В ожидании тебя

      Не обошлось и без неприятных инцидентов, ведь жители некоторых встречных деревень кланялись святому монаху, но игнорировали чужаков. Россказням о сказочном возвращении принца, который отсутствовал 20 лет, не верили. В таких деревеньках Джинхёк не задерживался, но и жителям не угрожал карой небесной. Для них имел божественную силу только указ императора.       Вход в столицу напугал Чимина. В ревущей толпе ему мнились недовольные и агрессирующие, и уговоры Хосока, что люди просто рады, не действовали. Полярный медведь прижал омегу к груди, позволяя вдыхать свой феромон. Маламуты обступили повозку плотным кольцом, не давая приблизиться посторонним. Хотя Чимин снова был на воздержании, но стойко боролся с тошнотой. Не сладить с желудком перед огромной толпой было бы унизительно. Намджун присовокупил свой аромат к феромону смотрящего, и панда испуганно вздрогнул.       - Намджун, гон? У тебя гон?       - Еще нет, но ночью или завтра утром накроет основательно. Я стану бесполезным, - хмурился волк. - Поэтому быстрее надо во дворец. Там же мне помогут?       - Девушки будут рады услужить тебе, - растерянно закивал Пак.       - Какие девушки?! - зло рыкнул волк, но осекся, услышав рокот Хосока. - Вы же обещали Юнджи кормить меня каким-то средством.       - Ох, - округлил глаза Чимин. - Когда начался гон, оно бессильно. Может только хуже сделать.       - Я жене не изменю, - нахохлился Ким.       - Святого старца можно спросить, - предложил Пак.       - Не на виду же у всех, - обиделся Намджун.       - Я поговорю. Держись, - вцепился омега в сильную руку своего охранника, но тут же одернул ее, распознав утробный рык своего альфы.       Старец Ю будто бы знал о бедах спутников, поэтому не задерживался, а императорской страже велел расчистить дорогу к дворцу. Слоны свою задачу выполняли хорошо, хотя и пугали Чимина своими широкими лицами и плечистыми фигурами. Хосок не знал причин паники мужа, но этих верзил ненавидел уже всей душой. Он с трудом сдерживался, чтобы не обратиться в звериную форму и не разогнать всех собравшихся. Так что на ступени дворца путники ступили порядком взвинченные.       Покатые крыши с острыми краями парили в поднебесье, потому что до дворцового комплекса вела бесконечная череда широких ступеней. То ли испуганно, то ли восхищенно ахнули все, но мысли путников ярко выразил Хосок, с трудом удержавшись от мата.       - Это что... такое? - указал он на бесконечную лесницу вверх.       - Считается, что император ближе всех к богу, поэтому он живет так высоко, - виновато втянул голову в плечи Чимин. - Выше него только монахи в горах.       - И смотрящий Донук, - сощурился глава севера. - Вот из-за чего белогрудый считает себя выше нас.       Джинхёк сделал приглашающий жест рукой, но Чимин ухватил мужа за запястье и потянул мимо лестницы в скрытые от глаз темные проходы.       - Прислуге редко доводиться входить во дворец через парадный вход, - тихо шептал панда, - у них есть свои переходы. Через них я и сбежал когда-то. Если бы я пытался спрятаться на 70 широченных ступенях, мой побег присекли тут же.       Гости китайской столицы, не колеблясь, последовали за принцем, игнорируя крики Мико и монаха. Хосок скалился на встречных людей, и те прижимались к стенам либо исчезали в лабиринте переходов. Дорога постепенно забирала вверх, и так преодолеть уклон было проще, чем по ступеням.       Чимин ориентировался по одному ему известным знакам и вел экспедицию во дворец. Однако вышли они не пред императорские очи, а в прачечную, где дородная женщина боролась с мыльной пеной, заткнув подол юбки за пояс. Альфы удивленно уставились на голые ноги, а Намджун опасно заурчал. Самка отреагировала молниеносно, повернувшись к гостям с деревянной лопаткой, которой выстукивала мыльную ткань... Да так и замерла с открытым ртом.       Осмотрев женщину явно низшего сословья, панда выступил вперед.       - Я Пак Чимин, единственный сын императора. Пришел со своим мужем Чон Хосоком по зову отца. А на Намджуна вы не сердитесь, у него предгон. Вы бы лучше юбку... того, - показал омега.       - Императорские сынки как воры являются во дворец? - отпрянула прачка. - Дожили. Мне же вас ко двору отвести нельзя, мне там запрещено появляться.       - Я знаю дорогу, - улыбнулся Чимин.       - Аха, - заступила путь женщина, - а потом меня казнят, что пустила к императору чужаков. Сидите здесь и ждите, когда за вами придут. Раз вас ждут, то встретят.       - Дядюшка Джинхёк медленнее нашего доберется наверх, - вздохнул панда.       - Ожидаем, - распорядился Хосок.       - Дай сюда, - вырвал Намджун лопатку из рук прачки и принялся лупить ни в чем не повинную ткань.       - Потише, - незлобно прокомментировала женщина, одергивая юбку. - Одежды наложниц, конечно, не одежды фавориток, но портить их нельзя.       - У отца есть наложницы? - опешил Пак.- Фавориток ему мало?       - Они обе в немилости, - вздохнула работница, подливая в таз кипятка. - Одна ударила писаря, а вторая потеряла уже третьего ребенка. Чую, выгонит ее импреатор, а может, и обеих сразу. Дай покажу, - отодвинула она волка пышным бедром.       Намджун громко сглотнул и помассировал переносицу. Чимин тут же засуетился.       - А черный порошок у вас есть?       - У лекарей только, - покосилась на волка женщина, - но ему в таком состоянии опасно его пить. Бывали и смертельные случаи. Вы же не хотите остаться без слуги?       - Он не слуга, он родственник, - обиделся за Кима Хосок. - Пусть мы не одного рода, но нас связывают семейные узы.       - Слышала я чего-то про ветреность принца, - покосилась рассказчица на Чимина. - А вы из чьих будете? - повернулась она к Чону.       - Я полярный медведь, Намджун волк, это росомахи, это зубры... - стал перечислять спутников Хосок. - А вы из какого племени?       - Не знаю я, - просто отозвалась прачка. - Сколько себя помню, всегда жила во дворце и ни разу не перекидывалась. У меня и фамилии-то нет, спасибо хоть по имени кличут.       - Нет фамилии? - голос Пака сочувственно задрожал.       - Держись, сокровище мое, - обнял омегу глава севера. - Когда свекр нас примет, я о тебе позабочусь.       - Имя твое как? - буркнул Намджун, не глядя на прачку.       - Нару, - отчего-то смутилась та. - Иноземное, говорят, не здешнее. Может, меня с пленными привезли, а может, мать мою, - рассуждала женщина. - Да только статус у меня "не суйся к господам". Так что вы уж потом скажите дворцовой страже, что сами сюда нагрянули, и я тут ни причем.       - В принципе, я мог бы узнать твое племя, - слегка заинтересованно повернулся Чон, но прачка натянула чепчик поглубже и замотала головой.       - Запрещено. Самим императором.       - А вот это уже интересно, - сощурился Хосок. - Смотрящий Китая отдает распоряжения на счет какой-то прачки, которую никогда не видел...       Он встал и шагнул к женщине, но тут во внутренний двор вбежала стража в сопровождении Мико. Девушки указали на пришедших и велели их проводить в отдельные апартаменты. Прачка оттолкнула Намджуна от корыта, забирая лопатку. Волк заворчал утробно, но последовал за своими.       К великой радости путешественников их отказались пускать к правителю, пока не приведут себя в порядок. Так Ким смог разобраться со своим возбуждением, хотя супружеская чета, предающаяся близости в соседней комнате, лишь сильнее раззадоривала волка. Остальные посетили императорские бани и определились, кто будет сопровождать смотрящего к императору. Хотелось всем, но от каждого племени выбрали по одному. Разношерстая толпа облачилась в одеяния с широкими длинными рукавами и головные уборы, которые должны по максимуму скрывать волос. Ходить простоволосыми в Китае разрешалось лишь избранным, например, принц мог себе позволить не прятать шевелюру. Хосока предостерегли высказываться раньше местного смотрящего, а остальным альфам запретили выказывать свою доминантность. В связи с этим не пустили пред царские очи только Намджуна, чей гонный феромон подавлял окружающих. В таком состоянии не смели являться даже министры. Ким зло рыкнул и посмотрел на Хосока так, будто именно он виноват в его состоянии.       - Намджун... - шагнул вперед полярный.       - Попробую найти своих, - перебил его Ким. - Попрошу помощи или этого черного порошка. Береги омегу, Чон. Если он в доме родителя, это не значит, что он в безопасности.       - Лекарями при императоре состоят выхухоли, - подсказал Чимин. - К ним иди, или на крайний случай - к Мико.       Медленно вышагивая, процессия двинулась к торжественной зале приемов. Чимин сжимал пальцы мужа так, будто его мучали родовые потуги, а Хосок ощущал свою беспомощность, потому как при императоре запрещалось усиливать феромон умышленно.       Зала приемов располагалась под открытым небом, хотя до нее вели крытые переходы. Придворные стояли по периметру, а Пак Хёнсу сидел на троне в дальнем торце помещения, причем к его месту вели несколько ступеней. Такое обустройство глушило акустику, позволяя тишком общаться тем, кто был рядом с троном, оставляя зевак в неведении. Все пространство было богато украшено цветами, бумажными красными фонариками, флагами династии Пак с фигурой панды, и все эти украшения выгодно оттеняли светлая и темная древесина строений.       Пришедшим Хёнсу на троне показался совсем маленьким, но по мере приближения к помосту гости различили проницательный взгляд, прямую спину и подвижные руки. Рядом с троном сидел подросток с кистью, готовый записывать все сказанное на аудиенции. Такого молодого писаря Чимин припомнить не мог, поэтому удивленно приподнял брови.       Когда к принцу шагнули охранники и зафиксировали запястья, северяне не шелохнулись. Их предупредили, что будет процедура идентификации.       Император легко сбежал по ступеням и вжался носом за ухом омеги, обнюхивая.       - Чимини, - блаженно потянул сына в объятья старший панда.       Охранники тут же отпустили омегу, позволяя родственникам обняться. Слезы навернулись на глаза беременного и, чтобы успокоиться, он шумно задышал через нос.       - Пришел не один, - улыбался старший Пак, поглаживая живот сына. - Джинхёк не соврал. Хотя он никогда не врет.       - Это девочка, - немного виновато признался Чимин, - но ей суждено быть женой правителя.       - Подробнее расскажешь позже, - остановил его отец. - Сейчас официальная часть.       Визитерам принесли низкие стульчики и устроили рядом с троном. Спутники Хосока не смели подняться, поэтому расселись внизу перед ступенями. Чон представил их, сообщая, какого смотрящего они представляют, и сообщил, что еще с ними пришел волк, которого накрыл гон.       История Намджуна впечатлила императора, а история смешанных браков вызвала живой интерес. Сам Хёнсу поведал о противоречиях, что раздирали совет министров долгие годы. Приемника у императора не было, а у Чимина родился полярный медвежонок. Министры тщательно изучали древние списки и нашли несколько прецендентов, когда трон занимал не панда, но он всегда был связан договором с Паками. Только нашли лазейку для Чонгука, а он женился на волке и сбил все планы. Сам Хёнсу пытался обзавестись сыном от фаворитки знатного рода, но его постигали неудачи.       - Однако Джинхёк сказал, что ты принес с собой наше спасение, - руки старшего панды скользнули по волосам беременного. - Девочка, говорите?       - Цзыян. Пак Цзыян, - гордо доложил Хосок.       - Узнаю амбиции твоей матери, - грустно улыбнулся сыну император. - Крошке придется пройти очищение у Мико...       - Нет! Не дам, - зажал живот Чимин. - Они меня чуть со свету не сжили. Дочь не дам!       Брови Хёнсу сдвинулись и он подозвал святого монаха, проронив:       - Слушай, Ю, что сын говорит про твою свиту.       Чимин сбивчиво поведал о заговоре и участии в нем Мико. Джинхёк сказал, что после исчезновения принца тщательно проверил свою свиту и зачистил всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение.       - Ты отцу лучше про Гималайских расскажи, Чимини, - подсказал монах.       И эмоциональный омега пожаловался, как бежал под действием препаратов, как мерз ночами в горах, и никто из свиты Донука не помог принцу, игнорируя его беды.       Брови императора нависали на глазами все больше, а тут еще Хосок подлил масла в огонь: рассказал о бесчинствах старост Ли в разных местах. Весть о практически вымершем племени Атласских медведей заставила Хёнсу и Джинхёка переглянуться, пока Чимин хвастался, что устроил свадьбу Кан Джихвана с косулей и намеревается найти жену Донвону.       А вот весть о подбитом в лесах вороне уже вызвала негодование у святого Ю. Он сознался правителю, что недосчитался нескольких птиц, но думал, что те просто погибли в полете. Теперь же у него появились основания подозревать Донука.       Ком историй и обвинений рос, и, заметив, что юный писарь не успевает за ними, император предложил перейти к чаепитию. Пока Джинхёк повторял мальчику факты, необходимые для внесения в книги, Хосок слушал расказы императора о салютах и фейерверках. Чимин же напряженно следил за монахом, который казался ему чересчур добрым к мальчику. Общение отдавало чуть ли не родительской опекой, хотя все знали, что у святого монаха нет детей. Может тайный отпрыск от одной из Мико?       Эти мысли привели беременного к воспоминаниям о маме, и он попросил рассказать о ее уходе подробнее. Хёнсу повинился, что слишком поздно обратил внимание на жалобы жены на здоровье. Подумаешь, капризничала и не выходила из покоев, а потом, несмотря на старания лекарей, императрица скончалась.       Грусти в голосе отца Чимин не услышал, но не сильно этому удивился. Губы чесались спросить, кого же он взял в фаворитки, но он выбрал обходной путь.       - А покои матери сейчас кто-нибудь занимает?       - Занимала, - хмуро отозвался Хёнсу. - Скинула уже третий плод, даром что из плодовитого рода. Велел выдворить ее из дворца, ведь теперь у нас есть Цзыян. Остается ей только мужа подобрать, чтоб был достоин занять царский престол. Хотелось бы панду, но можно и кого другого. А то, глядишь, Донук возметься еще и мне указывать, что смешанные браки запрещены. Канов вон без женщин оставил, подлец. А ведь Джинхёк давно предсказывал беду в степях...       Монах на эти слова встревоженно вскинулся, перебрался поближе к императору и погладил полы его одежд. Даже Хосок почувствовал скрытность в этом жесте и напрягся. Теперь оба альфы казались ему угрозой для мужа, поэтому он инстинктивно сцапал Чимина за талию и прижал к себе поближе. Омега довольно муркнул и вырываться не стал. Эта картина разнежила старших, и они приветливо заурчали вместе с главой севера.       - Нам нужна церемония введения в права наследного принца, - кивнул писарю монах. - Если Чимини будет в правах, то и его плод тоже. Поскольку смотрящий севера никогда не видел салютов, то можно устроить светопреставление.       - А еще составьте список подходящих женихов, - подсказал Хосок. - Смотрины, там, или как это у вас называется...       Хёнсу подозвал секретаря и отдал распоряжение. Молодой писарь усердно возился с тушью, чуть высунув кончик языка.       Шапочка в обтяжку не позволяла Чимину оценить волосы мальчишки, а ведь некоторые рода оборотней можно было распознать по их цвету: росомахи, лисы, Атласские медведи... Головной убор писаря скрывал прическу, и оставалось рассматривать пухлые губы, которые иногда растягивались в довольной улыбке, аккуратный носик и острый подбородок. В глаза маленькому альфе Чимину не удавалось заглянуть, зато удалось заметить родинку на нижнем веке под левым глазом. Аккуратную, как маковое зернышко. Худенький мальчик мог бы сойти и за омегу, но панда знал, что император ни за что не доверит этому гендеру такой важный пост. Скорее всего мальчик заслужил расположение правителя, ведь писал он быстро, разборчиво и аккуратно, даже сложные иероглифы давались ему легко. "Наверное, еще и рисует", - подумал Чимин и улыбнулся своим догадкам. Он еще раз подозрительно осмотрел светлого монаха и вернулся к беседе.       Альфы обсуждали необходимые обряды, косвенно намекая на судьбу еще нерожденной девочки, то тут зашли в залу с докладом несколько стражей... И Чимин вскочил на ноги. Запах омежьей тревоги забил Хосоку нос, и он озадаченно обернулся.       - Он пытался меня изнасиловать! - громко выкрикнул беременный, указывая на грузного главу отряда.       - Мини?.. Пак Чимин, - удивленно отозвался слон.       Рык Хосока прокатился по помещению и заставил замереть даже императора. Попытку мужа скинуть одежды блокировал сам Чимин.       - Нельзя. Нельзя при папе перекидываться. Хосок! Возьми себя в руки!       Хёнсу поднялся и шагнул к краю лестницы с помоста со словами:       - Ты понимаешь, командир Гу, что тебе выдвинули официальное обвинение, и прямо сейчас я займусь расследованием? Сынок, как дело было? - повернулся к отпрыску старший Пак.       - Он все время зажимал меня по коридорам, - вспыхнул беременный. - Оправдывался, что неповоротлив из-за тучного телосложения. Но за неделю до того, как меня должны были передать Мико, он схватил меня и загнал два пальца... - завел руку за спину рассказчик. Хосок дернул одеяния, обнажая грудь. - Гу мне и сказал, что от Мико я не вернусь живым. Шептал, что всегда так хотел меня попробовать. Как только не порвал, не понятно. Мужлан.       Рык Чона перешел в храп, зал залил его аромат, заставляя повалиться на колени даже слонов. Хёнсу дрогнувшим голосом спросил, косясь на рассвирепевшего зятя:       - Что скажешь в свою защиту, Гу Хэджун? У тебя только один шанс.       - Он тогда пах одуряюще, а я был совсем молодым... - начал слон.       - Он был наследным принцем, а ты всего лишь стражником, - нахмурился император. - И он остался наследным принцем, а без одного стражника я уж проживу.       - Я старался не причинить вреда, - дрогнул слон.       - Не обращай его, Хосок, - высоко заверещал Чимин, почувствовал волну воли мужа. Слоны, они же огромные... А ты...       - А я твой муж, я смотрящий севера, и я самый крупный хищник.       - А он самый крупный травоядный, - всхлипнул Пак.       - Погоди, зять, - отважился взять его за руку Хёнсу. - Нужно узнать, откуда он взял информацию о том, что Чимину у Мико грозит опасность. Честно говори, смерд, - рыкнул уже император.       - Спал с одной из них, - понуро опустил голову страж. - Она завидовала Чимину и его доле. Как-то проболталась, что трона ему не занять, и гор ему не преодолеть. О нем позаботятся, как и о его матери.       - Мама? - дернулся беременный.       - Ее много лет притравливали, что ослабило ее организм, и в конце концов добило, - как на духу выдал обвиняемый.       - Ю Джинхёк имеет к этому отношение? - требовательно вопрошал правитель Китая, заставив монаха опешить.       - Мико умеют как-то укрываться от его всевидящего взора. Поскольку они все время рядом, то святой Ю их сильно не проверяет, а при поверхностном осмотре пропускает. Ему в дым порой добавляют галюциногены, - хрипло добавил Гу, - потому и не все предсказания старца исполняются.       У Джинхёка вытянулось лицо, а руки описали в воздухе круг, и слон очутился носом в пол. Монах требовательно выкрикнул:       - Твой приговор, Пак Хёнсу?       Император потянул сына на себя, освобождая дорогу для полярного рассвирепевшего медведя, и громко произнес:       - Чон Хосок, он в твоей воле.       Рассказы о том, как белая туша с грозным воем пронеслась по залу, еще долго бродили по дворцу. Близстоящие к Хэджуну свидетельствовали о том, что их лица покрыли липкие капли крови, когда медведь навалился на свою жертву, скрывая от наблюдателей место трагедии. Отчетливо видели происходящее те, кто был на помосте рядом с императором, и кто не стал отводить взгляда. Слон встретил свою смерть молча, пока когти и зубы Чона рвали его плоть. Злостный рык еще раз пролетел по залу, прежде чем полярный взглянул на окружающих.       Чимин вжимался лицом в плечо отца, тихонечко поскуливая, Хёнсу красноречиво показал зятю, что морда у него вся в крови, и чтоб не подходил, пока не приведет себя в порядок. Джинхёк же громко возвестил:       - Так будет с каждым, кто посягнет на членов императорского дома. Думали, раз вами руководит травоядный медведь, мы на предателей управу не найдем? Лично составлю список виновных, - сотрясал он кулаками.       Росомаха прытко подбежал к Хосоку с одеждой, намекая на перекидывание, и Чон со свитой удалился в бани.       - Он его убил, Чимини, - шептал сыну старший Пак. - Без всяких топоров, веревок и тому подобного. Мой зять припугнул наших врагов. Твой муж защитил твою честь. Не плачь, родной.       Беременный боялся посмотреть на произведение своего мужа, зато он поймал суровый взгляд маленького писаря и охнул от неожиданности. Мимика в точности копировала императора. Сколько же он рядом с отцом, если перенял у правителя привычки?       Пока придворные замывали кровь и убирали труп, Хёнсу буравил взглядом святого монаха, а Чимин пытался взять себя в руки. Он же наследный принц и родитель будущей правительницы этой страны.       - Императора и его семью будут охранять маламуты и росомахи, пока я не проверю надежность слуг, - распоряжался Джинхёк. - Всем стражникам собраться во дворе. А Мико... - пальцы его быстро стали складываться в мудры, создавая завихрения в воздухе, - должны будут пройти через костер. Обманувшие меня будут преданы смерти, виновных в злодеяния над принцем Пак Чимином привлечем к ответственности.       Тут старец хлопнул в ладоши над головой. Эффект был такой, будто в его руках взорвалась маленькая бомба. Присутствующие дернулись, а император заворчал.       - Не зови сюда своих, Ю, мне итак беспорядков хватает.       - Я лишь созываю их, - успокоил святой старец. - Кто не придет, тот виновен. Задерживаться здесь не станем, буду судить их в монастыре.       Всхлипывающего Чимина отец повел в свои покои под прикрытием маламутов, но тут в двери вбежал Акын и выкрикнул:       - Ким Намджун пропал.       Беременный сдавленно охнул и стал оседать, закатив глаза.       - Лекаря! - выкрикнул Хёнсу и тут же сам себя одернул: - Нельзя лекаря. Воды несите, - защипел он на охранников.       Хосока после бань вместо осуждения встретил гвалт голосов и заплаканный Чимин в объятиях императора.       - Простите... - растерянно подал голос Чон. - Что-то случилось?       - Я не уследил, - тоненько завыл Чимин. - Намджун пропал. Теперь мы можем упустить жену для Донвона, вдруг она прямо сейчас его спасает.       - Никто еще не уходил от моего носа, - уверенно ухмыльнулся полярный медведь, обнажая клыки. - Тесть... Император, разрешите не сдерживать нрав при поиске родственника. Намджун - старший брат моего зятя.       - Ищи, Чон Хосок, - согласно кивнул Хёнсу. - Ты теперь местная легенда. И наша надежда. Можешь смело травмировать того, кто встанет у тебя на пути, только не убивай. Пострадавшие должны лично рассказывать о мощи моего зятя, чтоб все боялись. Даже те, кто находится далеко от дворца.       - Узнаю ход мыслей, - ехидно усмехнулся глава севера. - Теперь понятно, у кого Чимини учился дипломатии. Но не переживайте, император, ваших врагов я припугну, помогите только найти Кима. Он мог обратиться к вашим лекарям за черным порошком.       - Безумец, - поморщился старший Пак и дал знак секретарю. - Предгонному-то его нельзя, а гонного вообще может в кому вогнать.       - Куда? - опешил Хосок.       - Состояние такое, - хлюпал носом Чимин. - Сердце бьется у человека, а сам он лежит пластом и признаков жизни не подает.       - Если Намджун в коме, я перегрызу глотку лекарю, который дал ему порошок, - грозно зарычал Чон.       Длинноносый выхухоль долго клялся императору, что гонный волк к ним не обращался, а потом один из маламутов принес ярко-красный кушак от одежд пропавшего Кима. Зловещий рокот прорвался из глотки Хосока, на который в дверях покоев материализовались местные волки и вызвались помочь в поисках сродственника.       Глава севера дождался, пока у его ног не оказалось три темные спины, протянул им ткань, фонящую феромоном Намджуна, и бросился вслед за зверями.