The Killing Joke (Убийственная шутка)

— Япония? Зачем ты летишь в Японию? — Повидаться с близким другом семьи. Чимин не уточняет, что имеет в виду семью Чонгука, но омега и так его отпускает. Сейчас Чон слишком занят внезапно появившейся на горизонте организацией конкурентов, которые перехватывают контракты по поставкам, и дел у него и без всяких поездок по горло. К тому же, Чимин обнимает мужа на прощанье, и тот засчитывает себе это как прогресс. Бывший заместитель главы мафии сейчас живёт совершенно под другим именем, но, благодаря Хосоку и доступу к записям обо всех членах клана, Паку удалось узнать его адрес и новые данные. На табличке дома в Осаке написано довольно распространённое "Такеши". Особняк большой, похож на огромное родовое поместье, которое служит жильём для нескольких поколений семьи, а охрана у ворот встречает Чимина на чистом японском: — Здравствуйте, чем можем помочь? Пак о своём визите никого не предупредил, но ребята выглядят так, будто они тоже члены клана Чон, а значит можно просто показать им дракона, и любые двери сразу же должны открыться перед альфой. Так и происходит. Вау. Чонгук, по сути, вручил ему обезоруживающее всех противников средство. Чимину даже немного не по себе от того, что ему так просто позволяют заехать, но это лишь иллюзия беспрепятственного проникновения. Как только водитель Пака паркуется, и альфа выходит во двор, его сразу же окружает несколько человек с выставленным наготове оружием, направленным прямо на Чимина. — Поднимите руки и медленно повернитесь, — Пак понимает через слово, в основном только про руки, поднимает их аккуратно и обворожительно улыбается: — Говорите по-корейски, пожалуйста, ну или хотя бы на английском. Инглиш, ю ноу? — у альфы не то чтобы и с ним хорошо, но всяко лучше, чем с японским. Чимин учил его когда-то в университете, чтобы получить свой диплом. — Кто вы? — спрашивает один из охранников на корейском, видимо, приближённый к господину Кансу. Это, если что, настоящее имя бывшего заместителя. — Пак Чимин. Муж нынешнего главы Сеульских волков. У меня есть дружеский разговор к вашему начальнику. Его имя Чон Кансу, верно? — Я обыщу вас, господин Пак, не дёргайтесь. Чимин не горит желанием скандалить. Как он и сказал, он сделает всё по-своему. Мирно. Прежде чем пытаться устраивать кипиш и красть ближайших родственников старика, обеспечивая ему сердечный приступ и рискуя не получить вообще никакой информации, Пак предпочитает воспользоваться своим положением и поговорить в спокойной обстановке. Охрана не находит на нём оружия или прослушки, а кулон с драконом никто трогать не решается. Святая почти штука. — Хорошо, я вас провожу. Господин выйдет к вам, если захочет. Видимо, в Японии у Чимина нет почти никакой власти, только статус, что может служить основанием для мирной встречи. Кансу, ожидаемо, приходит. Ему на пенсии скучно, дети живут в городе, а муж-омега давно погиб, насколько Чимину известно. Естественно, старик заинтересовывается неожиданным гостем из прошлого, хотя они даже не знакомы. — Здравствуйте, господин Чон, — при виде альфы Пак кланяется с максимальным почтением, как это делают в Корее, у них на родине, и старик усмехается. Ностальгия тепло греет душу. — Добрый день и вам. Чем обязан? — Предпочитаете сразу говорить о делах? — А какие у нас могут быть с вами дела, господин Пак? — с лёгкой улыбкой спрашивает старший, но по нему видно, что интерес плещется в прищуренных глазах, обрамлённых морщинами. Выгонять Чимина вроде не собираются. — Мы даже не знакомы. — Буду рад познакомиться. Но вообще я здесь, чтобы пролить свет на события многолетней давности. — Какие именно? — старик удобно располагается напротив Чимина, просит подать чай, но глаз с собеседника не сводит, явно подозревая что-то неладное, однако Пак продолжает мило улыбаться, приплетая к истории совершенно посторонние вещи и выворачивая всё так, чтобы звучало правдоподобно. — Смерть родителей моего мужа. Мне известно, что вы были помощником только при дяде Чонгука, Гымдже. Но, возможно, могли бы знать что-то. — С каких пор омеги решают такие вопросы? — настороженно говорит Кансу. Точно. Для всех вокруг Чимин является омегой, и, наверное, остатки запаха Юнги на нём только подтверждают этот факт. — Я ничего не решаю, — Пак про себя подмечает, что актёр он просто божественный, не зря на первом курсе на кружок ходил, — просто интересуюсь. Сами понимаете, что Чонгуку некогда заниматься делами прошедших лет, он занят деятельностью клана, но это не отменяет того факта, что его может до сих пор волновать вопрос о смерти родителей. — Вы думаете, что я могу что-то знать? — Недавно... Чимин аккуратно подбирает слова. Он планировал ход разговора ещё в самолёте, но до сих пор не совсем уверен в том, можно ли произносить некоторые вещи. — Клан начал подвергаться нападению. Мы не гордимся этими провалами, однако факты таковы: объявился некий парень по имени Мин Юнги, — альфа краем глаза фиксирует, как бледнеет сразу же лицо Кансу, — он украл внушительную сумму денег и расправился с заместителем Чонгука. Чимин говорит то, что ему положено знать, когда являешься мужем нынешнего главы. Откровенничать со стариком нет никакого смысла, но упомянуть Юнги и приплести его к старой истории было просто необходимо. — Я слышал, что раньше господин Гымдже тоже отправлял за этим парнем кого-то из наших, и решил, может, это как-то связано со смертью родителей Гука? Это вендетта? — Мальчишка должен был сдохнуть, — такой реакции, конечно, Чимин не ожидал. Чтобы у Кансу губы тряслись и пальцы, а выражение лица выражало крайнюю степень паники. — Мы же его убили! Я сам видел труп... Жутко, наверное, получать привет с того света, да? Хорошо, что Пак в курсе, как же так вышло. — Может быть, это не он, а какой-то родственник... — Всю его семью перебили, — отвечает старший на эмоциях, и Чимин еле сдерживается от победной улыбки. Поймал. — Господин Гымдже давал на это распоряжение? — Да. — Допустим, парень выжил, — Чимин хмурится, делая вид упорной мозговой деятельности. Изображает принятие просто офигенно, что Кансу ведётся, полностью поверив слова Пака. — Что он такого сделал предыдущему главе? Нам стоит его опасаться? — Я думаю, что твоему мужу точно стоит его опасаться. То, что я сейчас скажу, надо передать Чонгуку, ты меня понял? — Д-да... хорошо. Странно всё это, настораживает. То, как меняется выражение лица Кансу, и его слова, которые остаются какое-то время в голове, пока мужчина обдумывает, с чего бы ему начать. — На тебе нет прослушки? — Нет, господин, — по крайней мере сегодня, потому что с другой страны сигнал не ловит. Чону, оказывается, всё время надо находиться поблизости, он поэтому и оказался так быстро в квартире, когда Юнги ранили. Тоже в тот день был рядом, чтобы слушать. В коем-то веке Чимин был рад такому бдительному контролю. — И ещё вопрос: ты своего мужа любишь? Видимо, информация ну прям... убийственная. Чимин кивает. — Люблю. — А он тебя? — Тоже. — Метка у тебя есть? — вопрос, который в тупик ставит, ведь, блять, альфам их не ставят. — Мы решили сделать на годовщину свадьбы, — врёт альфа первое, что в голову приходит, потому что Дахи именно так со своим мужем и сделала. Дала им год, чтобы точно определиться в своих чувствах и его. — Чтобы не сглупить. — Понимаю, — старик кивает, тяжело вздыхая и, кажется, наконец решаясь выдать страшную тайну. — В общем, я это проглотил в своё время, потому что очень верен господину Гымдже и нашим традициям. Сейчас я не имею отношения к клану, однако благодарен за милосердие и выход на пенсию вместо того, чтобы продолжать рисковать своей задницей или умереть, просто потому что слишком много знаю. Господин Чон Чонгук позволил мне уйти на покой после смерти Гымдже. И я думал, что эту тайну мы унесём с собой в могилу, но, к сожалению, мне просто необходимо поделиться этим, чтобы Чонгук понимал, насколько всё серьёзно. — Я ему объясню. — Надеюсь, что ты не предашь его, как хороший муж. Потому что Мин Юнги — это истинный наследник клана, а Чонгук... даже отношения к нему не имеет. — Что?!

***

Flashback

Сеульская мафия. Сообщество с долгой историей, железными правилами и стальной дисциплиной. Изначально они были личной охраной императора, армией сильных альф, происходивших от уже давно вымершей рассы гибридов, что начала смешивать свою кровь с людской и в итоге из-за этого утратила старые признаки потомков в виде ушей и хвоста, но определённые особенности у них остались. У кого-то повадки, у кого-то физические особенности организма. Сила и скорость. Регенерация. Управление запахом и контроль чужих инстинктов. Со способностью не угадаешь. При смене власти они отделились, надеясь ухватить свою долю влияния и наживы, но на тот момент одной лишь силы было недостаточно. Постепенно организация набирала авторитет, новых участников и расширялась, приходя к тому виду, что есть сейчас, но из тени так и не вышла, ввиду новых реалий. Грабить и давить на неугодных можно было раньше. С появлением демократии, правительства и организованной полиции всё стало иначе. Цивилизация, законы... И поэтому, когда претендентами на нового руководителя стали сразу трое, неизбежно встал вопрос выбора лучшего. Чонсон, Чондже и Гымдже. Три сына уже довольно пожилого альфы, который наконец решился отправиться на покой, но его принципиально волновал вопрос продолжения ветви Чон. Главной опоры клана, что всё ещё хранила в себе остатки крови гибридов. Да, несколько побочных ветвей тоже имели способности предков, но через поколение, и тут не угадаешь. К тому же, отдавать одному из сыновей свой пост было гораздо приятнее. Старый альфа Чон считал, что дело не только в способностях. Ещё ни один член главной ветви не умирал до старости. Их будто судьба отводит, пока рядом есть опора в виде преданных помощников. Но в этом поколении чуда не случилось. Все передохли как мухи. Точнее, перебили друг друга. Братья. Те, от кого подвоха ожидаешь в последнюю очередь, но власть — слишком сладкая штука. Она всем нужна. У каждого свои цели, но достигаются они всё равно одним и тем же средством. — Я пригласил вас сюда, чтобы объявить приемника, который займёт моё место. — Пф, мне не нужна твоя мафия, отец, — Чонсон раздражённо фыркнул и топнул ногой, уже готовый свалить из кабинета. Он это место просто ненавидел. Отца своего тоже. Молодой альфа никогда не мог завести себе друзей из-за строгого контроля и тренировок, никогда не мог признаться своей омеге в симпатии, опасаясь, что его просто пустят на мясо, лишь бы приструнить непослушного сына. Чонсон не хотел жениться по расчёту, однако старик постоянно подсовывал каждому из них по "достойной партии". Альфу тошнило от любого такого кандидата. Сыночки авторитетных дяденек из криминальной среды. Зачастую избалованные и жадные до денег, интересующиеся только модой и сплетнями, не державшие в руках никаких книг, кроме глянцевых журналов. Тогда о сотрудничестве с полицией и браках вроде того, что достанется в будущем Чонгуку, речи вообще не шло. Никаких гражданских. Никаких хороших омег. Только отпетые суки, которых не жаль потерять в любой момент, если вдруг придут конкуренты и попробуют надавить через захват омеги в заложники. Старик Чон не видел в потенциальных мужьях своих детей ничего, кроме инкубатора. И учил сыновей тому же. Все трое были от разных пап, которых уже нет в живых. Вопрос о том, кто поспособствовал такой быстрой кончине мужей главы мафии, можно было только засунуть себе в задницу, потому что отвечать никто не стал бы. А старый Чон даже устроил бы наказание за тупые вопросы. А Чонсон хотел верить в лучшее. В любовь. И он, как назло, влюбился в одного милого омегу, который работал в цветочном магазине через дорогу от университета. Каждый день туда бегал за одной ромашкой и дарил самому же продавцу, как дурак, потому что денег на большее не хватало, а увидеть красивого парня хотелось. Второй по старшинству сын был более покладистым и в то же время жёстким. Чондже. Не зря это имя означает "гений", потому что в своей способности подстраиваться он был поистине гениален. Женился на том, на ком сказали. Не пропускал ни одной тренировки и всегда был человеком довольно скрытным. Копия отца. Понять, что у него в голове, было просто невозможно из-за абсолютно пустого взгляда, который сохранялся при любых условиях. Чондже мог убить. Мог пытать и лгать. Мог быть послушным. Его омега как раз был на пятом месяце беременности, и прогнозы врачей обещали альфу. Казалось бы, что в таком случае выбор очевиден, но старик Чон всё равно хотел оставить главным именно Чонсона. Самый старший, всё-таки. В нём не было той странной отстранённости, что присуща Чондже, похожего больше на марионетку, чем на лидера, а на фоне Гымдже хотя бы мозги присутствовали. Младшенький вообще в то время бредил каким-то другом, который по глупости залетел на пьяной вечеринке, остался с ребёнком, и теперь Гымдже хотел притащить их в особняк, чтобы дать малышу будущее. Естественно, никто такого развития событий даже не рассматривал. — Чонсон, останься, — грозно произнёс старик Чон, но старший усмехнулся и, помахивая ожерельем в виде дракона, прошёл все посты охраны, показывая отцу средний палец. Он собирался забрать своего любимого и исчезнуть навсегда из поля зрения семьи Чон. Со всеми их хитросплетениями, интригами и убийствами. Его ждал наимилейший омега на всём белом свете. Когда Чонсон садит его бережно за своей спиной на свой старый мотоцикл, омега любовно обвивает талию альфы, прикрывает глаза и улыбается, пока щёки не треснут. Чон собрал достаточно денег, чтобы обосноваться где-нибудь в деревне, завести семью, как всегда мечтал, и больше ни о чём не переживать. Не ждать, что в любой момент тебя или возлюбленного могут убить или похитить. В итоге вместо старшего брата главой стал Чондже, а младший не смог смириться с этим. Так как Гымдже стал не так важен при наличии другого главы, то он смог жить со своим обожаемым омегой и его сыном, маленьким слабым Чонгуком. И всё было хорошо... До первого покушения на них троих, в котором папе Гука не удалось выжить, а Гымдже, успевший схватить ребёнка на руки и спрятаться, кое-как добрался до безопасного места. Первым и единственным подозреваемым, конечно, стал действовавший глава клана в лице среднего брата. То ли Чондже хотел избавиться от потенциального конкурента, то ли что-то ещё, но Гымдже решил ударить первым. Он подстроил аварию, сказал всем, что Чонгук — это сын брата, и продолжал растить малыша, как своего. Воспитывал в нём навыки убийцы, чтобы мог защитить себя в будущем, и параллельно вёл охоту за Чонсоном и его семьёй. Потому что больше осечек быть не должно. Даже если старший и сказал, что ему плевать на мафию, то в любой момент у него могли настать тяжёлые времена или просто закончиться деньги. Тогда Чонсон мог спокойно прийти обратно в клан, и его бы приняли вместо Чондже как нового главу. Как достойную замену. Гымдже решил, что просто уничтожит всех конкурентов раньше, чем они даже смогут подумать о свержении малыша Гуки, ведь, даже несмотря на то, что Чонгук не был родным сыном для Гымдже, он его всё равно любил. И его папу тоже.

end of Flashback

Выслушав эту историю, Чимин несколько минут молчит, обрабатывая информацию. В голове немного не укладывается. Если Чонсон — это тот самый, который воспитывал Юнги в детстве, то какого чёрта омега от него сбежал? Помнится, там было что-то про бордель, в который панду пытался отправить старик Чон. Разве он бы стал так поступать с родным внуком или сыном, особенно когда любил своего омегу и даже сбежал с ним? Что-то, блять, не сходится. Хотя, тут вопрос ещё, что случилось после романтического побега. Никто ведь не знает дальнейшую участь пары. Остались они вместе или же нет? Был ли папа Юнги родным ребёнком Чонсона или просто судьба подкинула? Чимин не узнает ничего, пока не поговорит непосредственно с Чонсоном, а он прячется половину своей жизни и не высовывает носа просто так. Выманить бы его... Видимо, Гымдже был уверен, что сам старший брат уже давно мёртв, раз охотился только за пандой и его родителями, как за потенциальными конкурентами на власть. Пак пока даже не уверен, что Юнги имеет отношение к клану Чон, так что рассказывать ему не торопится. А то мало ли, какая будет реакция. — Ты всё понял? — спрашивает Кансу, не выдерживая слишком затянувшегося молчания, и Чимин согласно кивает. — Да, я передам Чонгуку, что Мина срочно надо убрать, пока информация о нём не дошла до остальных, — произносит альфа отстранённо, всё ещё путаясь в своих мыслях. Неужели Юнги и правда в итоге оказался не таким уж и безродным сиротой? Или же в цепочке родства есть сбой? На самом деле, конечно, Пак не собирается докладывать Чонгуку о том, что он узнал. И не хотел бы, чтобы дорогой муженёк, узнав правду, совсем с катушек слетел и стал как Гымдже косить всех налево и направо, боясь потерять своё место. Как альфа уже понял, клан Гуку слишком дорог. — А вообще, знаете... — не успевает альфа попросить о молчании, как его телефон в кармане начинает вибрировать, и Чимин, испугавшись, что с Юнги что-то могло случиться, подскакивает молниеносно. — Извините, я отойду, мне звонят с Кореи. — Хорошо. Пак уважительно кланяется и топает за угол здания, отвечая на звонок и слыша радостный голос сестры: — Привет, оппа. — Дахи? — Она самая, — хмыкает девушка. — Просто звоню сообщить тебе новости, а ты сам дальше решишь, хорошие они или плохие, но сначала ты мне ответишь на пару вопросов. — Какие ещё вопросы? — хмурится Чимин. Слава богу, ни от Мина звонок. Значит, можно надеяться, что пока всё в порядке. — Да так... Ничего мне про МинМина не хочешь рассказать? Который, кстати, не МинМин, оказывается, он не из Китая, как ты мне сказал в первую встречу. Его зовут Мин Юнги, а ещё вы спите, — хитреньким голоском выдаёт младшая, и альфа теряет дар речи на несколько секунд. Молится, чтобы его телефон не проверяли люди Гука. — Давай я тебе при встрече всё объясню. А ты откуда вообще знаешь? — Так меня попросили с ним посидеть. У малыша плечо больное, а ещё его тошнит после проведённой с альфой течки одновременно с гоном. Ничего на ум не приходит, что же такого с Юнги случилось, что он серый как грозовое небо ходит уже второй день? — Его тошнило? — Вчера, — согласно хмыкает Дахи. — И сегодня тоже. Он не хочет делать тест на беременность, видимо, боится. Говорит, что отравился, но я, знаешь ли, не верю. Ещё бы он не боялся. Первая течка с альфой, а уже, видимо, залёт. Чимин даже не знает, что ему думать, но в голове определённо нет никаких отрицательных эмоций, хотя стоило охренеть и поднять панику. Как минимум. У Чимина голова слишком забита только что услышанной информацией о прошлом клана. Слишком много всего и сразу. Ещё один пиздец он переварить просто не в состоянии. — Ладно, я приеду и всё сделаю. Только присмотри за ним, пожалуйста, — альфа складывает руки в молитвенном жесте на автомате, хотя сестра, очевидно, видеть его не может. — Хорошо. Тогда не задерживайся. Лучше бы вам это обсудить и успеть принять меры, если что. — Я понял. Приеду, как только смогу. Обними панду за меня, он это любит и обрадуется. — Боюсь, дело не в действиях, а в человеке, — усмехается Дахи, но всё же берёт себе на заметку, планируя потискать Мина во время вечернего просмотра фильма. — Ладно, тогда я пойду, МинМин зовёт меня расписывать печеньки. Сегодня они даже не пригорели. Это определённо мой успех! — Поздравляю, — Чимин улыбается, а затем, слыша тишину, сползает по стене на пол, растерянно пялясь перед собой и обхватывая голову руками. Беременный панда? Они не могут без эксцессов, видимо.