The Killing Joke (Убийственная шутка)

— Удивительно, сколько всего может дать всего один кулончик... — Тэхён закидывает ногу на ногу, сидя в кресле напротив Чонгука, пока тот перебирает какие-то бумаги. Омега хмурится под расслабленное лицо Кима, но ничего не говорит, а сам Тэ крутит в пальцах не ему предназначенную вещь и ухмыляется. Благодаря подвеске с драконом альфу пустили в особняк, когда в голову пришла идея вернуться. Тэхён любит горячих омег, ванильные прелюдии не для него, а Чон — единственный за последнее время, кто удовлетворяет все запросы альфы. Всё просто. — Придётся тебе эту штуку вернуть... — произносит задумчиво и отстранённо Чонгук. Он закусывает губу, заламывает брови в напряжённом мыслительном процессе и вздыхает, бормоча под нос: — Ничего не понимаю... как же так может быть?.. — Чего ты не понимаешь? — оживляется Ким, подскакивая со своего нагретого местечка и подходя. Какие-то цифры, адреса, транзакции. И правда, понятного мало. — Деньги, которые были у нас похищены, нашлись, — объясняет омега, зачёсывая волосы назад и прикрывая глаза. — Мы отследили их передвижение и поняли, что источник находится в приюте... Детский дом в соседнем районе. Хуже не придумаешь. — И что это значит? — недоуменно спрашивает Тэ. Чонгуку не хочется озвучивать мрачное развитие событий, но он надеется, может, это поможет принять решение. — Мин Юнги украл их, а потом передал в детдом. Значит, среди сирот находится кто-то близкий для него. Либо... вариант номер два: в руководстве есть его знакомые. Что так, что так... надо выпотрошить информацию об этом человеке и надавить через него на Мина. Трогать сирот... даже для мафии перебор. К тому же, они пытаются работать сейчас с правительством, и свадьба Чимина и Чонгука уже маячит где-то на горизонте. — Или вариант три: это благотворительность! — предполагает альфа, и Гук косится на него, как на полного идиота. — Я думал, что филантропами становятся богатые, когда у них уже денег хоть жопой жуй. А не нищие никому ненужные придурки. Воровать не для себя — глупо, — Чон в своих словах уверен на все сто, поэтому набирает Намджуна. Тот является почти что незамедлительно, будто где-то рядом караулил. Белый волк с отвращением кривится, бросая взгляд на Тэхёна, а Чонгук пропускает все телепатические недовольства мимо своего внимания. Он знает прекрасно, что не должен впутывать посторонних в дела клана, подпускать чужого альфу до свадьбы, да и вообще давать ему кулон, являющийся семейной реликвией. В последнее время омега не вписывается в рамки традиций, и по подчинённым начали ходить сомнения. Чон никогда не хотел становиться самодуром, который делает всё, что вздумается, но сейчас как-то плевать. Он приструнит всех позже. — Вызывали? — у Джуна на щеке теперь здоровый шрам, который вряд ли затянется до конца: цена его ошибки. Альфа упустил Юнги и поплатился за это, и никакие оправдания, что звонил помощник дяди Чонгука, а машина была заперта, не учитываются. — Вот адрес, — Чон кладёт документы прямо перед глазами белого волка. — Это приют для сирот. Документы по оплате. Там засветились наши меченые купюры. Твоя задача — начать копать с руководителя. Сейчас всем этим заведует бывший воспитанник приюта, бета по имени Ким Сокджин. Делай, что хочешь, можешь даже вырвать ему все ногти, если потребуется, но узнай, есть ли кто в приюте, кого знает Мин Юнги. И как он связан с этим человеком. Понял? — Да, господин, — Намджун кланяется, немного подрагивающими пальцами собирает документы со стола и уходит, напоследок на секунду задерживаясь на пороге и оборачиваясь через плечо. Зрелище то ещё. Киму противно от осознания того, что его начальник изменяет своему жениху, пускай и подставному, но в принципе больше всего Джуна волнует не столько сам факт измены, сколько выбранный для этого партнёр. Они буквально ничего о нём не знают. Намджун пытался пробить все данные Тэхёна, но он как шаблон из минимального количества деталей. Школа, университет. Средние оценки, нейтральные характеристики, хотя альфа же понимает, что Тэ — личность эксцентричная. Если Чону нужен был просто альфа, Джун бы отдал себя, не задумываясь. Но ему не положено, поэтому Намджун с хмурым видом захлопывает двери особняка и спускается к своему личному автомобилю, который на самом деле пропитан запахом Чонгука. Если глава и передвигается на дальние расстояние, то в основном на заднем сиденье своего помощника. Всю дорогу Джун нервно колотит пальцем по рулю, уходя в свои мысли и даже не замечая, как проходит путь. Перед альфой оказывается небольшое вытянутое вдоль дороги здание в два этажа. Серое и скучное, оно огорожено забором, а детская площадка во дворе почти до конца проржавела и развалилась. Намёка на хорошее финансирование здесь совсем нет. Намджун настороженно заходит внутрь. Детского крика не слышно сначала, но в конце коридора явно звучат отголоски жизни, и альфа идёт на них, постепенно перемещаясь из длинного и пустого коридора в уютное помещение, разрисованное ромашками. Повсюду валяются игрушки, и Ким даже на одну наступает, слыша треск под своей ногой и ощущая несколько пристальных взглядов. — Извините? — Сокджин поднимается с пола, где играл с одним из малышей, и подходит к Намджуну. Все воспитанники, собравшиеся в комнате, не сводят с непрошеного гостя глаз. В чьих-то белый волк замечает надежду, а чьих-то — чистый страх. — Я могу вам чем-то помочь? — Мне нужен Ким Сокджин, директор этого заведения. — Я директор, — отвечает бета решительно. — Пройдём в мой кабинет? — Хорошо. Пытать парня на глазах детей было бы неправильно. Вообще, идеальный расклад, если удастся выманить его в другое место. Жаль, что свидетелей стало так много. — Юнджин, ты за старшего, — напоследок говорит Сокджин, и как-то забитый подросток согласно хмыкает из своего уголка. На нового няня сразу же нацеливается малыш Джина и тащит свою куклу, прося приделать ей голову обратно, потому что других просто-напросто у них нет. — Итак, вы по какому вопросу? Хотите взять ребёнка? — в кабинете у Кима лютая холодина. Кажется, отапливается только помещение для игр и спальни детей, но Намджун не подаёт вида, что его пальцы начинают леденеть. На бете махровый толстый свитер, он чувствует себя замечательно, а на Джуне лишь пиджак. — Я похож на того, кто хочет взять сироту? — насмешливо фыркает альфа, кривя губы. Со шрамом смотрится совсем уродливо, и Сокджин бледнеет на глазах, сжимая под длинными рукавами свои дрожащие пальцы. — Не особо. Бета понял, откуда явился этот парень. Чёртов Юнги. Виделись три секунды, а уже столько проблем. — Скорее на бандита, верно? — Может быть. — Так и есть. Это для ясности. Так что, надеюсь, всю серьёзность разговора вы понимаете. Я ищу Мин Юнги. Деньги, которые он украл, были замечены нами и отслежены до вашего детского дома. Давайте по-хорошему, — угрожающим тоном начинает Намджун, и внутри у Джина всё холодеет. — Если сдадите одного, то остальные не пострадают. Ради кого Мин отдал вам средства? "Ненавижу тебя, Юнги", — шипит про себя бета, пряча взгляд и стискивая кулаки. Губы сжимаются в тонкую полоску, и в животе натягивается неприятный узел страха, но Сокджин не может пожертвовать никем из своих малышей. Поэтому он сглатывает ком, вставший поперёк горла, и говорит: — Я был знаком с ним. — Если вы мне солгали, то поплатитесь очень серьёзно. Намджун сверлит Джина угрожающим взглядом, и тот кивает, опустив взгляд и вздыхая. — Я не лгу. Юнги не знает никого из нынешних детей, а все наши давно выпустились. Остался лишь я. — Ваши? — альфа хмурится, представляя целую банду таких же отбитых, как Мин. Это начинает казаться проблемой, пока Сокджин не объясняет: — Воспитанники, с которыми я и Юнги одновременно жили здесь. Он попал сюда после побега от опекуна или что-то вроде. Полиция не могла найти того мужчину, и в итоге Юнги оказался тут, пока снова не слинял. Я знаю его, потому что тоже жил здесь тогда. Малыши ни при чём, правда. Намджун понятливо хмыкает. Бета перед ним дрожит, жить хочет явно, а Мин ему, судя по речи, действительно никто, поэтому очень жаль причинять Джину лишние неудобства. Альфа закидывает ногу на ногу, напряжённо думая. Наверное, он может не убивать парня, потому что тому даже не за что стучать в полицию. — Допустим, — кивает он. — Зачем тогда ему передавать вам деньги? — Я не знал, что они его, — Сокджин напряжённо сминает свои губы и чешет затылок, мысленно виня себя в корысти. — Точнее, ваши. Он даже не подумал о происхождении средств, когда подобрал их с порога своего кабинета, что был закрыт на ключ. Чисто теоретически деньги могли попасть внутрь только через окно или волшебный портал. — Что касается мотива... Может быть, в качестве извинений или по старой памяти. Как видите, у нас очень плохи дела. Старый директор пару лет назад скончался, завещав мне управление. Выяснилось, что спонсирование этого приюта уже давно прекращено, господин Чхве последние годы тратил свои средства, чтобы содержать дом. В департаменте сказали, что закроют нас, а детей отправят по другим разным домам, и я уже не знал, что делать, но появились деньги. В чёрной сумке. Я решил, что кто-то из старых спонсоров принёс, и не стал разбираться. У меня нет такой роскоши, как гордость или сомнения. Лицо беты резко становится серьёзным и решительным, когда он говорит о том, что касается детей. Джин здесь рос, потом поступил в университет, благодаря помощи директора, а затем стал работать заместителем, поэтому этот приют для Кима — буквально весь его мир. — Мин Юнги с кем-то тут дружил? Или это место для него дорого? — спрашивает уже более расслабленно белый волк, тихо усмехаясь с дрожащего, но боевого вида беты. — Не думаю. Он же сбежал. — В таком случае... вы сказали, что деньги могут быть в качестве извинений. За что? — Джун попадает в точку, по своему мнению, потому что Джин испуганно вздрагивает, округляя глаза. Бета привстаёт с места, будто собирается напасть, и альфа весь готовится к драке, но Сокджин только встаёт прямо перед лицом Намджуна и, глянув на него сверху вниз, начинает поднимать полы свитера. Обнажая тощий торс и несколько уродливых шрамов, пугающих даже волка. — За это, — говорит Джин, опуская резко ткань обратно и садясь на своё место, пока альфа пялится на него с отвисшей челюстью. Сокджин совсем ведь не похож на того, кто замешан в криминале или чём-то подобном. А значит... — Это Мин Юнги вас так? — Нет. Парни, от которых я пытался его защитить. Этот идиот позвонил и попросил помочь, а я не знал, в чём именно. Прибежал по зову. Первый раз я столкнулся с какими-то отморозками и напугал их полицией, а во второй они меня выследили и... вот, — бета тяжело вздыхает, и боль от воспоминаний отражается на его лице. — Юнги тогда в больнице валялся, поэтому на мне хорошо отыгрались. С тех пор я с этим придурком связываться не хочу. Яд из голоса Сокджина так и сочится, и даже непричастный Намджун на несколько секунд ощущает себя виноватым. В принципе, основания достаточные, чтобы поверить и отпустить Джина обратно к детям, но приехать к начальнику с пустыми руками альфа просто не может. — Где оставшиеся средства? Вы же не всё потратили. — В... сейфе. Сокджин понимает, что средства краденные, и вообще по закону ими нельзя было пользоваться, но у сирот просто нет иного источника финансов. К чёрту гордость, бета готов умолять. И он падает на колени, цепляясь за альфу и прося оставить эти деньги, хотя понимает, что говорит глупости. — Прошу вас, не забирайте... вы же... можете сказать, что всё потрачено, господин... — Шрам на щеке видишь? — холодным тоном спрашивает Джун, и Сокджин замирает, испуганно кивая. — Это последний мой косяк перед боссом, связанный с Мин Юнги. Другого не будет. Открывай сейф. Бете приходится подчиниться, потому что он не хочет получить пару новых отверстий в теле или позволить ребятам познать подобную участь, но в конце визита Джуна, когда тот уже собирается уходить, Сокджин виснет на его руке, держащей сумку с деньгами, и ещё раз повторяет свою мольбу, но его просто отшвыривают в стену. Бета больно прикладывается головой о твёрдую поверхность, со скулежом сползает на пол, а Намджун даже не оборачивается на него, покидая холодные стены безмолвного приюта. Почти вся сумма на месте, за исключение совсем малой доли. Сокджин экономил как мог, и потому альфа возвращается в особняк с видом победителя. Небрежно швыряет сумку под ноги боссу и ловит вопросительный взгляд, пересказывая всё, что узнал. Чонгук внимательно слушает, под конец рассказа приобретая недоуменное или даже слегка раздражённое выражение лица. — Ты сделал что? — Чон выгибает бровь, а Намджун радуется, что в кабинете нет занозы в заднице по имени Ким Тэхён. Ещё не хватало, чтобы альфу при нём отчитывали. — Забрал деньги у сирот?! — А что мне надо было сделать? — возмущённо фыркает Джун. — Например, оставить, — вздыхает Гук, прикрывая глаза стыдливо рукой и думая, что средства он перечислит обратно в любом случае. Всем скажет, что бабки вернули, чтобы авторитет не подрывать, а потом сделает пожертвование из своих. Некрасиво, всё-таки. Чонгук и сам в какой-то мере сирота, ему только повезло чуть больше, потому что дядя оказался рядом и дал всё, что нужно. — Ладно, иди. Мне не очень хорошо, — омега отмахивается. Вообще, Намджун ожидал хоть немного похвалы. Всё он делает неправильно, а Чонгук, в это время тоже творящий чёрт знает что, ещё и тыкает альфу в косяки носом. Чон будто абсолютно не ценит своего помощника. Относится к нему, как с надоедливой собаке, преданной и послушной, но вечно неугодной хозяину. Зато абсолютно бесполезный щенок, взявшийся непонятно откуда, получает место у Чонгука между ног и реликвию клана. При том, что Тэхён, очевидно, пользуется омегой и своим новым интересным положением ради собственного удовольствия. Как-то это всё уже подзаебало Намджуна. Неужели его искренние чувства так и будут топтать? Ну уж нет. Альфа недовольно скалится, словно готовится глотку кому-нибудь перегрызть, а потом ехидно фыркает: — Что, мальчишка не справляется? — что-то внутри Джуна начинает трескаться. Несгибаемая преданность трещит по швам из-за обиды и неугасающего ощущения несправедливости. Ким со всем мирился, но только не с тем, что над ним так откровенно издеваются. Чонгук поднимает на подчинённого непонимающий взгляд. — Говорю: плохо трахает? Не то чтобы омега зол, просто в шоке, что у Намджуна язык поворачивается такое ляпнуть. — Джун, пойди проспись, — у Гука нет никаких сил давить своей аурой или скандалить. Он просто хочет побыть один, после того как Тэхён своим присутствием вытянул из него все соки. — Отвечай сначала на вопрос. Он плохо тебя трахает? Как думаешь, что будет, если целый клан альф узнает, кто ты на самом деле? Омега, который всё это время крутил ими, как хотел. Чонгук напрягается. Он встаёт из своего кресла и направляется прямо к Киму, подходя вплотную и смотря чуть снизу, но глаза омеги горят яростью. — Ты решил меня предать? — Я решил поставить условия. Они с детства знают друг друга. Чон уверен, что альфа его даже любит, но раньше не знал про омежью сущность и старался держать дистанцию, больше выполняя роль старшего брата. Но сейчас, видимо, положение изменилось, когда вскрылись некоторые обстоятельства. Ким осмелел. Начал претендовать на что-то большее. Ревность перекрыла доступ адекватности в мозг. И хотя они провели вместе слишком много времени, привязались и создали прочную связь, Чонгук не может позволить себе иметь рядом с собой потенциального предателя. — Условия? — Перестань таскать сюда того безродного ублюдка! — видимо, условие у Намджуна всего одно, и Чон бы сам до него додумался в ближайшее время, потому что свадьба с Чимином неумолимо приближается, но... — Ты забыл, кто тут власть, Джун, — Чонгук напрягает руку, выхватывает свой нож из чехла и вонзает его прямо в грудь волка. — Ч... чон... гук... Намджун сплёвывает кровь прямо в лицо крепко держащего рукоятку омеги, и медленно оседает, пытаясь поймать в последние секунды на родном лице хоть какие-то эмоции. "Ты вообще хоть когда-нибудь дорожил мной?" — проносится в голове альфы, когда он делает свой предсмертный вдох. Ни одна мышца у Чона не вздрагивает, а выражение остаётся непроницаемым, пока омега не понимает, что только что произошло. И горячие слезы начинают катиться по щекам как потоки водопада, капая на пол рядом с бездыханным телом и разбавляя густые пятна крови.