Панацея

Конечно, я умолчал о том, что убил собственную мать. Поэтому просто сказал, что рано лишился обоих родителей. Только про отца выдал правду. Те стражники, что забрали мать после этого не приходили. Разве что перед тем как уйти сказали, что отнесут тело на кладбище. Им оказалось всё равно до случившегося, и это мне было на руку. Да и у матери практически не осталось родных, так что горевать по ней некому. 10 лет назад. Четыре года после смерти родителей я буквально пытался выжить. Навыков никаких, в подмастерье брать никто не хотел. Поэтому воровство еды на рынках, ночные вылазки в чужие дома стали для меня обыденностью... Одним словом жизнь превратилась в ад... Сначала было страшно, но со временем я наловчился и с лёгкостью стаскивал с прилавков то, что хотел. Действовал по определенной тактике, в одни и те же места часто не ходил. Каждый раз, когда я воровал, на удивление всё шло гладко. Однако в один момент фортуна покинула меня, и я попался. — А ну стоять, сукин сын! — закричал торговец с рынка, крепко взяв меня за руку. Я не успел убежать. — Я тебя сейчас проучу! Будешь знать, куда свои ручонки совать! После этот мужик взял какую-то железяку и заехал ей мне сзади по плечу, да так, что кровь пошла. Слышался осуждающий галдёж зевак и вдруг из этой толпы к нам подошёл мужчина. Только торгаш замахнулся, чтобы ещё раз ударить, этот человек остановил его, схватив рукой железку. — Эй, полегче! — мужчина встал передо мной отгородив от торговца. — Пусть он и украл у вас что-то, это не значит, что можно так издеваться. Давайте так, я заплачу за ту вещь, которую он хотел стащить. Годится? — бросив на меня взгляд, нравоучительно дальше произнёс. — А ты, сорванец, извинишься как следует. Так всё и разрешилось. Отойдя от шока, я почувствовал, как сильно болела спина. Вся рубашка сзади была в крови, и я мог только представить какая там рана. Потом я получше рассмотрел своего спасителя. Привлекательный мужчина лет тридцати с каштановыми волосами, заплетенными в небрежную косу чуть ниже плеч. Небольшая чёлка, карие глаза и в ухе маленькая серёжка с синем камнем. В общем, весьма изящный человек. — С-спасибо вам... — Пошли со мной, рану обработаю. Приведя к себе домой, он усадил меня, помог снять рубашку и аккуратно промыв рану обработал её чем было. — Ай! — было очень больно. На глазах уже слёзы наворачивались. — Потерпи немного. Да уж... Хорошо он тебя, шрам останется. Ну, хотя бы так заживёт... Тебя как звать? — Джино. А вас? — Маттео. Я за тобой наблюдал если честно. Очень редко, но видел, как ты воруешь. Ловкие у тебя ручонки. И всё же тебя поймали. Скажи, зачем ты это делаешь?... — Остался без родителей, денег нет. Вот и вся причина. Маттео сел передо мной на корточки и взяв мои руки, посмотрел на них, а затем сочувственно мне в глаза. — Хорошие пальчики... — Э?... — протянул я и удивлённо моргнул пару раз. — Слушай, не хочешь играть на лютне? Я музыкант, поэтому могу научить. Это будет лучшее применение твоим рукам. Я хочу помочь тебе. Я уже было думал, что он какой-то извращуга и начал сомневаться. Но после этих слов... Я замялся и долго не мог ответить. — Знаю тебе сложно, но доверься мне. Итак, Маттео стал моим учителем. Мы занимались каждый день по два-три часа. Я думал, что не вынесу этого и жалел, что согласился и были моменты, когда я хотел бросить всё. Запоминание нот, боль в пальцах... Мозг разрывался, когда нужно было согласовать действия правой и левой руки. Только спустя полгода упорного труда появились первые плоды, и стало что-то получаться. Я забыл о проблеме, где и как достать еды, поскольку Маттео кормил меня. Я даже иногда оставался у него ночевать, а не у себя дома. Я был ему очень благодарен, Маттео дал мне новую жизнь. Как-то во время очередного занятия Маттео достал неизвестный мне музыкальный инструмент. — Просто посиди и послушай немного. Он заиграл в темпе vivo*, что я еле успевал разглядеть, как Маттео переставлял пальцы. Музыка была как бурный поток — стремящаяся, игривая, ритмичная. — Вау!... — восхищённо произнёс я после того как он доиграл. — Потрясающе. Я думал, вы только на лютне умеете играть. Как называется этот инструмент? — Понравилось? — Маттео довольно улыбнулся. — Это лира да браччо**. Сегодня вечером я иду выступать, и ты идёшь со мной. Сначала я сыграю на ней, а в конце мы с тобой вместе на лютнях. Время есть, так что порепетируем. Будешь играть лёгкую партию, которую ты недавно разучивал. "Ч-что?... Вместе? Дуэтом?" — А-ха-ха! Ты чего, испугался? Не переживай, я же рядом буду. Ты уже достаточно неплохо играешь простые произведения, так что я подумал это хорошая идея. Мы репитировали несколько часов и в итоге сыгрались. У Маттео оказалась партия сложнее и звучала она интереснее и разнообразнее из-за большего количества приёмов. Вечером перед выступлением я жутко нервничал. Мне было непривычно в такой обстановке и ловить на себе взгляды людей. Но из-за того, что учитель был со мной, стало чуточку спокойнее. И вдвоём мы отлично сыграли в завершении. Прошло несколько лет, мои навыки заметно улучшились. Я всё чаще выступал вместе с Маттео, зарабатывая этим на хлеб. Бывало, даже играли у состоятельных людей, развлекая их своей музыкой. Продолжая совершенствовать умения, я однажды увлёкся и в течение нескольких дней как сумасшедший играл то, что приходило в голову. "Не дурно! Интересное звучание." — подумал Маттео, подслушивая за дверью. И в этот момент я так заигрался, что выронил лютню из рук. — Что случилось?! — обеспокоено вошёл учитель на грохот упавшего инструмента. — Я переборщил похоже. Маттео с округлёнными глазами посмотрел на мою руку и быстро взялся помочь. Принёс холодной воды, чтобы снять боль с пальцев, а потом обмотал мне их. — Какое-то время отдохнёшь от музыки... — Хорошо... — Мне понравилось то, что ты играл. Молодец. Ещё через несколько лет я покинул город, оставив учителю записку. *Виво (vivo, - итал., перевод - живой, оживлённый) — темп в музыке в диапазоне 160-176 ударов в минуту. **Лира да браччо (итал. lira da braccio, буквально — «ручная лира») — струнный смычковый инструмент (хордофон). Был распространён в Италии в XV — XVI веках. О его распространённости свидетельствует тот факт, что Аполлон, расположенный в центре фрески «Парнас» Рафаэля (1511), играет не на античной лире, а на лире да браччо.