Вместе

Видение парило в паре миллиметрах от сидения, отчего казалось, что человек, чей облик принял этот сгусток Силы, действительно здесь, действительно сидит и смотрит, и дышит, и существует… Он был таким реальным, так сильно похож, в самых мельчайших деталях повторяя того, кто действительно когда-то жил и дышал, что самому Энакину не хватало воздуха в лёгких, из-за чего приходилось судорожно, мелкими порциями засасывать ещё сквозь стиснутые зубы, стараясь при этом не выглядеть совсем уж безумцем. – Ты словно призрака увидел, – ехидно заметило видение и, на мгновенье отняв правую руку от штурвала, чтобы щелкнуть тумблером, чуть двинулось в кресле первого пилота, устраиваясь поудобней. – Это, знаешь ли, уже начинает раздражать. – Простите, учитель, – тут же повинился он. – Я уже не твой учитель, Энакин, – усмешка, всё ещё изгибающая губы Оби-Вана, на короткое мгновенье из горькой стала более добродушной. – Нет нужды так обращаться ко мне, – его взгляд ненадолго скользнул назад, в открытый проём, ведущий в основную часть корабля. – Твоя ученица? Энакин тоже туда посмотрел – быстро, спешно, боясь, что долгое отвлечение может заставить видение исчезнуть, – и едва заметно кивнул. Как раз в этот момент Асока, под внимательным взглядом Бо-Катан, вновь облачённой с головы до ног в броню, рассмеялась, легонько ткнув кулаком в плечо сидящего рядом Корки. – Славная девочка. Из неё может выйти толк. – Ага, – согласившись, он хмуро скрестил руки на груди. – Похоже, она по уши в тебя влюблена. – Прошу прощения? Оби-Ван рассмеялся, и от его смеха в Силе пошла вибрация – такая теплая, такая нежная, ласковая… Нити их связи, отвыкшие от подобного, задрожали, а потом запели, вторя звукам физическим. – Ей столько всего нажужжали про тебя. Ты для неё теперь недостижимый идеал джедая. Смех мгновенно оборвался, и нити тут же опали, перестав сиять. – Я не идеален, – тихо, но очень твердо произнёс Оби-Ван. – И ты это прекрасно знаешь. – Ты… ты расскажешь, что произошло на самом деле? На таком настоящем, таком живом лице наставника – живого наставника! – появилась тень, в Силе же его аура замутнела и блёкло-серые волны заметно потемнели, хотя и не стали глянцево-черными. – Почему ты решил, что я захочу что-то рассказывать? – Потому что это беспокоит тебя. Но если не хочешь рассказывать, что произошло на том астероиде… Ты мог бы рассказать, почему это произошло. Хоть какое-то понимание ситуации может пригодиться во время вызволения герцогини. Упоминание мандалорки вызвало в ауре Оби-Вана новое движение – откуда-то из недр его личного озера Силы поднялся сверкающий ярко-белый пузырёк и лопнул на поверхности, окрашивая серые волны в более светлые оттенки. А затем его взгляд обратился к мигающей точке на радаре. Новое предположение Асоки оказалось верным: в кольце герцогини был заключен не фрагмент кайбера, а трассирующий маяк. Не верной оказалась мысль, что сама герцогиня знала о маяке, точнее, да, когда-то, наверное, она знала, что он есть в кольце и работает – по словам Оби-Вана, во время той давней годичной миссии им пришлось однажды разделиться, и он спрятал маячок в кольцо, чисто на всякий случай, – да и сам Оби-Ван, похоже, не знал, что тот до сих пор работает, и снова подключился к нему, вероятно, как раз во время её похищения – это вполне объясняло, как они смогли вычислить путь Коронета до таких мельчайших деталей, вроде точного времени смены веток гипермаршрутов. Но даже настроившись на частоту трейсера, они всё равно не получили координат конечной точки, всё, что у них было, исходя из информации, переданной Дуку, так это заверения герцогини дождаться прибытия либо Дуку, либо Оби-Вана, а, значит, сама она не стала бы покидать планету. Вывод, каким образом герцогиня теперь была вдали от Серенно, а также личность вероятного похитителя, напрашивались сами собой, так что пока они ориентировались на Датомир, и до сих пор движение маяка подтверждало эту версию. Дуку с ними не полетел, вместо этого отправившись обратно на Серенно. Свои действия он объяснил тем, что не готов пока в открытую противостоять Дарт Сидиусу, а это непременно последует, как только правда всплывёт наружу, так что он планировал до конца играть свою роль – в конце концов, он действительно держал герцогиню взаперти и подальше от Оби-Вана, как ему и было приказано. После явного недовольства Оби-Вана по поводу этой внезапной встречи Энакин ожидал столь же яркой, гневной реакции и на подобное предательство тоже – кажется, граф и бывший наставник за эти годы достаточно сблизились, чтобы считаться чем-то вроде союзников, – но Оби-Ван, неожиданно, довольно легко согласился с этим решением. Уже когда они поднимались в шаттл, Асока едва слышным шепотом предположила, что согласился он с этим решением, потому что не исключал возможности, что кольцо было найдено и вело их прямо в ловушку, тогда как герцогиня в это время всё так же находится на Серенно. – Дарт Сидиус, – голос у Оби-Вана звучал совершенно безэмоционально, бесцветно. – Он мой отец. – Что? – Энакин не смог выдавить из себя что-то громче приглушенного шепота. Губы наставника изогнулись в насмешливой улыбке. – Это ещё не всё. Война, в которой ты… в которой мы оба участвуем, это его рук дело. – Да, – он кивнул, припоминания давние доклады. – Квинлан говорил, что, когда его схватили на Джеонозисе, Дуку плёл ему что-то подобное, но… – Дарт Сидиус – это Палпатин. Он учитель Мола. То, что произошло тогда на Набу… Это всё он. У Энакина широко распахнулись глаза. Палпатин? Демократичный, добрый, внимательный Палпатин, столько раз идущий навстречу Конфедерации, так стремящийся принести в Галактику столь желанный мир, – это Дарт Сидиус, ситх, которого Орден разыскивает уже столько лет? Нет… Нет, это не могло быть правдой! Энакин знал Палпатина. Энакин бы смог распознать столь наглую ложь. – Я тоже не сразу поверил, – мягко произнёс Оби-Ван. – Но это правда. Вначале у меня были лишь косвенные доказательства – его личное признание в нашем родстве и огромное количество мидихлориан в его крови, а потом, уже после… после… – взгляд у него помутнел, расфокусировался, а его мысли, похоже, унесли его далеко за пределы кабины, но затем он торопливо мотнул головой, возвращаясь к реальности. – Потом я увидел всё своими глазами. Горькие размышления о Палпатине сменились не менее горькими воспоминаниями о случившемся годы назад. Едва только узнав, что наставника отправляют на какую-то жутко важную миссию, Энакин посчитал своим священным долгом тут же вытрясти все подробности, потому что, конечно же, они должны были отправиться туда вместе. Вот только, как оказалось, брать его никто и никуда не собирался: Оби-Ван со смехом отметил, что с ним отправляется Квинлан, а две бомбы замедленного действия он просто не вынесет. Страшно расстроенный и недовольный подобным исходом Энакин до самого вечера прятался по всему Храму и только ближе к полуночи, немного успокоившись, пришёл-таки снова в келью наставника. Открывший ему дверь Оби-Ван как-то грустно тогда улыбнулся и тихо предложил выпить с ним чаю, и в его голосе было столько необъяснимой тоски, столько скрытой боли… На мгновенье ему захотелось коснуться его разума, понять, в чём причина такого состояния, но метальные щиты наставника оказались крепче, чем когда-либо. Утром он улетел. А через месяц вернулся Квинлан и ещё два рыцаря, что отправлялись с ними. Но не Оби-Ван. Вначале информацию приходилось собирать буквально по крупицам, потому что Высший Совет не хотел ничего объяснять даже мастерам, не говоря уже о том, чтобы сообщать что-то джедаям более низкого ранга или прессе, непонятно, как прознавшей о случившейся трагедии и, что куда более важно, непонятно, почему вообще заинтересовавшейся ею. Именно нападки журналистов и склонили магистров к пусть и весьма скудному, лишенному каких-либо подробностей, но всё-таки ответу. Был астероид в какой-то крошечной давно необитаемой системе где-то на задворках Дальних регионов. Был ситхский Храм с очень древним, сплошь забитым голокронами Архивом, который для ответа прессе заменили крупным месторождением каких-то особо специфических кайбер-кристаллов. Было внезапное нападение – Энакин так и не понял, кто именно напал. Была сверхмассивная звезда, на орбите которой существовал астероид. Звезда, что, как выяснилось страшным опытным путём, была нестабильна и слишком чувствительна к выбросам, которые в процессе сражения, перешедшего с поверхности астероида в космос, повысились в сотни раз. Джедаи были на истребителях – для манёвренности, для того, чтобы в случае опасности иметь возможность разделиться и действовать по одиночке, – разгонное кольцо Оби-Вана оказалось уничтожено, их преследователи были в достаточном количестве, чтобы уничтожить и остальные три, так что он вызвался отвлечь нападавших, пока Квинлана и рыцари уходят в гиперпространство. И они ушли. Они бросили его. Именно так Энакин и сказал в лицо Квинлану, сказал, что он бросил лучшего друга и, трусливо поджав хвост, бежал, когда мог остаться и помочь. И Квинлан никак не отпирался, с тоской глядя ему в глаза. Согласно отчёту или, правильней сказать, согласно коротким выдержкам, которые Высший Совет позволил Джокасте Ню опубликовать в свободном доступе в Архиве джедаев, через несколько секунд после того, как Квинлан и рыцари ушли в гиперпространство, звезда сколлапсировалась и превратилась в черную дыру, и по сей день засасывающей в свои глубины корабли, случайно оказавшиеся слишком близко к ней. В первые месяцы Энакин всё порывался взглянуть на место гибели наставника своими глазами, убедиться, что сделать ничего уже нельзя, а, если можно что-то сделать, сделать это, но хватило одного короткого полёта в компании магистра Йоды в соседнюю от места трагедии систему – датчики так зашкаливали, что даже он не отважился двинуться ещё ближе. – Было больно? Уже спросив, Энакин понял, насколько грубо прозвучал вопрос. – Я не помню, – последовал тихий ответ. – Сидиус говорил, что я неделю провёл в бакта-камере. Рядом раздались лёгкие шаги. – Ну, что? – чуть улыбнувшись, Асока оперлась рукой на спинку его кресла. – Как у вас дела? – Всё отлично, Шпилька. В услугах няньки не нуждаемся. Спасибо, и можешь идти. – О, нет, Скайрокер, – она шутливо погрозила пальцем. – Так легко от меня не отделаться, – затем её взгляд скользнул к Оби-Вану, уставившемуся прямо перед собой, и искрящееся веселье сменилось волнением вперемешку с чем-то, очень похожим на заботу. – Как вы, мастер Кеноби? Когда тот, оскалившись, повернул в их сторону голову, Сила всколыхнулась новой тёмной волной. – А ты, кажется, совсем не боишься меня. Она небрежно пожала плечами. – Скайрокер вас не боится. Так с какой стати мне вас бояться? – С какой стати? – хохотнув, переспросил Оби-Ван, и от тона его голоса Энакин едва не потянулся к световому мечу, закреплённому на поясе. – В прошлую нашу встречу я мог убить тебя. Думаешь, это делает тебя достаточно важной, чтобы не сделать это сейчас? Не выдержав, Энакин всё же незаметно сжал пальцами эфес, внезапно, осознав, что, если Оби-Ван нападёт на Асоку, ему придётся принять чью-то сторону. Как джедай, как наставник его выбор должен пасть непременно на тогруту, которую с принятием в свои ученицы он поклялся защищать и оберегать. Но… но на другой чаше весов был Оби-Ван. Живой Оби-Ван – его учитель, его друг, его брат, – которого, выбери он свою ученицу, ему придётся убить своими же руками. Как вообще он мог выбрать из двух столь важных для него людей кого-то одного? – Вот именно, – возразила Асока, будто и не ощущая тёмные сгустки Силы вокруг. – Вы могли это сделать. Запросто. И всё же не сделали. Можно было бы подумать, что всё дело в том, что я защищала герцогиню, но её охрану, чьей прямой обязанностью это было, вы убили, а меня оставили в живых, – внезапно, она коротко коснулась его плеча, будь может, собираясь сжать его, но потом всё же передумав. – Вы не плохой человек, мастер Кеноби. Оби-Ван так ухмыльнулся, что Энакин едва не подскочил, чтобы вытолкать Асоку из кабины. – Хорошим меня тоже не назвать, падаван. – Возможно, – с улыбкой она слегка наклонила голову набок, отчего один из её монтрал легонько стукнул Энакина. – Но она, – пальцы её руки, лежащей на спинке кресла, указали на радар, – может помочь вам вернуться к внутренней гармонии. Сила опять всколыхнулась, и аура Оби-Вана, когда он быстро глянул на экран с горящей точкой-маяком, из тёмно-серой стала чуть-чуть, на каких-то пару капель светлее. Чувствуя отголоски его боли через их связь, Энакин по привычке потянулся к нему – совсем, как раньше делал Оби-Ван, когда у самого Энакина что-то не получилось или получилось не так, как ему хотелось, – но едва коснулся его разума, как тут же оказался выставлен вон. Недовольный взгляд Оби-Вана при этом метнулся в его сторону, а затем снова вернулся к Асоке. – Ты разбрасываешься слишком громкими заявлениями для той, что меня совсем не знает. – О, но я вас знаю, мастер Кеноби, – она даже не думала хоть на мгновенье перестать улыбаться. – Я знаю, что, как бы вы не поступали, как бы вас не вынудили поступать, вы делаете всё это не из корыстных побуждений. У вас есть цель для всех своих деяний. Очень благородная и важная цель. Кивнув, Асока оттолкнулась от спинки кресла и покинула кабину, которая после её ухода ненадолго погрузилась в странную тишину, пока Оби-Ван с хмыканьем не дёрнул плечами, будто бы пытался сбросить призрачное ощущение пальцев тогруты. – Ты воспитываешь из неё крайне самоуверенную личность. – О, нет, – сжав подлокотники, Энакин подался чуть вперёд, к нему. – Не смей всё скидывать на меня. Ты тоже приложил руку к её воспитанию. – Воспитанию? – возмущенно выплюнул Оби-Ван. – Я второй раз в своей жизни вижу эту девочку. О каком вообще воспитании может идти речь? – Да. Но ты уже забыл, что я говорил раньше? О тебе и о том, что ей рассказывали? Мы первую неделю вместе только и говорили, что о твоей технике фехтования, твоей нелюбви к полётам, твоей любви к медитациям… Серьёзно, мне в голову порой закрадывались мысли, что я реально всего лишь посредник между твоим призраком Силы и твоей совсем не призрачной ученицей. – Косвенные знания и знания реальные – это совершенно разные вещи. Кроме того, поверь мне, если бы я надумал брать нового ученика, это точно бы не случилось сразу же после возведения тебя в рыцари. Энакин довольно улыбнулся. – Потому что ты не можешь представить на месте твоего ученика кого-то, кроме меня? – Потому что мне нужен был бы целительный отпуск после тебя. Оби-Ван тоже теперь улыбался. Без прежней злобы, без черноты в ауре. Эта была его обычная улыбка, которую Энакин так часто видел в своей жизни, что она стала чем-то настолько привычным, настолько естественным для созерцания, что в первые месяцы после его гибели – его фальшивой гибели – он отчаянно искал эту улыбку в чужих лицах. Он искал тогда не только улыбку. Он искал голос, искал взгляд, искал присутствие, столь родное и незаменимое… Он… Он так скучал по нему. Не только в первые месяцы. Всё это время он так сильно, так невероятно скучал по нему, что это чувство казалось ему постыдным и совершенно недостойным джедая, поэтому он ни с кем так и не говорил об этом. Даже с Падме. – Эй, – потянувшись ближе, Энакин потрепал Оби-Вана по плечу, да так и оставил руку там, в окружении такого знакомого и такого желанного тепла. – Я скучал по тебе, старик. Улыбка Оби-Вана дрогнула, потом исчезла окончательно, отчего на мгновенье Энакин запаниковал, решив, что перегнул палку со своими поспешными откровенностями, но затем Оби-Ван накрыл его ладонь своей. – Я тоже скучал, Энакин, – тихо выдохнул он. – Я хотел… Что бы не собирался сказать Оби-Ван, он так это и не произнёс, так как радар издал короткий писк: маяк герцогини, достигнув Датомира, застыл, больше никуда не двигаясь. Серьёзно кивнув друг другу, они снова устроились в своих креслах, и взгляды их были теперь направлены только вперёд.