Вместе

Дыхание в очередной раз сбилось, и Бо-Катан, почти беззвучно ругаясь, опустила взгляд к ботинкам и сосредоточилась на них. Ботинки были частью родового доспеха – они когда-то принадлежали то ли бабке, то ли пробабке по линии матери, но после долгое время пылились в дальнем углу дворца, пока она не выкрала их почти два десятка лет назад. И всё же и ботинки, и каждая, даже самая крошечная металлическая пластина, будь то часть наручей или же один из защитных пластов груди или спины, были в идеальном состоянии, благо, Бо-Катан, в отличие от младшей сестрицы, до сих пор была верна древним традициям. И всё же… Всё же, несмотря на разные взгляды и иные ценности, несмотря на то, что из-за своего побега она не только многое нашла, но и потеряла не меньше, Бо-Катан всё равно искренне любила её и, даже будучи сестрой по оружию тысячам мандалорцев Дозора Смерти, совершенно не желала ей лишенной чести кончины. Дышать стало легче, так что Бо-Катан, поудобней перехватив винтовку, перевела взгляд на мальчишку, прижавшегося к стене рядом с ней. Тот был ещё юнцом и, являясь первым поколением за последние пару сотен лет, что, достигнув совершеннолетия, верд’готен не проходил, собственных доспехов не имел, но несколько массивный бластер-пистолет – единственное оружие, обладающее не только основным боевым, но и дополнительным деактивирующим режимом, из тех что удалось найти на складе, пылающем сейчас в двух сотнях метрах от них, – держал довольно неплохо, даже почти умело, да и в форме его тут и там мелькали бескаровые блики, что давало надежду на то, что сестрица, похоже, отринула не всё их культурное прошлое. Бо-Катан не знала, что за хатт толкнул его прилететь на Конкордию, но, слава великим предкам, только с их благодати она и оказалась рядом, когда начался весь этот хаос. За поворотом под чьими-то ботинками зашуршала земляная крошка, и, хотя звук сразу же стих, Бо-Катан всё же успела его уловить и, легонько шлепнув мальчишку по груди, привлекая его внимание, прижала руку ребром к шлему. Тот кивнул и, крепче сжав бластер, чуть присел, почти полностью сливаясь с откидываемой самой Бо-Катан тенью. Почти не дыша, она вплотную прижалась к стене и, на секунды закрыв глаза, осторожно высунула голову. Пустырь, ещё несколько минут назад переполненный криками борьбы и звоном пущенной плазмы, сейчас был совершенно пуст, если не считать мертвых, раскиданных в самых отвратительных позах. Это было странно. Очень странно. И Бо-Катан снова прижалась к стене, обдумывая дальнейшие действия, как внезапно уловила вспыхнувший слева зеленоватый отблеск. Схватив мальчишку за шиворот, Бо-Катан успела отскочить вместе с ним в сторону в самый последний момент – отблеск, вдруг превратившись в метровую линию, с радостным жужжанием скользнул как раз там, где только что находилась её шея. Она торопливо прижала мальчика к груди и, прикрывая его голову рукой с активированным на запястье энергощитом, не целясь, пальнула туда, где только что мелькнул световой меч. Никого звука не последовало, и Бо-Катан снова выругалась, на это раз не на мандо'а, а на хаттском, и, не опуская винтовку, медленно развернулась в другую сторону, волоча мальчика за собой. Уловка не удалась и сзади никто не появился, а до Бо-Катан вдруг дошло, что меч был зеленым. Не синим. Неужели, этот безумный дар’джейтии пришел не один? Если с ним заявился кто-то ещё с его способностями, то их шансы убраться отсюда по-тихому резко сокращались, и, что, пожалуй, гораздо важней, если его приспешники нашли их, то и он бродит где-то поблизости. И словно бы в подтверждение её опасений, на периферии мелькнул уже синий отблеск. Охнув, Бо-Катан принялась лихорадочно искать решение. Будь она одна, можно было бы всё же попытаться прорваться к припрятанному спидеру – до него оставалось-то не больше трех миль, а адреналин в крови сейчас зашкаливал так сильно, что казалось, что это расстояние она преодолеет в считанные минуты. Или, хотя бы, если бы её джетпак был исправен, можно было бы увести их куда подальше, пока мальчишка преодолевал бы эти несчастные три мили. Вот только она была не одна, а джетпак ей подстрелили ещё в начале облавы, так что выбора, кроме как самой стать щитом, не было. Когда рядом снова раздалось уже знакомое жужжание, Бо-Катан была готова. С силой пихнув мальчишку в бедро, она вместе с ним рухнула на колени, тут же отправляя в полёт последнюю из имеющихся световых бомб со всё того же склада. Энергощит снова надежно закрывал детскую голову, она же просто зажмурилась, надеясь, что в случае чего шлем примет на себя хотя бы часть удара. Питать иллюзий не стоило: взрыв не особо им поможет, но, возможно, даст немного времени, чтобы не она, так хотя бы юнец смог укрыться за ближайшим складом, а там уж как предки пожелают. Так что, когда тряска закончилась и осталось лишь ослепительно-яркое свечение, Бо-Катан, не открывая глаз, перевернулась на бок и, вложив в удар как можно больше энергии, отпихнула качающегося как новорожденный нексу мальчишку в сторону. Выпавшее оружие нашлось рядом, глаза почти уже привыкли к выбеленному окружению, и Бо-Катан даже позволила себе тихое ликование, как вдруг заметила движение совсем рядом – мальчишка, широко распахнув глаза, поднялся, покачиваясь, и вдруг сделал шаг туда, где пару минут назад отчетливо горел ярко-синий световой меч. Если бы на месте Бо-Катан была её сестра, она бы, наверняка, застонала от бессилия, но на месте Бо-Катан была именно Бо-Катан, поэтому, зло стиснув зубы, она с размаху ударила его винтовкой по ногам, а когда он, пошатнувшись, начал заваливаться вперед, крепко схватила свободной рукой за лодыжку и потянула на себя, моля предков о возможности накрыть его своим телом раньше, чем его головы достигнет световой меч. Однако световой меч – синий, ярко-синий! – внезапно сверкающей линией скользнул рядом с ней, больно чирканув по запястью и не отрубив кисть, только из-за бескоровой пластины, которая и чуть изменила движение лезвия. Бо-Катан закричала, но ногу не выпустила и принялась ещё с большим усердием тянуть ребенка к себе, но тот, как на зло, вдруг стал вырываться. Предки, видимо, отвернулись от неё сегодня – раненая рука повисла плетью и как волна с берега соскользнула с лодыжки мальчика, а Бо-Катан осталась лежать животом на земле, сегодня вскормленной кровью тысячей мандалорских детей, вынужденная смотреть, как один из них идет навстречу своей смерти. – Нет! Нет, постойте. Остановитесь, прошу! От его слов темный силуэт с ярко-синим бликом меча замер в каких-то паре шагов от Бо-Катан. Сзади зашуршало, а затем ещё один блик, на этот раз зелёный, пропрыгал мимо неё и остановился рядом с собратом, почти в метр уступая ему в высоте. – Корки, ты не ранен? – Я в порядке, Асока. Не стоит беспокоиться. – Кто это? Почему он пытался похитить тебя? Бо-Катан, с трудом дыша, приподняла голову, даже не пытаясь встать. Синий отблеск, обладающий голосом молодого мужчины, коротко метнулся в её сторону, да так резко, что она снова зажмурилась, ожидая новой вспышки боли. – Похитить? О чём вы… О, нет. Пожалуйста, скажите, что у вас есть медпак. Отблески медленно погасли, рядом опять зашуршала земля, а затем кто-то, осторожно приподняв её, аккуратно скользнул ближе, позволяя опереться на себя. Когда Бо-Катан, проморгавшись, узнала в нём Корки, то снова прижала его к себе плохо слушающейся рукой, другой выдернув пистолет с его набедренной кобуры и тут же нацелившись на стоящих чуть в отдалении существ. – Даже не думайте приблизиться, дар’джейтии. Девочка-тогрута и высокий человеческий мужчина не сделали ни единой попытки сдвинуться с места, но в выражениях их лиц добавилось напряженности, а их руки, медленно, как бы случайно, скользнули к убранным световым мечам. Корки, нахмурившись, подался ближе к ней. – Пожалуйста, успокойтесь. Мы все сейчас заодно. – Заодно? – Бо-Катан позволила себе рассмеяться, хотя смех и вышел наполовину кашлем. – Да я скорее залезу сарлакку в глотку, чем буду заодно с сородичами этого ублюдка. Чужаки нервно переглянулись. – Сородичами? Бо-Катан хотела было ответить ещё одной колкостью, но сил, чтобы хоть как-то шевелить языком, совсем не осталось, а Корки, судя по судорожному вздоху, всё же ощутил её дрожь даже сквозь многочисленные слои брони. – Прошу. Ей нужна помощь. – Я схожу за медпаком. – Возьми мальчишку с собой. – Да, учитель. Они тенями скользнули за склад, к которому Бо-Катан так отчаянно пыталась утянуть Корки. Исчезновение мальчика отдалось болью во всем теле – похоже, он доверял этой девчонке и её напарнику, но ей было бы куда легче, если бы он остался рядом, вот только возразить сил не было. Не было их и на то, чтобы как-то отреагировать, когда мужчина, аккуратно закинув её руку себе на плечо, оттащил подальше от открытого со всех сторон пустыря. – Мне нужно осмотреть тебя. Шлем придется снять. Бо-Катан и в этот раз не стала возражать. Возможно, раньше, когда у неё была цель, когда она отвечала за жизнь племянника, адреналин бы подскочил снова и она бы вспыхнула искрой ярости, но сейчас она лишь бессильно оперлась затылком на стену, стоило только шлему оказаться в его руках. Ветер тут же холодом прошелся по влажным волосам, и когда он, крепко взяв её за подбородок одной рукой, другой принялся убирать налипшие на скулы и щеки пряди, от влаги кажущиеся уже не рыжими, а почти черными, Бо-Катан нервно дернулась в сторону – от холодного ветра ли или чего другого, – но мужчина никак не отреагировал. – Кто ты? Он пару секунд смотрел ей в глаза, но ничего не ответил, вместо этого принявшись осматривать со всех сторон её голову. Когда же он перешел на руки и взял её за поврежденное запястье, Бо-Катан, не выдержав, застонала, но всё-таки подтянула руку к себе, бережно прижав другой. – Я задала вопрос. Со вздохом качнув головой, он сел рядом и со странным, напоминающим насмешку блеском в глазах посмотрел на неё. – Моё имя Энакин Скайуокер. Ну, а ты? – Бо-Катан. И мне ни к чему похищать собственного племянника. – Племянника? В его голосе прозвучало неприкрытое удивление, и Бо-Катан с удовольствием бы посмеялась над выражением его лица, если бы смех не отдавался страшной болью в ребрах и желудке. Впрочем, удивление его было не долгим: довольно быстро справившись с ним, он взялся снимать перчатку с её поврежденной руки. – Ты сказала, что мы сородичи ублюдка. О ком ты говорила? – Пытаешься запудрить мне мозги, дар’джейтии? Я не столь наивна, как мальчишка. Энакин застыл, не выпуская её руки, и принялся что-то беззвучно шептать, глядя куда-то вдаль. Такое поведение совсем сбивало с толку, и Бо-Катан уже собралась вырваться из его хватки, как он внезапно снова сосредоточился на многочисленных штырьках её доспеха. – Мы джедаи, Бо-Катан. Не ситхи. И кем бы ни был тот, о ком ты говоришь, мы не с ним. И кстати, – он, опять остановившись, перевел взгляд на её лицо, – ты его видела? Бо-Катан нахмурилась. Он ничем не отличался от остальных – полный комплект брони, джетпак, бластеры. Даже клановые метки пусть и показались ей в первый момент немного странными, но не было в них ничего, что могло вызвать беспокойство. И всё же, когда она, поддавшись какому-то необъяснимому велению, не прекратила следить за ним, а он, вдруг застыв прямо посреди оживленного потока существ, повернулся и посмотрел прямо на неё, внутри Бо-Катан всё перевернулось. Она не знала, чем было то, что произошло потом, она не могла назвать это предвиденьем или интуицией, скорее это было что-то вроде материнского инстинкта, подтолкнувшего её сорваться с базы в резиденцию Визлы, где у того, как оказалось после, была встреча с Корки. Думать о том, что было бы с мальчиком, не окажись она рядом в момент атаки, Бо-Катан не хотела. – Нет, – она слегка качнула головой. – Но, кажется, я знаю, чего он добивается. – И что же это? – Объединение. Такое, каким оно было раньше. Энакин молчал, и когда Бо-Катан посмотрела на него, то поняла почему – он просто не понимал её. Не понимал, сколько крови, сколько боли и смерти таится за её словами, когда в подобное вмешивается не мандо. Она тяжело вздохнула и зажмурилась, сама не до конца веря в своё предположение, хотя это и было единственной возможной причиной, зачем аруети, обладающий такой непомерной силой, облачился с их доспехи и пришел на их землю. – Он здесь, чтобы получить одну вещь. Реликвию. Мандалорскую реликвию, – Бо-Катан крепко сдавила челюсти, как будто сказанное причиняло ей физическую боль, которую нужно было во что бы то ни стало перетерпеть, а затем, отвернувшись, зажмурилась, будто бы закрытые веки могли защитить от неотвратимого. – И он убьет каждого, кто встанет у него на пути.