Цена обещания

      Проворные пальцы Ино Яманака отстукивали по столу ритм известной лишь ей мелодии, пока она сама внимала бессвязным рассуждениям Ханаби Хьюги. Та постоянно перепрыгивала с одной темы на другую, а то и вовсе забывала суть разговора, которую Ино терпеливо дожидалась. Однако эта особенность Ханаби ничуть не раздражала Яманака, хотя если бы кто другой забивал ее светлую голову всякой ерундой, она бы уже сверкая пятками сбежала с такой встречи и вряд ли бы решилась ее повторить. Ханаби же болтать обо всем и ни о чем позволялось. Да ей в принципе сложно было хоть в чем-то отказать. И не только Ино.       Красавица, умница, душа любой компании и просто человек-праздник — так окружающим виделась младшая Хьюга, и особенно смелые без стеснения говорили ей об этом в открытую. У Хиаши с младшей дочерью никогда не было проблем: она исправно училась исключительно на «отлично» и совсем не ради галочки или для того, чтобы папочка по головке погладил, а заодно купил ей все, чего бы она ни пожелала — Ханаби это нравилось, да и давалось довольно легко. Хьюга даже стремилась вникать в отцовские дела, где брат Неджи уже давно ощущал себя как рыба в воде, и еще со школы всерьез метила в политику. Но при этом всем какая-то часть личности Ханаби была свободолюбивой бунтаркой, мечтающей делать самые безумные вещи и не нести за это никакой ответственности. Правда, ее руки до всяких безумств пока так и не дошли.       — Хочешь сказать, она вчера целый день тупо провалялась дома? — недоумевала Ино, сунув в рот кончик черной соломинки, через которую попивала цитрусовый латте, расположившись вместе с Ханаби в их любимой кофейне. Уединиться в этом популярном местечке было проблематично: народ так и пер с утра и до самого вечера, но сторонний галдеж других посетителей подруги научились пропускать мимо ушей, мол, пусть себе жужжат на фоне, главное, чтобы случайные парни знакомиться не лезли.       — Прикинь, да? — Хьюга подалась вперед, отодвинув от себя стакан с кофе. — Да и накануне никуда не поехала. Киба — ну, наш новенький — прождал ее под окнами фиг знает сколько, а в итоге один уехал. Я спросила Хинату, типа, с фига ли он без нее смотался? А она только отмахнулась от меня, как от какой-то помойной назойливой мухи. И еще, — Ханаби нахмурилась, пару раз стукнув ладонью по руке Ино, — она и ужин проигнорила. Мы с Неджи кучу пиццы поназаказывали, а ты же знаешь, как она пиццу любит с горой сыра? Тут пофиг вообще. Как сидела у себя, так и сидит. Я даже подумала, что она приболела, но нет: жива-здорова. Огрызается еще, гадина.       — Странно это все, — Яманака подперла подбородок кулаком, прокручивая в пальцах соломинку. — У нас завтра репетиция с утра, попробую что-нибудь выяснить. На сообщения она мне отвечает раз через раз, а когда я ей позвонила — взяла и спровадила меня. Подружка блин.       — Я думаю, причина в Наруто. Ну, во всей этой нездоровой хрени между ними. Может, он ее чем-то обидел?       Ино прыснула и сделала маленький глоток кофе.       — Нисколько не удивлюсь. Он же весь из себя пофигист, я бы даже сказала, эгоист, и такое его поведение вполне могло как-то Хинату задеть, — она резко отпустила соломинку и откинулась на спинку стула. — Не знаю, Ханаби. Я уже подустала учить ее уму-разуму. Все равно ведь не слушает.       — Не слушает, — вторила ей Ханаби, энергично кивая головой. — Может, из меня такой себе советчик, но даже я вижу, что эта связь не привносит в ее жизнь совершенно ничего хорошего. Я уже и забыла, когда в последний раз видела, чтобы сестра искренне чему-то радовалась. Жутко это все как-то.       — Ладно, не дрейфь, подруга, — поддержала ее Ино, улыбнувшись во весь рот. — Я завтра поговорю с твоей строптивой сестренкой, а заодно, так уж и быть, попробую вправить ей мозги. Но учти, это в последний раз. Реально достало протягивать ей руку помощи, по которой она каждый раз пренебрежительно меня долбит.       Ханаби снова кивнула, в задумчивости попивая остывший кофе. Вроде, сердечко за сестру ощутимо побаливало, но в то же время, ее узколобость дико бесила. Как поступать? Что с ней делать? Вообще непонятно.       — А насчет татушки что? — Ино решительно сменила тему, да сделала это так внезапно, что Ханаби не успела переключиться, хотя сама вот только что грешила подобным.       — Что?       — Ну, и вправду набьешь? Или развести меня решила?       Ханаби заливисто расхохоталась, отбросив за спину темно-каштановую копну волос длиной чуть ниже лопаток.       — Поверь, я не шучу! Хочу бабочку набить. Или птичку. Ну, или знак бесконечности.       — То есть, что-то проститутское и максимально заезженное? — поддразнила подругу Яманака.       — Иди ты, — скуксилась она, а следом широко улыбнулась.       — А как же отец? — продолжала интересоваться Ино, а если говорить точнее, наседать. — Он же тебя убьет за эту татушку несчастную.       Ханаби замотала головой, закинув ногу на ногу.       — Не-не, ты чего? Думаешь, я ее на видном месте сделаю? — она хищно осклабилась, тут же кокетливо закусывая нижнюю губу, где еще оставались едва заметные отблески жидкой помады. — Попрошу мастера набить там, где папочка ни в жизнь не увидит.       — Ну ты дае-е-ешь… — с ухмылкой протянула Ино, хотя ничуть не удивилась такому заявлению со стороны Ханаби. Она не имела ни капли стеснительности и всегда была довольно раскрепощенной — даже более раскрепощенной, чем сама Яманака, а уж та комплексами сроду не страдала.       — Жизнь одна, — передернув плечами, сумничала Хьюга. — Нужно наслаждаться моментом. И если эта татушка подарит мне хотя бы мимолетную радость, я жалеть не буду.       — Молодец, подруга! — взметнув в воздух болтающийся где-то на донышке латте, восторгалась Ино. — Никогда не теряй себя! — стукнувшись с Ханаби стаканами, она сморщила нос. — Вот бы вашей с Неджи сестрице хотя бы капельку твоей беззаботности.       — Безрассудности, — поправила ее Хьюга. — Но есть то, в чем Хината действительно безрассудна. И это связь с Наруто.       Яманака скривилась, промокнув губы салфеткой, и потянулась к своей сумочке, оставленной на широком подоконнике из темного лакированного дерева.       — Не начинай сначала. Уже тошнит от этого.       — Согласна, — быстро сдалась Ханаби. — Слушай, Ино, а ты не сходишь со мной в тату-салон? Пожа-а-алуйста-а-а… Не хочу одна…       Ино в задумчивости нахмурилась, перебирая в уме то, чем планировала заняться в остаток дня, да прикидывая, можно ли впихнуть в свое расписание это сомнительное мероприятие.       — Хорошо, — она зажмурилась, как будто слова вырвались из ее рта прежде, чем ей удалось принять окончательное решение. — Ненадолго, надеюсь?       — Конечно, — Хьюга рывком поднялась на ноги, одним движением отдернула на себе мини-юбку и сняла со спинки стула маленький кожаный рюкзачок. — Пять сек. Там бить-то нечего.       — Не боишься? — Ино тоже встала, отодвинув пустой стакан подальше от края, и легко подхватила свою сумку, повесив ее на сгиб локтя.       Набросив на себя верхнюю одежду, Ханаби стала ждать, когда оденется и Яманака. Она взяла Ино под руку, и они вместе направилась к выходу из кофейни, попутно бросив в один голос «до свидания» улыбчивому бариста за кассой.       — Я опасаюсь скорее не боли, а того, какой результат получится. Я слышала, сам процесс кому-то даже приятен.       — Ты сумасшедшая, — ошалело выдохнула Ино и засеменила к автомобилю, где их ждал один из телохранителей Хиаши Хьюги, что приглядывал и за Ханаби.       За болтовней время в дороге пролетело незаметно: в Ханаби бурлило столько энергии, что Ино при всем желании не сумела бы заскучать. Так что когда машина семьи Хьюга, наконец, достигла пункта назначения, Яманака даже удивилась: неужели приехали?       — Такао, подождешь меня здесь? Я ненадолго, — Ханаби схватилась за дверную ручку, но помедлила с этим и потянулась к плечу мужчины. — Можешь пока перекусить чего-нибудь.       — Подождите, а что мне сказать господину Хиаши, если он спросит, куда я вас повез? — недоверчиво вопрошал Такао.       Хьюга с возмущением заглянула ему в лицо, едва не забираясь на сидение с ногами, чтобы хорошо видеть своего собеседника.       — Пусть господин Хиаши звонит мне, если ему будет так интересно. И не болтай там чего ни попадя. Мы друзья или как?       Такао сдержанно улыбнулся, что было редкостью — в выражении его немолодого лица обычно преобладала строгость.       — Я все понял, Ханаби.       Пока Хьюга выясняла отношения со своим телохранителем, Ино уже во все глаза озиралась вокруг, при этом все стремительнее выпадая в осадок. Она словно в другом мире очутилась, ни в какую не признавая в посредственной архитектуре ничего даже близкого знакомого. В этой части города ей бывать не приходилось: Яманака жила неподалеку от центра в своей небольшой квартирке и далеко за эти пределы не выбиралась, так что лицезреть такие угнетающие пейзажи ей было непривычно. И что Ханаби тут забыла? Невзрачные серые многоэтажки, словно осевшие от времени и изуродованные всяческими граффити; где-то потертые или попросту безвкусно оформленные вывески магазинов, салонов красоты и других общественных заведений, вводящие в уныние; побитый асфальт со скопившимися в углублениях вчерашними осадками, а в довесок и сомнительный контингент (местные с заинтересованными лицами засматривались на дорогущий автомобиль, что сильно выделялся на фоне других) — все это навевало на Ино тягучую беспросветную тоску.       — Только не говори, что ты собираешься делать татуировку здесь, — оторопело выдавила она, когда Хьюга, наконец, разобралась с Такао и выбралась из машины.       — Местечко так себе, согласна, — непринужденно отозвалась она, скрестив руки под грудью, что высоко приподнялась из-за своих внушительных размеров.       Яманака повернулась к Ханаби, с потрохами сжирая ее взглядом своих с виду невинных небесно-голубых глаз.       — Так себе?! Да ты гонишь! Тебе же там СПИД какой-нибудь занесут или, как минимум, гепатит! С ума сошла так рисковать?!       — Ну ты и напридумывала! Я в проверенный тату-салон иду, мне его мой одногруппник посоветовал. У Конохамару тут друг мастером работает, не раз уже ему татушки бил. Все стерильно! Да, салончик неприглядный, но и цена — не значит качество. Мне один раз в крутом салоне такой маникюр сделали — без слез не взглянешь. А облизывали так тщательно, аж до тошноты.       — Не знаю, — пробурчала Ино. — С трудом верится. Ты бы хоть предупредила, куда меня везешь!       — А я предупредила.       — Ты сказала: «это далековато». И как я должна была понять, что твой тату-салон находится в самом злачном районе города?!       Ханаби лишь усмехнулась на истеричные нотки в восклицаниях Ино и двинулась прямо по улице — навстречу манящему неоновому свету в оттенках красного, где намеревалась прикоснуться к небольшому безумству, если ее будущую татуировку можно было так назвать.       Ино же поражалась уверенности, с которой Хьюга следовала по направлению к тату-салону, и в отличие от нее, вертела головой во все стороны, опасаясь даже средь бела дня столкнуться со всеми прелестями этого преступного района и оказаться главной героиней экстренных вечерних новостей. Здешние улицы, конечно, издавна имели дурную славу, но жители города порой чересчур демонизировали местных: приписывали непричастным всевозможные смертные грехи, а деяния тех, кто все же умудрился отличиться, раздували до невообразимых масштабов, тогда как на деле подобные индивиды привлекались за какие-нибудь незначительные правонарушения, вроде драки, мелкой кражи или торговли травкой. Однако списывать со счетов опасность, несущую уличными бандами или преступными группировками, тоже не стоило. Тут беспечность Ханаби явно проигрывала бдительности Ино. Вот только невзирая на осторожность, с которой Яманака смиренно, хоть и нехотя, шла за подругой, она ненароком потерялась в своих мыслях и в какой-то момент перестала смотреть прямо перед собой.       Хьюга уже приближалась к нужному зданию, когда из-за угла неожиданно выскочил парень на скейте: он ловко перепрыгнул через пробоину в асфальте и, становясь на свою доску, молниеносно пронесся мимо отвлекшейся на случайного прохожего Ино, едва не сбив ее с ног. Ханаби резко притянула зазевавшуюся подругу к себе и несдержанно прокричала трюкачу в спину:       — Куда прешь, придурок?!       А парень будто и не слышал высокого девичьего вопля. Он спрыгнул с доски, зажав ее подмышкой, и остановился рядом со своим приятелем, что крепко затянулся сигаретой. Они рассмеялись над чем-то своим, не обращая никакого внимания на возмущенных незнакомок позади себя.       — Вот урод, а, — многим тише произнесла Ханаби и потормошила Ино за плечо. — Ты как?       — Отделалась легким испугом, — Яманака избавилась от хватки Хьюги и отряхнулась, следом проверяя, не поцарапала ли каблуки своих туфель.       Ханаби кивнула и еще какое-то время исподлобья посматривала на светловолосого нарушителя спокойствия, а потом, как ни в чем не бывало, возобновила движение. На сей раз она шла рядом с Ино, стараясь не вырываться вперед, и совсем скоро они остановились у нужного здания. Ханаби загадочно улыбнулась своим мыслям, дернув на себя входную дверь, и протиснулась внутрь, а Яманака не оставалось ничего другого, кроме как вторить ее действиям и оказаться там, куда по своей инициативе сунуться бы не решилась.       — Приветик, — Хьюга привалилась к стойке администратора, за которой стоял молодой татуированный парень, увлеченный возней с наличными в кассе. Не получив в ответ никакого отклика, она нахмурила брови в тон волосам и помахала рукой перед лицом работника тату-салона. — Ау-у-у, вы тут или связь с космосом устанавливаете?       Администратор замер с деньгами в руках и покосился на Ханаби, а когда до него дошло, что, вообще-то, к нему обращается посетитель, мгновенно оставил свое занятие и ослепительно улыбнулся.       — О, сорян, — он захлопнул денежный ящик кассы и сложил локти на стойку. — Чем могу помочь, красотуля?       — У меня запись на четыре. К Удону.       — Понял, — паренек зашуршал страничками тетради подле себя и ткнул пальцем в одну из записей. — Вот, вижу. Шестнадцать ноль-ноль, Ханаби Хьюга.       Она развела руками, демонстрируя обезоруживающую улыбку.       — Это я.       — Супер! Погоди минутку, Ханаби, я гляну, че там как, — выставив перед Хьюгой указательный палец, администратор сорвался с места и унесся в зал, откуда доносилось ненавязчивое жужжание тату-машинок.       В то время как за Хьюгой вернулись, чтобы проводить к мастеру, Ино расположилась на диванчике напротив стойки администратора, с едва прослеживаемым отвращением на лице разглядывая окружающее пространство. Салон всем своим видом заявлял, что таким, как Ино, здесь не место, и она лишь утвердилась в своем мнении касательно подобных заведений. Можно было решить, что необработанные кирпичные стены и открытые коммуникации — это просто-напросто часть интерьера в стиле лофт, но отчего-то Яманака в это слабо верилось.       Здание, где расположился тату-салон, что даже не имел своего названия помимо пошлой неоновой вывески «TATТOO», очевидно требовало реставрации, а само помещение умоляло о каком-никаком ремонте, вместо того, чтобы перекрывать несовершенства всяческими элементами декора. Мрачный черный и демонический красный, что преобладали в здешнем интерьере, были некомфортны для глаза Ино, которая предпочитала нежность в цветах и образах, а ко всему прочему, неоновое освещение во входной зоне напоминало ей дешевый бордель. Да даже этот уродский кожаный диван, на котором она сидела, как бедный родственник, и тот вызывал отторжение. Еще и древний тяжелый рок, вырывающийся из настенных колонок, неприятно долбил по ушам привыкшей к прекрасному Ино. В общем, кошмар наяву. Прибить бы эту Ханаби, да мокрого места от нее не оставить!       — Долго ждешь?       Яманака листала музыкальный плейлист в своем смартфоне, сунув в ухо один беспроводной наушник, и надеялась абстрагироваться от стороннего шума, пока ждала Ханаби. Но если игнорировать окружающих у нее неплохо получалось, то не заметить брошенную на свободное место рядом с собой чью-то куртку Ино не смогла. Она вынула наушник из уха и недоверчиво покосилась на чужую верхнюю одежду.       — Эй!       Ино подняла глаза на возвышающегося над ней молодого человека, который нарушил ее покой сперва своей курткой, а теперь и этим грубоватым «эй!» Сведя брови к переносице, она сморщила небольшой аккуратный нос и придвинулась поближе к краю дивана.       — Это вы мне?       Парень, в котором Ино быстро узнала того самого скейтера из-за его низкого растрепанного хвоста из светлых волос, звучно ухмыльнулся и водрузил поверх своей куртки небольшую спортивную сумку.       — Тебе, кому еще, — ответил он и беззастенчиво оглядел Ино с головы до ног. — Ты же на полпятого записана?       Яманака покачала головой, откинув большим пальцем крышечку кейса для наушников.       — Боюсь, вы ошиблись, — не скрывая своего недовольства, возразила она. — Я здесь просто подругу жду.       — Дей! — паренек-администратор за своей стойкой отнял от уха мобильник и подозвал нежелательного собеседника Ино к себе. — У тебя клиент опаздывает. Звоню следующему, сам предупредишь?       Дейдара затянул свой хвост потуже и, полностью забыв о разговоре с незнакомкой, направился к окликнувшему его коллеге.       — Да, я сам с ним переговорю, это мой постоянник, второй рукав ему уже бью, — он выхватил из рук администратора телефон и исчез в главном зале.       На Ино нахлынула очередная волна возмущения, когда она попыталась отодвинуть вещи Дейдары подальше от себя и случайным образом уронила его куртку на пол. Подняв потертую черную кожанку двумя пальцами, Яманака положила ее обратно на диванчик, но видимо где-то очень сильно нагрешила, потому что следом за курткой на пол повалилась и спортивная сумка, по неосторожности задетая ее локтем.       — Мать твою за ногу! — себе под нос прошипела Ино, слезая с дивана и опускаясь на корточки.       Взявшись переворачивать сумку, что плюхнулась днищем вверх, Ино столкнулась с новой несправедливостью и, высоко задрав голову к потолку, обессилено застонала.       — Вы там серьезно?! — она приложила ладонь к разгоряченному лбу и в ужасе посмотрела на разбросанные по полу вещи, что вывалились из сумки Дейдары. Коротко оглянувшись через плечо и убедившись, что администратор снова занят своими делами, Яманака расстегнула сумку до конца и стала заталкивать внутрь все, что оттуда вывалилось. — Мало того, что разговаривать с людьми не умеет, так еще и замок до конца не застегивает, — бурчала себе Ино, разглядывая плотно свернутые боксерские бинты. Следом за бинтами в сумку полетела одна из перчаток, а затем и пустой шейкер, от которого несло прокисшим молоком. Яманака брезгливо затолкала его подальше и, надежно застегнув замок, поднялась на ноги вместе с сумкой. Она уже говорила, что хочет стереть Ханаби Хьюгу с лица земли?       Та, кстати, об этом даже не догадывалась, увлекшись разглядыванием предложенных Удоном эскизов татуировок. Ханаби долго листала альбом с вариантами, из которых ей предстояло выбрать самый удачный, и в конце концов сдалась, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла.       — Что решила? — поинтересовался Удон, натягивая на руки черные одноразовые перчатки.       — Колибри, — Хьюга протянула мастеру альбом. — Слишком банально, да?       — Может, и банально. Зато у нее клевое значение. Колибри символизирует любовь к жизни и, как большинство татушек-птиц, стремление к свободе. Если тебе это подходит, то вперед.       Ханаби широко улыбнулась, обеими руками заправив волосы за уши.       — Подходит, еще как.       — А где делаем?       — Где-нибудь под грудью, справа.       Удон с ухмылкой подготавливал все необходимое для работы, лишь украдкой глянув на Хьюгу.       — Будет больновато.       — Потерплю, — отмахнулась она, а когда мастер поменял положение кресла, легла на спину и с предвкушением уставилась в потолок.       Но предвкушала Ханаби вовсе не изображение колибри на своем теле, а олицетворяемую птицей свободу, к которой в глубине души так сильно стремилась.

***

      Зеленая лужайка вела Хинату к одинокому домику с красной крышей, на котором ей до боли в глазу хотелось сфокусироваться вопреки наставлениям врача-офтальмолога. Она едва не сощурилась, но вовремя себя одернула, и как раз тогда изображение на авторефрактометре сменило свою резкость, отчего Хьюга уже не горела желанием получше разглядеть тот самый домик вдалеке — полностью размытая картинка напрочь лишала ее такой возможности.       Компьютерная диагностика зрения хоть и оказалась внеочередной, но была для Хинаты привычной. Она приходила в кабинет доктора Якуши Кабуто как к себе домой: садилась напротив него, перечисляла жалобы или указывала на их отсутствие, а после выслушивала заезженную пластинку об уходе за контактными линзами и в каждый прием божилась, что меняет их строго в срок. Сегодня же, помимо дежурной беседы, ей предстояло расположиться за знакомым прибором, благодаря которому можно было выявить проблемы с глазами или отслеживать изменения уже имеющихся. Хината знала, как правильно пристроить подбородок в соответствующем углублении устройства и прижаться лбом к планке, как знала и о том, что необходимо сидеть неподвижно и оставаться максимально расслабленной в течение примерно пяти минут. Хорошо еще, что моргать разрешалось — даже за такой короткий промежуток времени не напрягать глаза казалось чем-то нереальным.       — Да, действительно, показатели левого глаза сильно упали, — разглядывая полученный в ходе диагностики результат, в задумчивости проговорил доктор Якуши. Ткнув указательным пальцем в переносицу, он тем самым поправил на себе очки и вскинул глаза на Хинату, что уже отлипла от аппарата, но все еще сидела за столом подле него. — Как давно вы стали замечать ухудшения?       Она потерла веко подушечкой пальца, беспокойно поерзав на стуле.       — Я ничего такого не замечала, это случилось внезапно. Я сидела за инструментом, смотрела в ноты, а потом картинка перед глазами резко изменилась. Мне сперва показалось, что просто линза в левом глазу сместилась, хотя неприятных ощущений не было, но она оставалась на месте. Я все время хочу зажмурить один глаз, потому что эта явная разница давит мне на голову.       — Разумеется, — Кабуто крутанулся на своем стуле на колесиках и подъехал к столу, тут же уставившись в монитор рабочего компьютера. — Вы можете купить новые линзы сразу после приема, но уже с разными диоптриями.       — С этим все понятно, — Хината встала на ноги и, пройдясь по кабинету доктора, остановилась у его стола. — А в чем причина такого резкого ухудшения?       — Я полагаю, все дело в нарушении нервных волокон, — откидываясь на спинку стула, деловито рассудил доктор. — Мы с вами условились наблюдать за тем, как прогрессирует ухудшение зрения, но в последние несколько лет особых изменений обнаружено не было. Однако опираясь на ваш анамнез, можно с уверенностью заявить, что ваше зрение ухудшается далеко не в пределах нормы. Даже с того момента, как вы стали наблюдаться у меня, регресс был довольно ощутимым. Да, динамика изменений неоднозначная: чаще всего у вас это происходило скачками. Годы затишья, а потом мы наблюдали ухудшение сразу на полторы-две единицы.       — Нарушение нервных волокон? — растерянно вопрошала Хьюга, пользуясь небольшой паузой в монологе Кабуто.       Он кивнул, принимаясь то отъезжать от своего стола, то снова придвигаться к нему вплотную.       — Я все чаще склоняюсь к тому, что причиной этому выступает врожденная атрофия зрительного нерва, хотя в детском возрасте ничего подобного вам не диагностировали. Нужно провести комплексное обследование. Поставить такой серьезный диагноз безосновательно я не могу.       Хината устало вздохнула, медленно водя ладонью по столу доктора. Приехали. Очевидно, кто-то свыше решил, что у нее мало проблем, и стоит незамедлительно подкинуть еще.       — Что ж, ясно. Я займусь этим.       — Не тяните, Хината. А пока не забывайте о гигиене глаза и дважды в день используйте капли от сухости, особенно когда долго смотрите в ноты. Мелкие детали требуют повышенной концентрации, и в вашем случае это вызывает дискомфорт.       И снова ничего нового. Разговор с доктором не внес особой ясности в вопрос со зрением, и Хьюга решила больше не задерживать ни себя, ни его. Сунув листочек с назначениями в сумочку, она попрощалась с Кабуто, покинула его кабинет, а следом и саму клинику.       «Можно просто хотя бы один день ни о чем не думать?» — спрашивала себя Хината, приближаясь к черному Мерседесу, которому с удовольствием предпочла бы метро или автобус. Ей по-настоящему хотелось отвлечься от всего, что тяготило, что заставляло ее много думать и анализировать. А может, даже забыться. Плюнуть на все и радоваться мелочам. Ощутить себя счастливой без повода, и если кто спросит, ответить: я счастлива просто… потому что. Счастлива и все.       Однако на данном жизненном этапе Хината могла охарактеризовать свое существование только одним словом: мрак. Бог с ним, с этим глазом, к линзам она давным-давно привыкла, да и к тому, что операцию по восстановлению зрения ей делать противопоказано — тоже. Бог с ним, с отцовским контролем. Вопрос в том, что делать со своей карьерой. И что делать после того, как все изменится, потому что решение, что она приняла, было окончательным и бесповоротным.       Такого адового стресса, как днем ранее, Хьюга давно не испытывала, если не сказать, вообще никогда. Пару суток назад ее неожиданно затошнило, и ужасная, сбивающая с ног слабость навалилась с такой силой, что подняться с кровати казалось тем еще героическим подвигом. Сначала Хината не придала этому значения, решив, что просто подхватила простуду, но потом ее осенило, и она полезла в женский календарь, что исправно вела чуть ли не половину своей жизни. Тогда-то Хьюга и обнаружила, что у нее уже четвертый день задержки месячных.       Ее парализовал непередаваемый ужас, пока она пялилась на миленький интерфейс приложения для отслеживания менструального цикла, и ощущение страшной безысходности усиливалось с каждым ее неровным вздохом. Хината с дрожью в коленках вспоминала, как однажды Наруто уломал ее заняться сексом без презерватива со словами «не боись, я успею!», и ей ничего не стоило сложить дважды два. Один-единственный секс без защиты мог обернуться для нее трагедией — это Хьюга отчетливо понимала.       Забеременеть от Наруто — означало конец всему: их «отношениям», ее музыкальной карьеры и веры в хорошее, что, вероятно, где-то внутри нее все же доживала свой век. Если так случится, то что делать? Аборт? Растить ребенка одной? Привязать Наруто к себе таким образом и страдать от этого до конца жизни? Нет, нет и нет. Ничего из перечисленного не укладывалось в голове.       Потом уже Хинату не просто тошнило — ее выворачивало наизнанку, когда она склонялась над унитазом, еле-еле успевая переводить дыхание в промежутках между приступами рвоты. Благо, в тот момент она была дома одна, и ни Ханаби, ни тем более Неджи или папе не пришлось застать ее в таком состоянии. И как только Хината маленько отошла, и сознание ее чуть прояснилось, она твердо решила не мучить себя догадками и на берегу выяснить все наверняка. Оставалось только купить тест на беременность и навсегда закрыть этот вопрос. В какую сторону — неясно. Но и сидеть сложа руки она не могла. От одних только мыслей Хьюгу одолевала новая волна тошноты, и головокружение становилось нестерпимым.       Вечером того же дня она должна была забрать у Орочимару свеженапечатанные ноты, чтобы начать работу над своей партией, однако провести остаток дня в неизвестности казалось Хинате сродни самым страшным пыткам. Выехать за тестом самой до того, как за ней приедет Киба Инузука, она не могла. Попросить об этом Ханаби или Ино — тем более, ведь тогда эта ситуация превратилась бы в еще более невыносимый кошмар, а раньше времени доводить дело до такого стало бы большой ошибкой. Так что выбора у нее не оказалось, и Хината решила вовсю поэксплуатировать своего телохранителя.       По правде говоря, ей было плевать, что он о ней подумает. Чужое мнение вообще редко когда интересовало Хинату, а мнение человека, которого она совсем не знала, и подавно. Отказаться он бы не посмел, в этом Хьюга тогда была уверена, так что оставлять главный вопрос в подвешенном состоянии ей не пришлось. Этого она просто не пережила бы.       Впрочем, что миновало, сейчас уже не имело значения. Важно то, что тест на беременность в тот день заставил Хинату разрыдаться в три ручья от облегчения: заветного для кого-то плюсика в окошке для результата так и не появилось. Зато появилось осознание. И с этим осознанием Хьюга провела весь следующий день, пытаясь принять неизбежное и сделать первый шаг к тому, чтобы выбраться из беспросветного мрака навстречу свету. А уж что это из себя будет представлять — вообще не важно. Главное избавить себя от всего ненужного. Лишиться призрачных надежд. Сделать уже хоть что-то, чтобы изменить существующую реальность. Ведь даже незначительные перемены могут повлиять на картину в целом.       Когда Хината оказалась возле дома Наруто Узумаки, на улице уже сильно стемнело. Новые линзы, конечно, придавали взгляду ясности, но в левом глазу все равно оставался некий дискомфорт, который она списала на остаточное явление после тех неприятных ощущений, что ей приходилось испытывать около суток. Решив уже сейчас применить глазные капли, Хьюга хорошенько проморгалась и, промокнув костяшкой указательного пальца влагу под нижним веком, взялась за дверную ручку.       — Ждите меня в машине, — распорядилась она, распахивая дверцу Мерседеса.       Киба кивнул, не решаясь выразить согласие с ею сказанным вслух. Как ему показалось, Хината сегодня была на взводе: раздраженно хлопала дверьми машины, тихонько ругалась, когда ей не поддавался замок сумочки, или крышка у бутылки с водой не откручивалась с первого раза, и отвечала на деловые вопросы Инузуки не просто односложно, даже грубо. Она вся источала негодование, и на фоне привычно холодного равнодушия это сильно бросалось в глаза.       Однако Кибе все-таки пришлось с ней заговорить. По привычке глянув в зеркало заднего вида, он обнаружил, что Хьюга оставила на сидении свою сумку.       — Хината! — Киба высунулся в окно, а когда она обернулась, продемонстрировал ей забытый аксессуар. — Вы сумочку забыли.       Хината поджала губы и гневно застучала каблуками туфель по поблескивающей асфальтированной дорожке, направляясь обратно к Мерседесу. Пронзив Инузуку беспощадно злобным взглядом сверкнувших в темноте льдистых глаз, она по-хамски вырвала сумку из его протянутой через окошко руки и ушла восвояси. «Точно не в духе» — уже не впервые подметил Киба и удручающе покачал головой.       Разумеется, со стороны Хинаты срываться на ни в чем неповинных окружающих было неправильно, но она вообще сейчас не задумывалась о чужих чувствах. Да и о своих, если честно, тоже не особо. Она и так слишком много времени уделила тому, чтобы вдоволь покопаться в себе. Главное, что до истины она докопалась, а уж о том, как последствия этого отразятся на ее чувствах, Хината не озаботилась. Она должна была просто осуществить задуманное, а потом попытаться это как-то пережить.       Сегодня квартира Наруто встретила Хинату особенно безрадостно. В гостиной царила полутьма, и сквозь плотно задернутые синие шторы не пробивался даже свет уличных фонарей, что были понатыканы на каждом шагу по всему кварталу. Хьюга быстро заморгала, тронув веко левого глаза, под которым перекатилась контактная линза, и всеми силами превозмогала тошнотворное волнение.       Наруто шустро метался по комнате, как будто что-то искал, и Хината предпочла не отвлекать его, стоя в проходе и безмолвно наблюдая за его перемещениями. Но в какой-то момент Узумаки остановился, повернулся к Хьюге и улыбнулся своей фирменной беззаботной улыбкой, которая давно не вызывала у нее никаких теплых чувств.       — Ты че там встала-то? Проходи давай.       Она сунула руку в карман плаща и крепко стиснула пластиковую палочку-тест, который спрятала туда еще будучи в машине. Ничего не отвечая Наруто, Хината вынырнула из кармана и, совершив несколько несмелых шагов ему навстречу, стукнула тестом по стеклянному журнальному столику у неразобранного дивана.       — Что это? — сощурившись, поинтересовался Узумаки, склоняясь к неопознанному предмету.       — Тест на беременность, — незамедлительно отозвалась Хината.       Он озадаченно поджал губы, а когда на его лице проскочило озадаченное выражение, высоко вздернул брови.       — Э-э-э… а зачем ты делала тест?       — Потому что у меня задержка.       — Хреново, — без особого энтузиазма прокомментировал Наруто. — И что он хоть значит?       Хината смотрела на Узумаки в упор и не могла взять в толк, как все это время умудрялась оставаться такой дурой. Нет, не просто дурой. Полнейшей тупоголовой слепой идиоткой. Да даже сейчас этот человек проявлял малодушие по отношению к ней, хотя к другим относился совсем иначе. Он ведь мог хотя бы ради приличия проявить участливость! Или, на худой конец, обеспокоиться, повод-то есть. Но Наруто продолжал оставаться ничем не обремененным, что в этот момент до трясучки раздражало Хинату.       — Я не беременна, — призналась она, не намереваясь держать интригу и тем самым выжимать из него серьезную заинтересованность обсуждаемым вопросом.       Узумаки, в свою очередь, вновь улыбнулся: совершенно искренне, даже радостно.       — Ништяк! А нафига тогда ты его сюда притащила? — он брезгливо покосился на тест, к которому так и не притронулся даже из любопытства. — Чето как-то… фу.       — А что, если бы он оказался положительным? — не скрывая раздражения в голосе, предположила Хьюга. Это его «чето как-то… фу» она решила проигнорировать, хотя бездумное высказывание Наруто мгновенно полетело в копилку аргументов «против» бессмысленного продолжения их отношений.       — Этого бы не случилось, — с уверенностью в словах отрезал он. — У нас без резинки всего раз было, и я все контролировал.       — Ну а вдруг? — упрямо настаивала Хината. — Что бы ты делал, будь я беременна?       Наруто опустился на диван, мгновенно распрощавшись со своей улыбкой. Теперь и его настигло раздражение, коим до краев была наполнена Хьюга.       — Че за вопросы? Щас бы думать о том, чего нет, ага. Ты мне голову, что ли, морочить пришла? Я устал, как собака, и решать несуществующую проблему у меня нет никакого желания.       — Значит, этот ребенок стал бы проблемой для тебя?       — А для тебя нет? — Узумаки встал, оттягивая карманы спортивных трико и в непонимании глазея на Хинату. — Ты прикалываешься?       Зашуршав своим плащом, она подошла к столику, убрала тест обратно в карман и вернулась на прежнее место, устало привалившись к дверному косяку. Ноги неожиданно ослабели, и сил для продолжения этого непростого разговора становилось все меньше.       — Знаешь, я много думала об этом, — глядя то себе под ноги, то на Наруто, пролепетала Хината. — Ну, о том, к чему все идет. И если бы не эта ситуация, выбившая меня из колеи, я бы так ничего и не поняла. То есть, я понимала все и раньше, просто…       — Погоди, — он помотал головой, вытаскивая руку из кармана и вскидывая перед собой ладонь, — если ты затеяла какой-то серьезный разговор, то я к этому не готов. Предупреждать о таком надо.       — Я так больше не могу.       Он сощурился, широко шагнув к Хинате. Руки Узумаки снова попрятались по карманам, а пальцы нервно теребили ткань трико изнутри.       — Что ты хочешь этим сказать? Говори прямо, Хината. Ты же знаешь, я терпеть не могу треп ни о чем.       Хьюга нервно усмехнулась, заставляя Наруто свести брови к переносице.       — Да мы в принципе не разговариваем, хоть ни о чем, хоть по делу, — она деланно хохотнула, подхватив поясок своего тренча. — Хотя нет. Я тебя почему-то, всегда слушала, а вот ты… Не припомню, чтобы ты интересовался моей жизнью. Вообще ни…       — Слушай, — он отмел Хинатины попытки усложнить все еще больше, бесцеремонно обрывая ее на полуслове, — я одного понять не могу: к чему эти предъявы? Хочешь приходить сюда? Приходи. Не хочешь — насильно никто не заставляет.       Хьюга оторопела от такой беззастенчивой прямоты Узумаки. «Хочешь оставаться подстилкой и угождать мне во всем — приходи. Не желаешь быть женщиной и получать что-то взамен — катись к чертовой матери». Он ведь это имел в виду? Потому что Хината услышала в его словах именно это.       — Я больше не хочу приходить, — буквально выплюнула она, горделиво вздернув подбородок. — Больше не хочу думать, что здесь я найду то, что мне нужно. Я ничего к тебе не испытываю. Ничего с тобой не чувствую.       Наруто рассмеялся, и Хината даже вздрогнула от неожиданности.       — Думаешь, я такой тупой, и не заметил, что ты «ничего не чувствуешь»? Между прочим, я старался для тебя. Но тут, походу, дело не во мне.       — Старался? — ошарашено выдохнула Хьюга, невольно отводя от лица волосы рваным размашистым движением. — Ты сейчас о чем вообще? — немного поразмыслив над его словами, она выдавила ядовитую ухмылку. — О, я все поняла. Ты старался! Но знаешь что? Ты мог себя не обременять! На твоем члене свет клином не сошелся! К тому же, секс с тобой — каторга для меня!       Узумаки даже бровью не повел, пока Хината вовсю распалялась. Сразу видно, такими заявлениями его мужское достоинство не уязвить.       — Ну, мне тоже как-то не по душе некрофилия, — парировал он, в отличие от нее, не поддаваясь эмоциям. — Я порой думал, жива ли ты там вообще. Даже не знаю, что хуже: когда ты умело притворяешься, что тебе все в кайф, или тупо впадаешь в кому. Мне это, блять, вообще не в прикол.       Она закивала, злобно поджимая губы и сгребая подрагивающие пальцы в кулак.       — Славно. Как же хорошо, что мы это выяснили, и, в таком случае, больше не станем мучить друг друга. Но пожалуйста, сделай мне одолжение: не убивай своими гнусностями то хорошее, что когда-то между нами было. И вот еще что, — Хината вынула многострадальный тест на беременность из кармана и пренебрежительно швырнула его в Наруто, — оставь это себе. На память, — с этими словами она круто развернулась на каблуках, взмахивая волосами и подолом плаща.       — И когда ты стала такой стервой, Хьюга?! — ей вдогонку прокричал Узумаки. — Спустись с небес на землю и корону свою сними, дура самовлюбленная!       Хьюга остановилась на полпути, приростая ногами к полу.       — Это я самовлюбленная? — обернувшись через плечо, она неприязненно поморщилась. — Не тебе, придурок, говорить мне такое!       — Ты же хотела уйти? — Наруто совершил указательный жест в направлении прихожей. — Давай, вперед. Смотри не передумай!       — Не передумаю, — на ходу бросила Хината, а когда взялась за дверную ручку, добавила: — Поверь, этого не случится.       Узумаки на это лишь усмехнулся. Призыв поверить ее словам оказался для него пустым звуком. Он был уверен, что она вернется. Она всегда возвращалась.       — Ну-ну. Иди, отдохни там, а то уже чердак снесло.       Оглушительно хлопнув входной дверью, отчего та тут же отлетела обратно и громыхнула по подъездной стене, Хината быстро сбежала вниз по лестнице, хватаясь вспотевшими ладонями за перила. Ее трясло от злости и разочарования. А разочарована она была не только в Наруто, но и в самой себе, хотя сейчас, напротив, стоило бы собой гордиться: ей удалось сдержать слово и в одночасье отказаться от своей зависимости. Уместно корить себя, разве что, за грубость в выражениях, но в эту секунду Хината не жалела ни о чем из всего сказанного этим вечером.       Подскочив к автомобилю, она грубо дернула ручку дверцы переднего пассажирского места, однако та не поддалась, и Хината опасливо пошатнулась на каблуках, когда пальцы соскользнули с ее гладкой поверхности. Заглянув в окно, за которым на водительском сидении мирно посапывал ничего не подозревающий Киба, она несколько раз долбанула по стеклу кулаком.       Инузука встрепенулся и лихорадочно заозирался по сторонам, следом проводя ладонью по заспанному лицу. Заметив за окном Хинату, что снова неоднократно постучала, Киба перегнулся через сидение и открыл ей дверь, после чего понял, что мог просто нажать на кнопку — видимо, он не успел толком сориентироваться в пространстве после недолгого, так резко оборванного сна.       — Простите, я задремал. Не думал, что вы так быстро вернетесь, — коротко потирая глаза и отряхиваясь от сонливости, поспешил оправдаться Инузука. До него лишь сейчас дошло, что Хината уселась на переднее сидение, грубыми рывками пристегивая ремень безопасности.       — Поехали отсюда, — скомандовала Хьюга, обратив взор на лобовое стекло, за которым виднелся дом Наруто, куда она категорически не желала отныне возвращаться, покуда он думал иначе.       Киба взглянул на рассерженную Хинату и нехотя спросил:       — Домой?       — Нет! — рявкнула она, резко к нему обернувшись. Пробежавшись широко распахнутыми глазами по лицу недоумевающего телохранителя, Хината мгновенно пристыдила себя за такое чудовищное поведение и отвернулась обратно к окну. — Только не домой.       — А куда? — тихонько уточнил Инузука, опасаясь очередной вспышки гнева со стороны своей подопечной. Может, Киба и уговаривал себя каждый день закрывать глаза на многие вещи, касающиеся его работы, но если эта дамочка станет тут верещать, боялся не сдержаться и сказануть что-нибудь эдакое, а потом получить по хребту от ее папочки.       Однако на сей раз Хината не стала безумствовать. Лишь едва слышно проронила:       — Мне все равно.       Кибе вдруг стало совестно. Хьюга всегда говорила с ним с большой неохотой, но он не замечал, чтобы она звучала высокомерно. Равнодушно — да, и это нисколько не волновало Инузуку. А сейчас, когда Хината сидела на соседнем сидении, и он мог видеть ее не только в зеркале заднего вида, Киба не нашел былого равнодушия даже во фразе «мне все равно». Голос ее дрогнул, когда она это произнесла, и пусть Хьюга была крайне раздосадована чем-то, в нем ощутимо прослеживалось отчаяние.       Инузука догадывался, в чем кроется причина такого ее состояния. Ранее привозя Хинату сюда вечером и забирая ее отсюда поутру, его не интересовало, у кого она оставалась на ночь. Но в свете последних событий, а именно из-за всей этой неразберихи с тестом на беременность, Киба невольно стал размышлять об этом. Теперь же все окончательно встало на свои места: Хьюга встречалась с каким-то парнем, потом забеременела от него, пришла рассказать ему об этом, а он, очевидно, не очень обрадовался такой новости. Тут и думать нечего! Киба был готов голову дать на отсечение, что все так и есть. Да уж, ситуация…       Хината молчала, вцепившись одеревенелыми пальцами в ремень безопасности у себя на груди. Киба тоже безмолвствовал, изредка поглядывая на нее, и даже радио включать не стал. Поначалу он просто ехал невесть куда, но неожиданно у него над головой загорелась лампочка, и возникшая идея показалась ему очень даже удачной. По крайней мере, для него самого. А Хинате, как известно, вообще «все равно».       Она не сразу поняла, что автомобиль остановился. Ничем не заинтересованная, Хьюга смотрела на происходящее за окном как будто вслепую, и не следила за тем, куда Киба ее везет. Выпрямляясь на сидении, она недоверчиво позаглядывала во все окна и метнула взгляд на своего телохранителя.       — Куда мы приехали?       — Вам же было все равно? — позволив себе наглую ухмылку, Инузука выбрался из машины, оставляя Хинату удивленно хлопать глазами от его дерзости. Он обошел Мерседес сзади, остановился у передней двери, одним движением ее распахивая, и призывно посмотрел на Хьюгу.       Она хмурилась, поражаясь тому, что наглая ухмылка Инузуки все еще не сошла с его губ, однако из машины все же вышла. Запахнув на себе тренч, Хината отошла от автомобиля на несколько шагов и стала осматриваться, силясь понять, где находится.       Темная, плохо освещенная улица не внушала ей никакого доверия. Впереди виднелись непроглядные арки между домами и мрачные переулки — Хината поежилась, отводя глаза и натыкаясь на неровный рядок мусорных баков, у которых валялись в некоторых местах порванные картонные коробки с темными подтеками по бокам. В отвращении сморщив нос, она повернулась в другую сторону, к дороге, где изредка проезжали автомобили, а позади себя обнаружила железнодорожный мост. До ушей доносились чужие смешки и пьяная брань, собачий лай под аккомпанемент завывающего ветра и биты незнакомой рэп-композиции с излишком уличного жаргона, да крепких матерных словечек. И от всего этого зрелища у Хинаты глаза на лоб лезли.       — Крепко же я вас достала.       Киба в непонимании мотнул головой, повернувшись к своей подопечной.       — Что, простите?       — Судя по всему, вы решили со мной расправиться и бросить мой труп у этой помойки, — дернув подбородком в сторону мусорных баков, сыронизировала Хината. — Угадала? Иначе я ума не приложу, зачем мы здесь.       Инузука кривовато улыбнулся, в удивлении вздергивая бровь: госпожа Хьюга хохмить изволит? Вот это поворот!       — Заманчиво… но нет, — решил подыграть Киба, а когда наткнулся на слегка оторопелый взгляд Хинаты, безотлагательно пояснил: — Простите, я пошутил.       — Я чуть было не поверила, — солгала она. Единственное, что ее сбило с толку, так это его нетипичная язвительность.       — Не бойтесь, Хината, — становясь напротив нее, вкрадчиво произнес Инузука и мельком оглянулся через плечо. — Я этот район знаю, как свои пять пальцев. Здесь вам никто не навредит.       Она сощурилась, вжимая голову в плечи.       — В самом деле?       — Ну, будь вы одна, то… — Киба отмахнулся. — Не важно.       — Вы что, здесь живете? — украдкой поглядывая во все стороны, поинтересовалась Хьюга.       Киба удивился ее вопросу. Он не припоминал, чтобы она хоть что-нибудь о нем спрашивала. Это папаша ее навел о нем всевозможные справки, в чем, собственно, его нельзя было упрекнуть. Правда, когда Кибе пришлось сдавать нескончаемый список анализов, он так не думал: ему давно не доводилось чувствовать себя настолько некомфортно, как в СПИД-центре, где его проверяли на всевозможные инфекции, в том числе передающиеся половым путем. Благо, Инузука оказался чист, как стеклышко, так что костерить Хиаши за столь серьезный подход к делу не решился — ему это только на пользу.       — Не совсем здесь, — ответил Киба, увлекая Хинату за собой в противоположную от мусорных баков сторону. — Но в этой части города. Я тут родился и вырос.       Она вежливо промолчала. Киба не казался ей похожим на одного из представителей местного контингента, и при мысли об этом, Хината поняла, что совершенно ничего не знает об этом человеке. Будь Хьюге небезразличен тот, с кем ей приходилось видеться каждый день, она бы с самого начала бросилась расспрашивать о нем у отца, но вот незадача: Хинате было абсолютно плевать.       Киба неспешно шел по левую сторону от проезжей части, чтобы Хьюга сумела за ним поспеть на своих высоких каблуках, что то и дело застревали в трещинах на асфальте и грозили ей не самым изящным падением. Инузука следил за этим, готовый спасти Хинату от беды в любую секунду, но вместе с тем не был взволнован из-за вероятности такого развития событий. Ему нравилось прогуливаться по знакомой улице поздним вечером, к тому же, он предвкушал, как вот-вот порадует свой опустевший желудок вкусной едой.       — Закусочная? — Хината замерла на месте, в то время как Инузука немного ушел вперед, приближаясь к небольшому киоску с уличным фаст-фудом.       Киба подождал, когда она сподобится его нагнать, и только тогда заговорил:       — Вы же наверняка хотите есть?       — Разумнее было бы спросить меня об этом до того, как мы сюда приехали, — съехидничала Хьюга.       — Так хотите или нет? Я угощаю.       Она задумалась. Да так серьезно, словно перед ней стояла нерешаемая задача, и от результатов ее выполнения зависела вся ее жизнь.       — Признаться, я бы поела.       Киба отпустил самодовольную усмешку, продолжая движение навстречу подобию закусочной.       — А купить еду где-нибудь в другом месте нельзя было? — скептически разглядывая ассортимент предложенных «блюд», с укором вопрошала Хината.       — Исключено, — отчеканил Инузука. — Такую шаурму готовят только здесь.       — Шаурму?       Киба подошел к окошку, чтобы сделать заказ.       — Ага.       Хината была в шоке. Значит, привез ее незнамо куда, да еще и какой-то сомнительной едой кормить собрался. И почему она не может ничего возразить? Разве Инузука не должен делать то, что угодно ей, а не наоборот?       Отойдя немного в сторонку, Хьюга сверху вниз смотрела на острые носы своих кремовых туфель, согревая руки в карманах плаща. Занесла же нелегкая… Утром Хината и не поверила бы, что вечером окажется черт знает где в ожидании, когда ее телохранитель купит ей шаурму в уличном киоске. Она покачала головой, подловив себя на этой мысли, и вскинула взгляд на Кибу, увлеченного своим заказом: он ярко улыбнулся торговцу едой, поднимая сощуренные глаза на меню, и широкой венистой ладонью отвел от лица волосы, взъерошенные легким порывом ветра. Вновь воззрившись на свою обувь, Хината слабо усмехнулась, вспомнив, с каким воодушевлением Ино осыпала Инузуку незатейливыми комплиментами (разумеется, у него за спиной), и признала, что правоты в ее словах оказалось больше, чем думалось. Было бы глупо не согласиться с тем, что Киба был привлекательным молодым человеком, однако Хьюге не приходилось на него засматриваться, чтобы отметить особенно выдающиеся аспекты его внешности. Он не вызывал у Хинаты отторжения, и этого ей вполне хватало.       — Это «большая с курицей»?       Киба посмотрел на шаурму сперва в своей правой руке, а потом и на ту, которую держал в левой.       — А что, не осилите?       — Да уж конечно, — хмыкнула Хината и присвоила себе одну, взвесив ее в руке. — Вы меня совсем не знаете.       Инузука сдержанно улыбнулся, когда она принюхалась к горячей лепешке с начинкой, обернутой бумажным пакетиком с эмблемой закусочной. Зажав свою порцию подмышкой, он взял в каждую руку по пластиковому стаканчику с газировкой и повел Хьюгу за собой подальше от закусочной.       — Сядем здесь, — отложив напитки и свою шаурму в сторону, Киба снял с себя пиджак, свернул его вдвое и постелил на один из бетонных блоков, где решил устроиться для перекуса. — Прошу.       Серьезно, что ли? Ей-богу, Хината уже устала ему поражаться. Настоящий джентльмен! Где еще наслаждаться шедевром высокой кухни, как не посреди улицы вблизи загнивающего долгостроя? Обалдеть можно.       — Спасибо, — саркастично пробормотала она, не без опасения пристраивая пятую точку на краешке бетонного блока.       — Не холодно? — озаботился Инузука.       Стоит заметить, пиджак Кибы еще хранил в себе тепло его тела, так что Хинате было довольно комфортно. И она так ему и сказала, потянувшись за стаканом колы.       — Вредная дрянь, конечно, но что поделать, — прокомментировал Инузука, когда Хьюга стала пить газировку через трубочку.       — Я каждый день ем шоколад, — поставив стаканчик справа от себя, возразила она, — так что это ерунда.       Киба тоже сделал несколько глотков колы, удовлетворенно прикрыв глаза.       — Ну да, я знаю.       — Знаете? — Хината изогнула правую бровь, плотно сдвинув коленки вместе и накрывая их подолом тренча. — Мой папа что, заставил вас изучить мои предпочтения в еде?       — Мимо. Просто я каждый день нахожу обертки от шоколадных батончиков в двери заднего пассажирского места. Нетрудно догадаться, что вы их любите.       Хьюга смущенно тронула волосы и заправила переднюю прядь за ухо, избегая взгляда Инузуки.       — Извините. Это дурная привычка. Я всегда распихиваю обертки от шоколадок куда ни попадя.       — Ничего, мне не трудно убрать. К тому же, забота об автомобиле входит в мои обязанности.       — И много мой отец тебе платит за такой широкий перечень обязанностей?       Кибе по ушам резануло неожиданное «тебе», сорвавшееся с губ Хинаты, однако виду он решил не подавать и приступил к позднему ужину.       — На шавуху хватает, — шутливо отозвался он и, впившись зубами в скрученную лепешку, зараз откусил чуть ли не половину.       Хьюга приоткрыла рот, попутно сглатывая слюну. Угощение Кибы выглядело весьма аппетитно, и она не стала медлить с тем, чтобы тоже попробовать эту хваленую шаурму.       — Ну как? — нетерпеливо спросил Инузука, наблюдая за тем, как Хината тщательно пережевывает пищу, заодно разглядывая начинку, что показалась после того, как она откусила кусочек.       — Это… вкусно, — она улыбнулась, снова откусывая немного. — Никогда бы не подумала, что в таком… — Хьюга многозначительно прочистила горло, — месте могут прилично готовить. Только, на мой взгляд, многовато лука.       Киба нахмурился.       — Вы не любите лук?       — Почему же, люблю, — Хината подцепила двумя пальцами колечко красного лука, выглядывающее среди остальной начинки в виде мелко нарезанной курицы, овощей и тертого сыра с каким-то майонезным соусом, и закинула его в рот. — И давай без официальщины? Мы с тобой, вроде, одного возраста.       — Это правда, — согласно кивнул Инузука. — Мне двадцать восемь.       А вот и первый факт о нем. Точнее, второй. Первый же заключался в том, что Кибе по душе уличная еда. Она едва не рассмеялась вслух от абсурдности ситуации. Так странно… Хинате лишь сейчас довелось немного о нем узнать, а ведь ей приходилось доверять свою жизнь этому парню, пусть она и не видела в этом надобности, считая, что беспокойство отца касательно ее безопасности — лишь последствия семейной трагедии. Хьюге даже стало интересно, что еще таится за душой у ее личного телохранителя.       — И давно ты работаешь телохранителем? — попивая газировку, полюбопытствовала она.       Киба качнул головой.       — Не особо. До вас, — он зажмурился, подловив себя на «официальщине», как выразилась Хината, — то есть, до тебя я работал на еще одного человека.       — Занятно. А чем занимался до этого?       — Да особо ничем, — пожимая плечами, скрытничал Инузука. — Подрабатывал то тут, то там.       Хинату не удовлетворил его ответ. Она повернула голову к Кибе и, вцепившись в него пристальным взглядом, попробовала снова.       — И все же, парни с улицы не становятся телохранителями. Кем ты был в прошлой жизни? Мечтал стать полицейским?       Он раскатисто захохотал, запрокидывая голову назад, отчего густые волны волос заслонили половину его лица, пока не были отброшены отрепетированным движением руки.       — Боюсь, что нет.       — Может, военным? — продолжала допытываться Хьюга, и это ее забавляло.       — О, нет, — Киба категорично покачал головой, выпучив глаза. — О таком я точно не мечтал.       Она прыснула в ладонь от выражения его лица и надкусила немного шаурмы.       — Прям загадка какая-то. О чем мечтают телохранители?       — У меня до смешного банальная мечта, — не внося никакой ясности, все так же расплывчато говорил Инузука. — А о чем мечтают такие, как вы, госпожа Хьюга?       Хината вмиг растерялась, рассеянно поглядывая на асфальт под ногами. Мечта… Разве она о чем-то мечтала? Казалось, ее окружали только желания. Желание ощутить глоток свободы, желание не подвести свою маму, желание чувствовать. Ничто из этого не походило на мечту.       — У таких, как я, нет мечты, — без обиняков выдала Хьюга и запила ощутимую горечь газировкой.       — Полагаю, все они уже сбылись? — наивно предположил Инузука.       Хината смолчала. Стыдно было признать: она настолько пустая, что у нее нет даже мечты.       Киба отвлекся от еды, когда заметил, что молчание Хьюги затянулось. Он смотрел, как она безучастно смотрит на недоеденную шаурму, поджимая напомаженные губы. Очевидно, она пыталась отвлечься от того, что произошло некоторое время назад, снизойдя до непритязательной беседы со своим телохранителем, а сейчас вновь погрузилась в свои безрадостные мысли. Кибу так и подмывало спросить о результатах того теста на беременность, но это было сугубо личным делом Хинаты, даже несмотря на то, что она уже отчасти вовлекла его в это. Инузука подавил в себе желание проявить неуместный интерес, что не походил бы на безобидную участливость и лишь оскорбил Хьюгу, посему просто взялся философствовать, надеясь хоть как-то ее поддержать. Это ведь тоже входит в его обязанности? Или нет?       — Когда завершается одна глава — начинается другая. Нужно только набраться решимости перевернуть страницу. Да, порой страшно узнать, что тебя ждет дальше, но делать нечего. Застыть в одной точке, застрять на одном месте без движения — гораздо страшнее, чем продолжить знакомство со своей книгой жизни.       Хината медленно обернулась на Кибу, и когда они встретились взглядами, внутри него все похолодело, и мурашки разбежались по спине и рукам под тканью черной рубашки. Ее большие глаза были насквозь пронизаны тоской — такой явной, нескрываемой, ощутимой даже для него. Может, не будь Инузуке известно это всепоглощающее чувство, особенно терзающее его после краткого разговора с матерью, он бы не обратил на это никакого внимания. Но он хорошо его знал, и проклятущая чувствительная натура Кибы молниеносно откликнулась на эту немую мольбу во взгляде Хинаты, отчего он совершил опрометчивость.       — Тебя кто-то обидел?       Она нахмурила брови, продолжая въедливо смотреть на Инузуку, чем заставляла его окунаться в свою личную драму. Но потом она отвернулась. Пролепетала полушепотом:       — Даже если и так, я сама виновата.       — Это из-за… того теста? — вразрез своим соображениям, внаглую спросил Киба.       Хината быстро-быстро захлопала ресницами, крепче сжав в руке свой перекус.       — Черт… — Инузука досадливо зажевал губу, когда до него дошло, какую дерзость он себе позволил. — Извини, это не мое дело. Я не собирался лезть к тебе в душу, тем более, в такое… личное. Серьезно, я не должен был…       — Забей, — простодушно пробормотала Хьюга, прерывая поток его оправданий. — Тест был отрицательным.       — О… — Киба почесал висок, быстро присасываясь к газировке, лишь бы не замечать, как собственное лицо заливается краской. — Не знаю, что принято говорить в таких случаях. Сочувствую? Или…       — Или можешь поздравить, — поправила его Хината.       — Э-эм… Поздравляю, — смущенно выдавил он.       Да уж, Хинате действительно крупно повезло не попасть в беду, что повлекло бы за собой целую цепочку несчастий. Однако отчего-то на душе все равно было погано. Не только учитель Орочимару смог разглядеть ее пустоту, на это оказался способен даже Наруто. Обидно. Она вспоминала его слова, его эмоции, с которыми он говорил, да и весь его вид в целом. Безразличие. Он не озаботился ее чувствами. Наруто никогда о ней не заботился, а Хинате казалось наоборот. Почему она потратила с ним столько времени впустую? Почему не слушала Ханаби, не слушала Ино, не слушала, о чем в ночи кричало ее сердце? Хьюга все правильно сказала: она сама во всем виновата.       Кибе больше кусок в горло не лез. Он еще пару раз глотнул газировки, не решаясь посмотреть на вновь притихшую Хинату. Однако время в безмолвии шло, и это случилось само собой: Инузука повернулся к Хьюге вполоборота, и от увиденного его брови неумолимо поползли к переносице.       Слезы медленно стекали по щекам Хинаты, пока она лениво двигала челюстями, отрешенно пережевывая очередной кусок шаурмы. Она почти беззвучно всхлипнула, судорожно сглотнула и продолжила есть, откусывая больше. Покуда Хината набивала рот ставшей безвкусной едой, слезы все отчаяннее срывались с ресниц, и безобидные всхлипы перерастали в тихий жалобный скулеж.       Киба не знал, как ему реагировать. Что сказать? И стоит ли вмешиваться? Эта щекотливая ситуация загоняла его в угол, и с каждой минутой он терялся еще больше.       — Кажется, они и правда переложили лука, — не придумав ничего лучше, сострил Инузука. — В следующий раз попрошу не переусердствовать.       Хината резко перестала жевать и, сморгнув слезы, остолбенела. Смысл Кибиной шутки дошел до нее не сразу, но когда это произошло, она проглотила недожеванный кусок и во весь голос расхохоталась. Ей было так смешно, что она едва не поперхнулась слюной.       — Боже мой, — сквозь непрекращающийся приступ смеха, выдохнула Хината. — Пере… л-ложили… лука… Да ты просто гений!       Довольный собой, Киба не сумел сдержаться и тоже рассмеялся. Доволен он был не шуткой, конечно, — она вышла максимально тупой — а тем, что смог разрядить обстановку и выдернул Хинату из пучины ее переживаний.       — На самом деле, не стоит сдерживаться, если хочется плакать, — вдоволь нахохотавшись, Инузука посерьезнел. — Слезы порой приносят облегчение.       Хината энергично закивала.       — Да, я чувствую облегчение. Но не из-за пролитых слез, — она развернулась к Кибе, утирая рукой мокрые щеки и губы. — Кажется, сегодня я решилась перевернуть ту самую страницу и начать новую главу.       — И снова поздравляю! — воскликнул Инузука и протянул к Хинате стаканчик с газировкой, чтобы она стукнулась с ним своим для поддержания торжественности момента. — Ну, и каково это?       — Такое ощущение, что я долго находилась под водой, а теперь оказалась на суше и смогла сделать вдох, — метафорично выразилась она. — Так хорошо… До слез. Хотя лук, наверняка, тоже сделал свое дело.       — Это здорово, — искренне порадовался Киба, хотя где-то глубоко внутри ему стало завидно. Страницу очередной главы своей книги жизни он до сих пор так и не перевернул: все так же, как и раньше, презирал себя за совершенное убийство, так же терпел презрение матери, намеренно подвергая себя страшным душевным страданиям, и по-прежнему не достиг своей цели, пусть и был к ней так близок, что даже не верилось. Наверняка, когда ему удастся начать новую главу, он тоже расплачется, как Хината. — Я бы тоже хотел дышать. Имею в виду, полной грудью. Чтобы легко и непринужденно, — Инузука несколько смутился своей откровенности. — Ну… что-то… вроде того.       Хьюга улыбнулась, и эта незнакомая ему светлая улыбка была едва ли не более искренней, чем его слова.       — Уверена, у тебя все получится.       Он улыбнулся Хинате в ответ. Кибу не нужно было в этом убеждать, он и без того был уверен, что сдержит данное себе обещание.