В ожидании тебя

      Чонгук, по выработавшейся привычке, первым выскакивал на визиты гостей, хотя отец уже был дома и взял на себя руководство. Поэтому, когда Арым с поклоном протянул ворона, (не записку, а птицу целиком), омега вспомнил, как держал мертвое черное тельце в руках, и дернулся.       - Послание смотрящему от мужа, - медленно проговорил барс, позволяя омеге взять себя в руки.       - Папа? - испугался Чонгук.       Но тут же за спиной появился Тэхён, официально принял птицу и велел супругу угостить посланника.       Хосок нащупал на костлявой лапке маленькую склянку и жадно втянул носом аромат Чимина.       - С ним все в порядке, - облегченно выдохнул Чон и стал кормить уставшую птицу. - Спасибо, что доставил, - кивнул он Арыму. - Смогу послать обратно с ответом.       - Я еще послание от Минхо принес, - внимательно посмотрел на смотрящего барс. - Мы согласны.       - На что? - нахмурился Хосок.       - С чем, - поправил его Арым. - Он согласился стать смотрящим своего племени, а я отправляюсь в Гималаи вместе с ним.       Взгляд полярного скользнул по барсу, но лишних вопросов он задавать не стал, лишь бросил:       - Надо известить о переходе. И ему на смену другого старосту в здешние горы.       - Ворон уже послан, - поклонился Арым. - Как придет новый староста, мы можем отправляться.       - Ты... с ним... твердо настроен идти? - смущенно уточнил Хосок.       - Не хочу нюхать склянки с любимым ароматом, - поморщился барс, - предпочту естественный источник запаха.       Были в этой фразе ответы на все вопросы, поэтому мужчины обменялись улыбками и рукопожатием.       Намджун замечал, как жена напрягалась в присутствии других омег, и примирительно брал ее за руку. Подготовка к свадьбе Субина шла полным ходом, и стая помогала возводить новый пристрой для возрастной пары. Шихёк сам участвовал в постройке, красуясь перед вдовцом. Старший Мин краснел, как невинный омежка, и прятал глаза, а Намджун посмеивался над старшими. Как дети, честное слово.       Юнджи сообщила мужу, что близость между этими двумя уже состоялась. Она учуяла это по феромону родителя. Намджун прижал ревнивицу к груди и ощутил жаркое дыхание на шее, пока супруга жадно вдыхала его феромон.       - Ревнуешь? Меня-то? - хмыкнул волк. - Я же ни на что не годен.       - Ночью... ты иногда... твердеешь, - покраснела женщина. - Не так чтобы очень, но все же...       - Ты трогаешь меня, пока я сплю? - удивился Ким. - Украдкой?! Я ведь целиком принадлежу тебе. Почему прячешься под покровом ночи?       - Не хочу тебя расстраивать, что ничего не вышло, - пробубнила Юнджи и захотела улизнуть, но ей это не удалось.       - Сегодня покажешь мне, что ты делаешь, чтобы меня проверить, - ехидно улыбался альфа, заставляя морщинки лучиками разбегаться от внешнего уголка глаза. - Вместе убедимся.       - Джуни... - с придыханием прошептала омега.       - Я верю, что восстановлюсь, и не ругаюсь на твои эксперименты. Обидно, что ласки я получаю во сне, когда не могу их оценить по достоинству. И подарить ласку в ответ.       Альфа потянул супругу себе на грудь, отчего самка пискнула, привстав на носочки. Еще секунда, и муж приподнял ее от пола, но он этим не ограничился, перехватил супругу под пышные бедра и потащил в спальню. А там их радостным визгом встретил Ушик, и супруги поняли, что эксперименты придется отложить до ночи.       Вечером старший Мин, краснея и заикаясь, сообщил, что останется в палатке Шихёка. Мол, у того плечи болят от усилий, надо помассировать.       - А ты мне помассируешь? - поиграл бровями Намджун, глядя на жену.       - Нам с ними не потягаться, - развела руками Юнджи, заставив папу заалеть еще сильнее.       Дедушка исправно укачал внука и только после этого выскользнул за дверь дома.       - У меня аж клыки саднят от азарта, - рыкнул сквозь зубы Намджун. - Хочу доказать, что моя омега кричит громче.       - Не надо, - испуганно одернула его жена. - Сына разбудим.       Ким подхватил на руки серебристого недопеска и низко протянул:       - Командуйте, моя госпожа, я весь ваш.       Устроившись на кровати, женщина велела с усталым вздохом:       - Рассказывай про свои грехи в походе.       Задумавшись лишь на минуту, волк начал с начала: позволил смотрящему повязать Чимина в зверином обличье; обидел Юнсо, пренебрежительно отозвавшись о женщинах; перепугал во дворце всех своим гоном и... позволил чужим рукам удовлетворить зов плоти.       Юнджи кивала в такт словам, а потом ревниво вцепилась в член мужа. Тот болезненно поморщился, готовый к наказанию, но самка жадно зашептала:       - Мой, только мой. Не дам никому. Мой альфа.       Феромон ее вихрем окружил самца, вызывая свербение в носу. Намджун уже собирался чихнуть, но почувствовал, как прикосновения к плоти изменились. Чуть сжимая пальцы, женщина двигала рукой, дразня только головку. Ким удивленно охнул, ощутив прилив крови к паху. Это было не так, как всегда. Тело реагировало, но импульсы не пробивали кожу. Почти испуганно волк уставился на жену.       - Ничего... ничего, - успокаивала та, прижав голову мужа к своей пахучей железе. - Постепенно. Я верю в настои Юра. Я вообще верю в Кимов. Ведь в моей семье их уже трое, - счастливо улыбнулась она.       - Все Кимы - твоя родня, - чуть недовольно буркнул Намджун.       - Но двоих из них я лично родила, - гордо вздернула подбородок самка песца. - От тебя, - она благодарно погладила щеку мужа.       И тот поцеловал. Поцеловал так, будто обрел после долгой разлуки. Так, как должен был поцеловать в день прихода. Долго, жарко, мокро, чуть порыкивая и придушивая феромоном. Догадавшись, что последует дальше, Юнджи позволила мужу полностью обследовать свое тело, подарить несколько ярких вспышек, пока сама закусывала край подушки.       Оба супруга растерянно замерли, когда семя волка обильно покрыло тело женщины. Поглаживая рукой спадающую плоть, она осторожно уточнила:       - Не почувствовал?       - Кольнуло только резко... и вот, - вздохнул Ким, размазывая белесые капли. - Сильное же у китайцев средство, - вздохнул он, уваливаясь рядом с женой. - Надо бы предупредить императора, чтобы Хёнджин никогда... Пусть лучше с омегами.       - Ты прости, - вдруг съежилась самка песца. - Это ведь из-за меня... По моему требованию... В попытке присвоить тебя... Я навредила.       И она разрыдалась. Намджун недоуменно поглаживал вздрагивающие плечи и шептал, что ни о чем не жалеет. Жизнь без гона помогла ему быть сосредоточенным в дороге, не спасовать там, где у других альф не хватило выдержки. Эмоции правда были смазаны, зато тело не подвело.       - Эмоции, - радостно встрепенулась Юнджи. - Надо разбудить их, а тело подтянется.        Глухой смех вожака заполнил спальню.       - Все, что пожелаешь, любовь моя.       И стала Юнджи меняться. Волосам позволила отрастать и часто распускала их, упрашивая альфу расчесать непослушную гриву. Тяжелый деревянный гребень был произведением Тэхёна, на нем очертания волка, песца и медведя бежали на свет луны.       Обычно самостоятельная, теперь самка песца о многом просила своего альфу и хвалила, наглаживая руки и массируя шею. Сама поила дважды в день лечебным мумиё, часто давала сына в руки и велела наверстывать упущенное. И вожак слушался. Сидел не только с Ушиком, но и с ребятней младшего брата. Мальчишки восторженно верещали от рыка взрослого волка и просили перекинуться.       Ёнун уже прошел азы оборотничества и самостоятельно перекидывался вместо дядьки. Намджун придерживал и мишку после оборота, и мальчишку. Велел глаза не закрывать, чувствовать переход в другую ипостась еще до оборота, а младшие братья хлопали глазенками и удивленно открывали рот.        Порой за внуками приходил Хосок, и тогда во дворе дома бегали два белых медведя, серебристый Субин и красношерстый Шихёк. Намджун с двумя младшими на руках покрикивал на взрослых, чтоб не задавили ребенка, а порой даже сгущал феромон вожака. Против Хосока он был бессилен, но остальных удавалось усмирить.       Малышня еще не говорила, но по радостным вскрикам и маханию руками волк догадывался, что те тоже хотят стать зверьми, но было рано.       Как-то, умотавшись, Намджун уснул еще до ужина, а проснулся от свербения в носу. Чья-то шерсть настойчиво щекотала лицо. Мужчина хотел отмахнуться, но различил в полутьме желтые глаза, обрамленные длинной пегой шерстью. Звериный облик Юнджи. Наверное, таким и снился ее брат Сокджину: грустный влажный взгляд полный вины и боли.       Осторожно Ким погладил недопеска. Тот прижал уши и тихо заскулил. Удар омежьих феромонов пробудил волка окончательно. Течка. Как же он не заметил?       - Перекинься, Юнджи, - стал умолять вожак, - я помогу. Доверься.       Зверь прятал морду в лапы и скулил на грани слышимости.       Одним прыжком Ким перекинулся в волка, взял недопеска за холку и перетащил на коврик у камина. Здесь он снова стал человеком, призывая жену последовать его примеру.       Женщина подчинилась, но скрутилась в клубок, поджимая ноги. Больно.       Осмотрев себя, Ким понял, что готов. Подумаешь, он не ощущал гормонального подъема, он должен помочь супруге.       Толкнувшись в истекающее лоно, обняв любимую со спины, Намджун придержал ей голову, когда самку затрясло в мелких конвульсиях. Зная темперамент супруги, волк размашисто двигал бедрами, вылизывая потную шею. Клыки инстинктивно удлинились, ворчание самца стало ниже, а феромон вдруг осел плотным облаком в легких обоих супругов. Юнджи ахнула, ощутив боль от укуса, но шею покорно подставила.       С первой каплей крови своей течной супруги Намджун потерял способность видеть. Все расплылось перед глазами, пока кровь гулкими ударами стучала в виски и разливалась по телу. И с каждым ударом сердца он чувствовал свое тело все лучше. Будто онемение проходило и продвигалось от горла к ногам. Вот они искры вдоль позвоночника, вот то давление в груди от распирающего рыка собственника, вот тот трепет в животе и тянущее чувство в промежности.       На пробу поведя бедрами, Ким болезненно зашипел. Самка сжимала слишком сильно.       - Расслабься, Юнджи, - попросил вожак, - так тебе будет больно от узла.       - Ты чувствуешь? - встрепенулась женщина. - Чувствуешь... меня?       - Все чувствую, - довольно улыбнулся Намджун, чуть меняя угол проникновения. - Вот так, чуть ногу согни.       - Поверни... поверни меня, - засуетилась женщина. - Я тоже укушу... и ускорю процесс восстановления.       - Моя ненасытная Ю, - хохотнул волк, нависая над женой сверху, - не терпится присвоить то, что итак твое?       - Так феромоны... прямо в кровь... - жмурилась омега от тугих толчков. - Ой, Джуни... сейчас...       Он сам склонился, сам подставил шею и зашипел от россыпи укусов и глубоких царапин на спине. Новое вливание подействовало, поэтому оба супруга смогли насладиться сцепкой. Юнджи обвивала ногами бедра альфы, притягивая к себе, а тот обжигал поцелуями грудь и плечи жены.       Тяжелое дыхание успокоилось, а узел все не спадал. Устроив любимую поудобнее, Намджун позволил омеге провалиться в тревожный сон, вглядываясь в тонкие черты лица. Он пропустил сквозь пальцы шелковые пряди, помассировал кожу головы и наслаждался вернувшейся чувствительностью. Все эти нехитрые манипуляции возбуждали и внутреннего волка, и человека. Счастливо он вжался в лоно той, что дарила ему себя, радость и смысл жизни.

***

      Ближе к лету Хосок становился все более суетливым. Он пережил гон без мужа, в ярости попортил много рыбы, зато северные жители наедались от живота.       Росомахи сопровождали смотрящего, пока он ярился, и помогали притащить бесхребетный улов домой. Великий шаман тоже сопровождал своего друга на побережье да велел тюленям держаться подальше. Не ровен час или убьет, или на узел наденет.       Чонгуку временно пришлось встать у руля, а маленький Ёнун деловито поддакивал ему на аудиенциях. Северяне кланялись будущему смотрящему, иногда поднося дары ребенку. Это были игрушки да сладости, но принимал их медвежонок с таким видом, будто его одаривали драгоценностями и ручным шитьем.       Тэхён всегда стоял за спиной своих домочадцев с Донхэ на руках, а Ёнун оглядывался на отца и брата и был особенно счастлив, если удостаивался одобрительного кивка.       Когда же ворон принес весть, что Чимин выдвигается домой, Хосок просто ревел в обличье зверя, оглушая своих подданых.       Хотя беспокоился не он один. Субин понимал, что придет сын, который точно устроит Шихёку допрос с пристрастием. Ведь старший Мин уверял раньше, что замуж второй раз не пойдет, а сам стал мужним омегой, готовясь к беременности и гнездованию. Юнги, под опекой которого находилось уже три ребенка, и здесь проявит бдительность.       Беспокоилась и Юнджи, ведь ей предстоит воспитывать маленького племянника, характер которого описывали как сложный. А у нее что-то течка задерживалась. Оказаться с двумя малышами на руках да в разгар течки не хотелось.       Намджун уверял супругу, что справится и с сыном, и с племянником, и обещал привлечь остальных родственников в няньки. Ушик обрадуется компании нового брата, так что волнения напрасны.       Встречали путников у края северных земель, где смотрящий обосновался за три дня до их появления. Каждый вечер он получал выволочку от шамана, а утром снова метался как мальчишка-предгонок.       Вместе со смотрящим китайского принца встречал новый староста Гималайских - Ли Джунки. Этот белогрудый был статен и красив, и к тому же был женат. Медведица Ли Сяо держала лицо не хуже императорской жены, потому ее эмоции нельзя было прочесть.       Окружающие Хосока тревожно поглядывали на женщину, пока сам смотрящей готов был впрыгнуть в белую шкуру и мчаться на территорию равнин.       Это он в принципе и сделал, различив повозки на линии горизонта. Намджун поспешно выпустил ворона Чону вслед и подстегнул оленью упряжку, чтобы догнать смотрящего.       Чимин хохотал в голос от мокрых прикосновений черного медвежьего носа и позволил обнюхать большеглазую дочку на своих руках. Хосок урчал, раскачиваясь из стороны в сторону, и в нетерпении рыл землю.       Юнги посмеивался в рукав, поясняя сыну, что происходит. Намджуну песец обрадовался, но Ханыля не отдал, а волк и не стал настаивать. Уж он-то хорошо знал, что значит "отрывать кровиночку от сердца".       Наконец процессия пересекла границу севера, и шаман совершил приветственные обряды. Отогнал злых духов, что могли прицепиться в пути, призвал здоровье и долголетие на путешествующих, а еще упросил богов укрепить союзы домов и семей.       Чимин настороженно осмотрел пару белогрудых, а, услышав женское имя, не позволил ей подойти к своей дочери. Хосок рыкнул на Сяо так, что та испуганно отскочила. Свою семью смотрящий в обиду не даст.       Пока шли до дома, Чимин рассказывал об успехах дочери, о беременности Сокджина, о ревности Ынчжон, что всех вокруг любят кроме нее, а еще о смышлености Ханыля. Мальчик имел хорошую память и быстро учился.       - Он будущий вожак, - довольно хмыкнул Юнги. - В нашей породе все такие.       Когда Юнджи встретила брата у дверей дома, близнецы замерли, будто увидели привидение, а потом бросились обниматься. Намджун успел перехватить Ушика, а вот маленький Мин оказался в гуще семейных объятий. Стесняясь, подошел Субин и опасливо обнял своих детей. Родительское сердце подпрыгнуло в груди, а потом блаженно растаяло.       Юнги потянул носом у папиной шеи и цепко воззрился на Бана. Росомаха подобрался, чуть склонил голову и настороженно глянул на супруга. Попытку Субина прикрыть мужа Юнги блокировал, отодвинув родителя в сторону и сунув ему в руки маленького Ханыля.       Приближался песец к отчиму медленно, будто крадучись, а потом просто протянул руку для рукопожатия. Шихёк уверенно ответил и заметил, как уголки губ пасынка скользнули вниз.       - Обидишь папу, хребет вырву, как смотрящий Чон рыбам, - негромко выдал Юнги. - И могу заверить, мне вызовутся помогать все мои родственники.       Он широко повел рукой на волков, песцов, медведей.       - Теперь и я - твой родственник, - усмехнулся Бан. - К тому же Намджун обещал брак моему племени со своим сыном. Так что давай не враждовать, а дружить. Я любимых не обижаю. Я за них горой. За твоего папу жизнь положу. Клянусь.       И росомаха тут же оказался в сильных мужских объятиях. Омеги облегченно выдохнули и потащили гостей в дом.       Юнги успел познакомиться с ребятишками Чонгука, и с сыном сестры, пообщался с соплеменниками, заверяя их, что в волчьем племени ему хорошо, и наказал оберегать своего сына пуще глазу. Маленький Мин должен был выбрать невесту из родичей, и эта новость заставила взволнованно завозиться омег. Породниться с правящей семьей хотелось каждому.       Юнги с удовольствием вкушал местные лакомства, которых на равнинах было не достать, и вслушивался в тревожные рассказы Намджуна, что союз росомахам обещал, да еще тюлени наседают.       - А ведь все сложилось, - вдруг выдал Мин.       - Что? - не понял волк.       - Твой братец осенил своей удачей все семейства, с которыми в родстве. Песцы, белые медведи, панды, Гризли, росомахи... Скоро бурые подтянуться и тюлени, - хмыкнул песец. - Будто знают, откуда ветер дует.       - Тихо ты, - испуганно огляделся Намджун. - Тебе ли не знать, что врагов у нас еще предостаточно. И не все, кто вкушает яства на наших свадьбах, рад смешанным бракам. Твои вон как обрадовались, что ты задумал брак внутри рода. К тому же именно над вами с Джином висит страшное предсказание шамана, а ты языком мелешь, как хмельной. Если по твоей вине с братом случится несчастье, я тебе хребет рвать не буду, - голос Кима наполнился рыком вожака. - Я тебя на сутки закрою с хёном, и пусть делает, что хочет.       Глаза Юнги растерянно бегали, пока волк говорил, потом цепко обшарили местность и остановились на лице собеседника.       - Надеюсь, боги не оставят нас, - виновато прошептал Юнги.       - На богов надейся, а сам не плошай, - погрозил пальцем свояку Намджун. - Узнаю - накажу.       Когда молодежь пришла в дом смотрящего, то застала милейшую картину. Хосок зверем прятал в своей шерсти мужа и дочку. Тонкий розовый аромат расстилался по помещению, а огромный медведь довольно урчал. Чимин весело рассказывал мужу о прошедших месяцах и делился опасениями по поводу этой Ли Сяо. Уж больно китайское имя. Как бы не проходила очищение в храме Мико, как бы не оказалась тайной вредительницей. А смотрящий не слушал, просто наслаждался звуком голоса, феромоном и спокойствием на душе.       Чонгук даже отважился потрепать отца по голове, чтобы показать на посетителей, но тот бурчал и утыкался в колени мужа, давая понять, что к официальным визитам не готов.       С легким смешком Чимин махнул родственникам, предлагая разместиться на шкурах прямо на полу.       Разговоры были не официальные, с большим количеством эмоций. И снова панда поделился своими опасениями по поводу Ли Сяо.       Намджун прищурился, как перед охотой, и зыркнул на Юнги. Песец настороженно замер, а Гук успокаивал папу, что к нему с Цзыян никаких Гималайских не подпустят. Раз Арым ушел, то никаких частных аудиенций, только официальные встречи со смотрящим.       Ёнун удивленно смотрел на спящую Цзыян и пожимал плечами. Кто это? Что это?       - Это твоя тетя и моя сестренка, - подсказал отпрыску Гуки.       - А разве тетя может быть младше племянника? - не поверил медвежонок.       - Может, - усмехнулся Тэхён. - Вот Субин родит кого-нибудь, и появится у Ушика дядя или тетя еще младше Цзыян.       - И у Хичоля тоже, - вспыхнула Юнджи от обиды, что ее старшего сына забывают упомянуть.       - И у Хичоля, и у Ханыля, да и у тебя, Ёнуни, - примирительно пробасил Намджун. - Они будут младше и будут нуждаться в вашей помощи. Вы-то уже все тут разведали, - подмигнул он наследнику смотрящего.       - Я всех научу, - вскочил на ноги медвежонок. - Всех, кто пришел к нам, и всех, кто еще родится. Я за них в ответе. Я же старший.       - Старший, - прижал его черную голову к плечу Чонгук. - Я верю в тебя, сынок, и всегда буду рядом.       - И я, - погладил мальчика по спине Тэхён.       - Мы все, - расправил плечи Намджун. - Все будем рядом, а когда придет время, присягнем на верность.       Неслышно для остальных заворчал Хосок, и только Чимин почувствовал вибрацию от головы медведя своими коленями. Он ласково погладил желтоватый мех и огромную лапу смотрящего.       Все будет хорошо. Рядом огромная разношерстая родня, в которой можно быть уверенным. И враги... Им они дадут достойный отпор.