The Killing Joke (Убийственная шутка)

— Эй, Юнги, — Чимин долго думал перед тем, как заговорить. Ему, если честно, даже немного неловко, потому что они вроде как враги и всё такое, но после произошедшего образ опасного парня в лице Юнги окончательно треснул, превратившись в что-то другое.  И Чимину не очень нравилось то, как он воспринимает похитителя, однако ничего с этим уже не поделаешь.  — Чего тебе? — хмуро отозвался омега, начищая свой ствол бумажными полотенцами из ванной. Им по-хорошему надо было валить, но Юнги чувствовал себя просто кошмарно. Убитым, уставшим, и казалось, что течка выжимает его как половую тряпку после уборки. Не хотелось ни говорить с кем-то, ни тем более двигаться. У Юнги в голове было много желаний, и при этом ни одно из них не должен был знать Чимин, сидящий напротив. Омега вообще задавался вопросом, почему его "пленник" до сих пор ещё здесь.  — Я тут подумал, может, у тебя травма детства? В воздухе повисла долгая тишина, во время которой Юнги открывал рот, закрывал обратно, хмурился и делал непонимающий вид. Совсем не к месту это было.  — Чего? — недоуменно спросил он, и Чимин придвинулся немного в сторону омеги, будто хотел вызвать немного расположения и доверия.  — Ну, раз уж ты таким занимаешься, что-то в твоём детстве... — А у тебя рак мозга? — Юнги резко перебил неловкое бормотание с пояснениями и фыркнул. Ещё его не разбирали всякие левые альфы. Ага, сейчас.  — Нет, — искренне удивился Чимин, смотря своими большими глазами в ответ. — Почему спрашиваешь? — А ты почему всякую хуйню начинаешь нести? У меня прекрасные родители... — омега заткнулся моментально, прерываясь с уж очень болезненным выражением лица, что Чимину даже хотелось его обнять и утешить, но этому мешало оружие в руке Юнги, которое он с таким усердием отмывал, — были... Они умерли от старости во сне, так что нет у меня никакой травмы, а ты, если хотел по жизни работать психологом, чего тогда замуж на мафиози собрался?  Юнги недовольно передёрнул затвор. Напрягала его эта ситуация, разговор. Когда хрен пойми кто в душу лезет без смазки и пытается что-то там откопать, когда в этот же момент жених Чимина с удовольствием прикопал бы Юнги на заднем дворе дома, а потом сделал в этом месте биотуалет. Они слишком друг другу не нравятся, и начал это Мин.  — Я собирался жениться — это во-первых... — А в-двадцатых? — с усмешкой хмыкнул Юнги, смотря на альфу, что медленно начинал беситься. Отлично, значит, навык раздражать людей не потерян. Жаль, что по сути Чимин ничего плохого ему не сделал, даже спас, хотя мог бы и бросить. Юнги не хотел придавать этому большого значения, потому что было страшно осознавать хорошее к себе отношения, напридумывать ерунды и довериться, а потом получить нож в спину.  "Не забывай, кто с тобой, он всегда будет на стороне Чонгука", — подсказывал здравый смысл.  — А в-двадцатых ты, сука невыносимая, меня украл. Ты ведь знал, что скоро свадьба.  — В душе не ебал, если честно, — признался Юнги, потирая затылок. Он дико хотел лечь, так что пистолет был любовно отложен под подушку, а сам омега опустился на неё устало. — Но, видимо, хорошо успел. Иначе ты бы застрял у Гука в доме, а охраны там... Даже я бы не справился. — Ну и оставил бы. Я всё равно на нём женюсь, — спокойно выдохнул Чимин, удручённо добавляя: — Если не сдохну.  — Я бы лучше сдох, чем женился на таком. Любишь его, что ли? — и после этого вопроса омега повернулся, заинтересованно вглядываясь в растерянное лицо Чимина, который к такому не совсем был готов.  — Ну, я... наверное, мне нравится Чонгук, но иногда он меня пугает. Когда убивает людей с каменным выражением лица, например. — М-да. Ты слишком нежный для всего этого. Чего тогда полез? — с прикрытыми глазами спросил омега, зарываясь лицом в подушку и не замечая, как его запах снова становится слишком сильным.  — Меня не спросили, хочу ли... я, — альфа повернулся на Юнги с удивлённым выражением лица, бросил взгляд на пачку таблеток-подавителей на тумбочке и зажал нос, чтобы поинтересоваться: — Ты пил лекарства?  — Да, а что? — Юнги недовольно поднялся и всё, что он успел увидеть, — это то, как Чимин резко закрыл глаза, задыхаясь от недостатка кислорода, а потом, не выдержав, вдохнул, и из-за сладкого аромата, заполнившего лёгкие, стало дурно. Альфу повело в сторону, но он упёрся руками в постель и одним движением забрался на бёдра Юнги, хватая его за запястья, чтобы прижать их по обе стороны от головы.  В этот раз возбуждение уже не перекрывалось желанием просто касаться и целовать.  А сам Юнги смотрел изучающе. Обычно он не терял голову так сильно, а вот альфы рядом с ним — ещё как. Только Мину не трахаться неистово хочется в такие моменты, а задохнуться в нежности и опеке, которой у него нет в обычной жизни. Поэтому инстинкты диктуют сходить с ума лишь с определёнными личностями, и омеге раньше везло, что все окружающие выглядели для него бездушными ублюдками даже во время течки. На Чимина он реагировал иначе, наверное, потому что не видел в нём угрозы. Альфа, который танцует и красится. Смехота. Правда, Чимин ещё и на бокс ходит, у него хороший пресс, натренированные рефлексы и высокое чувство самосохранения. И именно благодаря им он до сих пор жив. Или нет?  Может, тут дело было в мягкости Юнги, а её не всем удаётся увидеть, учитывая, что рядом с ним мало кто из врагов живёт дольше нескольких секунд. — У меня под подушкой пистолет, Чимин, — холодным тоном напомнил Юнги, сжимая кулаки и понимая, что хватка сильная — не дёрнуться. Только если очень сильно начать сопротивляться и выворачиваться, а у Мина на это тупо не было сил в этот момент. — Хочешь лишиться жизни?  А у альфы в этот момент мозг отъехал почти настолько, что и правда готов закончить своё существование ради ещё нескольких минут в плену у этого странного чувства.  — Сейчас, подожди, — Чимин наклонился и уткнулся в шею омеги, прикрывая глаза и пытаясь сосредоточиться. Всё напрасно. Заполонивший весь воздух в номере запах только сильнее манит, а Юнги так серьёзно себе сбил гормональный фон, что подавители не действуют. Тут два варианта: остаться и поплатиться за последствия или бежать. Чем дальше, тем лучше, и вроде бы Чимин может, потому что омега лежит под ним совсем желейный, обездвиженный и разморенный влиянием течки, к тому же, у альфы своё оружие имеется, засунутое сзади за пояс джинс. Есть возможность смыться. И сдать Юнги Чонгуку, заляпав и свои руки чужой кровью. Пусть и косвенно, но став причиной чужой смерти. И альфе нет разницы, что сделал Юнги, он тоже человек, а значит лишать его жизни не в чиминовой юрисдикции.  — Что, хочешь сказать, не трахнешь меня? — шёпотом интересуется Юнги. Не игриво, а немного устало и почти на грани потери сознания, и альфа шумно втягивает воздух у самой венки на шее, ловя пульсацию на расстоянии и подмечая, что сердце омеги колотится, как у маленького кролика, которого загнал в угол страшный хищник. Юнги говорит дерзко, чтобы не потерять своё достоинство, и, может быть, он готов сдохнуть или быть изнасилованным, но при этом отбиваться и царапаться, пока силы не покинут тело окончательно. Стоит только понять, что ему правда грозит что-то плохое, Юнги подорвётся и набросится. Однако он не спешит, просто притворяясь мебелью, пока тяжело дышащий альфа нависает над ним и слегка сжимает хватку на запястьях омеги, оставляя красные следы.  В голове у Чимина плывёт, а кровь стремительно приливает к паху, но он сопротивляется своему телу и желанию, которое смешивается с тем самым чувством, что он уже ловил в заброшенном домике.  Целовать, обнимать, гладить. Заставить Юнги довольно мурчать, стирая с него хмурое выражение лица. Но прервал их стук двери, которая открылась настолько резко, что стукнулась о стену рядом, и на той осталась вмятина. В номер влетел Тэхён, размахивающий пистолетом, а позади него стоял шокированный Чонгук, сверлящий парочку, лежащую на постели. В груди так резко всё сжалось от вида того, как его альфа касался губами чужой шеи. Чону стало не по себе, но он схватился рукой за дверной косяк и опёрся на него, чтобы не свалиться в обморок. Живот всё ещё тянуло, но хотя бы аромат омеги не привлекал так много внимания и не заставлял сходить с ума.  А вот запах Юнги тут же врезался в нос только что появившегося альфы в лице Тэ.  — Да ёпа мать, и тут течка... — разочарованно опуская ствол, бросил Ким.

***

— Весна... я думал, оргию замутим. — Если у двух омег совпали течки, это не значит, что виноват сезон. — Правильно, виноват я. Охуенный слишком, вот и потекли все в радиусе нескольких километров, — блаженно протянул Тэхён, закидывая руки за спину, чтобы подставить личико свежему ветерку. Чимину было совсем не до наслаждения природой и самим собой, Чонгук забрал Юнги в свой кабинет, как только их доставили в дом клана. Пахло жареным, если честно, но хотя бы хорошо, что не в подвал. — Ты чего такой спокойный? — хмуро поинтересовался Пак, зарываясь руками в свои волосы. После нескольких дней в плену у похитителя они ощущались просто кошмарно. Сальные все, хотелось просто помыться, но в груди была тревога, мешающая нормальной жизни. В первую очередь, конечно, за Чонгука, а потом уже за наглого омегу в лице Мин Юнги. — А ты чего такой нервный? — Выстрел не хочу услышать. А то такое ощущение, что это из-за меня он умрёт, — или же на первом месте всё же Мин, кто знает. Чимин вздыхает и еле перебивает в себе желание пойти в кабинет, чтобы растащить омег по разным углам. Из-за всей этой ситуации Паку пришлось наставить оружие на Чона, иначе он бы просто убил Юнги на месте, благо, пистолет тогда был у Тэхёна, и никто не пострадал, потому что Ким здраво рассудил: лежащий на постели течный омега не представляет угрозы. И плевать, что он Чимина в багажник запихал и похитил. — Да чтоб за меня так омеги цапались, Чим, — усмехается Тэхён, потому что, видимо, не понимает: это драка до победного. До гроба одного из её участников. — Тэ, это другое! Они поубивают — я не шучу и не преувеличиваю — друг друга. — Ладно тебе, зайки оба, — отмахнулся расслабленно Ким. Чимину бы тоже такую уверенность. — К тому же... пушки я забрал.Тэхён продемонстрировал другу два пистолета, в одном из которых Пак узнал ствол Юнги. Он его так обсосал в багажнике машины, что теперь узнал бы из тысячи. — Это хорошо... У Гука всегда нож в кармане штанов, — вспомнил Чимин, и всё его тело мгновенно прошибло от холода. Он выхватил из руки Тэ пистолет, принадлежащий Юнги, наверное, потому что тот был ближе, и рванул в кабинет, где уже происходил натуральный мордобой, и Мин в нём проигрывал в силу того, что на него почти не действовали таблетки. Течка всё ещё заставляла скручиваться от боли. — Я тебя прибью, сука! — удар. Чонгук сидел сверху, отвешивая Юнги удар за ударом и поясняя, за что они все. За ограбление, за то, что выставил Чона идиотом, за похищение жениха (на этом моменте у альфы в груди странно кольнуло, будто он и правда для Гука какая-то вещь). — Сдохни! — Стой! — Чимин бросился на омегу быстрее, чем успел подумать. У Юнги перед глазами плыло, всё лицо было в крови. Странно, что Пак вообще поверил, мол, они будут тут чай пить и спокойно беседовать. О, нет. Чонгук грозился сдать течного омегу всей их своре альф, чтобы его пустили по кругу и лишили возможности иметь детей. "Такие, как ты, не должны размножаться!" — среди бурной тирады слышал Чимин, а в ответ Юнги усмехнулся разбитыми губами и ляпнул, мол, такие, как Чон, тем более. — Чонгук, не надо его убивать, пожалуйста, — попросил Пак, смотря на омегу. Они все находились на полу: Юнги, хрипя и отплёвываясь своей кровью, лежал за спиной Чимина, а Гук сидел в метре от них, потому что альфа переборщил с силой и толкнул его, отбросив в стену. Чон тоже выглядел побитым, но не настолько сильно, как Юнги. — Ты понимаешь, о чём меня просишь, Чимин! — впервые альфа видел, как омеги рычат настолько агрессивно. Словно тигр, которого пытались запихнуть в клетку. Чонгук, несомненно, не привык, чтобы ему указывали или просили подобные вещи. Отпустить того, кто так нагло поиздевался над ними. Над мафией, над всей семьёй. Даже если Чон бы простил всё это ради своего жениха, то не остальные. Они не признают такого мягкотелого лидера. — Понимаю, но я прошу, как твой жених, как... — Чимин хотел сказать, что они равные и должны друг друга уважать, но получил лишь презрение в ответ. — Ты?! Какой ты мне, блять, жених? — зло спросил Чон, выглядывая из-под тёмной чёлки. — Ты должен был ему голову прострелить, а не в постели кувыркаться. — У нас ничего не было, — твёрдо ответил Чимин, хотя на самом деле врал же. Не совсем "ничего". И Юнги, будто у него в запасе ещё несколько жизней, фыркнул: — Тут я бы поспорил. — На том свете поспоришь со мной, придурок, — прошипел на него Пак, думая, что Мин, видимо, просто полный мазохист, раз выёбывался в таком состоянии на лидера мафии. Чимин потихоньку протолкнул в его руку, что лежала ближе всего, пистолет, а Юнги рефлекторно схватился за рукоять и удивлённо распахнул один глаз — второй у него был слегка подбит и опух. "Ты что?" — прочёл Чимин по одним губам, заключая, что он сам тоже тот ещё идиот. Но он не хочет видеть, как Юнги умрёт. Если честно, Пак вообще против любого убийства, они не боги, чтобы решать чужие судьбы. — Беги, — едва уловимо прошептал альфа, и Мин подорвался, хватая его за шею и приставляя к виску дуло пистолета. У Чонгука отвисла челюсть. — Где ты?.. — он не успел спросить о том, где омега взял пистолет, и уж тем более не подумал, откуда он мог взяться, ведь до этого они оба били друг другу лица в рукопашную. — Стой на месте, где стоишь! — рявкнул Юнги, и кровь вместе с его слюной попала на плечо Чимина. — Выйдешь из кабинета — и я всажу ему пулю в висок. Они вдвоём пятились к выходу, и, так как все подчинённые Чонгука были в курсе, кто такой Пак, они отступали и позволяли им выйти, хотя могли бы и наброситься всей толпой, чтобы схватить. Риск потерять жениха главы был слишком велик. Чон понял, что он погорячился слегка, когда начал отрицать их с Чимном отношения, но потом, просматривая камеры записей наблюдения у входа, пообещал убить обоих. И Юнги, и Чимина, который сразу же после выхода из здания повернулся к омеге лицом и схватил его за руку, утягивая в проулок. Такого предательства Чонгук никак не ожидал.