Тико Уайли

            — Для начала не могли бы вы отпустить моего бойца? — спокойно ответил Рейлан, указав на Тико. Эддард издал короткий смешок, больше подобный фырку.       Повелитель эльфов медленно кивнул и обменялся знаками со своими воинами. Они мгновенно поняли, что нужно отпустить пленного, но не торопились исполнять приказ.       — Лауренэль, — донеслось из-за спины мага, — он полукровка. Маг.       Тико услышал, как позади заскрипела тетива луков. Но не торопился подготавливать заклинания и скрещивать пальцы в комбинации, пряча кисти рук под плащом. Он помнил. И был абсолютно спокоен.       Легкое волнение пробежало по спине Рейлана, но он не показал ни малейшего признака беспокойства. Рука не смела приближаться к рукояти Тумана, взгляд оставался непоколебимым, в меру холодным.       Лауренэль пронзил мага пренебрежительным взглядом и, видимо, не признал в нем десятилетнего парнишку. Тико же в свою очередь узнал и знакомые флюиды отработанной веками высокомерности, исходящие от серебристоволосого эльфа, и девушку позади повелителя, чьи волосы во тьме обливались золотом, а в локонах все так же были вплетены лепестки азалии.       — Боец? — эльф вскинул бровь, а после взглянул на Рейлана, словно глубоко задумываясь о чем-то. В его глазах цвета тумана промелькнула неуловимая угроза. — Смею предположить — берсерк?       — Ну что ты, Лаур, — внезапно вмешался Алан, выступив вперед и проигнорировав предостережение Рейлана, тем самым собрав на себе взгляды всего отряда. И не только. Воины синхронно направили луки в его сторону, пронзая его острыми взглядами, но бойца это вовсе не устрашило, даже наоборот. Он продолжил свою речь, не скрывая насмешки: — Полукровие! Ужасное явление. Вероятно, ты каждый день просыпался после беспокойной ночи, озабоченный тягостными мыслями о полукровках и их проблемах. Да уж, такие заботливые сердца, как твое, не оставят без внимания ни одного полукровика!..       — Ты что творишь?! — прошипел Рейлан, метнув на бойца гневный взгляд. Радужка разгорелась зеленым пламенем. Он попытался убедить себя, что по спине и плечам ползает не страх, а ярость. Отнюдь.       — Членам отряда нужно доверять, Уайли, — шепнул он беззаботно, чуть повернув голову за плечо, в сторону главнокомандующего. Этого хватило, чтобы увидеть похабную ухмылку на его маске. — Ведь именно на доверии складывается успешная работа команды…       — Не цитируй моего отца! — сквозь зубы процедил беловолосый. — На доверии складывается только невероятное количество красивых историй о том, как они постоянно теряют снаряжение, запутываются в планах и попадают в самые нелепые ситуации! — он помолчал с полсекунды и добавил: — Эру.       «Дьявольщина! — подумал Рейлан, скрежеща зубами. — С доверием может оказаться не просто. Очень не просто…»       Рейлан метнул взгляд на Тико и лучников за его спиной, а после поднял глаза на Лауренэля. Лицо эльфа не выражало каких-либо эмоций, поэтому сложно было предположить его дальнейшие действия, отчего атмосфера вокруг быстро накалялась. Сквозь туман эльфийских глаз не проглядывалось ни намека на темный контур деревьев, стоящих как призраки во мгле, ни возникающих из неоткуда их сухих веток в опасной близости с лицом.       Напряжение в воздухе стало ощутимым. Найл и Ронан против воли потянулись к ножнам, сжимая пальцами навершие и рукоять клинка, что весьма кстати скрывал плащ. Эддард скрестил руки на груди, прожигая взглядом спину Алана.       Тетива эльфийских воинов коснулась щеки, предплечья защищали кожаные краги. На ведущих руках — перчатки с гладкой поверхностью, обеспечивающие легкое соскальзывание стрелы. Лео не носил ничего из перечисленного, на тонком браслете у него висело только кольцо. Алан расплылся в улыбке, взглянув на направленное на него оружие и взгляды, безжалостные, без капли милосердия и сочувствия:       — Оу, в самом деле угрожающе, — насмешливо заметил он, поднимая руки в сдающемся жесте, но явно не для того, чтобы показать свою покорность. — Неужели вы настолько боитесь меня? Мне это льстит.       — Твой нарциссизм обезоруживает, Алан, — улыбнулся Лауренэль ни тепло, ни холодно, рассматривая татуировку перекрещенных треугольников на его шее. — Впрочем, ты и раньше не отличался деликатностью. Если только с обратной ее стороны. Но, знаешь, иногда намек на скромность не повредит. Даже тебе.       — О, спасибо за комплимент. Я всегда старался быть весьма нежным и тонким, просто у меня такой особый подход к общению, и — понимаешь, какая дилемма? — он каждый раз портит весь эффект моих стараний, — с поддельной печалью в голосе сказал Алан. — Досадно, конечно, но я не отчаиваюсь. Да и, кроме того, ты же знаешь, что деликатность — не моя сильная сторона, и уж точно не туз в рукаве, вот и приходится нам встречаться с тобой с обратной стороны этой медали. Ты ведь не в печали из-за этого?       — Не стоит слишком строго судить себя, Алан.       — И не собирался. Ты, я смотрю, тоже не особо деликатен, раз угрожаешь наследнику Уайли, которого, помниться мне, когда-то почитал, — парировал Алан, пожав плечами и указав большим пальцем за спину, на главнокомандующего. Лауренэль внезапно перевел взгляд на Рейлана. — Отпусти мага, он нам еще пригодится.       — Уайли младший? — удивился эльф, осматривая беловолосого. — Хм, помню твоего отца… Отпустите мага, — приказал он, метнув взгляд на эльфов за спиной Тико. Его голос стал мягче, но состояние бдительности не исчезло.       Тико, немного потрясенный, почувствовал легкое дуновение ветра сзади. Он глянул через плечо и, убедившись, что луки опущены, двинулся к отряду под пристальным взором эльфийских воинов.       — Что происходит, вы знакомы? Откуда? — с непонимающим выражением лица спросил Найл, перебрасывая взор с Алана на эльфа. Рейлан тут же метнул на него уничтожающий взгляд, приказывающий заткнуться и не вмешиваться в разговор. Столкнувшись с глазами друга, из которых чуть ли не огненные искры вылетали, Найл сразу пожалел, что умеет говорить.       — Какой ты любопытный. Может быть, я тебе и расскажу, но только если ты, конечно, сможешь удержать все это изумительное содержание в своей голове. Но учти, тебе придется слушать до-олгую и скучную историю, которая, кстати, может и не иметь какого-либо смысла.       — Это ни к чему, — осек его Лауренэль и перевел взгляд на главнокомандующего. — Приятно видеть тебя, идущего по его стопам. Приношу свои извинения за этот инцидент.       — Рад, что мы пришли к согласию, — ответил Рейлан с суховатой улыбкой. — Брэндон предупреждал вас о походе. Он должен был сообщить о нашем намерении пройти сквозь Священные врата во внешний мир. Мы нуждаемся в вашей помощи.       — Брэндон сообщил, — подтвердил Лауренэль, сохраняя холодный тон, — что вы держите путь в Край. Но не оповестил, с какой целью. Этот путь полон опасностей. Для такой дороги должны быть весомые причины. Весьма весомые. Попрошу разъяснить мне ваши планы и цели.       — Вера в надежность Барьера, — начал Рейлан, — оказалась под сомнением, когда в нашем и мире Людей стали происходить странные явления. Темные силы, о которых нынешнее поколение уже давно позабыло и долгое время знало лишь по легендам и песням, слагаемых тысячи лет тому назад, оказались на свободе. Поэтому был собран отряд, способный предотвратить распространение Тьмы на ее зачатках.       Эльфы обменялись встревоженными взглядами. Листья зашуршали, будто пришли в ужас от дошедших до них звуков. Лесные волки скрылись в глубине деревьев.       — О каких «странных явлениях» идет речь? — спросил Лауренэль после недолгого молчания.       — Нападение вампиров, кэнта. Мирия окружена следопытами. Думаю, этих происшествий достаточно, чтобы распознать грядущую опасность. Скорое наступление Ночи.       — Насколько мне известно, вампиры нападали всегда. Мули, бруксы, альпы, другие низшие и высшие вампиры всегда были объектом внимания и страха среди иных. В истории запечатлены многочисленные случаи нападений нетопырей на поселения и города, вызывавшие панику и ужас среди жителей. При этом, некоторые вампиры обладали сверхъестественными способностями, которые были не под силу даже опытным чародеям, и могли причинять неописуемое зло. Насколько я знаю, даже были созданы специализирующиеся на охоте на вампиров объединения магов…       — Не цитируй энциклопедию, — грубо оборвал эльфа Алан, за что любого другого уже убили на месте, глазом не моргнув. — До сегодняшнего дня ни один не проникал в Людской мир. Ни высший, ни низший. Это был исключительно наш геморрой. Конечно, для вас, эльфов, это пустяк, ибо Люди ниже того, чтобы защищать их от наших опасностей, верно? Ах, точно, совсем забыл! Естественный отбор. Но что-то мне подсказывает, что этот «естественный отбор» настигнет каждого и ой как скоро, и не оставив без внимания даже грызунов, — он вытянул перед собой ладонь, закрывая глаза от лучей солнца, проникших сквозь листву. — Рассвет беспощадно режет мне глаза! А, хочу заметить, что это теперь великая роскошь для всех нас!       Может, кэнты решили от нечего делать размяться? Да только, пожалуй, дверью ошиблись — добыча оказалась слишком сообразительной, — продолжал Алан с напором. Рейлан и Тико обменялись многозначительными взглядами. Рейлан покачал головой. — Что скажешь, Лаурендил Деус’Рессан, наследник Эльтаса Каэлданиса? С твоего позволения, я отброшу конец твоего имени, боюсь, язык сломит, и прошу простить, если где-то ошибся с ударением. Или полагаешь, что в предсмертных конвульсиях настолько легко перепутать демона с кэнтом? Прими за факт, Лаур — Тьма на свободе, а сейчас она ужасно промахнулась и ужасно зла из-за своей ошибки. Раскрой свой прославленный эльфийский взор! — безликий развел руками. — Неужто он не видит — проявлю намек на скромность, о которой ты мне совсем недавно вещал с таким энтузиазмом, и попрошу великодушно простить меня за мой порок, — говно на белом мраморе? Даже я, слепой для вашего народа крот, вижу.       Гробовое молчание стало могильным. Никто из воинов не смел шевельнуться, а члены отряда и вовсе забыли о необходимости дышать.       — Алан…       — Твой нарциссизм перестает обезоруживать, когда подходит к границе дозволенного, — холодно сказал Лауренэль, прервав тягостно-мертвенную тишину. — Твои высокомерие и дерзость могут стать твоим гибельным оружием, разрушая все вокруг и тебя самого. Будь осторожен, иначе ты можешь оказаться в ловушке, из которой нет спасения.       — О, конечно, конечно, — рассмеялся безликий. — Я весь в трепете от мысли о том, что великие эльфийские пророчества могут сбыться и я окажусь в центре внимания вселенной. Кажется, я уже вижу себя как главный герой саги, спасающий мир от загадочных сил зла! Не пугай меня пророчествами. Я не верю в предначертанное будущее.       — И не собирался, — ответил Лауренэль, покачав головой. — Однако в твоей ненормативной лексике была доля истины. Мы подозревали нечто неладное, но не могли предположить о грядущей войне. Хотя стоило прислушаться.       — Почему-то я даже не удивлен, — подметил Алан со смешком, облокотившись спиной о дерево и рассматривая ногти на правой руке.       — Алан, — не выдержал Рейлан, — закрой хайло, во имя Лукса!       Боец его полностью проигнорировал. Тетива нескольких воинов заскрипела.       — Эй, у нас тоже неплохой лучник есть, если что.       Алан указал на Лео.       Лео, немного растерянный, перебрал пальцами гриф лука чуть повыше. Лауренэль снова дал жест своим воинам, и они опустили тетиву, хоть луки оставались на позиции. Он вдруг перевел взор на мага и несколько секунд внимательно изучал его. Тико увидел во мгле тумана темную тень дерева. Он насторожился, но и сейчас не торопился скрещивать пальцы в сложных элементах.       — Брэндон считает, — после минутного молчания, переведя взгляд с мага на главнокомандующего, продолжил Лауренэль, — что отряд из семи бойцов способен противостоять многотысячной армии Тьмы?       — Брэндон предполагает, что повреждение Барьера можно еще восстановить, предотвратив войну миров, — пояснил Рейлан. — Не могу утверждать, что в наши дни найдется необходимое количество воинов, которое могло бы вновь дать отпор отродьям Тене`Бирса.       — Это он? Тот самый взбудораживший мир маг? — вопрос эльфа прозвучал внезапно и никому конкретно не был адресован, но взор его был прикован к полукровке.       — А ты проверь, — молниеносно и с вызовом ответил Алан, отойдя в сторону и закрыв лицо капюшоном.       — Что?       Однако не успел Рейлан закрыть рот, как Лауренэль уже вскинул лук и выпустил стрелу в мага настолько стремительно, что едва кто-либо смог уловить его движения. Стрела Лео была выпущена не менее молниеносно.       У Тико было много времени. Он стоял неподвижно, пока медленно приближающаяся к его груди стрела не достигла расстояния вытянутой руки. Маг поймал стрелу за древко, по инерции сместив корпус с ее траектории.       «Их стрелы остались такими же медлительными, чтобы применять магию».       Стрела Лео, промчавшаяся следом и просвистевшая совсем рядом, глубоко вонзилась в ствол дерева, не найдя встречной эльфийской стрелы.       Плечи эльфа опустились, он наделил мага взглядом, полным уважения и небольшого потрясения, а после перевел его на Лео, еще стоящего в стойке с натянутой до щеки тетивой и стрелой наготове. На лице Лауренэля мелькнуло что-то вроде улыбки, и Лео неохотно опустил лук, встретившись со взглядом главнокомандующего. Члены отряда изумленно уставились на стрелу в руках мага.       — Впечатляет, — совершенно безэмоционально сказал Алан, вновь оказавшийся у прежнего дерева, будто это было чем-то обыденным. В чем он ни капли не сомневался. Маг метнул на него гневный взгляд. Что, черт возьми, происходит?       Тико закрутил легкую стрелу мельницей между пальцев. Оперение замелькало в круговороте.       — Если бы, — предположил он, резко перестав крутить древко, переведя глаза на эльфа, — я не успел среагировать?       — Тогда бы мы убили вас, — просто ответил Лауренэль, взглянув на главнокомандующего. — Это было бы милосердно с нашей стороны. Так я убежден, что у вас действительно есть шансы дойти до Края, — теперь он взглянул на Лео: — У вас в самом деле неплохой лучник.       — Кажется, что-то похожее звучало совсем недавно, — произнес Алан с грустью, разведя руками.       Повисла тишина, нарушаемая шумом Виртерре, шелестом листьев и шепотом пробудившихся животных. Маг ощутил растущее напряжение внутри себя, его лицо потемнело. Он протянул стрелу эльфу, взявшись за холодный наконечник. Тико не мог утверждать, что он был сделан из металла, потому как тот был слишком легким даже для сплава. Возможно, в чем-то Лауренэль был прав. В смысле, о своеобразной форме милосердия в виде быстрой смерти. Но мнения о милосердии у мага и эльфа определенно расходились. Радикально расходились.       — Я не узнал тебя сразу, ma'iilish, — Лауренэль сделал пару неслышных шагов в сторону мага, забрал из рук Тико выпущенную стрелу и покрутил в руках, но не так искусно, как маг. Снова обратил взор на парня, смело глядящего в эльфийские глаза. Ему нравилось его самообладание, искрящееся в темных карих глазах, таких редких среди эльфийской расы. — Мальчишка с удивительными способностями. У тебя особенный дар, только ты смог уловить мое движение. Ты никогда не замечал, что ощущаешь время и пространство по-другому? Такую силу обрести очень нелегко, и лишь немногие могут контролировать ее до такой степени, как ты и ваш лучник, — эльф сделал паузу, переведя ясный взгляд на главнокомандующего: — Мы поможем вам.       — Для нас это честь, — сухо произнес Рейлан.       — Прекрасно, — снова в разговор влез Алан, — но, может, твои воины все-таки опустят луки? Ведь в конце концов, зачем тратить стрелы на таких милых существ, как мы?       Лауренэль вновь подал сигнал своим воинам, и большинство бесшумно скрылось в темноте леса. Эльф развел руками по воздуху, и перед ними появилась тропа, не видимая раньше.       — Действительно. Зачем тратить стрелы на тех, кто может одним только взглядом испепелять, разрушать и уничтожать? Следуйте за мной, — произнес Лауренэль и направился вглубь леса. — О лошадях позаботятся мои воины.       Отряд, переглянувшись, молча двинулся за предводителем эльфов.       — Наши летописцы слагали много пророчеств о твоем рождении, — Лауренэль опустил взгляд на мага, следующего левее от него. Его слова звучали выдержанно, с нотой меланхолии, обыденности. — Особенно после нашей первой встречи. С тех пор не многое изменилось, но тайна твоего происхождения все также остается завесой. Скрытной, плотной, загадочной и непостижимой, как мрак ночи, который скрывает свои секреты от любопытных глаз.       — Да… я слышал, — ответил Тико без особого интереса, кивнув. Он никогда не придавал особого значения ни пророчествам, ни легендам — тем более, ему они всегда были явно не по душе, — и предпочитал больше полагаться на факты.       — Нет, — возразил Лауренэль, — ты слышал простые слухи своего народа. А они смертельно боятся твоей силы.       Тико поднял вопросительный взгляд с тропы, усаженной желтыми лютиками и белыми фрезиями, на эльфа.       — Не сочтите за грубость… Но так или иначе, — сказал маг, — я не верю в пророчества. Приятно верить во что-то подкупающее душу, что произойдет когда-то в далеком и незримом будущем, и неприятно озираться по сторонам в поиске нагаданной беды, которая обязательно когда-нибудь настигает любое живое существо, потому как — это жизнь. А жизнь, как и любое другое существование, предполагает выживание и адаптацию к окружающей среде. Окружающая среда, в свою очередь, жестока и беспощадна. Если что-то и случается с человеком, так только потому, что — по крайней мере, в большинстве случаев, — он сам выбрал этот путь. Если это не какой-то несчастный случай. Хотя даже здесь я бы мог поспорить. Жизнь — лотерея. Однако, на итог этой лотереи можно влиять, самостоятельно выбирать выигрыш и его цену.       — Не имею права осуждать тебя за неверие, — ответил эльф, растягивая слова, — и уважаю за честность. Но позволь мне докончить.       Тико ответил едва заметным кивком и внимающим взглядом. Отчасти из-за простого уважения к высшей расе, потому как он не горел желанием обсуждать свое происхождение. За двадцать восемь лет эти разговоры его уже весьма, весьма доконали и сидели глубоко в печенках.       — Смешение крови всегда было глобальной проблемой всех рас. Тем, кому не хватало извилин на это, было безразлично, тому, кто понимал серьезность, наоборот было это важно. Но факт остается фактом — различная кровь ослабляет, позволяет организму мутировать. В итоге это может привести как к укреплению, так и к ослаблению расы в целом. В случае с a'llius, иными, овладение одним аспектом — уже успех и непосильный труд. С двумя же аспектами организм новорожденного мага справиться не в силах. В твоем случае… Хватает лишь того факта, что ты достиг зрелости — чем не могут похвастаться многие другие полукровки, — чтобы пустить слухи, предзнаменования и, тем самым, свести над ясным небом черные тучи, подгоняемые ураганом и грозными раскатами грома, меж которых сверкают внезапные сверхсилы, не пойми из какого небытия возникшие. А если учитывать, что ты смог овладеть двумя аспектами в совершенстве, то вовсе не странно то, что иные строят множество умозаключений, совершенно далеких от истины, ибо истина для них недостижима.       Тико слушал. Слушал из-за уважения. Слушал так, будто не слышал этого уже в… а в который раз? Со счета он давно сбился, ибо его личность занимала всех без исключения, и никто не отказывал себе в удовольствии поговорить с редким «экземпляром» о его бытие и его «исключительном случае».       — Твои способности вызывают страх и недоумение у других, и это понятно. Ведь многие великие маги не могут даже приблизиться к тому, чего ты достиг в столь юном для мага возрасте. Именно в этой тайне и заключается твоя сила, способная повергнуть врагов в ужас и непонимание. Таким образом, ты становишься не только недосягаемым, но и предметом легенд и мифов, пугающих и пленяющих воображение. Что же касается наших легенд?       Лауренэль помолчал, поправил колчан на спине, вглядываясь в глубину леса, определенно что-то там видя. Лео тоже это видел. Грация сохатого очаровывала. Низко склонив голову и огромные рога, в которых запутались лианы Крафлатского леса, он пил воду из бегущего вдалеке по склонам рудника.       — Ты был рожден в день, когда умерло созвездие Двух Братьев. Сейчас это два разных созвездия — Nier и Kates, что в переводе значит пламя и птица.       — Феникс! — воскликнул Найл, не удержавшись от своего комментария. Изображение феникса на корпусе его гитаре перелилось от пролившегося на него сквозь густые кроны деревьев света. — Вместе они означают Феникса как знак воскрешения и бессмертия.       — Вместе — Феникс, — улыбнулся Лауренэль, подтвердив медленным кивком головы. — В мифологии различных культур Феникс изображается как птица, которая способна самовозгораться и возрождаться из своего собственного пепла после смерти. Nov — be o'blit praeteritum. Новое — это хорошо забытое прошлое. Этот символ часто ассоциируется с новым началом, перерождением и непреходящей жизненной силой. Но мало кто знает, что Феникс — это баланс, весьма хрупкий и легко рушимый. Он учит нас, что даже вновь рожденные, несущие в себе силу возрождения, могут быть подвержены разрушению.       Весь мир, — Лауренэль сорвал цветок павлонии, повертел его в руках, — таит в себе тайны, и лишь немногие способны увидеть за туманом иллюзий истинную реальность. Твоя уникальная судьба, Тико, готова раскрываться перед тобой, как свиток древних предсказаний, и лишь твоя мудрость и сила смогут привести тебя к истинному пониманию. Возьми на себя свое бремя и иди вперед, в мир тайн и магии, где только ты один можешь пролить свет на темные закоулки лабиринта своего прошлого и будущего, ибо в тебе есть нечто большее, чем просто магическая сила. Ты воистину Иной. Отличный от других магов. Но причина тому лежит вовсе не в твоем полукровии.       После этих слов Лауренэль сделал долгую паузу, предоставляя время усвоить сказанное. В этот же момент перед ними распростерся вид на старинный город. Отряд оказался на возвышенности и был способен рассмотреть каждое строение. Здесь время текло в медленном ритме, словно песня ветра в листьях древних деревьев. Сияя при слепящем зареве рассвета, прямо в горе возвышались башни замка, стены которого порядочно заросли растениями и лозой. Из-под крон выглядывали величественные башни и изящные крыши домов, отбрасывая чарующие отражения. Воздух наполнялся таинственным ароматом, внизу шумела река. Здесь царила нерушимая гармония природы и архитектуры, способная обескуражить любого зрителя.       Теперь Тико мог насладиться пейзажем. Ничего ему не мешало этого сделать. Маг отметил, что здесь почти ничего не изменилось за восемнадцать лет, разве что каскад водопада вдалеке показался еще более могущественным, а замок гуще порос травой.       — Не думаю, — после недолгого молчания сказал Тико, устремив взгляд в даль просторов, — что моя судьба настолько уникальна, как вы ее описываете. Найдется множество людей, столкнувшихся с моими же жизненными преградами, юношескими дилеммами и выбором дорог. Если я и отличен чем-то, так это определенно упрямством. Я придерживаюсь мнения, что при большом желании и настойчивости человек способен преодолеть любые преграды, достичь любых высот. Освоение аспектов? — он усмехнулся. — Это всего лишь дело техники, и сделать это способен каждый, стоит только приложить немного больше усилий. Я далек до идеалов и уж тем более до высот, которыми меня наделяют в россказнях. Я не обладаю аспектами в совершенстве, я лишен многих возможностей всего лишь из-за отсутствия нужного гена, который утерялся или попросту стал рецессивным из-за смешения. Полукровие, что верно, не дает преимуществ и лишь ослабляет. Каких усилий только мне стоит регенерировать царапину! А без зелий этот процесс и вовсе затянется на долгие месяцы.       — Для обобщения ты употребляешь низшую расу, Pea'l, Людей. Почему?       — Мне, — после недолгого молчания сказал маг, — так удобнее. Я провожу среди них много своего времени. Для меня все расы едины. И я б не утверждал, что они низшие.       Лауренэль издал смешок. Тико поднял карие глаза на эльфа.       — Все расы едины, — повторил он. — Мы состоим из плоти и крови. Нуждаемся в еде, воде и кислороде. Испытываем одинаковые чувства, страхи и переживания. Убиваем так же хладнокровно и так же оплакиваем горькими слезами родственников. Во что-то верим и отчего-то отрекаемся. Что там, все мы имеем даже одинаковые политические, демографические и экономические проблемы.       — Вам крупно повезло, — обратился Лауренэль к членам отряда. — В наше время найти мага, в голосе которого не звучит слащаво-высокомерный тон — редкость.       Тико не ответил.       Лауренэль улыбнулся и свернул на тропу, напоминающую ступени, которая вела вниз по склону. В земле были вырезаны идеальные широкие выступы, местами поросшие мхом и мелкой травкой. Сверху природные ступени накрывали ветви деревьев, цепляющиеся за одежду, и издалека, наверное, их нельзя было разглядеть, если не знать о существовании.       — «О чем именно ты с Аланом говорил в конюшне? — спросил маг по ментальному каналу. — Не будешь же ты отрицать, что его выпад для тебя был неожиданностью и явно не обговорен заранее, хотя должен был».       — «Не хочешь сам рассказать о первой встрече с эльфами, о которой говорил Лауренэль? — задал встречный вопрос Рейлан. — Об этом тоже стоило меня предупредить».       — «Я первый задал вопрос», — запротестовал Тико, вскинув брови.       — «Однако твоя история меня сейчас интересует больше».       — «Черта с два, Рейлан! Ладно. Мне было, кажется, лет десять…»             Мальчишка в оголяющей руки серой футболке, потертых джинсах и легкой курточке, рукава которой были подвернуты до локтей, пробивался сквозь царапающие кожу кусты можжевельника к излучине реки, как он думал, Виртерре. Рядом метались лесные волки, виляя хвостами и подвывая. Позади уже оказался Огден, норы лунных лисов, поляна грифонов и господство дриад. Тико выбрался на прогалину. Осмотрелся, пытаясь услышать шум реки, которого придерживался и который внезапно потерял.       — Тихо! — шикнул он на волков, чьи хвосты теперь нервно подергивались. — Я пытаюсь услышать Виртерре, помолчите, пожалуйста.       Маг топтался на месте, покусывая губу и напрягая слух. В этот раз он забрел дальше, чем обычно, и перспектива потери своего главного ориентира его не совсем радовала.       — Via`bor! — тихо выругался мальчик, громко вздохнув, за что дома отхватил бы от наставника. Но Рейлана здесь не было. К сожалению. Он зарылся пальцами в мех волка, тревожно всматриваясь в глубину Крафлатского леса. — И куда теперь? Как думаешь?       Волк не ответил, только ближе прижался к ногам мальчика.       — Вот и я думаю. Обратно.       Предостерегающе зашептались деревья. Зашуршали листья кустов. Внезапно Тико почувствовал что-то опасно приближающееся к нему. Мальчишка оглянулся и увидел, что прямо на него, точно в грудь, летит стрела. Летит чрезвычайно медленно и откуда-то из темноты. Он немного отклонился корпусом в сторону и позволил ей вонзиться в дерево за его спиной.       — Ne tir! — сказал он на дриадском, но, взглянув на оперение выпущенной в него стрелы, понял, что не видит ярких перьев. Да и далековато он был от их территорий. — Не стреляйте! Я только немного заблудился… Я уже ухожу.       Тико снова почувствовал приближение и, повернув голову, снова увидел стрелу. Летящую со скоростью упрямого коня. Маг снова уклонился от стрелы без особого труда. Уклонился и от последующего града стрел. Он мог бы предположить что во тьме лесной скрываются нимфы или мелии, но быстро отверг эти мысли. Он бы почувствовал их.       — Прекратите! Ваши стрелы слишком медленные. Я сам уйду и больше не вернусь!       Мальчишка продолжал плясать меж деревьев, поразительно ловко уворачиваясь от стрел. Бежать в какую-нибудь сторону он не решался, поскольку догадался, что его окружили, а побежать — означает прыгнуть прямо в руки неизвестным лучникам.       — «Ох, почему же я не взял клинок! Дурак! Рейлан же говорил всегда носить с собой оружие! Моих оборонительных заклинаний может не хватить, если их окажется слишком много…»       Он очень сильно жалел, что не взял с собой своего меча, с которым обычно не расставался. Тонкое и легкое лезвие, специально изготовленное по его руке в цехе Крама по чертежу, который он с Рейланом вместе и спроектировали, позволяло его сунуть просто в ремень на шортах. Сегодня Тико решил, что достаточно хорошо знает Крафлатский лес, чтобы не брать клинок и не пугать им местных обитателей. Теперь местные обитатели пугали его.       Его не утомлял танец, который он искусно демонстрировал кому-то в темноте, даже наоборот — Тико нравилось двигаться меж медлительного града стрел, но ситуация требовала от него каких-либо действий. Он скрестил пальцы в сложном элементе и резко выставил перед собой руки. Не получилось вызвать даже искры. И вышло далеко не сразу. Но наконец отражающие чары все-таки сработали. Стрелы, летящие в него, резко развернулись и полетели в обратную сторону.       Кто-то вскрикнул, и Тико смог увидеть и услышать суету в кустах. Лучники явно не ожидали, что выпущенная в мальчишку стрела вдруг решит обратиться против них самих же. Все стихло так же неожиданно, как и началось. Внезапно из темноты леса вышло несколько высоких бледнолицых людей, околдовывающих своей статностью. Они были облачены в элегантные и красивые одежды, прямо-таки излучающие свет. Из-под ниспадающих на плечи шелковистых волос выглядывали заостренные уши, а глаза горели ярче звезд.       Тико, очарованный их видом, совсем забыл об осторожности.       В руках люди держали рекурсивные луки, опущенные, а из-за спины виднелись стрелы, хранившиеся в чем-то, что мальчик разглядеть не сумел. У одного из них сквозь пальцы, зажимающие рану на плече, текла алая кровь. Его поддерживал второй.       — Извините, я не хотел… — залепетал Тико, глядя на них. — Я просил вас остановиться. Вы разговариваете на всеобщем?       Волки куда-то внезапно исчезли, и маг почувствовал себя брошенным в яму с голодным медведем. Причем не одним. Вдруг в околдовывающем облике он распознал враждебность, жестокость и беспощадность. Слишком поздно.       Его плечи крепко сжали длинные пальцы железной хваткой. Тико вскрикнул, попытался высвободиться из хватки лучников, выстрелил в него сильнейшим потоком энергии, на который был способен, но эльф с легкостью уклонился от него. На его кисти надели кандалы из темного, но легкого металла.       — Я ничего не сделал! Отпустите! — закричал мальчишка, дергаясь и отчаянно пытаясь высвободиться из их крепкой хватки. Он вдруг понял, что не может колдовать, а конечности перестают слушаться. — Я ничего не сделал! Я просил вас остановиться! Я не хотел никого ранить!       — Des Laurenel? — мелодично и звучно спросил кто-то за его спиной.       Девушка, стоящая напротив мага и с интересом разглядывающая его, медленно кивнула, не спуская небесных глаз с мальчика. Локоны золотых волос, в которые гармонично были вплетены фиолетовые цветы, упали на ее лицо.       — Lâch! Отпустите!..       Когда его завели слишком глубоко в лес по тропинкам, которых Тико никогда не видел и которых бы сам никогда не нашел, маг перестал сопротивляться. Он часто спотыкался из-за кустов, которые не позволяли ему увидеть, куда он ступает, заставляя проваливался меж корней. Это раздражало эльфов, — к этому моменту он уже понял, кем был пойман, — Тико слышал это по их голосу, хоть и речи распознать не мог, но эльфийка с золотыми волосами запрещала прикасаться к магу. Позади плелись трое: раненный собственной стрелой и двое, которые помогали ему идти сквозь заросли.       Неожиданно дорога оборвалась резким утесом, и Тико увидел город, сверкающий при свете солнца. Увидел башни домов, выглядывающие из леса. Увидел огромный водопад, возле которого искрилась радуга и исчезала в его каскадах. Видел он и замок, возвышавшийся прямо в горе. В небе парили и кричали неведанные ему птицы. От изумления он раскрыл рот. Но долго ему изумляться не дали, резко толкнув куда-то в сторону.       Этот город, обиталище высшего народа, был совсем как на картинках в летописях, которые совсем недавно принес ему Рейлан. Нет. Намного более захватывающим! Он бы не смел оторвать глаз от возникшего перед ним пейзажа даже насильно, если бы у него не головокружение и тошнота. Тогда Тико еще не знал, что кандалы на нем были сделаны из сплава эльфийских руд и блокировали магическое ядро магов, что на тех сказывалось весьма угнетающе.       Его повели по широким ступеням вниз, где они столкнулись с повелителем. Тико догадался, что перед ним король, не только потому, что перед ним низко склонились ведущие его эльфы, по тиаре на его лбу и высоко поднятой голове — комплекс, который полагается любой влиятельной личности, — маг чувствовал, что от него веет совершенством, благородством, возвышенностью. Иногда похожие флюиды он мог улавливать и от Рейлана, но случалось это весьма редко и ощущалось не настолько ярко. Сейчас этот поток обдавал его будто ветром.       На мага упал листок с дерева, под которым стоял он и эльфы. Тико вздрогнул от неожиданности.       — Qua ye amen ma'iilish? — спросил он достаточно резко, наделив мага взглядом глаз цвета тумана.       — Зачем вы привели мальчишку? — раздался в голове мага чей-то посторонний голос.       Тико осторожно осмотрелся, убедившись, что голос был действительно в его голове.       — Laurenel, hоk trav'se fontre, — мелодично ответил эльф за его спиной.       Лауренэль, он перешел границу.       — T'is?! B'hai hok tun? — крикнул серебристоволосый, явно озабоченный более важными проблемами, нежели эта, а потом он увидел раненого воина и резко изменился в лице. — Qi hok far? Em'mne Feronis foe guriser.       И что?! Не могли его прикончить?.. Это он сделал? Отведите Ферониса к целителю.       Феронис уже едва держался на ногах и бессильно повис на шее товарища. Одежда слева окрасилась в карминовый, кожа самого же эльфа казалась белее чистого листка. Кровь из раны продолжала хлестать. По спине Тико пробежала дрожь, когда они прошли перед ним, сверкнув глазами.       — Я не хотел никого ранить. Я… — резкий толчок заставил Тико замолчать и опустить голову.       — Говори, — на всеобщем языке сказал Лауренэль, потом что-то передал своим воинам, но так резко и невнятно, что маг не смог даже различить букв, а голос в голове не возник. Кандалы были сняты.       — Вы разговариваете на всеобщем?       — А ты, — медленно спросил Лауренэль, — понимаешь эльфийскую речь?       — Совсем немного, — тихо сказал он, потирая запястья и не поднимая глаз от ступеней, покрытых мхом.       — Говори, — повторил эльф.       — Я шел вверх по течению Виртерре, к излучине. Потом я перестал слышать шум реки и заблудился. Я бы вернулся обратной дорогой… Я просил остановиться. Стрелы были слишком медленными… Я не хотел никого ранить! Отпустите меня!       Лауренэль обратил свой взор на лучников.       — Медленными?       — Меня ждут дома…       — Ты маг? Полукровка.       Тико кивнул.       — Кто твои родители?       Мальчик не отвечал.       Лауренэль внезапно вскинул лук, натянул тетиву и выпустил стрелу. Тико видел его действия будто в замедленном режиме. Слишком медленно, чтобы использовать магию. Он видел, как стремящаяся на него стрела пронзила бабочку с красивыми сине-черными крыльями, не очень вовремя вылетевшую из цветов на деревьях. С ее изящных крылышек осыпалась пыльца и тут же развеялась по ветру.       Он поймал стрелу, мчавшуюся на него, за древко, прямо в полете. Покрутил ее в пальцах. Посмотрел на бабочку, оставшуюся на металлическом наконечнике. Потрогал оперение и протянул стрелу пораженному от изумления предводителю.       — Вам надо было видеть, как он плясал в лесу, — сказала золотоволосая на эльфийском.       — Могу себе представить это зрелище, Лаэна, — проговорил Лауренэль и забрал у Тико протянутую ему стрелу, спрятав ее в колчан, бесцеремонно стряхнув с наконечника тело бабочки. — Завяжите ему глаза и выведите к Виртерре. К Огдену. Знаешь, где Огден? Отлично. Мальчишка взаправду заплутал… Лаэна, со мной.             — «Мне завязали глаза, и больше я в ту сторону даже не смотрел, — закончил Тико. — Теперь твоя очередь исповедоваться».       — «Не о чем исповедоваться, — ответил Рейлан. — Алан интересовался моей родословной. И зря ты мне не рассказал тогда об эльфах. Я бы тебе показал границу на карте и пару способов как избавиться от их преследования, не прибегая ни к магии, ни к силе».       — «Зря, — согласился маг. — Не могу понять, почему все считают, что я обладаю сверхсилами? Неужели стремление к совершенству считается чем-то паранормальным? Не рождался я особенным или избранным, и духовные родители были обычными жителями. Друидка и рунник. М-да, ну и сочетание… Впрочем, сейчас и это уже никого значения не имеет».       — «Ты ведь знаешь, что я отвечу».       — «Знаю, — Тико вздохнул. Он знал. Наизусть. — Но прошлого уж не вернуть, а у нас тут опять родословная замелькала. Даже Алан что-то знает о твоем отце. Кто он? Может, ты все-таки расскажешь хоть что-нибудь?»       — «Неужто ты еще не перевернул всю библиотеку ради этого знания? Я и сам-то знаю не больше твоего».       — «Тяжело было сдерживать себя, но я думал, если ты не говоришь, значит, мне не надо этого знать. Нет?»       Рейлан улыбнулся.       — «Потому что, — сказал он, — сам такого же соображения?»       — «Возможно…»             — Уайли младший! — свистнул Алан. — Не против приятной компании?       Рейлан, возвращавшийся из кузницы, обернулся на безликого. Вряд ли он мог бы назвать компанию Алана «приятной». Он слегка свел к переносице брови. Не дожидаясь ответа, Алан направил вороного к главнокомандующему.       — Надо же, какой я удачливый! — сказал он, не изменяя своему слащаво-высокомерному тону. — Никогда бы не подумал, что моя довольно сомнительная жизненная траектория приведет меня к наследнику самого Фарта Уайли! Видимо, удача решила пощекотать мне нервы перед самым финалом. И это я еще не знаю, что меня ждет дальше! Ух!       — Если ты хотел обсудить мою родословную, — ответил Рейлан спокойно, — тогда нам следует отказаться от приятной компании друг друга.       — Ай! — Алан схватился за сердце. — Ты ранил мое самообожание! Понимаешь, я уж совсем не привык к отказам и совсем отвык от повиновения и покорности, поэтому не могу выполнить твой приказ.       — Это была просьба.       — Ты пошел по стопам Фарта, — проигнорировал Алан. — На тебя возлагают великие надежды и действия. Великие ожидания и подвиги! Возможно, даже такие же безумные. Ну что, готов к потере рассудка и здравого смысла? Ха, дружище, тебе нужно быть готовым ко всему, ведь на тебе теперь мир держится! Обожаю, как жизнь изощряется в своих шутках. Да, просто великолепно!       — Своего отца, — голос Рейлана был холоден как лед, — я не знал и почти не помню. То, что на меня возлагают его достижения — не моя прихоть или желание. Всего лишь аберрация. Чужие предрассудки. Я не намереваюсь оправдывать чужие надежды и ожидания, и, уж тем более, зависеть от них. Не собираюсь рисковать жизнью ради подвигов и поводов для воспевания песен — это моя работа. Работа и ничего более. Не собираюсь пользоваться чьей-то тенью, чтобы достигать своих целей. Если ты действительно считаешь, что в Дозор я вступил из-за желания оправдать свое имя и идти по стопам Фарта, то очень глубоко заблуждаешься.       Алан хмыкнул.       — Вовсе нет, — сказал он достаточно серьезно. — Мне предельно ясно твое решение.       Рейлан вопросительно взглянул на безликого.       — Вот слушаю я: внешность твоя набивает башку народу, будто ты сам Уайли старший, спаситель и защитник Рэвела! Я, конечно, думал, что это просто преувеличение или что-то в этом роде. Аберрация. Но, оказывается, ты даже ежедневник ведешь, как он! — конь Алана фыркнул. — О, вот, верно, молодой. Какая совпадуха, не правда ли, Уайли?       — Народу свойственно искать в белом круге тайные помыслы вселенной, — ответил Рейлан с холодной уверенностью в голосе. — Народ может видеть во мне кого угодно, хоть Бога с нимбом над головой, хоть дьявола с рогами и плетью в руках, но это не меняет факта того, что я не Фарт и имя у меня иное, не так ли? Я не игрушка для их воображения, но они продолжают пытаться уместить меня в свои мелкие рамки. Они не могут утверждать, кто я есть, не могут указывать мне путь, потому что только я сам знаю правду о себе и свою дорогу.       Они вошли в хлев.       — Мы еще поболтаем, Уайли!             — «Он мне не нравится», — Тико покачал головой, подняв глаза на впереди идущего Алана с эльфом.       — «Мне тоже, — согласился Рей. — Только пока его действия хоть и резкие, но значительно ускорили наши переговоры с эльфами».       — «Ты издеваешься?! А если бы они убили нас?»       — «Лауренэль все равно проверил бы твои способности. Сам только что рассказал, как он, глазом не моргнув, выстрелил в грудь десятилетнему мальчишке. Эльфы всегда недолюбливали магов. Алан ускорил этот процесс, хоть я предпочел бы более спокойный способ или, как минимум, быть в курсе его действий».       — «Не знаю… Все равно это его не оправдывает», — остался при своем мнении Тико.       — «Не оправдывает», — согласился Рейлан и поправил прядь, слишком светлую, упавшую на глаза.       В это время они вошли в город. Алан с Лауренэлем шли сильно впереди, чтобы разговор их не услышали лишние уши. Лео это расстояние не мешало слышать их голоса и разбирать слова. Алан это знал, поэтому говорили они на эльфийском. Но он не знал, что Лео понимал эльфийский — учил его в мальчишеском возрасте от нечего делать. Правда, плюса от этого лучник все равно не находил. Он столько раз в день становится невольным слушателем самых различных нелепых, секретных, позорных, повседневных разговоров, что имитировать вид, будто не слышит, как обговаривается покушение на алхимика или научную лекцию о вымерших драугах стало чем-то не менее повседневным, чем разговор о погоде. И также не менее утомительными.       — Великодушно прошу простить меня за скверное произношение, — напыщенно сказал Алан, — давно не практиковался.       — Пустое, — махнул Лауренэль. — Где ты пропадал столько лет? Мы уж думали, ты погиб.       — Не дождётесь. Какой сейчас год, Лаур?       — Что? — эльф немного растерялся.       — Год, Лаур, какой сейчас год? По людскому календарю.       — Две тысячи двадцать третий.       — Двадцать первый век?! — тихо, но достаточно эмоционально изумился Алан и поднял голову на Лауренэля. — Скверно… Давай-ка расскажи, что происходило в мире за ближайшие двести лет. Хотя нет. Нет. Сначала я призову тебя к благоразумию. Ибо за несколько сотен лет вы все еще не в ладу с иными, раз так приветливы с путниками. Не думаешь, что настало время объединиться и забыть про старые обиды? Ах да, точно, конечно, ведь мир так просто изменяется, а вы все еще терзаетесь старыми проблемами! Может, стоит наконец-то проснуться и понять, что дружба и сотрудничество важнее, чем вечные раздор и вражда? Но нет, давайте продолжать жить в прошлом, ссориться и убивать из-за ерунды. Вот это действительно поможет нам все-ем двигаться вперед!       — Мы враждуем не из-за ерунды, — резко бросил Лауренэль, блеснув глазами, — как ты соизволил выразиться. Иные используют наши источники сил ради собственной выгоды, не учитывая наши интересы. Не учитывая нашу историю и не почитая наши верования! Нашей мудрости и знаниям нет равных, они непостижимы, недостигаемы и незримы простым расам. Именно поэтому нас пытаются подчинить своей воле! Враги должны знать, что не все сгибается под натиском их шантажа и силы. Мы, эльфы, дети самого Лукса, те, кто боролся за эти земли, проливая свою кровь, борющиеся с вечным Злом, должны перед кем-то сгибаться? Должны кому-то подчиняться? Подчиняться тем, кто не знает, что такое честь и что такое Война, Алан? Тем, кто сейчас жив благодаря нашим жертвам, нашей крови, нашим телам? Никогда! И ни за что! Наше стремление к независимости и успеху не знает границ и поддается лишь нашей собственной воле!..       — Меня не интересует, — так же резко ответил Алан, — ради каких собственных выгод мы используем ваши источники, но знаю, что нам они нужны для того, чтобы не умереть, продолжить род, выжить! Знаю, что в наших землях их недостаточно, что их катастрофически не хватает — дефицит, представляешь? — даже для столь немногочисленного населения. Маги вытягивают силу уже чуть ли не из груды камней. Ваши же источники безграничны и самовосполняемы. А вы, эльфы, все такие же гостеприимные, дружелюбные и сентиментальные, что готовы усеять стрелами любого, кто приблизится к вашим границам, да так, что бедолагу можно будет спутать с ежом. Так может защемишь свою эльфийскую гордость и спесь между ног, принц, пока за твои эльфийские яйца не взялся я? Кстати, пожалуй, соглашусь с Тико — мы все едины. Яйца у нас тоже одинаково чувствительные.       Они столкнулись взглядами, в тишине испепеляя друг друга яростью и злостью, что могло показаться, будто вокруг них колеблется воздух. Темные глаза Алана облились в огненно-оранжевый цвет.       — В источниках хранится великая сила, ей нельзя пренебрегать! — скрежетнул эльф. — Могущество и тайны этих источников еще не разгадали даже мы. Опрометчивое их использование приведет к Хаосу! Ты даже не можешь себе представить, что произойдет, если эта мощь попадет не в те руки…       — Конечно, мне для этого необходимы непосильные усилия и воображение, чтобы справиться со всеми твоими странными запросами. Если твоя гордыня не соизволит снизойти до простых смертных и немного, самую малость прогнуться, то — увы и ах! — это последняя наша встреча. Зато ты добьешься желаемого — к вашим источниками в самом деле уже никто не притронется и никто не посмеет препираться с вашими интересами. Правда, и вы тоже не сможете разгадать великую силу, что в них хранится. Все узнают, что такое Война, прочувствуют на собственной шкуре, когда клешни Тене’Бирса вонзятся в их мозг, тело, выпустят кишки, уничтожат душу — сделают ничем. Когда придет вечная Ночь, вечное, не поверженное, непобедимое Зло! Когда по останкам низших Людей и высших Эльфов будет ходить одинаково бесчестно и бесцеремонно Тьма, топтать их тела и стирать в порошок кости. Отдал бы тебе низкий поклон за душевный разговор, да, боюсь, хребет треснет. Давно я не отдавал чести. Спина задеревенела.       Алан резко остановился и, развернувшись на пятках, вернулся в компанию отряда, ураганом пронесся мимо Рейлана и Тико и скрылся где-то позади. Лео старался спрятать изумление на лице — никогда он не слышал, чтобы, как он выразился, простые смертные могли так открыто хамить эльфу, да еще и повелителю.       — Я смотрю, — спросил Найл, — разговор не самый душевный был? Алан, не поделишься с нами?       Безликий промолчал, отчасти из-за того, что не хотел случайно наговорить лишнего от ярости, бушевавшей внутри и искажающей лицо. К счастью, под маской этого было невозможно увидеть.       — Ну и ладно.       Найл пожал плечами, не стал долго раздумывать и продолжил тренькать на гитаре в такт окружающим звукам. Лео должен был признать, что тренькал он очень мелодично. Также он заметил, что ритм подстраивался под шаги Эддарда, которые отбивали твердые удары каблуком ботинок и весьма искусно становились аккомпанементом его игры. Рейлан наградил друга строгим взглядом, но ничего не сказал. Ронана слышно не было, но он держался недалеко от главнокомандующего.       Лауренэль жестом подозвал к себе двух эльфов, обменялся с ними кивками и жестами, а после те поспешно скрылись.       — Уайли, — внезапно обратился к главнокомандующему эльф. Беловолосый вышел вперед, сравнявшись с Лауренэлем.       — Слушаю.       — Я поддерживаю ваши намерения и считаю, что мы должны объединить наши силы. Пора пробудиться ото сна и взглянуть в будущее с открытыми глазами. А будущее… — лицо эльфа скривилось, — будущее гниет во мраке, танцует на крае обрыва в бездну. Будущее, наполненное неопределенностью и сложностями, требует от нас совместных усилий и решительных действий. Мир меняется, и нам нужно действовать вместе, оставив позади старые противоречия и разногласия. Во имя мира и процветания.       Рейлан опешил, но быстро собрался:       — Во имя мира… Хотите нам помочь? И… чем-то более, чем пропуск через врата?       — На ваши плечи возлагается великое бремя, ибо от вашего похода зависит, состоится ли война и какого масштаба. В случае вашего… провала, назовем это так, никто не всемогущ, на кону окажутся жизни многих цивилизаций. Я не могу предложить вам многое, поскольку дать больше, чем может ваш маг, я не в силах. Я предлагаю вам несколько моих лучших воинов, что обеспечит вам больше шансов. Не могу дать вам много эльфов, ибо задумка Брэндона была как раз таки в меньшем количестве бойцов, что обеспечивает незаметность, и в этом я его частично поддерживаю. Как ты на это смотришь, Уайли? Какое твое имя?       Рейлан был приятно удивлен искренним предложением помощи от Лауренэля. Не сложно было понять степень участия в этом Алана. Он бросил быстрый взгляд на безликого, на маске которого проявилась самодовольная гримаса. Тот показал ему ладонь с растопыренными пальцами и чуть помахал ей влево-вправо. Хотя Рейлан не выразил своего волнения на лице, внутри него цвела благодарность. Алан это видел.       — Рейлан, Рейлан Уайли, — ответил беловолосый. — Я очень признателен за ваше предложение помощи. Не смею отказаться от такого шанса. Могу я задать вам вопрос?       Эльф кивнул.       — Вы сказали, что не в силах дать больше, чем может дать наш маг. Вы полагаетесь на составленное пророчество или действительно увидели в нем нечто большее, чем просто магическую энергию? Если да — то что?       — Он твой воспитанник? — Лауренэль посмотрел в его глаза. — Я догадался. Те же горящие глаза, осанка, нрав. Не могу дать ответа на твой вопрос, ибо ответа не знаем сами. Он управляет временем, возможно, пространством, конечно, непреднамеренно. Определенно, он способен и на большее, просто пока сам этого не знает или не понял, как этим контролировать. А что ему помогает? Магическое ядро, гены, родословная, сила воли? Известно только времени. Возможно, именно в этом заключается его уникальная сущность, способная перейти границы обыденности и раскрыть свой истинный потенциал. Только время покажет, что из этого выйдет. Только время.       — Благодарю.       — Я направил часть войска в Мирию, Рэвел и Вритраду, — продолжил эльф после минутного молчания. — Наше сотрудничество будет незаметным, но эффективным. Мы будем действовать в тени, возле границ и внутри города. Наша цель — держать врага в неведении, пока не наступит момент, — короткая пауза. — Мы скоро подойдем к вратам.       — Вам стоит известить правителей государств. Они могут неправильно понять внезапное появление эльфов.       — Само собой, — кивнул Лауренэль. — Вам нужно какое-либо вооружение?       — Нет, у нас все есть, благодарю.       Тико слышал разговор Рейлана и Лауренэля, не пропуская мимо ни одного сказанного эльфом слова, но при этом и не отрывал взгляда от города перед собой. Найл стал играть тише — тоже прислушивался. Здесь царили мир и спокойствие. Золотистые лучи солнца слепили глаза, над дорогой восходила утренняя дымка. Тико очаровывала гармония природы и архитектуры, которые были словно неразрывно связаны друг с другом. Но даже в этой идиллической красоте он не терял бдительности. Лео, по видимому, испытывал те же ощущения, что и маг. Профессиональная привычка не позволяла лучнику убрать руки в карманы и заставляла его держать их наготове, несмотря на соблазн извлечь из кармана старый фотоаппарат. Поэтому пейзажи он запечатлевал в своей памяти. Навсегда.       Что касалось Алана, то он, бредя в самом конце отряда, все не мог в пору насладиться просторами вокруг него. На пути он встретил еще пару знакомых ему эльфов, и те с удивлением косились на него, но после улыбались, убедившись, что это в самом деле он. Обменивались несколькими словами и рукопожатиями. Кисти еще плохо слушались его, однако кожа и связки уже не ныли, а запах гнили, стоящий в носу долгое время, выветрился полностью.       — Приношу извинения, — внезапно подал голос Тико, когда вдалеке показались арки ворот, выделяющиеся ярким серебряным свечением, — за бестактный вопрос. Я слышал много легенд, но среди сказок и выдумок сложно найти крупицу истины. Если история врат не хранит в себе чтимых эльфами событий и традиций, могли бы вы рассеять мои сомнения о возведении врат?       Алан с Лауренэлем обменялись взглядами. Алан ухмыльнулся, разведя руками.       — Чтят, однако, — сказал он. — И историю, и события, и традиции.       Эльф ему не ответил.       — Приятно видеть мага, который в состоянии отличать сказки и истину, вплетенные в легенды, — улыбнулся Лауренэль. — Когда-то эльфийские врата были открыты и доступны каждому существу, любой расе. Существовал такой порядок до тех пор, пока магами и алхимиками, возжелавшими овладеть еще большей силой и могуществом, не были уничтожены все наши священные цветы Огейо.       — Мнение, — отметил Тико, — о могуществе которых было столь же распространено, сколь ошибочно.       — Верно, — согласился эльф. — В мире остался лишь один цветок, охраняемый днем и ночью, находящийся под защитой Матери Природы, в глубинах леса, куда еще не ступала нога иного.       Лауренэль смахнул волосы с лица, обнажив уродливый шрам на шее и скуле.       — Ты наверняка слышал о проклятии, наложенном одной из перворожденных эльфиек Огейо Лат на того, кто посягнет на могущество цветка?       — Это выдумка? — догадался маг.       — Однако именно она распространена среди магов.       — А истина?       — А истина, — вздохнул Лауренэль, — проста и открыта, как гладь озера. Поглощённые охотой за иллюзией, никто не видел истину, витающую утренним туманом над поверхностью. Проклятие Огейо Лат — это не просто выдумка, это реальная угроза для тех, кто стремится завладеть могуществом цветка. Магия эльфийки древна и могущественна, и нарушение её заклинания может привести к необратимым последствиям. Маги, которые пренебрегали предостережениями, оказывались в плену силы, которую они не могли контролировать. Великие умы погибали, пытаясь разгадать тайны проклятия, но безуспешно. Огейо Лат оставила свой след в истории, напоминая всем о том, что магия не игрушка, и что за каждым заклинанием стоит своя цена. Во имя сохранения памяти о нашей великой воительнице и во избежание искушения перед цветком эльфы возвели врата, распечатать которые способны только мы сами. «Правда, — подумал Тико. — За каждым заклинанием стоит своя цена. Магия не бывает дешевой. Каждое произнесенное заклинание требует плату — иногда это жертвы, иногда это потеря силы или здоровья. Потому как магия требует не только ума и силы, но и готовности пойти на жертвы во имя мира, во благо кого-то. А далеко не каждый готов и способен платить».       — Благодарю, что рассказали, — улыбнулся маг.       — Никогда не переплачивай, — внезапно вставил Ронан, собрав на себе заинтересованные взгляды. — Маги всегда должны помнить о балансе сил и жертв, о своей ответственности за каждое произнесенное заклинание. В глубине души каждый из нас должен, но, увы, не обязан быть готовым платить, но цена никогда не должна превышать значимость.       — Воистину, — ответил Лауренэль, взгляд его был задумчивым. — Баланс сил и жертв, ответственность за свои действия…       Очень скоро, пройдя сквозь лесную аллею, усаженную с одной стороны туями, а с другой — могущественными дубами, отряд оказался у легендарных врат. Шумела вода, каскадом падающая откуда-то сверху, казалось, что прямо из кроны дубов. Посеребренные арки, обвитые лозой, скрывались в листве деревьев, но от этого менее величественными не становились. Вокруг скопился не один десяток эльфов, их сверкающие доспехи и изящные луки создавали впечатление неприступной стражи.       Сквозь полупрозрачную пелену уже можно было увидеть лес извне, пугающий и вселяющий своим обликом в сердце трепет. Хорошо виднелся тракт, уже протоптанный путниками прошедших лет, уходящий вдаль, в неизвестность. Кроны деревьев шевелились — быть может, от ветра, а возможно — от существ, скрывающихся в них. Иногда пробегала тень или доносился странный звук, заставляя сердце замирать от волнения. Тико засмотрелся, пытаясь рассмотреть какое-либо неестественное движение, отчего не сразу заметил их дальнейших попутчиков и своего коня, подошедшего к нему со спины.       Громкий фырк прямо в ухо заставил мага вздрогнуть и оторвать взгляд от врат. Тико мог догадаться, что духовный отец Рейлана тоже здесь когда-то был и выходил во внешний мир, также можно было догадаться, что он был известным воином и прославленным командующим. Только причины и исход его похода магу не были известны, что вселило в него некоторые тревожные мысли. Рейлан же не выглядел озабоченным по этому поводу. Он осмотрелся вокруг, окинул взглядом отряд. После взглянул на трех эльфийских воинов, тоже облаченных в кожаную экипировку, чем-то похожую на их, с внушающими сверкающими луками и полными стрел колчанами за спиной. Общее внимание привлекло то, что у одного из них был хвост, почти касающийся травы. Полукровка. Воины дали клятву, после чего пожали руку своего нового лидера, готовые следовать за ним в битву и в огонь.       — Возможно отправить от вас письмо Брэндону? — спросил Рейлан, обратившись к Лауренэлю, на что тот кивнул. Уайли быстро написал что-то на последней странице своего ежедневника, после чего вырвал ее, сложил треугольником и отдал эльфу. Лауренэль поднял руку над головой, и в этот же миг к нему подлетела черно-белая птица размером с человека, выхватила письмо из пальцев и исчезла, сверкнув молниями, так же неожиданно, как и появилась. За это мгновение можно было увидеть отсутствие левой ноги существа.       — Фир? — внезапно спросил Алан, слишком эмоционально, чтобы это осталось без внимания. Члены отряда удивленно переглянулись, потому как до этого момента эмоций, кроме высокомерия или сарказма, из-под маски безликого было не услышать.       — Да, это он, — подтвердил эльф, на что Алан ответил искрой глаз. Неподдельная радость. Это сложно было увидеть, если не смотреть прямо на его лицо. А этого не делал никто, кроме Лауренэля, который тоже улыбнулся. Будто боец наконец обрел интерес к чему-то в этом мире.       Тико, в отличие от остальных, быстро сообразил, что Фир — это кличка птицы, учитывая, что только что видел не кого иного, как импундулу. Птичий луч, птица, которая с помощью крыльев и когтей способна вызвать гром и молнию. Другое — откуда эту кличку знает Алан, и почему появление птицы вдруг вызвало у него такое волнение? Маг лишь поднял глаза на безликого, словно пытался в его облике найти ответы на скопившиеся вопросы. Тщетно. Он уткнулся в деревянную маску, не пропускающую ничего. Ничего, кроме паршивой ухмылки и саркастических гримас.       — Не пытайся, — вдруг сказал Лауренэль, появившись рядом с магом. — Ты не сможешь найти ответы на свои вопросы, сверля его взглядом. Даже мы до сих пор задаемся парочкой. Лучше просто выброси их и не угнетай себя. Думай о себе. Ты должен научиться контролировать свои силы. Это может сыграть против тебя. Помни об этом.       — Приму во внимание, — ответил в небольшом смятении Тико.       Рейлан объявил об уходе, и отряд вместе с эльфами оседлали лошадей. Тико не дожидался, пока Агат склонится, и за секунду оказался на его спине, погладив по гриве. Когда Рейлан уже сидел на коне, Лауренэль передал главнокомандующему нечто, завернутое в эльфийскую ткань. Он с удивлением взглянул на отданный ему предмет, но после поспешно спрятал его в один из карманов на бедре.       — У вас осталось менее минуты, чтобы пройти во внешний мир, — прозвучало холодное предупреждение Лауренэля. Он выкрикнул речь и вдруг, с глухим треском, в воздухе возникла яркая вспышка, и пелена, ведущая в Шепчущий лес, стала рассеиваться.       Агат поравнялся с конем Рейлана, и вместе они молча рысью прошли сквозь врата. Легкая прохлада окутала их тела, когда лошади коснулись почти рассеявшейся пелены. За ними последовали и остальные члены отряда, осторожно проходя сквозь едва видимую преграду. По ту сторону свет оказался приглушен кронами деревьев, и отряд оказался в полумраке.       Вслед за Тико и Рейланом остальные медленно двинулись вглубь леса, окруженного молчаливыми тенями и шепчущими голосами древних деревьев. Когда маг оглянулся назад, врат на месте уже не было.