***
— Бля буду, тренер, я травку с десятого класса не курил! А даже если и так, вы реально думаете, что я бы пришел на тренировку обдолбанный?! Учиха Мадара смотрел на Хидана с привычной отстраненностью, но было видно: он на пределе. Вена у него на лбу так красноречиво вздулась, что становилось жутко. — От тебя дурью несет за километр, — все еще сдержанно произнес Учиха, но совсем несдержанно шагнул на Хидана. — За идиота меня держишь? Он шумно выпустил сквозь вытянутые губы струйку воздуха и провел рукой по своему пепельному зализу. — Тренер… — Я предупреждал: никакой наркоты, — строгость в голосе Мадары приобретала все более негативную окраску и грозилась смениться на гнев. — И ты знаешь, я никому не даю поблажек. Больше не приходи в мой зал, если предпочитаешь ловить кайф от травки, а не от собственного превосходства над противником, оправданного регулярными тренировками тела и разума. — Да не ловил я кайф, тренер, вы мне даже слова сказать, блин, не даете! — упорно не сдавал позиции Хидан. — Я просто… — он вдруг смешался, снова дотрагиваясь до своих волос. — Просто «что»? — Ну… короче, сбыть ее собирался. Учиха показательно усмехнулся, перенося вес тела с одной ноги на другую. — Так значит, ты не употребляешь, а «просто» торгуешь травкой? — Скажете тоже… «торгуешь», — Хидан на свою беду вторил усмешке Мадары, следом наткнувшись на его пристальный прищур. — Я не барыга, отвечаю. Знакомый попросил передать парням одним пару пакетиков, а трава эта воняет так, что хер потом отмоешься. Я просто пацанам помочь хотел, мне самому это ваще никуда не уперлось. Учиха вздернул брови, переваривая оправдательную речь своего воспитанника. А делал он это неспешно, будто намеренно заставлял его понервничать. — Помочь — это хорошо, — Мадара заметно смягчился, исподлобья сканируя спортзал. — Тогда позволь я тебе тоже кое-чем помогу. Инузука! Отвлекаться от тренировки Киба ненавидел: предпочитал полностью отдаваться процессу от начала до самого конца. Обычно боксеры начинали тренировку с разминки и прыжков со скакалкой для развития выносливости, координации и укрепления мышц и связок, а уже после этого из раза в раз доводили до автоматизма элементы боя — удары, нырки, уклоны, передвижение по рингу. «Бой с тенью», спарринги, отработка ударов на груше или лапах — неотъемлемая часть любой тренировки, но если делать упор лишь на эти составляющие, то превзойти противника не выйдет. Тренер не зря всегда говорил: «если поставить одного боксера, который ежедневно прыгает на скакалке пятнадцать-двадцать минут против другого — того, что работает с весами каждый день, первый легко превзойдет второго. Это баланс, это ловкость и контроль». Обыватель решит, сила боксера — в руках, но это заблуждение, и Киба сам когда-то с этим столкнулся. А потом и скакалку полюбил, и тренировку на ноги. Собственно, с Мадарой было трудно в это все не влюбиться. Киба совершил очередное выпрыгивание с диском для штанги и, коротко глянув на Сасори, что самозабвенно тренировался рядом, отыскал глазами Учиху. Отерев влажный лоб перебинтованным запястьем, он уронил спортивный снаряд на пол и зашагал к тренеру. — Звали? — выдавил Инузука, старательно пытаясь восстановить дыхание — завершающий подход одного из упражнений он делал уже на последнем издыхании. — Звал. Отдышись сначала. Киба кивнул и, упершись руками в колени, глубоко выдохнул через рот. Он не сразу заметил рядом Хидана, что хмурился попуще тренера, а когда пересекся с ним глазами, резко выпрямился. Нехорошее им, однако, завладело предчувствие… — Давай на ринг, Инузука. Встанешь с Хиданом. — Да хорош уже, тренер! — мгновенно отреагировал виновник намечающейся заварушки. — Захлопнись, — скомандовал Мадара и указал большим пальцем себе за спину — прямиком на пустующий ринг. — Вперед, Киба. Не тяни время. Он растерянно мотнул головой, оттянув на себе мокрую от пота майку. — Только не говорите, что… — Будете биться до победного. Потяжелевший взгляд Инузуки мгновенно метнулся к Хидану, что грязно выругался от досады. «Биться до победного» на языке тренера означало драться до тех пор, пока кто-нибудь не потеряет сознание, а не просто собьет своего противника с ног. Это не спарринг, где партнеры помогают друг другу выявить ошибки и отточить технику. Это настоящий бой, где есть только один победитель. Такие профилактические меры Учиха использовал редко: его нужно было хорошенько разозлить, чтобы до этого дошло. Киба уже когда-то дрался с Хиданом, и это было жестоко. Они оба тогда отличались тем, что напрочь теряли над собой контроль, и в том числе по этой причине Мадара ставил их вместе. Кровища, гематомы, двухдневная рвота от неслабой встряски черепушки — все это до сих пор порой всплывало в памяти тогда еще неопытных боксеров. Травмы, конечно, давным-давно зажили и больше не давали о себе знать — видно, им обоим повезло родиться в рубашке. Но вот повторять этот поучительный опыт не очень-то хотелось, хотя бы потому, что толку от этого не было никакого. Одно дело драться ради денег, а другое — просто так калечить своего же друга. — Почему я? — осмелился поинтересоваться Киба. — Перечить мне собрался? — вскинулся Мадара. — Делай, что сказано. Весь его вид говорил о том, что спорить бесполезно. Можно, конечно, просто развернуться и уйти, но в таком случае, обратной дороги уже не будет. Сказано — сделано. И хоть убейся. — Ты что натворил, засранец? — прошипел Инузука, приблизившись к Хидану в упор. Догадался, где собака зарыта. — Травкой балуемся, — деловито отчеканил Учиха, скрещивая руки на груди. Инузука злостно поджал губы, мысленно обложив друга трехэтажным матом, и впился в него глазами, сквозь черноту которых прослеживались разочарование и усиливающийся с каждой миллисекундной гнев. Однако Киба недолго сверлил Хидана своим взглядом и, судорожно хватая призрачную надежду за хвост, снова повернулся к Мадаре. — Тренер, мне ж на работу сегодня, — излишне мягко заговорил он, на самом деле, даже не пытаясь переубедить Учиху. — Как я с разбитой рожей-то пойду? — Нечего на меня так смотреть: щенячьи глазки бабе своей будешь строить. Это не мои проблемы, Инузука. Работай. — Тренер! — Хватит канючить! — прогрохотал Учиха, дернувшись в сторону раскрывшего рот Хидана. — Вышли и показали мне достойный бой! Живо! Киба прошел к рингу первым, едва заметно задев друга плечом. Мадара же совершил пару шагов назад, ожидая, пока Хидан не сделает то же, что и Инузука. — Вот сволочь… — нагибаясь, чтобы переступить через ограждение, пробормотал Киба и обернулся к Хидану. — Че за прикол? Какая, нахер, травка? Совсем уже крыша поехала? — Да не курил я, — проследовав за Кибой, вновь стал отнекиваться он. — Ты же знаешь, я даже бухой давно таким не грешу. И без того дел до пизды. Инузука потряс руками и стал разминать шею, двигая ею во все стороны. — Какая разница, если мы здесь? — он густо нахмурился, выставив вперед указательный палец. — Слушай сюда, козлина: по лицу не бить, понял? Не хватало еще, чтобы из-за такого урода, как ты, меня с работы спустя две недели вышвырнули. — Может, тебе еще поддаться? — съязвил Хидан, сбросив с плеча рюкзак и тут же опустившись на корточки. — Я, конечно, накосячил малек, но подставляться не буду. Тренер меня потом с говном сожрет. Киба пыхтел, как паровоз, стоя у друга над душой, пока тот вытаскивал из рюкзака бинты, чтобы намотать на руки. Вот подстава, а… Не, ну это он ему однозначно еще припомнит. — Долго я должен ждать? — крикнул Мадара, и Хидан быстренько избавился от рюкзака, скинув его вниз носком обуви — успел наспех натянуть потрепанные жизнью боксерки. Обстановка в зале заметно переменилась. Пусть Учиха и не во всеуслышание объявил о поединке своих лучших учеников, однако те, кто находились неподалеку и невзначай грели уши, быстренько оживились: побросали свои занятия, как если бы они ничего для них не значили, и устремили глаза к рингу. Особенно заинтересовались еще совсем зеленые ученики Мадары, которые кроме уличных драк пока больше ничего путного не видали. — Прости, братанчик, — несколько раз подпрыгнув на месте, бросил Хидан и стал понемногу передвигаться по рингу. — Почаще ставь блок — может, пронесет. Потянем время, а там, глядишь, тренер и перебесится. Киба покачал головой и, встряхнув кулаками, скривился. — Ну ты и мразь. — Отсоси. Первый удар не заставил себя ждать: Инузука в своей манере двинул правой резко, без замаха, но Хидан сразу же ушел в защиту. Киба поступил так же — знал, что не он один давно усвоил: после защиты, как правило, следует нападение. Пригнувшись, Инузука на забитых ногах переместился чуть правее, и удар Хидана попал в блок. Беда в том, что они хорошо знали друг друга. Знали слабые места, любимые приемы и то, чего, напротив, предпочитали избегать. Здесь даже намеренно время тянуть бессмысленно — этот бой и без того затянется. — Стоп! Уже было решив не мелочиться и выдать сразу серию ударов, Киба замер на месте, предусмотрительно не сводя глаз с Хидана. Они кивнули друг другу и, убедившись, что никто из них не воспользуется случаем, дабы втихомолку нанести какой-нибудь сокрушающий выпад, синхронно повернулись к тренеру. А Мадара и не взглянул в их сторону. Стоял себе, морщился, как будто все здесь враз сняли с себя обувь и превратили зал в газовую камеру, и тыкал указательным пальцем в дисплей своего мобильника, как истинный представитель предпенсионного возраста. Буркнув что-то себе под нос, он раздраженно сунул телефон в карман черной олимпийки и, срываясь с места, стремительно зашагал в сторону тренерской. — Эй, тренер! — прокричал Хидан, схватившись за ограждение ринга в виде натянутых канатов, обернутых мягким защитным материалом. Мгновенно потеряв Учиху из виду, он обернулся через плечо. — И куда он съебался? Киба передернул плечами. Чтобы Мадара и остановил бой, едва тот начался? Вообще не в его стиле. — Пиздец, я только стал во вкус входить, — недовольно запричитал Хидан, нервно подергивая ногой. — Я тоже, — нехотя признался Инузука. Водился за ним грешок — заводиться с пол-оборота. Правда, до того, чтобы действительно разозлиться и поставить себе цель уничтожить противника, дело не дошло. Все-таки, в родных стенах спортзала звереть не привык. Да и на кого зубы скалить? На Хидана? Разумеется, хотелось хорошенько преподать ему урок, однако травмировать — совсем нет. А уж подставляться самому и подавно. — Слышь, молодой! — Хидан окрикнул встрепанного мальчугана, что с открытым ртом нетерпеливо ждал от взрослых дядек хлеба и зрелищ. — Поди-ка сюда! — Чего тебе? — огрызнулся тот, но все же подошел к рингу, высокомерно вздернув подбородок с парой заметных подсохших ссадин. — Тебя по асфальту мало таскали? — кивнув на его физиономию, сморщился Хидан. — Откуда вы такие борзые, недоноски малолетние? — Говори, че хотел, или отвали, — злобно насупился парнишка, заставив Кибу удивленно вскинуть брови и ощутить острое желание надавать ему по его торчащим ушам. — Сучонок, ты ж за свой базар рано или поздно так отхватишь — мать родная не узнает, — Хидан покачал головой и цокнул языком, мысленно уговаривая себя не поливать мальчишку словесными помоями. — Ты давай это, иди-ка глянь, че там тренер делает. Мигом. Мальчуган попятился, ошарашено разинув рот. — Ага, щ-щ-щас! — он в возмущении хватанул себя за горловину футболки, снова отшагнув назад. — Я че, похож на самоубийцу? — Быстро метнулся, я сказал! — Хидан выбросил руку вперед — туда, где потерялся Мадара. — Если я отсюда выйду, то только чтобы задницу твою тощую надрать, понял? Мамка если мало пиздит, я с радостью сверху навалю! Пошел и сделал, че говорят! Парнишка кряхтел, пыхтел, сжимал кулаки, тем самым демонстрируя старшим свое негодование, и это все, что он мог себе позволить. За неимением других вариантов, он развернулся и без преувеличения «метнулся» к тренерской. — Помянем пацана, — устало выдохнул Киба, и они с Хиданом в унисон рассмеялись. Теперь точно весь настрой растеряют… И как тут биться до победного? Благо, долго ждать парнишку не пришлось: то ли угрозы Хидана на него так подействовали, то ли его самого любопытство пробрало, но он действительно вернулся быстро — растерянные бойцы даже распереживаться за его судьбу не успели. Он подбежал к рингу и, схватившись за канат, ловко забрался на самый край. — Ну, че он там? — нетерпеливо вопрошал Хидан. Мальчишка навалился на ограждение и чтобы понадежнее было, зажал канат подмышками. — В тренерской его нету. — В смысле? — Хидан приблизился к своему собеседнику, сведя брови к переносице. — А где он тогда? — Ушел, — пожал плечами парнишка, отчего едва не повалился назад, вовремя успев схватиться за канат. Киба с Хиданом медленно повернулись друг к другу и с единогласным «блять!» задрали головы к потолку. — На понт нас, значит, взять решил, пиздобол старый! — сокрушался Хидан, едва не вгрызаясь в ограждение зубами. — Пиздец, — поддержал его Киба. — Зря только время потерял. Вся треня насмарку. — Ладно, — Хидан хлопнул друга по плечу, как будто не из-за его выходки они тут протелепались почем зря, — пошли в качалку хоть сходим, — он присвистнул и, подняв руки вверх, оглушительно хлопнул в ладоши. — Але, народ! Расходитесь! Кина не будет! Инузука спрыгнул вниз, игнорируя заинтересованные взгляды других спортсменов. Не дожидаясь Хидана, он направился в спецзону с тренажерами, где как раз пропадом пропадал Дейдара. Впрочем, как и всегда. — Че там у вас за кипишь? — спросил он Кибу, принимая сидячее положение на скамье для жима лежа. — У тренера кукуха окончательно съехала, — с усмешкой ответил подоспевший Хидан, выхватывая из рук Инузуки бутылку с водой и искоса поглядывая на Дейдару, что энергично разминал запястья. — Ну, как успехи, Арни? — А ты без подъебов жить не можешь, да? — пробурчал он и, соскочив со скамьи, прошел к напольным весам в дальней части комнаты. — Вот щас и узнаем. Киба заинтересованно смотрел на циферблат весов, покуда затаивший дыхание Дейдара, напротив, боязливо зажмурился. Но когда интерес все же взял над ним верх, он медленно опустил глаза на замершие цифры и разочарованно застонал. — Да ну твою ж ма-а-ать… — Че там? — поинтересовался материализовавшийся рядом Хидан. — Ни грамма, блять, не набрал! — Дейдара сошел с платформы и яростно всплеснул руками. — Сука! — Да брось ты так расстраиваться… — осторожно произнес Киба, исподлобья наблюдая за беспокойными метаниями друга. — Раз на раз не приходится. Сегодня не набрал, а через недельку уже результат покажется. — Пошел ты! — истерично рявкнул на него Дей. — Легко тебе говорить, ходячий кусок мяса! — Не, ну мы тут все от зари до зари ебашили так-то, — вступился за Кибу Хидан. — Кто виноват, что ты по сути своей голимый суповой набор? — Он прав, — сдержанно рассудил Инузука. — Набор веса зависит от телосложения, все сугубо индивидуально. Предлагаю просто отбросить идею превратить себя в долбанного культуриста, ты и так в хорошей форме. — Вот-вот. Патлатый порой дело говорит. Ты кого впечатлить-то хочешь, гомункул? Пидоров из качалки напротив? Киба прыснул. Не сдержался, когда побагровевшее лицо Дейдары увидел. — Я тебе вот че скажу, — деловито начал Хидан, — бабы щас на бицепсы не ведутся. Этим уже никого не удивить. Запомни раз и навсегда: главное то, что в штанах, брат. — Это ты щас про свой член? — скривился Дей. Он горделиво вздернул подбородок, улыбнувшись на одну сторону. — Про него родимого. — Так он у тебя среднестатистический. Чем кого удивлять собрался? — Ты мозгами-то своими куриными пораскинь, дебилоида кусок. Важно уметь правильно им пользоваться. — Кто о чем, а этот озабоченный — о своем хере, — Дейдара махнул на все рукой и вернулся к скамье для жима. — Киба, подстрахуй, а? — Давай. — Дей, — Хидан остановился рядом со скамьей, куда уже улегся его друг, — ты не в курсах, почему сегодня тренер опять не в духе? Дейдара рывком сел, придвинувшись поближе к краю, и поманил к себе Хидана. — Прикинь, ему опять этот названивает, — он закусил губу, воровато оглядевшись по сторонам. — Ну, бывший. — Тихо ты, — шепнул Хидан, что уже опустился подле Дея. — Не вздумай только имя его ляпнуть. Тут даже у стен уши есть. — Теперь ясно, — вклинился в диалог Инузука, нервно покусывая нижнюю губу. — Знал бы раньше — сюда еще, как минимум, пару дней бы не совался. — Вот че ему от него надо? — задумчиво пролепетал Дейдара, переводя взгляд от Кибы к Хидану и обратно. — Столько лет прошло… Ебанись. Парни предпочли смолчать, мимолетом переглянувшись между собой. Развивать эту тему здесь было бы опрометчиво: еще услышит кто… А если сплетни до тренера дойдут, то мало не покажется. Да и чисто по-человечески не хотелось лезть к нему в душу грязными сапогами и давить на больную мозоль. С последним он и сам хорошо справлялся. После взвешивания Дейдара всерьез разозлился. К тому же, Хидан, как всегда, подбросил дровишек в пылающий костер его крайней степени негодования, отчего он налег на упражнение со штангой с удвоенной силой. Идея, конечно, так себе: в таком деле переусердствовать можно запросто, а последствия потом разгребать замучаешься. Но Дейдару такими предостережениями было не урезонить, так что Кибе только и оставалось, что бдеть, в полной боеготовности стоя позади скамьи. Дейдара уже было собирался закончить последний подход, как перед завершающим жимом в его светлую голову взбрело сделать еще одно повторение. И едва он по всем правилам на выдохе взялся поднять штангу, в кармане шорт Кибы неистовым визгом разразился телефон. — Держу, — Инузука вовремя среагировал, и грудная клетка Дейдары, к счастью, осталась целой. — Выруби уже свой гребаный сотик! — сдавленно бросил горе-культурист, обхватывая подрагивающими ладонями обтянутые тренировочными лосинами колени. — Угомонись ты, — поморщился Киба и отошел в сторонку, выуживая смартфон из кармана. Он остановился подальше от друзей и, глянув на дисплей, настороженно нахмурился. Хината Хьюга. — Слушаю, — в самый последний момент ответил Инузука, опершись на поручень беговой дорожки. — Добрый день, Киба, — прозвучало в динамике. — Это Хината. — Да, я понял, — снова отозвался он. — Добрый. — Вы сейчас свободны? Киба помрачнел, принимаясь ковырять ногтем трещинку на прорезиненном поручне. — У вас изменились планы? — избегая прямого ответа на вопрос Хьюги, следом вопрошал он. — Не совсем, — она замолчала, и как только Инузука задумался о неполадках со связью, подала голос. — У меня есть для вас одно поручение. Мне нужно, чтобы вы кое-что купили. Киба поймал себя на мысли о том, что Хината за этот непродолжительный разговор сказала ему куда больше, чем за вчерашний и позавчерашний дни. Уголки его губ невзначай дрогнули. Забавно. — Прямо сейчас? Она тяжело вздохнула. — А это проблема? — Дело в том, что я на другом конце города, и мне еще нужно забрать машину, — натянуто проговорил он, коротко обрисовав ситуацию. — Ничего, я подожду. — Хорошо, — Киба переложил мобильник в другую руку. — Так что вам нужно? Хината молчала. Просто раздражающе долго молчала, и лишь ее неровное дыхание терзало динамик телефона Кибы. Однако Хьюга таки решила ответить. Громко втянув в себя воздух, она, наконец, выдала неожиданное: — Тест на беременность. Он опешил, заторможено обрабатывая полученную информацию. Принято считать, что молчание — знак согласия. Но сковавшее Кибу безмолвие говорило вовсе не об этом. — Вы меня слышите? — Д-да, простите, — он тряхнул головой, следом запуская ладонь в волосы. — Вы сказали… — Киба огляделся и, чуть сгорбившись, еле слышно уточнил: — тест на беременность? — Я так и сказала. Что непонятного? Да всё! Так и сказать? Инузука поджал губы, искренне надеясь, что тон его голоса не слишком переменился, и Хината не найдет в его словах ничего предосудительного. — Если честно, я не очень в этом разбираюсь… — признался он, как будто это и без того было неясно. — Просто купите мне тест на беременность. Любой. Прямо сейчас. Инузука пораженно раскрыл рот, когда последняя реплика Хинаты резко оборвалась и сменилась чередой коротких гудков. — Бросила трубку, — уставившись на телефон у себя в руке, констатировал он. — Что за… Охренеть! — Ты че там закрысился? — подкравшись к Кибе сзади, полюбопытствовал Хидан. Он отмахнулся, заталкивая телефон обратно в карман. — Да с работы звонили. — Долг зовет? Усмешка Хидана стремительно подталкивала Инузуку к краю, и он с трудом сдержался, чтобы не выплеснуть на него все свое откровенное недовольство сложившейся ситуацией. Нет, это вообще нормально? Он, вроде, телохранителем нанимался, а не личным ассистентом. И что эта высокомерная девица учудит в следующий раз? Велит ему покупать ей тампоны? Или еще чего похуже? Хотя, что может быть хуже этого? Кибе было нетрудно заскочить в аптеку и купить что-то наподобие, если бы об этом попросила его женщина. Он бы, как минимум, был причастен к тому, для чего этот тест, собственно, и понадобился. В чем проблема стерпеть до вечера и купить его самой? Какая необходимость поручать это своему телохранителю? Проклятье! — Бывайте, пацаны, я пошел, — короткий взмах руки — и Инузуки как не было. — А тренировка? — бросил ему в спину Дейдара. Киба ничего не ответил. На ходу попрощался с Сасори и парочкой знакомых парней, после чего нахрапом ворвался в раздевалку. «Просто проглоти это, чувак, — уговаривал себя он, немного погодя остановившись у входа в аптеку. — Тебе немного нужно продержаться. Еще чуть-чуть — и все закончится. Думай о деньгах, думай о деньгах, думай о деньгах…» Вздрогнув от звукового сигнала датчика, оповещающего о приходе посетителей, Инузука обернулся к дверям и нарочито медленно двинулся к витринам. Вдоволь осмотревшись, он подтянул ткань брюк на коленях и наклонился к самой нижней полке, где были выставлены средства контрацепции, а заодно и то, что помогло бы выявить последствия пренебрежения оными — проклятущие тесты на беременность. — Я могу вам чем-то помочь? — справилась улыбчивая провизор, что уже какое-то время наблюдала за озадаченным мужчиной. Он выпрямился, отвлекшись от разглядывания витрины. Напускная улыбка нисколько не изменила замешательства на лице Кибы — лишь исказила его тонкие черты, превращая в недовольную гримасу. — Э-э-м, да, пожалуй, — он невольно отпустил какую-то неестественную усмешку, придвигаясь вплотную к кассе. — Мне нужен тест. — Я полагаю, на беременность? — учтиво вопрошала молоденькая работница аптеки с миловидным белокурым хвостиком на макушке, оценивающе поглядывая на своего покупателя. Инузука кивнул. — Какой вам нужен? Стрип-тест, струйный, электронный? Что? Киба в недоумении помотал головой, после чего на его физиономии застыл нескрываемый ужас. — Я… — он вцепился зубами в нижнюю губу, чуть ли не прокусывая ее до крови. Немного помедлив с ответом, Инузука поднял глаза на провизора. — Может, вы посоветуете, какой лучше? Она тихо хихикнула, оттолкнувшись от кассовой стойки. — Хорошо, я сейчас что-нибудь для вас подберу. Киба отвернулся, досадливо закусывая костяшки пальцев и стыдливо зажмуриваясь. Он мало знал о неловкости, но то, что происходило с ним прямо сейчас… Нет уж, спасибо. Лучше всюду распихать презервативы на все случаи жизни, чем потом вот так стоять и краснеть от смущения, что, благо, плохо прослеживалось на его загорелом лице. Причем, смущался он даже не столько от самого факта покупки теста на беременность, сколько от навязчивых мыслей, что напрашивались сами собой. Почему-то Киба не думал, что у Хинаты кто-то есть, а тут на тебе: открылись самые откровенные подробности ее личной жизни. Вот оно ему надо? А что, если она беременна? Это же двойная ответственность! Киба яростно помотал головой: нет-нет, на такое он точно не подписывался. Не дай Бог что — Хиаши Хьюга с него три шкуры спустит: и за дочку, и за ее будущего отпрыска впридачу! — Вот, пожалуйста, — голос провизора очень кстати лишил Кибу возможности и дальше строить всяческие безрадостные предположения. Она положила на стойку коробочку с тестом и обратилась к кассовому аппарату. — Что-нибудь еще? Презервативы. Много. Очень много презервативов. — Нет, спасибо. Оплата картой. — В первый раз папой станете? — разворачивая к Инузуке терминал, без злого умысла поинтересовалась фармацевт со все той же бессменной улыбкой. Киба низко рассмеялся, прикладывая карту к считывателю, а когда столкнулся с девушкой взглядами, вмиг посерьезнел. — Со мной такое точно впервые. — Понимаю. Что ж, удачи, — отозвалась она и придвинула покупку Инузуке. «Ультрачувствительный. Точность 99,9%» Киба швырнул упаковку с тестом на пассажирское сидение и звучно хмыкнул: — Девяносто девять и девять процентов вероятности, что я сольюсь раньше, чем планировал. Добираясь до жилища семейства Хьюга, Киба старался ни о чем не думать: ни о закидоне тренера, ни о Хинате с ее бесцеремонными поручениями, ни даже о грядущем визите к своей матери. Он просто сделал музыку погромче и, качая головой ей в такт, благополучно забывался. Однако когда Инузука припарковался у кованых металлических ворот внушительного особняка депутата, все то, от чего он открещивался по дороге, штурмом ворвалось в его кристально чистое сознание. Киба открыл журнал вызовов, ткнул на первый в списке и приложил смартфон к уху. Несколько мучительно долгих гудков — и Киба услышал недовольный отклик Хьюги. — Хината, я подъехал. — Зайдите. Опять трубку бросила — никакого уважения. Он поморщился и, убрав телефон в карман брюк, потянулся к соседнему сидению за заветной коробочкой, снова бегло разглядывая ее: тест все еще оставался ультрачувствительным, гарантировал точность результата на все 99,9% и вынуждал Кибу проклинать все на свете. Однако рассиживаться было некогда, и, спрятав тест во внутренний карман пиджака, он вышел из автомобиля. Стоять у ворот Инузуке пришлось недолго. Видимо, Хината мгновенно среагировала на его звонок и уже ждала, пока он уведомит ее о своем присутствии через домофон с камерой видеонаблюдения. К слову, камеры тут были понатыканы по всему периметру, что неудивительно, учитывая отношение Хиаши Хьюги к безопасности своей семьи. Хината встретила Кибу на пороге и, не дав ему и слова произнести, потащила его за собой. Он уже черт знает в который раз за сегодня оторопел, покосившись на ее пальцы, стискивающие ткань его пиджака чуть выше локтя. Бездумно перебирая ногами, Инузука невольно следовал за Хьюгой, что поразила его своим внезапным, слегка пугающим напором. Хлопнув дверью, как Инузука успел понять, в свою комнату, Хината встала напротив него и призывно вытянула руку. — Принесли? Киба отупело моргнул, лишь сейчас обратив внимание на внешний вид своей подопечной. Обычно Хината носила каблуки, по стуку которых Инузука порой мог вычислить ее приближение еще до того, как в поле зрения появлялась она сама; облачалась в элегантные наряды, что подчеркивали ее стройную, но женственную фигуру, оставляя легкий намек на ее высокое положение; да и яркая помада изо дня в день без исключения приманивала взор к выразительным полным губам. Но сегодня Хьюга выглядела совсем по-другому: простенькие голубые джинсы вкупе с белой хлопковой футболкой ввели Инузуку в очередной ступор. Не слишком ли много ему на сегодня потрясений? — И чего вы застыли? Отгоняя от себя новую волну замешательства, он сунул руку во внутренний карман и извлек оттуда коробочку с тестом. — Надеюсь, подойдет. Хината выхватила у Кибы упаковку и, ловко обойдя его, свысока плюхнулась на свою кровать. Наскоро изучила коробочку, лежащую у себя на коленях, поднесла ее к уху и одним резким движением встряхнула, как если бы это был киндер-сюрприз. Киба же встал «в позу» и предусмотрительно помалкивал, лишь исподтишка посматривая на Хинату и вместе с тем сдерживая совершенно неуместную в этот момент улыбку от всего ее по-детски заинтересованного вида. А потом случилось следующее. Хьюга вскочила на ноги так быстро, что Киба и понять ничего не успел. Он пошатнулся на месте, когда она взяла его под руку и грубо дернула на себя, тем самым заслоняя упаковку с тестом, что с испугу оставила на кровати. Между тем дверь в комнату Хинаты распахнулась, и в проеме показалась Ханаби Хьюга. — Киба? — она расплылась в кокетливой улыбке, привалившись к дверному косяку. — Приветик! — Ханаби вдруг сощурилась, вздернув одну бровь, и принялась изучать глазами прилипших друг к другу Кибу с Хинатой. — А вы чего это здесь прячетесь? Инузука едва заметно поморщился. Очевидно, Хината собиралась забраться своими пальцами ему под кожу, иначе как объяснить то, с какой силой она обхватывала его руку? — Не твое дело, — огрызнулась Хината, еще плотнее придвинувшись к своему телохранителю — не приведи Господь Ханаби увидеть этот многострадальный тест на беременность! — О-оу… Я-я-ясненько, — загадочно протянула она. — Не буду вам мешать. Ханаби хоть и пообещала оставить сестру в покое, но удаляться не спешила. Те секунды, что она еще оставалась на пороге комнаты, тянулись для Хинаты целую вечность. А когда младшая Хьюга, наконец, соизволила шмыгнуть за дверь, она с небывалым облегчением выдохнула, согнувшись напополам. Киба так вообще был в полном ауте. Просто продолжал стоять на ватных ногах и в упор смотрел на Хинату, которая только что чуть не вырвала с корнем его руку. — Прекратите, — вновь опускаясь на кровать и на этот раз предусмотрительно накрывая тест на беременность декоративной подушечкой, возмущенно бросила она. — Что вы на меня так смотрите? Киба стушевался и быстренько опустил глаза на свою обувь. — Прошу прощения. Тут из Хинаты неожиданно вырвался звонкий смешок, и Инузука неконтролируемо сдвинул брови. Не глядя почувствовал, как она снова поднялась на ноги и неспешно к нему подошла. — Вы не смотрите в пол, — сказала Хината и тут же поправилась. — Нет, не сейчас, а вообще. Все, кто был до вас, обычно смотрели в пол, когда говорили со мной, но не вы. Киба похолодел, судорожно сглатывая. И что дальше? Нажалуется своему папочке и велит его уволить? Он в неопределенности мотнул головой, продолжая пялиться на незамысловатые ковровые узоры у себя под ногами. — Простите. Я не хотел вас оскорбить. Казалось бы, Хьюге уже нечем его удивлять. Но она смогла. Киба аж встрепенулся, когда она во весь голос расхохоталась, и такого с ее стороны ему наблюдать прежде не приходилось. — Оскорбить? — сквозь смех выдавила Хината, и в нем определенно прослеживалось что-то нервное. — Я вас умоляю! Он снова беззастенчиво воззрился на нее, пытаясь угадать, что она хотела всем этим сказать, но в голову ничего толкового не лезло. В хохочущей Хинате было сложно разглядеть ту изящную молодую женщину, что, как правило, не удостаивала его даже взглядом. Футболка и джинсы, конечно, делали свое дело, вынимая изо рта Хьюги золотую ложку и превращая ее в обычную, на первый взгляд, не слишком примечательную девчонку. Но вот совершенно незнакомая улыбка от уха до уха напрочь все меняла, и Киба даже на минуту забыл, где находится, и чьи эмоциональные качели имел неосторожность лицезреть. А потом все изменилось. Хината в одночасье смолкла, как будто кто-то нажал на паузу, и не оставила ни намека на былую улыбку. Она заледенела на глазах. Стала такой же неприступной, как и всегда, такой же непостижимо далекой и совершенно чужой. И пусть. Так ему только спокойнее. — Ждите меня в машине. Киба смолчал, но все же для приличия выказал согласие коротким кивком. Он подошел к двери и уже когда схватился за ручку, тихо спросил: — Куда вас необходимо будет доставить? Хината демонстративно отвернулась, вместе с ногами забираясь на кровать. — Будет видно. Выйдите. «Просто проглоти это. Еще немного — и все закончится» — снова уговаривал себя Киба. И судя по всему, это станет его мантрой.***
LIZER — Пачка сигарет
Цуме Инузука бросила взгляд в сторону прихожей, откуда послышался надрывный собачий лай. Она медленно поднялась из-за стола, сунув ноги в тапочки, и задвинула за собой стул. — Хана, это ты? — Цуме протиснулась ко входной двери, у которой здоровенный белоснежный пес вовсю надрывал свою глотку, и несколько раз провернула защелку против часовой стрелки. — Что с твоими ключами? — Привет, мам. Женщина отшагнула от двери, по неосторожности чуть не наступив на взбудораженную собаку, что продолжала бесноваться и ни на секунду не прекращала лаять. Она шикнула на пушистого здоровяка, за ошейник оттаскивая его подальше от придверного коврика, и несмело посмотрела на сына. — Киба, — Цуме зашагала обратно в кухню, где до этого возилась с ужином, и через плечо бросила: — Проходи, раз пришел. Инузука со вздохом закрыл за собой дверь и, улыбнувшись вившемуся у его ног псу, опустился перед ним на корточки. — Акамару, — он тихо рассмеялся, когда его четвероногий друг встал на задние лапы, упершись передними ему в грудь. — Эй, дружок, как ты тут? Акамару звонко гавкнул и вытянутой мордой ткнулся Кибе в шею. — Скучал по мне? — Инузука потрепал собаку за ухом, а другую руку запустил в его густую мягкую шерстку. — Я тоже скучал, приятель. Взгляни-ка на меня? Пес, как по команде, послушно сел и, вывалив длинный розовый язык, уставился на своего хозяина. У Кибы ощутимо затянуло под ребрами, когда он заглянул в грустные собачьи глаза. Акамару был еще совсем крохотным щенком, когда Хана принесла его домой и поручила брату заботиться о новом питомце. Киба никогда прежде так не радовался, как в тот самый день, когда их с Акамару судьбы пересеклись благодаря неравнодушию Ханы, что уже тогда работала в ветеринарной клинике, но в душе лелеяла мечту когда-нибудь открыть свой приют для собак. Киба в ту пору неплохо справлялся с уходом за своим питомцем: сам кормил его, гулял с ним, занимал подвижными играми и даже купал. Но наступил тот момент, когда ему пришлось вырваться из-под гнета матери и отправиться в свободное плаванье. И там, куда он ушел, Акамару места не было. Как и возможности продолжать должным образом о нем заботиться. Хана пообещала брату присматривать за Акамару, а когда он будет готов, то сможет его забрать. Однако этот момент все не наступал. И это безжалостно рвало Кибе сердце. — Обещаю, малыш, тебе еще немного осталось подождать. Скоро я заберу тебя с собой. Мы вместе уедем подальше отсюда и больше не будем разлучаться. Идет? — Инузука снова коротко рассмеялся, прижимая Акамару к себе. — Хороший мальчик. Горжусь тобой. — Я приготовила чай, — выглянув из-за угла, сказала Цуме, намекая сыну на то, чтобы он поторопился. — Да, мама, иду, — Киба мягко похлопал Акамару по морде и, чмокнув его в макушку, поднялся на ноги. Это было странное чувство. Родные стены хоть и вызывали тягучее чувство ностальгии, но уже давно не грели так, как раньше. Он ощущал себя здесь чужим. Цуме сделала все, чтобы Киба не захотел сюда вернуться. Она сидела за столом и плавно размешивала сахар в своей чашке, хотя терпеть не могла сладкий чай. Инузука осмотрелся, ненароком подмечая, что в этой кухоньке так ничего и не изменилось ни спустя годы, ни с его последнего визита много месяцев назад. Он тоже уселся за стол, сходу обхватил чашку обеими руками и, несмотря на то, что обжег пальцы, мужественно терпел боль — надеялся, так физическая сможет заглушить душевную. Знал, что будет больно. Ведь так происходило всякий раз, как Киба приходил в отчий дом. — Как ты, мама? — непринужденно спросил он, пытаясь поймать на себе взгляд Цуме, что упрямо смотрела в свою чашку. Киба намеренно придвинулся поближе к столу, от поднимающейся с самых низов тревоги поджимая пальцы на ногах. Цуме подняла глаза на сына, и в тот миг, когда они пересеклись взглядами, ее точно крутым кипятком обдало. Нет, перед ней сидел не Киба — она ничего не могла поделать с тем, что неизменно видела в нем своего много лет назад пропавшего мужа. Те же обжигающе темные, внимательные глаза, обрамленные подрагивающими ресницами и смотрящие в самое нутро; те же выразительные брови, вечно жмущиеся к переносице; тот же прямой нос и красиво очерченные губы — он словно не терялся во времени и обстоятельствах, а все еще был здесь: молодой, горячий, отчаянный и безрассудный. Единственный мужчина, которого она любила. И его же она больше всего ненавидела. — Я здорова, — глухо откликнулась Цуме. — А ты? Так и продолжаешь избивать людей за деньги? Киба вздрогнул, как от хлесткой пощечины. Поморщился, сглатывая сухость в глотке, заставил себя покачать головой. — Я работаю на местного депутата, — он полез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда конверт с деньгами, что еще вчера получил в офисе Хиаши Хьюги. — Занимаюсь охранной деятельностью. И мне уже кое-что заплатили. Возьми, пожалуйста. Цуме покосилась на конверт, что Киба положил на стол и придвинул к ней поближе, чуть ли не сунув его ей под руки. — Твой отец тоже работал на влиятельных людей, что ходили в деловых костюмах, под которыми прятали испачканные по самый локоть руки в чужой крови. Я уже говорила: таких денег мне не надо. Мне ничего от тебя не нужно, Киба. Я просила тебя лишь об одном: не быть таким, как отец, но ты намеренно делаешь все, чтобы ничем от него не отличаться. Инузука быстро-быстро заморгал, низко опуская голову. В глазах предательски защипало, и под ребрами уже не просто тянуло — эту колюще-режущую боль он едва терпел, стискивая зубы, чтобы не застонать. И на что он надеялся? Было крайне глупо рассчитывать на снисходительность матери. Зря, выходит, причесался как следует, начистил обувь до блеска и не стал снимать рабочий костюм со стремлением ей понравиться, как-то ее впечатлить. Видимо, лучше всего было не попадаться матери на глаза — во все времена никто, кроме женщины, что его родила, не смотрел на него с такой откровенной неприязнью. Но именно ее взгляд навсегда отпечатался в памяти, и он не знал каково это, когда на тебя смотрят иначе. Хана, тренер, друзья — все они могли унять его сердечную боль своей любовью и искренностью, но Киба и сам не понимал, что до сих пор этому противился. Может, нынешний Киба и хотел бы навсегда избавиться от материнского презрения, но тот мальчишка внутри него цеплялся даже за это — лишь бы побыть рядом с мамой хотя бы немного и видеть свое отражение в ее давно потухших безжизненных глазах. — Зачем ты так? — Инузука вскинул на Цуме глаза, сверкающие от подступивших слез, и отчаяние в его взгляде откровенно противоборствовало тошнотворному равнодушию в ее. — Я просто присматриваю за дочерью депутата и всюду ее сопровождаю. Я давно не дрался за деньги, я не причастен к криминалу и вообще какой-либо преступной деятельности. Я не наркоман, не вор и не… — Киба чуть не сказал «убийца», но вовремя смолк, благополучно избавив себя от лжи. Насчет всего вышеперечисленного он не лгал. Но утверждение «я не убийца» непременно оказалось бы лживым. И сколько бы Киба ни пытался об этом забыть, этого так и не случилось. — Ты можешь говорить все, что угодно. Я не верю ни единому твоему слову, Киба. Такие люди, как ты и твой отец, не меняются. И пусть на твоем лице больше нет синяков, я знаю, что тебе ничего не стоит помахать кулаками ради жалких бумажек, которые так и не сделали из тебя человека. Склонившись над своим уже остывшим чаем, Киба зажмурился, что было сил, и горячая соленая влага тотчас обожгла его щеки. Занавесив лицо волосами, он не поднимая головы впитывал в себя все, что с таким отвратительным пренебрежением источала Цуме. — Киба! Когда в кухне появилась Хана, что только-только вернулась с работы, Инузука незаметно протер глаза и отбросил с лица волосы. — Привет, Хана, — выдавил он, и было слышно, как дрожит его голос. Она остановилась у обеденного стола, где сидели мать с братом, и ее и без того усталое лицо омрачилось тенью беспокойства. — Что здесь происходит? — Хана поджала губы и приблизилась к Цуме. — Мама? Ты опять за свое? Что ты тут ему наболтала?! — Все нормально, Хана, — Киба скрипнул стулом и неспешно встал, запахнув на себе пиджак. — Я уже ухожу. — Погоди, как? — Хана подбежала к брату и вцепилась в его плечи худенькими длинными пальцами. — Куда ты? Я же только пришла! — Прости, — он насилу улыбнулся, коротко проведя ладонью по ее руке от локтя до кисти, — но мне пора идти. — Подожди меня снаружи, дорогой, ладно? Киба моргнул в знак согласия и, не глядя на Цуме, проронил тихое: — Береги себя, мама. Хана смотрела брату вслед, и ее глаза ощутимо увлажнились. Она развернулась к матери и, обхватив спинку стула, на котором та сидела, рывком склонилась к ее лицу. — Что ты за человек, мама? — ядовито прошипела Хана, звучно шмыгая носом. — За что ты так с ним поступаешь? В чем он провинился? Цуме проигнорировала вопрос дочери, который слышала каждый раз, как была несправедлива к своему младшему ребенку, и это страшное молчание все стремительнее выводило Хану из себя. — Знаешь, о чем я сейчас подумала? — она выпрямилась, попятившись назад, но при этом не сводя глаз с Цуме. — Может, и хорошо, что мне не суждено иметь своего ребенка. Лучше вообще не быть матерью, чем такой, как ты. Хлопнув входной дверью, Хана вышла на крыльцо, промакивая мокрые щеки рукавом. Киба сидел на ступеньках, наглаживая приластившегося к нему Акамару, и она широко улыбнулась этой умилительной картине. Когда братец был подростком, Акамару, как и сейчас, всегда зализывал его раны: те, что виднелись на теле, и те, которые никому было не видать. — Киба, — Хана присела рядом с братом, сжав рукой его колено. — Мне так жаль, дорогой. Она не может простить отца за то, что он нас бросил, и вместо того, чтобы винить его или, на крайняк, себя, свесила все на твои плечи. — Я ж не виноват, что похож на него, — пролепетал Инузука и тут же махнул рукой. — Ай, какой смысл говорить об этом? Каждый раз одно и то же. Мама плевать на меня хотела, и даже если я из кожи вон вылезу, ей этого будет недостаточно. Она бы порадовалась, если бы я исчез, как и папа. Или умер — не знаю, что там с ним, нахер, произошло. — Не говори так, Киба… — Хана прижалась к брату и поцеловала его в щеку. — Просто в ней так много обиды и злости… Мне ее жаль. Поверь, я пытаюсь разговаривать с ней, но… Как видишь. — Хватит пытаться, Хана, — возразил ей Инузука. — Только нервы лишний раз трепать. Я давно должен был смириться, да все никак. Тоже вечно обиженный маленький мальчик. — Для меня ты до сих пор малыш, — Хана рассмеялась, взъерошив Кибину макушку, и стала пристально его разглядывать. — Посмотрите-ка, какой у него костюмчик! — она пригладила его непослушные волнистые пряди и поправила лацкан пиджака. — Выглядишь потрясно. Постричься не хочешь? — Не-а. — Ну и ладно. Тебе так хорошо. Красавчик. Киба не удержался, чтобы не прыснуть, следом роняя голову. — Не перегибай. — Не буду, — Хана хихикнула и спустилась с крыльца. — Слушай, пойдем пройдемся? Расскажешь хоть, куда в таком костюмчике ходишь! — А покурить есть? Она заискивающе улыбнулась. — Найдем. — Тогда пошли, — Киба поднялся на несколько ступенек выше и, приоткрыв для Акамару дверь в дом, со вздохом ее захлопнул. Вряд ли он вернется сюда в ближайшее время. А если и вернется, это будет в последний раз.