***
Когда они расходятся, Сигма уже слишком много выпил. Проблем с этим никогда не было, он стойко держал себя в руках, но из-за последнего частого стресса все-таки решил дать себе волю. Он кое-как перебирает ногами, но все еще пытается это скрыть и идти прямо, держать более менее нормальный шаг. Но в итоге становится слишком жарко, сонно, устало. Поэтому сворачивает в один из переулков, чтобы остановиться и дать себе отдохнуть. Тяжело дыша, он опирается о стенку сзади, сбросив из рук портфель, в горле совсем сухо. — Что с вами? Еле успевая взглянуть на источник голоса, его голова почти сразу опускается, сил совсем нет, щеки горят, хочется спать еще больше. И нетрезвый Сигма воспринимает голос доброжелательным. — Вы… вы бы не могли мне помочь? — спрашивает Сигма, дружелюбно улыбнувшись, отбросив свою обычную осторожность с незнакомцами, — Мне бы дойти до… Но он падает, сон в итоге победил.***
Оказавшись утром дома, при этом не помня вчерашний день после пятого шота виски, под бурные аплодисменты коллег, он чувствует гордость. Даже будучи совсем в ужасном состоянии, смог дойти до дома. Но долго довольствоваться не получается — головная боль давит на виски и на все самочувствие в общем. Когда он доходит медленными шагами до ванны, его лицо словно… Словно он прошел еще два цикла работы, которую недавно завершил. Это действительно впечатляет — он может выглядеть еще хуже, чем выглядел. — Доброе утро, Сигма-кун! — весело звучит из динамиков компьютера. Это то, что его незаметно бодрит. — Доброе, — еле слышно произносит Сигма лишь машинально, сразу отправляясь на кухню, просто выйдя из ванны. Он снова задумывается о том, когда уже сможет поменять эту чертову однушку. — Вчера тебя принес странный человек. Эти слова Николай говорит вместе с тем, как Сигма замечает готовую еду на столе. Она выглядит… пятизвездочно, а то есть — домашняя. Здесь есть все то, что он давно не пробовал. Особенно панкейки с малиной и сиропом. «Как из рекламы» — все время просил у мамы Сигма. — Что еще за странный человек? — тут же спрашивает он, понимая, что натворил. Утреннюю гордость полностью уничтожило. Он уверен, коллеги бы не пошли его провожать. Вчера оставались только те, кто напился бы точно так же. И Сигма боится, что этот неизвестный человек имеет доступ к его дому и, возможно, даже все еще находится тут. Возможно, придет или что-то уже украл. Поэтому Сигма, не обращая внимания на ужасную слабость, принялся копаться в своих вещах, где прятал деньги или где лежали другие ценные вещи. Их найти не получается. — Это я хотел тебя спросить. Кто этот человек, Сигма? Я ревную, знаешь ли. Вчера так напился, что не помнишь? И ты зовешь себя взрослым человеком? То, с каким тоном сейчас говорит Николай, злит, но в первую очередь обижает. Приказной, с долей обиды или ревности, словно пытается смотреть свысока, ранить словами, указывает на давно принятую ошибку, осуждает. Ему на секунду кажется, что Николай — это причина стресса вне работы, и, кажется, от него он получил больше негативных эмоций. И Сигма просто хочет показать границы. — Заткнись, Николай! Какого черта ты лезешь не в свое дело?! Я понимаю, что ты живой человек, общающийся со мной через эту глупую игру, но ты мне даже еще никто, чтобы так нагло лезть в мое личное пространство и тем более пытаться контролировать мою жизнь! — эти слова наверняка напугали Николая, раз он молчит. И наверное, тоже понял свою ошибку, но Сигме нужно поднять и другую тему, — Ты умер и так и не извинился за эту несмешную шутку! Еще и притворяешься, словно того случая не было! — …Но его действительно не было, — с трудом выговаривает мальчик, с пронзительной тоской смотря на него через экран, — Я не умирал, Сигма. Когда чувства возмущения почти кроют его с головой, Сигма резко понимает — только что он выдумал весь этот разговор. Это произошло лишь в его голове, пока он злобно рылся в своих вещах, которые, к слову, все на месте. Николай молчал после «доброе утро» — поливает цветы. Сигма в шоке оттого, что это были обычные мысли, но то, как это было реалистично… Ведь он помнит, как яростно откинул от себя вещи в разные стороны и, сверкая лишь злобой в глазах, смотрел на него через монитор, словно тот беседовал с ним и мог ответить. Сигма не понимает, с чего он так сорвался, даже если в мыслях. Да, мальчик ведет себя словно на самом деле человек, показывая странные реакции на действия, но это можно логично объяснить — ориентация на звук. Об этом сказанно в предупреждениях игры, которые он нашел недавно. Николай никогда не говорит с ним, если Сигма не подключен к микрофону. ...Но наверное, это все глаза Николая. Позы ожиданий или любой другой взгляд, когда направлен на игрока, он скользит именно по Сигме. Для Сигмы это слишком, когда персонаж так смотрит, слишком сильно разрушается четвертая стена. Это заставляет думать о чужом реальном присутствии. Хотя это все-таки накопленный стресс. Докопался до какой-то игры, спустил на рисованного персонажа всех собак, будто он действительно виноват хоть в чем-то. Николай был просто тем, кто общался и проводил время с ним эти дни. Сигма чувствует к нему вину. И снова. Снова подразумевая как личность. — Николай, — зовет его Сигма, тот не слышит, но стоит подойти к столу, где лежали подключенные наушники, и позвать снова, ему отзываются. Это нужно для самого Сигмы. Подтверждение, что Николай не слышит всегда. — Сигма! — весело и радостно, совсем по-детски подскакивает мальчик, махая руками, — Я полил цветы! Так что мы можем сразу же отправиться в путешествие! Наверное, отдых все-таки нужен…***
«Костюм персонажа описывает его характер. Преобладающий цвет образа отлично передает то, что Николай светлый и активный мальчик, каким себя показывает. Такой свободный и чистый, словно ангел. Белые от природы волосы точно подчеркивают это. Но что же это? В чем загвоздка? Дизайн его одежды ни что иное, как цирковой наряд. Так разве клоуны могут быть черно-белыми? Бесцветными? Его наряд напоминает веселье, а основной белый цвет — свободу и чистоту, но если вглядеться и в черный, это все — сплошной серый. И лишь красные пятна, служащие небольшими аксессуарами, могут рассказать что-то больше чем «серый». Это то, что было в закладке о разблокированной информации о костюме персонажа. Точнее, это была одна из историй персонажа, для Сигмы понятна с трудом, но больше всего нервирует не это, а то, что после того инцидента Николай спокойно пьет яблочный сок, сидя на качелях на веранде. Он был мертв. Сигма точно помнит это. Да так, что руки сразу же потеть начинают при всплывании картин в голове. Совсем недавно была небольшая перепалка, когда экран загрузил Сигму на стартовое место — в гостиную. Там стоял Николай. Совсем невредимый и даже активно разговаривает, несмотря на то, как сильно кричал там, в парке. Сигма пытался узнать что-то от персонажа, но тот не понимает и говорит, лишь весело улыбаясь: «Да-да, точно, ты молодец!» Потом же, спустя попытки спора с глупым игровым персонажем, с однотипными ответами, он лезет в архив путешествий. И действительно, смерти Николая не было. В истории игры нет ничего про то зверское убийство. «Вы спасли Николая с помощью внезапно появившегося меча и сразили монстра. Николай взволнованно кричит: — Ты молодец, Сигма-кун!» Сигма боится этого странного явления, он придумывает странные сцены, которые мало того, что не имеют никакого смысла, так еще и вредят ему. Он не хочет в это верить, не хочет верить в то, что этих вещей действительно не было. Зачем его мозгу вырабатывать такие сцены?