my strange addiction

В Авидье ночью никогда не бывает тихо, но это единственный шум, который не вызывает у Тигнари беспокойства, скорее наоборот даже, успокаивает нервы. Он часто уходит в лес ночью, чтобы привести мысли в порядок, когда вечерняя деревенская суматоха не даёт сосредоточиться. Иногда даже крошечная деревенька на окраине леса для него становится слишком шумной. Кончик уха подрагивает всякий раз, когда его касается ветер: он сегодня такой приятный, не душный и влажный по обыкновению, а свежий и прохладный, такой, что даже пальцы немного мёрзнут, если быть снаружи слишком долго. Он ворошит листву раскидистого дерева, на верхней ветке которого Тигнари сейчас сидит, прислонившись к стволу спиной, и этот звук распутывает клубок мыслей и забот, которые тяготили его весь этот длинный день. Отсюда прекрасный вид: глубже в лесу, вдали от огней города и деревень, сквозь крону видно ночное небо, усеянное яркими звёздами. У подножия холма журчит вода, щебечат птицы, стрекочут сверчки. Нигде больше Тигнари не чувствует себя так правильно и так спокойно, как здесь. Природа отвечает ему взаимностью и тянется к нему в ответ, так, будто он последний кусочек пазла, который делает её целостной. Тигнари откидывает голову, опирается ей о ствол и прикрывает глаза, позволяя ветру окончательно украсть его мысли на эту ночь. Спокойствие длится меньше, чем он планировал. Чуткий слух быстро улавливает постороннее движение неподалёку на том же дереве, неестественный шорох веток указывает на то, что за ними точно кто-то или что-то есть. Тигнари инстинктивно берёт в руку лук и заряжает стрелу. Нежданный загадочный гость являет себя спустя долгие несколько секунд, и Тигнари выпускает стрелу в его направлении, ещё пару секунд спустя благодаря Архонтов за то, что промахнулся. — Ну что за тёплый приём, — из листвы показывается белая макушка, и Тигнари бы даже решил, что это выглядит уморительно, произойди оно в другой ситуации, — Что случилось с лучшим снайпером в Сумеру? Это было даже не близко. — Сайно? — Тигнари опускает свой лук. — Ты что здесь делаешь? Или, резоннее будет спросить, ты как вообще меня тут нашёл? Сайно взбирается к нему на ветку, отряхивает с плеч и плаща невидимые пылинки и выпрямляется, отвечая просто: — Знать всё обо всех — моя работа. Его лицо нечитаемо, но в голосе — нескрываемая улыбка и озорство. Кто-то в хорошем настроении сегодня. — Я тебе уже тысячу раз велел не подкрадываться ко мне и не выпрыгивать внезапно, м? — Тигнари сердито тычет его в щёку и убирает из волос застрявшие листья и веточки. — Я велел или не велел? Пристрелю тебя когда-нибудь случайно и даже не заплачу. — Хорошо, пристреленным тобой я согласен быть и бесплатно. Тигнари останавливается, переводит на него взгляд и моргает. Медленно и красноречиво. Под таким строгим осуждением сдаётся даже генерал Махаматра: отводит глаза в сторону, опустив голову, и произносит маленьким шрифтом: — Извини. Вдобавок к этому, и без того миниатюрный Сайно в своём широком плаще и без величественного головного убора всегда кажется Тигнари в несколько раз меньше. А из-за влажности леса его волосы подвиваются и пушатся (Тигнари был здесь, и ему требуется внушительное количество уходовых средств, созданных им же самим, чтобы поддерживать волосы и шерсть в опрятном состоянии), и от этого Сайно для него становится похожим на грозовую тучку. Даже при всём желании, Тигнари не смог бы на него по-настоящему злиться. Он вздыхает и качает головой, оставляя позади эту тему и свою академическую строгость. — Возвращаясь к моему первоначальному вопросу: что ты тут делаешь? — Соскучился. Его ответ застаёт Тигнари врасплох. Часть его борет в себе желание протянуть руку к лицу и проверить, нет ли у Сайно температуры и не наступил ли он опять босыми ногами в какую-нибудь ядовитую колючку, потому что Сайно придумает тысячу и одну отговорку своему присутствию в лесу и своему желанию увидеться с ним, но только не скажет прямо, что он скучал. Даже когда это слишком очевидно. В таком случае, возможно, Сайно не хочет, чтобы он знал истинные причины своего присутствия? Допрашивать дознавателя — бесполезно, поэтому уже во второй раз за этот вечер Тигнари закрывает глаза на его выходки. Его молчание, очевидно, затянулось, потому что Сайно говорит снова: — Но если я помешал твоему отдыху, я могу уйти. Тигнари знает его слишком хорошо к этому времени, чтобы упустить разочарование и зарождающуюся вину в его голосе. Тигнари протягивает к нему руку и убирает за ухо чёлку, спадающую на правый глаз, гарантируя полное внимание Сайно на себе, наслаждаясь усиливающимся румянцем на естественно розовых щеках. Его голос — ласковый шёпот, посылающий Сайно мурашки по позвоночнику: — Нисколько, не неси чепухи. Я всегда рад тебя видеть. И к тому же, я тоже по тебе скучал.