно быть, она еще не привыкла, что в таких местах чаще всего встречаются безобидные домовые. Изнутри не доносилась ни звука. Проснувшийся ветер потеребил их волосы, освежил кожу и умчался прочь. Из высокой травы, недовольно крикнув, выпорхнул одинокий дергач. Уже собираясь уходить, Ламберт вдруг услышал скрип половиц под чьей-то ногой. Это совершенно точно был не домовой. Он переглянулся с Айденом, потом тронул плечо Цири и жестом приказал ей отойти подальше. Она раздраженно закатила глаза, но послушалась. Айден бесшумно вытянул меч, обычный, стальной, и пинком распахнул дверь. Ламберт бросился за ним, но клинок выхватить не успел и остановился, увидев, кто скрывается внутри. На полу растянулся белобрысый молодой парень, удивительно напоминающий лицом мельничиху. Ламберт снова переглянулся с Айденом, ничего не понимая. — Ты Йонел? — резко спросил он. Парень заморгал, перевел блеклый взгляд с одного ведьмака на другого. Когда Айден протянул ему руку, он шарахнулся в сторону, испуганно закрываясь, как от удара. Ламберт схватил его за рубаху и рывком поставил на ноги. — Ты Йонел? — повторил он. Парень кивнул и замер, настороженно глядя на них. — Тогда идем, — Ламберт потянул его к выходу. — Тебя там потеряли. — Не пойду! — Йонел рванулся прочь. — Не пойду я! — Тебя невеста ищет, дурень, — Ламберт начинал сердиться на нелепую ситуацию. — И отец. Идем. — Не пойду! — Йонел снова дернулся, рубаха затрещала, расходясь по швам. Ламберт растерялся, не зная, что делать с вполне взрослым мужчиной, прячущимся в амбаре, как нашкодивший ребенок. Ему помог Айден. Он взглядом попросил Ламберта отойти и положил руку на плечо вздрогнувшему Йонелу. — Мать знает, что ты здесь? — тихо спросил он. Йонел кивнул, отступая подальше. — Точно? — усомнился Айден. — Она мне еду носит, — пробормотал Йонел. — И одежду дала. Я завтра уеду утром, пока отец еще спит. — А как же свадьба? — поинтересовался Айден. — Не нужна мне свадьба, — заторопился объяснить Йонел. — Потому и уезжаю. — Откажись, — бросил Ламберт. — Всего-то дела. — Ага, они мне другую невесту найдут, — зло сверкнул глазами Йонел. — Отец чуть не каждый день меня женить пытается. Говорил я ему, не хочу, а он свое твердит, ему важно, что люди скажут! — Ну так женись, в чем беда? — не понимал Ламберт. — Не хочу, — угрюмо повторил Йонел. — Не нравится эта девчонка, возьми другую, — предложил Ламберт. — Твой отец богат, за тебя любая пойдет с радостью. — Не нравится! И другая не понравится, — Йонел говорил все тише. — Почему это? — Ламберт пытался разобраться в причинах такого острого нежелания жениться. Брак был в деревне сговором двух семей, и каждый с рождения знал, что рано или поздно породнится с кем-нибудь из соседей. Хорошо, если молодые нравились друг другу, но и в неприязни большой беды никто не видел. — Почему не понравится-то? — Потому что девушки, — чуть слышно произнес Йонел. Ламберт растерянно взглянул на него, потом на Айдена, который едва сдерживал смех, и в раздражении плюнул на пол. — Так какого хера ты всем дуришь голову? — в сердцах воскликнул он. — И этой… невесте своей? — Отец говорит, я его позорю, — засопел Йонел, уткнувшись взглядом в землю. — Он меня и жениться заставляет. — Чтобы вас всех черт побрал! — выругался Ламберт. — Устроили тут! Он прибавил еще пару ругательств и вышел из амбара. — Ты должен ему сочувствовать, — Айден рассмеялся и хлопнул Ламберта по плечу. — Останься ты жить в деревне, тоже имел бы проблемы. — У меня нет проблем с женщинами, — недовольно отозвался Ламберт. — Только время на идиота потратили. — Что там? — поинтересовалась Цири, пытаясь заглянуть в темный амбар. — Мы не поведем его домой? — Потом расскажу, — улыбнулся Айден. — Сначала нужно найти ночлег.