***
Прошло три недели. Наступил день, когда маленьких Ланей должны были пустить к маме. С самого утра они собрались и ждали в своей комнате. Обычно Лань Цижэнь заходил за ними в девять и отводил к уединённому домику, окружённому горечавками. В шесть он забирал племянников и до новой встречи проходил месяц. С Цинхэн-Цзюнем они почти никогда не пересекались. Отец словно и не знал, что у него есть сыновья. Лань Чжань сидел на кровати с прямой спиной и смотрел на свои руки, сложенные на коленях. Лань Хуань стоял у окна и высматривал дядю. Время близилось к десяти, но того всё не было. Вэй Усянь притаился в дальнем углу и наблюдал. Всем объявили, что госпожа Лань умерла от болезни. О самоубийстве знали трое: Цинхэн-Цзюнь, который и обнаружил супругу, Лань Цижэнь и Вэй Усянь. Последний негодовал: почему детям ничего не рассказали? Ведь нельзя такое скрывать вечно! — Может, что-то случилось? — предположил Лань Хуань, когда время перевалило за десять. Лань Чжань едва заметно кивнул: — Может. Вэй Усяню от чего-то больно было смотреть на братьев. Разумом он понимал, что госпожа Лань сама выбрала этот путь и он не виноват ровным счётом ни в чём. Но сердце кровью обливалось от взгляда на взволнованного Лань Хуаня и больше чем обычно безэмоционального Лань Чжаня. Поэтому Вэй Усянь закрыл глаза и погрузился в поверхностную медитацию. Лань Хуань пару раз прошёлся от окна к двери и обратно. Наконец на дорожке к дому появилась знакомая фигура. Лань Хуань так обрадовался, что не заметил мрачного выражения на лице дяди. Сев на кровать, он попытался скрыть счастливую улыбку. Когда Лань Цижэнь вошёл в комнату, братья одновременно поднялись и поклонились, сложив руки на груди. Выпрямившись, Лань Хуань поднял взгляд. — Дядя, вы сегодня задержались. Что-то случилось? — вежливо спросил он, а, увидев выражение лица дяди, насторожился. Вэй Усянь, заслышав голоса, сразу вышел из медитации. Лань Цижэнь потёр кончиками пальцев точку между бровей и вздохнул. — Присядьте, нам нужно кое о чём поговорить. — Когда мы пойдём к матушке? — подал голос Лань Чжань. Жестом попросив их сесть, Лань Цижэнь остановился напротив. — Об этом я и хотел поговорить. Ваша мама умерла. Лань Хуань пару раз растерянно хлопнул глазами. Весь смысл слов дошёл до него не сразу. Осознав услышанное, он неверяще воскликнул: — Нет! Лань Цижэнь покачал головой. — К сожалению, это правда. Удивил Лань Чжань: молча он сорвался с места и, забыв о правилах, выбежал из комнаты. Лань Хуань сморгнул слёзы. — А-Чжань! Но брат его уже не слышал. Лань Чжань бежал знакомой дорогой и встречные адепты с удивлением на него оглядывались. Через несколько минут он уже взбегал по ступенькам на крыльцо домика и стучал в дверь. Тишина. Никакого ответа. Но он продолжал стучать и негромко звать. — А-Чжань... Остановившись рядом, Лань Хуань придержал брата. По щекам обоих катились слёзы. Лань Чжань упрямо стёр их рукавом и продолжил стучать. Лань Хуань сел на ступеньки и закрыл лицо руками. Давно он не плакал – с самого раннего детства. Слёзы катились безостановочно. Через некоторое время Лань Чжань сел рядом. Вэй Усянь наблюдал, летая вокруг порывом ветра. Маленьких Ланей хотелось утешить, но физическую форму принимать было никак нельзя. Оставалось лишь трепать волосы и кончики лобных лент. Братья сидели, обнявшись. Так их и нашёл Лань Цижэнь.***
Вэй Усянь был в бешенстве. Лань Цижэня, конечно, можно попытаться понять. Всё-таки дети не его, да и обращаться с ними его никто не учил. Но ведь, пользуясь простой логикой и хотя бы каплей человеческих чувств, можно было догадаться, что ругаться и кричать на ребёнка – не самая лучшая идея, тем более в такой ситуации. А дело было так... После того, как дети узнали о смерти матери, прошёл месяц. Всё это время Вэй Усянь безвылазно провёл в Облачных Глубинах, наблюдая. Лань Хуань скорбел. В знак траура он повязал на запястье белую ленту. Пару раз Вэй Усянь видел, как тот плакал по ночам. Тогда бог смерти подходил к кровати, гладил ребёнка по волосам и говорил слова утешения. Слышать его Лань Хуань не мог, но чувствовал силу, вложенную в прикосновения, и спокойно засыпал, видя приятные сны. С Лань Чжанем всё было гораздо сложнее. Он, казалось, вовсе не изменился, лишь стал ещё более молчаливым, да и говорил только с братом. Кроме того дня он не плакал. Все силы вкладывал в тренировки. Вэй Усяня это настораживало. Смерть близкого человека пережить сложно. А если прятать все чувства в себе, то станет ещё труднее. Но Вэй Усянь ничем не мог помочь и ему оставалось лишь кружиться вокруг порывом ветра. В день, когда раньше их отводили к маме, Лань Хуань лишь грустно взглянул в окно, украдкой вздохнул и стал собираться. Лань Чжань тоже быстро оделся и вышел из комнаты. Но пошёл он не к тренировочному полю или библиотеке, а к уединённому домику. Сев на ступеньки он сложил руки на коленях и стал ждать. Вэй Усянь покружился вокруг и погладил его по голове. — Бедный ребёнок... Судьба к тебе жестока. Лань Чжань ждал. Вэй Усянь всё время находился рядом. Он изучал выражение лица ребёнка: холодное, отрешённое, в глазах отблеск упрямства. — А-Чжань! Вот ты где! Пропажу Лань Чжаня заметили быстро. Услышав об этом, Лань Хуань бросил дела и отправился на поиски. К домику с горечавками он уже бежал. Увидев брата, он присел перед ним и тихонько позвал. Лань Чжань перевёл на него отрешённый взгляд. — Идём, А-Чжань. Дядя будет ругаться. Уговорить его оказалось сложно. Но никто не знал Лань Чжаня так хорошо, как Лань Хуань. Брат подобрал правильные слова и смог увести его на занятия. Лань Цижэнь узнал о произошедшем в тот же день. Отпустив адепта, который всё рассказал, он лишь тяжело вздохнул и решил ничего пока не делать. Но через месяц ситуация повторилась. И там уже он не стал молчать. За бег на территории Облачных глубин и за самовольный уход с занятий он назначил обоим наказание. То же повторилось и ещё через месяц. В тот день шёл дождь. Лань Чжань как обычно пошёл к домику с горечавками. Лань Хуань сразу пошёл за ним. Вид у него был несчастный и потерянный. — А-Чжань... Не стоит приходить сюда. Мама больше не откроет. Лань Чжань упрямо шёл вперёд. Вэй Усянь держался чуть в стороне от дорожки. Дойдя до домика, Лань Чжань сел на ступеньки и стал ждать. Дождь усилился. Ветер тоже. Лань Хуань, как и в прошлые разы, присел перед братом и взял его за руки — А-Чжань, — мягко произнес он. —Мамы больше нет. Она... умерла. Больше она не откроет дверь. Здесь холодно. К тому же дождь. Идём. А то заболеешь. — Она обещала. — упрямо ответил Лань Чжань. — К сожалению, обещанное не всегда получается выполнить, — вздохнул Лань Хуань. — И я её больше не увижу..? Брат кивнул. Лань Чжань опустил голову. Вдруг он подался вперёд, обнял брата и, прижавшись к нему, заплакал. Лань Хуань успокаивающе погладил его по спине. Вэй Усянь принял призрачную форму и укрыл обоих рукавами своего ханьфу, чтобы дождь заливал их не так сильно. Лань Чжань плакал, уткнувшись в плечо брата. Тот ласково гладил его по спине. Так их и нашёл Лань Цижэнь. Не известно, о чём он думал, когда начал ругать их. О взгляд Вэй Усяня можно было порезаться. Он покрепче обнял маленьких Ланей, хотя те и не могли это почувствовать. Заслышав голос дяди, Лань Хуань поднял голову и нахмурился. — Дядя, почему вы кричите? Этим проблему не решить. — Лань Хуань, не перечь старшим. — Но, дядя, вы несправедливы. Разве не вы говорили о том, что всегда нужно подходить к делу с холодной головой!? А вы сейчас горячитесь. — Лань Хуань покрепче обнял брата. Лань Цижэнь осёкся. Взрослые не любят когда их поправляют. Особенно когда это делают дети. Вэй Усянь знал это непонаслышке. Лань Чжань к тому времени успокоился. Лишь немного покрасневшие глаза указывали на то, что он плакал. Лань Хуань поднялся на ноги и помог брату. Лань Цижэнь снова заговорил: — Идите к себе. Лань Чжань, не нужно больше сюда приходить.***
Время, проведённое под проливным дождём, не прошло бесследно. Лань Чжань простудился. К вечеру у него поднялась температура, но он упрямо продолжал переписывать правила ордена, чтобы успокоить мысли. На щеках проступил едва заметный лихорадочный румянец и брат это заметил. — А-Чжань, ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил он. Лань Чжань отложил кисть. Немного подумав, он сказал: — Голова болит немного. — Ляг, отдохни. — предложил Лань Хуань. Брат помотал головой и вновь взял кисть. Лань Хуань нахмурился. — А-Чжань, если тебе плохо, то лучше отдохни. — Я в порядке. — В Облачных Глубинах запрещено лгать. Я же всё вижу. Ляг. Ещё через полчаса уговоров Лань Хуань смог уложить брата передохнуть. Подумав немного, он попросил слуг сделать чай. А ночью у Лань Чжаня начался жар. Позвали лекаря. Тот осмотрел Лань Чжаня, сказал, что ничего страшного и, оставив отвар, ушёл. Лань Хуань всю ночь провёл у постели брата. Лань Цижэнь присоединился к нему, как только узнал. Цинхэн-Цзюнь узнал о болезни сына только через несколько дней. На утро жар спал. Ещё через пару дней Лань Чжань полностью выздоровел. Больше к домику с горечавками он не приходил.