Антон ненавидел

Когда Арсений что-то не понимал, он чувствовал себя не в своей тарелке. Попов всегда был дотошным, пытливым, всегда хотел знать всё, а в тот момент на съёмках, услышав незнакомое слово, да ещё и неправильно его использовав, он совсем отчаялся. Антону, честно, хотелось придушить эту Тодоренко прям на месте, естественно, образно выражаясь. Та была слишком «умной», «просветленной» и «саморазвитой», и все эти слова были подобраны в негативной коннотации. Шибари. Антон не считал себя человеком эрудированным и многознающим, а это слово он вообще подсмотрел на каком-то порно сайте и сейчас старался делать акцент на смех, не показывая имеющееся смущение, потому что в мозгу сразу же возникали картинки эстетически связанного Арсения и на это очень хотелось посмотреть в реальности, так что с отношением своим к этому слову Шастун ещё не определился. Антон прокручивал в голове картинки сегодняшнего дня, унылого лица Попова, дохлых «пять» после этой импровизации. Он чувствовал, как Арсению обидно, что смеются над ним, смеются именно из-за того, что он что-то не знал, не доучил, не доделал, не достарался. Антон хотел успокоить его, но он понимал, что лучше сейчас Попова не трогать, тому нужно было погрузиться в самокопание, самобичевание и пострадать. Шастун, конечно, не мог этого допустить, но и лезть сейчас он не собирался. — Арс, — Антон сидел в гримёрке, рядом с коллегой. Сейчас уже нужно было собраться домой, ещё утром парни договорились, что Арсений останется на ночь у него. Шастун заметил, что Попов что-то внимательно смотрит в телефоне и заглянул через плечо, замечая отрывок статьи. «Многие практикуют его как форму медитации, как инструмент для создания связи и близости с партнером…» Арсений начал загоняться, конечно же, он, почувствовав себя слабым и беспомощным, стал пытаться всеми способами от этого избавиться. Шастун любил этого человека за упорство, но он понимал, что Попов иногда этим самым упорством делает себе хуже. — Антон, — возмущённо сказал Арсений, переворачивая телефон экраном вниз и с осуждением смотря на парня. Он ненавидел, когда вторгались в его личное пространство, всё же иногда с Поповым было сложно. Шастун сел рядом, сжимая пальцы на его плече. — Ты не должен знать всё на свете, Арс, ты даже без этого проклятого «шибари» остаёшься самым лучшим, — Антон открыто улыбнулся ему, стараясь расслабить. Добиться этого было чертовски сложно. — Как думаешь, у нас достаточно близкая связь? — а вот этот вопрос уже Шастуна напрягал и по озорным огонькам в чужих глазах парень догадывался, что впереди его ждёт пиздец. — Да, она максимально близкая, — Антон видел их отношения именно такими, Арсений уже давным давно стал для него человеком номер один, он знал про него все и даже то, чего парень стыдился, он раскрыл перед ним свои фетиши, и вместе с ним открыл ещё более смущающие, кто же знал, что у них будет такая реакция на электрический ток. Теперь каждую игру в электрошокерах было чертовски тяжело собраться и что-либо делать, так как мозг думал совершенно про другое. — Мы же попробуем? — невинно спросил Арсений. Похоже, Антон поддался на его уловку. Ебаная Тодоренко, вот кто её за язык тянул. Шастун не хотел отказывать, так как чувствовал себя немного обязанным, его же все идеи и просьбы выполняли. Но он ужасался от одной мысли, что его длинные конечности кто-то согнёт в неудобную позу, да ещё и свяжет. Антон боялся, что потом вообще без рук, без ног останется после такой практики, и медитация ему эта нахуй не нужна была. — Да, — Антон кивнул, а потом слегка расслабился, слыша следующие слова. — Только посмотри, как связывать нормально, чтобы из меня потом батон колбасы не получился. Арсений хотел быть подчиняющимся, это давало в руки Антона большую ответственность, но контроль, который он получил, успокаивал. Он, конечно, доверял Попову, но явно не готов был к этой практике в роли подчиняющегося, а вот посмотреть на связанного Арсения он мечтал уже который час. — В это воскресение у нас закончатся съёмки и дальше будет несколько выходных. Не бери билеты в Питер, — попросил Антон, он надеялся воплотить это как можно быстрее.

***

Шастун чувствовал себя маньяком, когда выбирал верёвку, причём приходилось искать её во всяких специальных магазинах, чтобы она была чистой и приятно ощущалась на коже. Учиться парень попытался на порно, но так и не досмотрел его, так как сейчас его видео такого формата не интересовали совершенно, даже как-то отталкивали, так что действовать пришлось бы интуитивно, Антон просто загуглил все смертельные точки, которых следовало избегать. Арсений старался не вспоминать об этом инциденте, но теперь ему везде будто специально писали, что он тупой, необразованный, не знает таких элементарных вещей и просили Антона ему показать, что это. Попова это выбивало из колеи, и Шастун не знал, как ему помочь, он сам старался больше тупить на сцене, чтобы зрители переключились на него, а ещё выпуск не вышел в эфир и Антон понимал, что сейчас все уляжется, а потом через полгода снова будет всплеск возмущений по поводу незнания Арсением этого долбаного слова. Да какое вообще право люди имели его обсуждать, они и на одну сотую часть не были такими крутыми и развитыми, как Попов. Антон, естественно, негодовал больше всех, потому что именно ему потом нужно было приводить ментальное здоровье Арсения в норму. День эксперимента приближался, и Шастун наконец закупился верёвкой. Он понимал, что Попов достаточно крепкий и болевой порог у него высокий, но он всё равно выбрал самую мягкую верёвку, где-то писали, что она создаёт ощущение объятий, а Антон знал, что Арсению иногда такого не хватало, кого бы он там из себя ни строил. Шастун, к сожалению, в последнее время очень часто бывал на разных съёмках и проводить время с любимым человеком удавалось довольно редко. Хотелось восполнить все это заботой и лаской хотя бы сейчас. Антон также старался понять, почему Арсений хотел быть именно в этой роли, он не любил отдавать контроль и чувствовать себя беспомощным, и Шастун прекрасно понимал его в этом, но видимо дело было именно в доверии и отдыхе от постоянно управления ситуацией, и Антон должен был сейчас стать для него максимально комфортным. Парень понимал, что ему придётся разговорить Попова перед этой практикой, обсудить, что именно он от неё хочет и как ему самому стоит себя вести, на него начинало накатывать волнение, так как обсудить всё словами с Арсением казалось задачей невозможной. Антон ожидал всего что угодно, но не подобных первых слов Арсения, когда они зашли домой после тяжёлого рабочего дня. — Сделай, пожалуйста, это не рукожопо, я хочу, чтобы ты меня сфоткал в таком образе. Кажется, дальше Попов планировал раздеться и приступить, но Антон перехватил его за руки. — Пжди, — протараторил он, явно волнуясь, — Сейчас мы с тобой перекусим и ляжем спать, а завтра утром приступим ко всему этому, и я постараюсь сделать это максимально красиво и, конечно же, запечатлю тебя в бондаже так, как ты хочешь. Арсений тяжело вздохнул. — Извини, — он потупился, — Я сам не свой после этого, не понимаю, что происходит и просто хочу быстрее все это попробовать на себе, может, после этого забудется. Антон тихо усмехнулся, скорее наоборот. — Расслабься, Арс, это никуда от нас не убежит, — заверил его Шастун. Он видел, что это никак не подействовало, но, может, простые объятья могли его переубедить. Они быстро перекусили, молча сходили в душ и завалились спать, сил практически ни на что не было. Даже на поцелуи. Антон надеялся выспаться, но уже в районе девяти утра услышал шебуршание, шум воды и, приоткрыв в полудрёме глаза, осознал, что перед ним сидит обнажённый Арсений. — Ну что ты вскочил, разделся? Сейчас простудишься, — Антон подмял его себе под бок, накрывая одеялом. Попов не возмущался, он и о таком мечтал всю эту неделю. — Спасибо, — прошептал он, вновь погружаясь в сон вместе с Шастуном. В двенадцать они встали повторно, теперь одновременно, осталось поесть, принять душ и можно было начинать практику. Антон попытался Арсения разговорить, даже несколько фото показать, которые он выбрал в качестве примера связывания, но Попов смотрел на них незаинтересованно. И вообще, весь он был каким-то зажатым и напряжённым. От завтрака Арсений отказался и заперся в ванной. Антон понимал из-за чего тот так себя ведёт, стрессово было сейчас и ему, но парню казалось, что они уже всё решили, что разобрались с доверием, ведь столько всего разного пробовали раньше. — Арс, — Шастуну тоже кусок в горло не лез, и минут через десять он начал терроризировать дверь ванной. — Что? — из-за шума воды послышался родной голос. — Может, откроешь? Мне тоже нужно помыться. — Позже, — резко отрезал Попов. Антон смирился, сильно давить было нельзя. Он пока приготовил верёвку, выкладывая её на кровати, и повторил, как завязывать узлы. Шастун прокрутил в голове ещё раз все эмоции Арсения во время тех злосчастных съёмок. Он прекрасно видел, как парень прятал свою неуверенность за шутками, как неловко ощущал себя в определенные моменты, когда над ним все ржали, и Антон поржал, не понимая в тот момент, как сильно это может задевать, только Димка старался помочь, ну, и Серёжа из-за задания. А Шастун должен был помочь сейчас, должен был дать Арсению максимальную уверенность в себе. Попов вышел в одном полотенце, кидая напряжённый взгляд на верёвку. Антон тут же вскочил, несясь в ванную. — Я быстро, — он правда не хотел заставлять Арсения ждать. Поэтому ополоснулся за три минуты и вернулся в комнату, замечая, как Попов сидит на кровати и крутит руках верёвку. — Она должна быть мягкой, — проговорил Антон. Арсений задумчиво кивнул и передал её в руки Шастуна. — Мы же потрахаемся? — уточнил Попов. Антон поднял на него глаза, он точно не знал, что будет и будет ли нормальным заниматься сексом, перед этим полностью ограничив свободу движений партнёра. — Как хочешь, — ответил Шастун, — Это может быть как просто практикой расслабления, так и определённым фетишем. — Фетишей у нас хватает, — Арсений первый раз за неделю искренне улыбнулся, это было достижением. Он приподнял ногу, кладя её на плечо севшего на кровать рядом с ним Антона, а сам откинулся на спину, чтобы не сгибаться в три погибели. Стопа коснулась чужой щеки, и Шастун схватил его за подъём, быстро поворачивая голову и целуя, а потом отстранил, понимая, что такими темпами к шибари они могут и не перейти. — Я свяжу сначала ноги, потом руки, за спиной и дальше грудь. Я знаю, что из-за подобного положения могут затекать мышцы, и если ещё вдруг что-то сведёт, сразу же говори, — Антон переживал очень по этому поводу, поэтому сейчас отошёл за ножницами, чтобы, если вдруг что, избавиться от верёвки. — Не боись, не развалюсь, — Арсений приподнялся, касаясь его губ и замер, ожидая приказаний. — Ляг на живот и согни ноги в коленях. Антон обвил верёвкой щиколотки, соединяя их вместе, он пытался не затягивать сильно. Дальше принялся продвигать верёвку к коленям, делая на теле узор из переплетений. Ладони не могли устоять перед соблазном просто потрогать чужие ноги, и Арсений хоть и слегка дёрнулся вначале, шепча: — Щекотно, — дальше полностью расслабился, оставаясь на месте. Он уже привык к такой ласке Антона, но каждый раз получал от неё море ощущений и очень сильно любил. Шастун продолжил его связывать, оплетая бёдра, и наконец перешёл к рукам, несколько раз перематывая запястья. Он знал, что первые несколько минут чужое тело не будет понимать, что с ним происходит, но дальше постепенно привыкнет. Арсений лежал даже слишком спокойно, и его выдержка поражала. Пришлось повернуть Попова на бок, чтобы закончить узор на груди. Получилось криво, косо, но на этом человеке всё смотрелось идеально. Антон отошёл за телефоном, щёлкая его с нескольких ракурсов. Арсений слегка вспотел и покраснел, его волосы лежали слишком небрежно, а мышцы напряглись, пытаясь перебороть эти оковы. Шастун отложил телефон, ложась рядом, тоже набок, и спросил. — Ты как? — Нормально, — проговорил Попов, слегка привирая, — Но трахаться в таком положении мы вряд ли сможем. Антон усмехнулся. — Ты чувствуешь расслабление и успокоение? — поинтересовался он. — Честно, нихрена, но мне нравится это ощущение, которое сейчас, только вот… — он упустил взгляд на своё возбуждение. Антон сразу же его понял, а ещё понял, что ни за что сейчас не будет издеваться или оттягивать оргазм, так как в этот момент Арсений как раз может почувствовать себя беспомощным. Шастун накрыл его губы поцелуем, а ладонью коснулся члена, получая облегчённый выдох со стороны Попова. — Хочу тебе отсосать, — Антон понимал, что сейчас это будет чертовски сложной задачей: как-то уместиться на кровати боком и доставить Арсению удовольствие, но он желал этого очень сильно. Шастун заметил удивление смешанное с предвкушением в чужих глазах и опустился вниз, хорошо, что кровать позволяла не упасть на пол, а более-менее приютиться на самом краюшке. Антон приблизился к члену, сразу же втягивая головку в рот, активно кружа вокруг неё языком, следом он придвинулся сильнее, беря наполовину. Они достаточно часто всё это практиковали, поэтому получалось без затруднений. А ещё в данный момент Шастун мог разминать связанные сзади чужого тела стопы. Антон понимал, что скоро все мышцы затекут и нужно вовремя освободить Арсения, дождаться момента, когда он почувствует всю прелесть этой практики, и не передержать его до дискомфортного состояния. — Антон, активнее, — попросил Попов и Шастун не стал медлить, двигая головой и работая языком. Он помогал себе рукой, водя пальцами по основанию члена, спускаясь к напряжённой мошонке. Арсений задержал дыхание, и Антон понял, что оргазм совсем близко, тогда парень постарался насадиться полностью, сглатывая несколько раз подряд и чувствуя, как Попов кончает. Шастун отстранился прочищая горло и принялся слегка ослаблять верёвки, постепенно освобождая от них чужое расслабленное тело. Арсений пришёл в себя лишь минут через десять, когда его тело было полностью свободно, а руки Антона заботливо разминали все связанные ранее участки кожи. — Ты возбуждён, — заметил Попов. Парень кивнул, он ждал, надеясь либо на второй раунд для Арсения, либо просто на его помощь рукой, но тот согнул одну ногу, касаясь стопой члена, отчего Антона всего выгнуло, такого он точно не ожидал. Попов попытался найти удобное положение, чтобы продолжить своё занятие. Шастун был уверен, что делают это всё ради него, и пусть выглядело это максимально по-извращенски, он знал, что здесь его никто не осудит. Он расслабился, чувствуя как чужие стопы обхватывают член, как двигаются пальцы, сжимая и играясь. Антон даже не представлял, что ноги могут быть такими ловкими и приносить столько же ощущений сколько и руки, если не больше. Он громко выдохнул, изливаясь. — Даже без помощи рук, — подколол его Арсений. Антон потянулся за салфеткой, чтобы вытереть сперму и спокойно обнять Попова. Но его больная фантазия заставила его сесть и притянуть к себе чужие ноги, очищая их при помощи языка. — Ты ебанутый, Шаст, — Арсений зажмурился, ощущая, как язык проходится между пальцами. Когда Антон закончил, Попов сразу же полез к нему, чтобы лечь рядом и приобнять. Он взял с тумбочки телефон, пролистывая сегодняшние фотографии, Шастун тоже взглянул в экран. — Мне кажется, Тодоренко сама не до конца понимает, что такое шибари, — проговорил Антон, сталкиваясь с непонимающим взглядом, — Она никогда не видела и не увидит это совершенство. — Шастун кивнул на фотографии. Арсений хмыкнул, скрывая за этим своё смущение. — Давай ещё Диму с Серёжей просвятим. Отправим им? — Мне отправь, — попросил Антон, — А наши друзья не выдержат такой красоты. Шастун радовался, что между ними общение опять стало непринуждённым. Это было прекрасно, вот бы так оставалось всегда. Увы, но нет. Ещё сильнее Антон ненавидел играть ненависть на публике.