Антон ненавидел

Вообще, вся эта ситуация с причинением боли дорогому человеку Антону ой как не нравилась. С него хватало мышеловок и электрошокеров, из всех необычных практик, которые они пробовали, наверное, только Шибари никаким образом не соприкасалась с болью. В куклах приходилось всё демонстрировать наглядно, скорее для смеха и удовольствия зрителей, нежели для реального объяснения, что делать можно, что делать нельзя. Шастун иногда бил Арсения по ногам и всегда старался делать это несильно, но всякий раз он чувствовал, как Попов дёргается и будто сбегает от удара. Антон пытался всегда сгладить неловкую паузу после этого шуткой, например, что Попов после такого тоже его бьёт. Это звучало бредово, Арсений никогда на него руку не поднимал и даже какие-либо шлепки не оставлял на коже, так как знал про низкий болевой порог и вообще не хотел вторгаться в личное пространство. Антон мог спокойно после подобного удара на концерте в гримёрке или уже дома поцеловать чужое бедро или голень, снова смущая парня. Шастун очень был рад, что они хотя бы по мышеловкам в последнее время не ходили и ему не приходилось смотреть на такое сильное страдание арсеньевских ног, но от своего фетиша Антон не спешил избавляться, да и зачем ему это было нужно. Один раз Антон очень сильно лоханулся на сцене, попадая вместо голени практически по ягодице, на что Арсений рефлекторно сжался и глубоко вздохнул, будто стараясь прийти в себя. Шастун прекрасно это заметил, и он мог бы подумать что это от боли, но эмоции Арсения он уже научился за это время различать, и сейчас его поведение выражало, кажется, небольшой шок и наслаждение. Хотелось выяснить, что это значит. Антон не знал, с какой стороны подойти и как обсуждать подобное, но между ними уже столько всего происходило. Всегда было интересно раскрывать какие-то новые вещи, которые могли принести им двоим удовольствие, и просто узнавать Арсения было прекрасно. Шастун не понёсся обсуждать с ним всё этим же вечером, иногда выждать тоже было хорошей идеей. Антон оставил этот разговор на потом, на то время, когда они уже вернутся в Москву и смогут побыть в одной квартире, подальше от чужих любопытных взглядов. — Правила кукол, — сказал Шастун, когда они ужинали, наконец приехав домой. — Чего? — брови Арсения комично приподнялись, а сам он замер. — Тебе нравится, как я объясняю на тебе правила кукол? — Антон пытался зайти издалека, получалось ли это сделать — точно сказать было нельзя. — Мне нравится, когда ты рядом, когда ты шепчешь мне на ухо, чтобы я шёл, нравится, когда ты меня ловишь. — ответил Попов, но сейчас разговор был не об этом. — А когда я говорю, что делать не следует? — продолжил допытываться Антон. — И лупишь меня по ногам? — уточнил Арсений, он попал точно в цель. — Да, как ты относишься к этому? — Шастун прокручивал в голове варианты ответов, и что-то он боялся услышать, например, что он ошибся и что Попову это максимально неприятно или что ему обидно из-за такого отношения и из-за таких шуток. — А как я должен к этому относиться? — заёрничал Арсений, кажется, он явного ответа давать не собирался, значит было что ему скрывать. — Просто у тебя реакция странная, — оправдался Антон, и Попов поднялся из-за стола, подходя к нему. — Давай, проверь, что там за реакция, а я тебе скажу ощущения, — предложил Арсений. Парень посмотрел на него с неким шоком и непониманием, но спорить не стал. Шастун обошёл его сзади и понял, что так реакции не увидит. — Пошли в гардероб, — попросил он, там висело почти во всю стену зеркало, странно, что они ещё не занимались перед ним сексом, вообще, места у них особо не отличались разнообразием, и что какие-нибудь эксперименты, что быстая разрядка, что медленные утренние ласки — всё происходило на кровати. Арсений не сопротивлялся, кажется, понимая его желание. Попов глубоко вздохнул и уставился через зеркальную поверхность прямо на Шастуна, тот отошёл чуть в бок, примериваясь. На несколько мгновений он замер — разглядывая сосредоточенность парня, а потом несильно шлёпнул по голени. Арсений почти не дёрнулся, и его эмоции не изменились. Антон нахмурился, но не могло ведь ему показаться, правда же? Он поднял руку чуть выше, сильнее ударяя по бедру, и заметил, как губы Попова ненадолго приоткрылись. Шастун, похоже, понял, в чём дело, и следующий шлепок пришёлся на ягодицу, тут выдержка Арсения полностью испарилась, он издал тихий стон и слегка прогнулся, лицом выражая полную удовлетворённость. Антон не сказать, чтобы прямо удивлялся, он уже знал, что толика боли во время секса Попова возбуждает, всё же они даже с электрошокерами это делали, но прямо подобного Шастун себе не представлял. — Тебе нравится, — сделал вывод он. Арсений кивнул. — Поэтому, пожалуйста, на концертах бей как можно ниже, чтобы я не реагировал, — попросил Попов, и Антон согласился, и, конечно же, совершенно было не нужно, чтобы зал заметил подобное, а потом бы окрестили Арсения извращенцем и стали бы ему кинки разнообразные приписывать. — А сейчас можно ещё ударить? — спросил Шастун, он не до конца понял, насколько Попову от этого хорошо и от чего именно. Тот прикрыл глаза и кивнул, позволяя. Главной задачей для Антона было, конечно же, чужое удовольствие, именно поэтому он делал всё несильно, но Арсений даже из-за этого «несильно» реагировал ярко, подавался назад всем телом, прогибался. Шастуну очень нравилось доводить парня до такого состояния, но ему так же нравилось передавать контроль в руки Арсения, к сожалению, такое практиковали они нечасто. Иногда Антону хотелось почувствовать на себе всё то, что чувствовал Арсений, например, с электрошокерами так получалось, с оскорблениями тоже, но вот если говорить о шибари: Шастун, естественно, понимал, что он бы не согнулся нормально и не смог бы в таком состоянии лежать, но стоило хотя бы попробовать, вот и сейчас он задумался, а как он отреагирует на подобную манипуляцию. Вообще, Антон прекрасно знал, что у него болевой порог низкий и, возможно, даже это станет для него перебором, но не попробуешь — не попробуешь. — Арс, давай поменяемся ролями, — предложил он и заметил недоумевающий взгляд. — Объясни на мне правила кукол. Арсений кивнул и поставил Антона к зеркалу, а сам обошёл его сзади и принялся выступать, будто они и правда находились на сцене. — Если вы хотите, чтобы персонаж повернулся, то пожалуйста, — Попов схватил его за плечи, демонстрируя самому Антону через зеркало этот оригинальный навык, — Поворачивается вот. Если вы хотите, чтобы персонаж пошёл, нужно аккуратно переставить рукой, это важно, одну ногу, — Арсений обхватил его правую голень, передвигая конечность вперёд, — Затем другую ногу, — он проделал те же манипуляции и с левой. Антон оказался всего лишь в нескольких сантиметрах от зеркала. — Не надо бить по ногам, — проговорил Попов, с несильным замахом ударяя его по бедру. Шастун сжался, это казалось чем-то интимным, точно не предназначенным для лишних глаз. — Антону это не нравится, он меня бьёт после этого, — усмехнулся Арсений, сейчас его слова в каком-то смысле были правдой. — Голосовое управление тоже не работает, не стоит говорить «Антон, Иди. Иди, Антон». Не нужно толкать, — Попов слегка подтолкнул его плечи и тут же перехватил за них парня, не давая даже коснуться зеркала. Шастун почувствовал, как его спину огладили, а затем пробежались пальцами по позвоночнику, под конец невесомо шлёпая по заднице. — Ты хочешь быть сейчас куклой? — поинтересовался Арсений. Поведение Антона прям кричало, что он желает подобного. Парень внимательно на него посмотрел через зеркало, а потом кивнул. — Хорошо, тогда не забывай, что я тебя везде направляю, но ты можешь говорить. Шастун согласился, расслабляясь, и принялся наблюдать за тем, что происходит. А там точно было за чем. Руки Арсения коснулись его подбородка, вообще, парень часто делал так в историях или просто в импровизациях, и постепенно Антон осознал, что на чужие пальцы он залипает ещё похлеще, чем на ноги, а если Попов был ещё и с коротким рукавом, и из-под одежды виднелись его изящные и в то же время достаточно сильные руки, Шастун был не в силах оторвать от них взгляда. А сейчас он даже моргнуть не мог, так как зрелище это было завораживающее. Арсений пробежался пальцами чуть выше, наклоняя чужую голову, и приподнялся, касаясь её губами, а затем засасывая в рот кожу. Антон вздохнул, чувствуя, как пальцы ползут по его телу, сжимая и пощипывая. Попов перешёл к запрещённым приёмам и поднял его руки за запястья, направляя ладони по телу. Шастун точно когда-то сам себя ласкал, но никогда это не было так, собственные ладони ещё никогда не приносили столько ощущений. Арсений поднял его руки вверх, чтобы удобнее было стягивать вещи. Но не через одежду всё чувствовалось ещё ярче, только конечности затекали и стоять так было не особо удобно. Антон полностью принял правила игры и двигаться не мог пока что. Попов изучал его не долго, снова обхватил его ладони и уже завёл их за спину, соединяя. Шастун почувствовал, что это поза достаточно уязвима, пусть сейчас его не связывали, но какая-то невидимая верёвка на руках всё же присутствовала. А Арсений смотрел: жадно, изучающе, обошёл его, наклоняясь и касаясь губами груди и сосков. — Шаст, я сделаю тебе минет, и ляжем спать, — попросил Арсений, какое бы сильное желание сейчас не имелось, они оба с дороги очень хотели спать, — а завтра продолжим. — Хорошо, Арс, можешь просто рукой, — предложил Антон, понимая, что стоять на коленях уставшему Попову сейчас будет тоже не особо комфортно. — Нормально, — он опустился на пол, расстёгивая ширинку, и из-за нетерпеливых движений Антона вперёд попросил, — Не двигайся. Шастун тяжело вздохнул — задачей это было непростой, но он смотрел на действия Арсения и наслаждался. Каким же тот всё-таки был красивым. Антону нравилось управлять этим человеком в куклах, бесспорно, но быть куклой в чужих руках оказалось ничуть не хуже. Отношения между ними длились уже больше пяти лет, но они не становились чем-то обыденным. Арсений был человеком-загадкой, и Шастун благодаря ему узнавал что-то новое и о себе. А ещё парень видел взгляд, которым на него смотрели и он был идентичен его собственному. Быть для кого-то кем-то настолько важным Шастуну нравилось неимоверно. Попов в это время уже стянул с него штаны с бельём и касался губами члена. После дороги они успели заскочить в душ, поэтому Антон понимал, что Арсению должно быть комфортно, хотя они уже давно переступили ту грань отношений, когда оба партнёра стараются выглядеть и быть полностью идеальными. Шастун резко втянул воздух. Попов, кажется, слишком хорошо знал его тело и сейчас своими совершенно незначительными действиями, несильными касаниями языка уже подталкивал к оргазму. Он, как и на сцене, сейчас действовал очень увлечённо и сосредоточенно, отдавал этому процессу всего себя. Губы Арсения, слегка сухие, но достаточно мягкие сомкнулись вокруг головки. Антон смотрел то в зеркало на свою реакцию, то вниз на действия Попова, и ноги начинали предательски дрожать. Арсений схватил его за бёдра, принимаясь активнее двигаться, и Шастун уже непрерывно глядел не него, боясь упустить даже самую мизерную деталь. Да, он часто видел Попова с такого ракурса, и тот абсолютно каждый раз приковывал к себе его взгляд. Антон застонал, понимая, что долго так не продержится. Арсений продолжал: брал головку за щёку, вылизывая вены на стволе, насаживался чуть ли не до самого основания. От этого сносило крышу. — Арс, — Шастун хотел отстранить его, но вовремя вспомнил, что руками нельзя двигать. Тот, похоже, понял по интонации, и решил помочь, выпуская член изо рта, и активнее принялся ласкать языком головку, буквально за несколько минут доводя Антона до оргазма. Парень задрожал, всё ещё не решаясь расцепить руки. Арсений в это время смотрел на него, помогая себе ладонью, и Шастун прикрыл глаза, не в силах больше наблюдать за этим человеком: это всё было для него слишком. Попов поднялся, прислоняясь спиной к зеркалу, и взял руку Антона, направляя её к своему паху и побуждая двигаться. Это продлилось всего лишь пару минут, а дальше Арсений тяжело вздохнул и излился, практически сразу же отрываясь от зеркала и направляясь в душ. Шастун решил помыть руки на кухне и уже лечь, предварительно убрав всё со стола. Антон уже сквозь сон почувствовал, как кровать рядом с ним проминается под чужим весом и как его обнимают со спины. — Ты очень красивая кукла, — тихо сказал Арсений, но Шастун не был уверен, что там были и правда эти слова, сонный мозг мог выдумать всё что угодно. А дальше Попов несколько раз легко коснулся его шеи губами и уткнулся куда-то в волосы. Антон не догадывался, с чего вдруг такие нежности и не сон ли это, но он реально наслаждался. Иногда Арсения не хватало, но Шастун понимал, что иногда ему и правда нужно было уж слишком много и он это находил, пересматривая выпуски, какие-то записи с концертов и фильмы с Поповым.

***

На следующее утро Антон вскочил первым, помня об их договоре. Арсений ещё спал, и в данный момент разбудить его было бы преступлением, поэтому Шастун тихо удалился на кухню. Честно, всё вчерашнее ему очень понравилось и отдавать своё тело в чужие руки что в прямом, что в переносном смысле он был не против. Попову он всецело доверял, всё же они прошли достаточно многое вместе. Арсений, кажется, практически сразу почувствовал его уход и уже через несколько минут тоже вышел на кухню: одетый и уже умытый. — Давай поедим, а потом куклы, — попросил парень, проходя к холодильнику. Антон не стал возражать. Ели они молча, но тишина была достаточно комфортной. — Что именно у нас будет сегодня? — спросил Антон, когда интерес взял над ним верх. — Покажешь на мне, как нельзя заставлять меня двигаться. — заговорщически улыбнулся Попов, ополаскивая грязные тарелки. Они снова отправились в гардероб. Зеркало было прекрасным инструментом слежки за чужими эмоциями, и Антону это нравилось очень и очень сильно. — Ты кукла, — предупредил он Арсения, подразумевая ограничение чужих движений. Рука уже достаточно отточенно шлёпнула по бедру. Шастун заметил на секунду перемену в чужом лице, но он всё делал не сильно, да и через одежду вероятно почти не чувствовалось. Ладонь снова замахнулась, прилетая на ягодицу и вот тут уже реакция была полноценной и потрясающей: приоткрытый рот, распахнутые глаза, шумный вдох. Антон старался не причинить дискомфорт и силу удара большой не делал, но он надеялся увеличить ощущения за счёт обнажённой кожи, поэтому потянулся к чужим штанам с бельём, одним рывком стягивая их к самым щиколоткам. Арсений вздрогнул, но ничего не сказал, получая ещё один удар. Точнее ударами это назвать было нельзя, максимум — шлепками. Ладонь опустилась с чуть более сильным замахом, и Попов подался назад, переставая себя контролировать. Шастун видел, как чужой член наливается кровью, поднимаясь, и Антон удивился, что тот настолько быстро и сильно реагирует и понял, что тоже влип, у него вставал с такой же скоростью просто на получающего удовольствие Арсения. Оставив ещё пару шлепков, Антон заметил, как парень помогает себе рукой и что уже на крае, сам он чувствовал, что тоже не отстаёт от Попова по своему состоянию. Единственное, что он теперь боялся показывать эту импровизацию на людях, так как ассоциации были бы слишком приятными. Арсений вздохнул, запрокинув голову, и спустил на зеркало. Антон прижался к нему сзади не давая потерять равновесие, но тут была и кое-какая для него выгода, он несколько раз потёрся своим стояком о чужие ягодицы, и нагнулся, целуя Попова в висок. Оргазм настиг его совсем скоро. Вкусы у них с Арсением определённо отличались, но подобное лишь вносило разнообразие, и это было хорошо, так как желания друг друга им исполнять нравилось, а также находить в этом что-то для себя. Антон правда ненавидел демонстрировать зрителям такой интимный момент, как объявление кукол, ещё больше Антон ненавидел непроизвольные стояки.