Цена обещания

      Полтора часа — ровно столько он ждал ее у здания филармонии, в то время как уже должен был доставить к офису Хиаши Хьюги, что запланировал ланч вместе с дочками и племянником. Ладно еще на полчаса задержаться, это Киба бы понял и принял. Хорошо, сорок минут. Но полтора часа? Ко всему прочему, Хината все девяносто минут не отвечала на его звонки и сообщения, понемногу заставляя Инузуку нервничать.       Тридцать — ровно столько раз он набирал ее номер, то расхаживая около Мерседеса, то обессиленно упираясь лбом в рулевое колесо. Ну чего она там, померла, что ли, в конце-то концов?! Решив, что тридцать первый звонок с большой вероятностью так же окажется неотвеченным, Киба не выдержал и сам направился в филармонию.       Отыскать Хинату не составило Инузуке особого труда: пара услужливых работников филармонии подсказали ему, где проходит репетиция местного симфонического оркестра, а один из них даже вызвался проводить его до большого зала, куда человеку с улицы вне концертного времени входить было воспрещено. Киба поблагодарил бескорыстного добряка и, подождав, пока он отправится восвояси, осторожно потянул на себя дверь в зал, откуда слабо доносилось непривычное уху звучание рояля.       Инузуку трудно было назвать ценителем искусства в любом его проявлении, однако не восхититься потрясающей красоты концертным залом не смог даже он. Размеры помещения по-настоящему завораживали. Высокие потолки, напоминающие бескрайнее звездное небо, были усыпаны тысячами ярких лампочек и оснащены другим световым оборудованием, включая сценическое освещение. Бесконечные ряды кресел с бархатной обивкой в оттенке бордо вели к самой сцене, где в приглушенном свете во всем своем великолепии стоял рояль, а неподалеку от него столпились разной высоты пюпитры с оставленными кем-то из оркестрантов нотными тетрадями и папками. За тем роялем Киба и увидел Хинату, что самозабвенно перебирала лоснящиеся клавиши.       Сперва он притаился вблизи главных дверей, ведущих в зал, а потом интерес над ним возобладал до такой степени, что Инузука как по наитию двинулся устланной ковровым покрытием узенькой дорожкой между рядами прямиком к сцене. Свернув влево и тихонько опустившись в одно из кресел, он подался немного вперед, беззастенчиво наблюдая за игрой Хьюги, которая до сих пор так и не заметила чужого присутствия.       Она низко склонилась над инструментом, когда определенный отрывок произведения требовал особой осторожности в прикосновениях к клавишам, и легонько двигала плечами, то усиливая нажатие, то снова невесомо касаясь подушечками пальцев. Веки Хинаты были плотно закрыты, ресницы мелко подрагивали. Густо нахмурившись, она в какой-то момент выпрямилась, распахнула глаза и отклонилась назад, следом прогрохотав мощными аккордами, что были способны удивить своей силой, несопоставимой с ее небольшими, с виду хрупкими руками. Ее пальцы с поразительной скоростью забегали по клавишам, а у Кибы, тем временем, разбегались глаза. Куда смотреть? На ее изящные руки, что позволял удачный ракурс, или же на нее саму, ведь в такой обстановке, отчего-то кажущейся ему глубоко интимной, он Хьюгу еще не видел?       Сейчас она казалась ему уязвимой. Киба также почувствовал, что вторгается в ее личное пространство, втихомолку наблюдая за тем, как Хината без остатка погружается в музыку. Возможно, после их недавней прогулки, где она предстала перед ним в несколько ином свете, Инузука видел в ней потерянную, ранимую душу, и ее исполнение в гордом одиночестве тут совсем ни при чем. В противоположность Ханаби Хьюге, Хината виделась Кибе чопорной, чересчур правильной, осторожной в словах и даже заносчивой. Он, конечно, не брался ее судить, это уж точно не в его стиле, однако сложить о ней свое впечатление ему невольно пришлось: как первое, так и последнее на данный момент времени.       Когда Хината безмолвно плакала с полным ртом уличной еды, сидя на бетонном блоке в совершенно незнакомом для себя месте, Киба понял, что промахнулся, наделяя ее теми качествами, которые, отчасти, были ей не присущи. Он заблуждался, но корить себя за это не собирался: все-таки, мог оценить лишь то, что Хината собой являла, а уж что у нее за душой, предугадать Инузуке было не по силам, даже обладай он таким желанием. Впрочем, говорить об этом не имело смысла. Он все еще не знал Хинату Хьюгу — одного вечера для этого было недостаточно.       Киба вздрогнул, когда в кармане брюк завибрировало. Выругался тихо, съехав на сидении пониже, и заполошно полез за своим телефоном, что из-за здешней акустики верещал громче, чем обычно. Инузука, как назло, не сразу смог вытащить предателя из кармана, и когда это таки случилось, яростно затыкал пальцем по всем иконкам, проклиная звонящего.       — Кто здесь?       Рояль смолк несколько раньше, чем Киба смог заткнуть свой мобильник. Хината развернулась к пустому зрительскому залу на своей банкетке и стала блуждать глазами по рядам.       Кибе пришлось выдать себя с поличным. Он поднял руки вверх, как если бы его окружили полицейские, наставив на него оружие, а потом встал на ноги и тихо, но различимо произнес:       — Это я.       — Киба? — Хината изобразила явное недовольство на своем румяном лице и захлопнула крышку рояля. — И давно ты здесь сидишь?       Он вышел из-за ряда сидений и несмело зашагал поближе к сцене.       — Красиво.       — Что? — она поднялась из-за рояля и высоко вздернула брови, привалившись бедром к инструменту.       — Я про то, как ты играла, — уточнил Инузука и остановился у подножия сцены. — Впечатляюще.       Хьюга прыснула, закидывая на плечо рюкзак в тон светлым кедам на невысокой подошве.       — Как хорошо, что ты в этом не разбираешься. Я сыграла отвратительно, — она села на краешек сцены и, опираясь на руки по обе стороны от себя, ловко спрыгнула вниз.       Киба инстинктивно подался вперед в готовности ее ловить, но в этом не было необходимости: приземление вышло вполне себе удачным. Видимо, без любимых каблуков в Хинате оказалось больше решимости, нежели будь она в них.       — Самокритика — это хорошо, — одобрительно закивал Инузука, дожидаясь, пока Хьюга поаккуратнее заправит нежно-сиреневую свободную рубашку под пояс джинсов с высокой посадкой. — Но в разумных пределах.       Она вскинула на него глаза, придерживая на плече лямку рюкзака.       — Не умничай. Сама разберусь. Идем? Мне еще нужно забрать верхнюю одежду.       Киба смолчал, лишь кривовато улыбнувшись на деланную строгость Хинаты, и любезно пропустил ее вперед себя.       — А почему ты не отвечала на звонки? — спросил он, когда они спустились в холл филармонии.       — Я всегда перевожу мобильник в беззвучный режим, когда занимаюсь, — Хината ненадолго уставилась в свой телефон, а потом спрятала его в кармане легкой укороченной ветровки. — Я написала Ханаби, чтобы они с папой и Неджи меня не ждали, но совсем забыла предупредить об этом тебя, — она передернула плечами, повернувшись к своему телохранителю, — уж извини.       — Ага, — мрачно буркнул он.       — Постой-ка, — Хьюга замерла на месте, разворачивая его к себе под локоть, и с хитрецой улыбнулась. — Ты что, волновался обо мне?       Инузука помедлил, прежде чем ответить:       — Конечно. Это же моя работа.       — Я уже хотела сказать, что польщена, но ты вовремя внес ремарку, — усмехнулась Хината и первой вышла из здания, оставив Кибу стоять в недоумении.       Невзирая на то, что уже заметно смеркалось, до офиса Хиаши они добрались быстро, и за это время Инузука толком не успел придумать, как обратиться к Хинате с одной деликатной просьбой, желательно чтобы это не дошло до ее отца. На самом деле, он думал об этом еще со вчерашнего вечера, но так ни к чему не пришел, решив просто сказать все, как есть. Оставалось лишь подгадать нужный момент.       — А я решила вас дождаться, — залепетала Ханаби, приобнимая сестру за талию и лукаво подмигивая Кибе. — С вами ехать всяко веселее.       — Ты такая подхалимка, — Хината рассмеялась, но все же обняла сестру в ответ. — Есть не хочешь?       — Не-а, мы же с папой перекусили.       — Тогда заедем в одно местечко и домой?       — Хината, — слегка смущенный, Киба переступил с ноги на ногу и спрятал руки в карманах брюк, как будто не знал, куда их девать. — Сегодня мне нужно уйти пораньше, это возможно?       Хьюга обменялась с Ханаби заинтересованными взглядами, а потом вопросительно посмотрела на Инузуку.       — Прямо… сейчас?       — Да. Я никак не могу перенести одно мероприятие. Но завтра с утра приеду за тобой, как полагается.       — Ну… ладно, — поведя плечом, отозвалась Хината и снова повернулась к сестре. — Думаю, Такао нас отвезет?       — Да без проблем, почему бы и нет, — поддержала ее идею Ханаби.       — Тогда на сегодня можешь быть свободен, — распорядилась старшая Хьюга, и в подтверждение этих слов уголки ее губ слабо дрогнули.       Киба же, напротив, расплылся в широченной сияющей улыбке, которую не так уж часто ей демонстрировал, если не сказать вообще никогда. Не стал скрывать своей радости, чего уж там.       — Спасибо за понимание.       — Ой, да не за что, — отмахнулась Ханаби. Подскочив к Инузуке, она схватилась за его плечо и, приподнявшись на цыпочках, шепнула ему на ухо: — папе мы ничего не скажем, чтобы лишний раз бочку на тебя не катил.       С той же счастливой улыбкой Киба поблагодарил Ханаби за ее поразительную проницательность: как хорошо, что ему не пришлось опускаться до того, чтобы самому просить об этом!       — В таком случае, я припаркую машину и…       — Да-да, иди уже, — шутливо толкнув его в грудь, хихикнула Хьюга-младшая, а когда Киба учтиво кивнул Хинате и, обойдя автомобиль, сел за руль, она обратилась к сестре. — Интересно, куда это он намылился?       Хината сощурено смотрела на то, как Инузука выезжает из парковочного кармана, чтобы оставить автомобиль на другой стороне офисного здания, и медленно покачивала головой.       — Понятия не имею, — она свела брови к переносице. — Думаешь, я знаю о нем больше тебя?       — Это вряд ли, — бросила усмешку Ханаби. — Он ведь чем-то живет, помимо работы телохранителем. Неужели тебе не любопытно?       — Есть немного, — нехотя призналась Хината. — Я пыталась спросить его об этом, но он так непринужденно отбивался от моих вопросов… У меня не было никаких шансов. Очень уж скрытный он человек, я тебе скажу.       Ханаби задумчиво поджимала губы, вместе с сестрой возвращаясь к офисному зданию.       — А девушка у него есть? Или, может, жена?       — Да не знаю я! — недовольно выпалила старшая Хьюга. — С какой радости мне спрашивать его о подобном?       — Бли-и-ин, интересно-то как, — не унималась Ханаби, вынуждая сестру устало закатывать глаза. — Может, у него свиданка сегодня? — она коротко рассмеялась. — Вот будет неловко, если его подруга учует женские духи. Он наверняка весь тобой провонял.       — Ханаби! Ну что ты несешь…       — А если не свиданка, то что? — продолжала размышлять она и, резко остановившись, схватилась за предплечья Хинаты. — Та-а-ак, стоять бояться. Я кое-что придумала.       — Сейчас умру от любопытства, — съязвила та.       — Только не бесись, ладно? Я предлагаю за ним проследить.       Хьюга-старшая пару раз отупело моргнула, а потом как залилась хохотом, что аж вся раскраснелась. Но уже через секунду, как по щелчку пальцев, выражение ее лица сменилось предельной строгостью, что на кого угодно, кроме Ханаби, нагнало бы жути.       — Ты больная.       — Стой! — вовремя поймав удирающую сестру за запястье, Ханаби снова притянула ее к себе. — Почему нет? Что в этом такого?       — Что в этом такого? — ошалело вторила ей Хината. — Серьезно? Ты реально считаешь, что устроить за человеком слежку — это нормально? Вот что: хочешь узнать о нем больше — спроси у папы. Я в твоих дебильных авантюрах участвовать не собираюсь!       — Боюсь, даже папа не все о нем знает, — удручающе зацокала языком младшенькая. — Киба ведь впервые за месяц отпросился уйти пораньше? Значит, это что-то важное!       — Ну и что с того-то, Ханаби? — Хината чуть ли не хныкала, не в силах больше выслушивать всю эту ахинею. — Он имеет право на свою личную жизнь, в которой…       — Прячься, он возвращается!       Усилиями сестры прижатая к стенке слева от главного входа в офисное здание, Хината испуганно притянула ладонь к груди. Вот сумасшедшая! Чуть сердце от неожиданности не выскочило!       — Дура ты, отпусти! — она вовсю отпихивала Ханаби от себя, предпринимая попытки попасть в отцовский офис.       — Тихо! — до боли стискивая пальцами руку Хинаты, шикнула на нее Ханаби. — Нельзя, чтобы он нас заметил!       Несмотря на чудовищной силы хватку сестры, Хината все же сумела вырваться. Она развернулась к дверям и, переложив слетевший с плеча рюкзак в другую руку, гневно зашагала вперед.       — Да куда ты?! — воровато оборачиваясь назад и семеня за Хинатой, не отступалась младшая Хьюга. — Мы же его упустим, и тогда не узнаем, что заставило его отпроситься с работы!       — Ханаби, хватит с ума уже, блин, сходить! — встряхивая сестрицу за плечи, сокрушалась Хината. — Ну отпросился — и Бог с ним! Всякое бывает!       — Не, нифига, — возразила Ханаби. — С нашим папкой «всякое» не прокатит. Быстро уволит, сама же знаешь! Не справляешься с обязанностями — скатертью дорожка! Даже на больничный фиг выйдешь. По-твоему, какого хрена у тебя телохранители меняются, как перчатки?       Хьюга-старшая сжала пальцами виски, принимаясь методично их массировать. Она бы все отдала за то, чтобы отдохнуть от сестры хотя бы месяцок-другой. Ханаби всерьез могла мертвого с того света достать. Хината ни на минуту в этом не сомневалась.       — Гляди-ка. Он такси ловит, — Ханаби, очевидно, плевать хотела на справедливые доводы старшей сестры, потому как с нечеловеческой силой дернула ее на себя и понеслась в противоположном от входа в офис направлении.       Младшая Хьюга не слышала, что там верещала Хината, и не задумывалась о последствиях своего безрассудства — она пристально следила за тем, в какую машину сел Киба, и параллельно искала другое свободное такси для себя и сестры.       Хината опомнилась только когда врезалась в спинку заднего сидения прокуренного авто, куда ее затащила Ханаби, попутно приказывая водителю следить за «во-о-он той таксишкой». Она даже дух перевести не успела, а машина уже рванула вперед, наезжая на канализационный люк и заставляя Хьюгу подпрыгнуть на месте.       — Ханаби, ты вообще в своем уме? — склонившись к сестре, сквозь зубы процедила она. — Что ты творишь?!       — Ничего такого, — непринужденно отозвалась Хьюга-младшая. — Я только одним глазком гляну, чего там твой Киба задумал, и сразу домой.       — Он не мой, — тихонько возмутилась Хината, исподтишка глянув на таксиста. — Всевышний, как же ты меня достала…       — Я имела в виду, твой телохранитель, — поправила себя Ханаби, игнорируя следующее высказывание сестры — это она и так каждый день слышала.       Казалось, Хината тряслась в вонючем такси часа два, не меньше. Ее уже конкретно так подташнивало, а водитель, гад такой, еще и вздумал покурить во время поездки — видимо, пущего эффекта ради. Хьюге даже ругаться с ним не хотелось. Ей бы просто поскорее доехать уже до куда-нибудь и глотнуть свежего вечернего воздуха.       В действительности, ехали они минут сорок или около того. Такси Кибы замедлило свой ход, и тогда Ханаби встрепенулась, выкрикнув таксисту, чтобы останавливался подальше от преследуемой машины. Тот, конечно, сделал все, что от него требуется: Хьюга обещалась заплатить ему больше, чем намотал бы счетчик.       Оказавшись на улице, Хината согнулась вдвое, жадно поглощая ртом спасительную прохладу. Ханаби уже взялась за нее мертвой хваткой, во все глаза отслеживая передвижение Кибы: он выскочил из машины немногим позже сестер и, закинув спортивную сумку на плечо, юркнул в здание, у которого его и высадило такси.       — Так, ну погнали.       Хината забуксовала на месте, не имея ни малейшего желания и дальше следовать за Инузукой.       — Хватит уже! И так ясно, что он явно не на свидание собрался, — она мельком огляделась, и окружающая обстановка напомнила ей тот вечер, что они с Кибой случайным образом провели вместе.       — Ну да, на это мало похоже, — подходя к делу с куда большей серьезностью, согласилась Ханаби и силком потащила вяло сопротивляющуюся сестру за собой.       То сомнительное место, за дверьми которого исчез Киба, не имело никаких опознавательных знаков, и о предназначении этого заведения оставалось только догадываться. У входа, охраняемого лысым бугаем (по-видимому, для вышибал бритый череп являлся обязательным условием при устройстве на работу), толпился шумный народ: парни и девушки в неравном количестве увлеченно перекрикивали друг друга в разговоре, громко смеялись, а некоторые даже переругивались, используя в своем лексиконе отборный мат, что выбивался из общего галдежа и ложился Хинате поперек уха. Толпа была чем-то крайне взбудоражена, и ожидание своей очереди битый час, вероятно, того стоило. Хината же на уровне инстинктов стремилась отдалиться от кучки крикливых незнакомцев, дымящих сигаретами и глотающих алкоголь прямо из бутылок без использования специальных пакетиков, но Ханаби, похоже, не разделяла ее стремлений. Она вразрез ее желаниям перла, как танк сквозь толпу, пробиваясь прямиком ко входу.       — Ханаби, ты хоть знаешь, куда идешь? — спрашивала Хината, на сей раз не выпуская руку сестры из своей ладони.       — Не-а, — с улыбкой на лице ответила она. — В этом и прелесть!       Однако узнать, что вызывало такой ажиотаж у перевозбужденной толпы, сестрам Хьюга пока не удалось. Местный вышибала не пропускал внутрь каждого второго, и Ханаби тотчас поняла, что им и подавно здесь ловить нечего.       Благо, соображала она быстрее, чем ее сестра, да и вообще кто бы то ни был. Молниеносно просканировав взглядом округу с опасением не успеть разобраться, что привело сюда Кибу Инузуку, она наткнулась на одну интересную особу вблизи входа в неизвестность и довольно улыбнулась своим мыслям.       — Есть идея, — буркнула Ханаби и ринулась в правую сторону — как раз туда, где местная проститутка дожидалась своей наживы.       Хината свысока оглядела страшненькую девицу в типичном для шлюхи прикиде, демонстративно сморщив нос. Ханаби, в свою очередь, приветливо лыбилась, точно узнала в ночной бабочке свою старую подругу.       — Вечерочка! — воскликнула Хьюга-младшая, сперва решив протянуть проститутке руку, но вовремя себя одергивая. — Как тут обстановочка?       Жгучая брюнетка легкого поведения смачно затянулась сигаретой и, выпуская дым чуть ли не в лицо Хинаты, неприятно осклабилась.       — Подработать решила, подруга? — естественно, не всерьез поинтересовалась проститутка.       — Спасибо, конечно, но я пас, — подыграла ей Ханаби. — С моей стороны было бы жестоко отбирать у тебя хлеб.       — Скоро здесь появится куча бешеных мужиков, которым позарез надо будет перепихнуться, так что подмога бы мне не помешала.       Хината с трудом подавила рвотный рефлекс: то ли из-за проституткиной сигареты, что за сегодня была не первой, то ли от ее отвратительной откровенности. Как известно, все профессии важны, но это… Господи, да это ни в какие ворота!       — Уверена, ты и сама справишься, — подбодрила ее Ханаби (все так же шутливо) и, коротко оглянувшись через плечо, подошла к девице поближе. — Слушай, а ты не знаешь, что тут происходит, и как туда попасть?       — Как попасть туда, не знаю куда? — съязвила она, не глядя стряхивая пепел с сигареты на асфальт. — Оставь это, малышка. Вам с подругой там не место.       — Мы сестры, — заметила младшая Хьюга, но тут же мотнула головой, мол, это вообще сейчас не важно. — Просто я одного знакомого ищу, так что мне без вариантов нужно там быть. Проведешь нас? Я отблагодарю!       Проститутка вздернула тонкую, криво нарисованную бровь, и согнула ногу в колене, становясь в рабочую позу.       — С чего ты решила, что я могу вас туда провести?       — Ты ведь тут не первый день, правда? — предположила Ханаби, стаскивая с плеч рюкзачок и выуживая оттуда кошелек. — У меня наличных не так много осталось, но тебе хватит.       Девица покосилась на купюры в руке Хьюги и ухмыльнулась. Надо же, сходу клюнула!       — Ладно, идите за мной, — на выдохе велела проститутка, бросая сигарету Хинате под ноги. — И помалкивайте там. Не хочу проблем.       Сестры обменялись слегка встревоженными взглядами и молча последовали за проституткой. Хината взволновалась гораздо сильнее Ханаби, но даже у той сердечко было не на месте: что ждет их там, за этими обшарпанными металлическими дверьми, куда не пропустили уже больше половины желающих?       Проститутка ловко обвела вышибалу вокруг пальца: судя по всему, знакомая с ним, она напела ему о том, что якобы пришла с подругами цепануть клиентов раньше времени. У Хинаты уши в трубочку свернулись от сладостных речей своей новой «подружки», а когда она поняла, что сейчас для окружающих предстала уличной шлюхой, ее снова чуть не вытошнило прямо на кроссовки вышибалы. Такого унижения она прежде не испытывала. И все ради чего?! Узнать, что Инузука любит позависать в стриптиз-барах? Ведь именно это Хьюга и предполагала, заранее разочаровываясь в своем загадочном телохранителе.

Fort Minor, Styles of Beyond — Remember the Name

      Едва сестры оказались внутри, в нос тут же ударил едкий запах сигарет, пота и… крови?.. Хинате стало совсем не по себе. Плотно зажатая толпой, она почувствовала ярое желание осесть на пол и крепко закрыть уши руками. Люди по эту сторону буйствовали похлеще тех, что околачивались снаружи: кричали, улюлюкали, звенели бутылками, шуршали деньгами. На глазах Хьюги творилось какое-то невообразимое безумие. Вот только ей пока было невдомек, что настоящее безумие еще впереди.       Перекрикивая галдеж незнакомцев и разрывные биты небезызвестной рэп-композиции, Ханаби из соображений безопасности вплотную прибилась к сестре и выдала восхищенное:       — Офигеть, да?!       Хината нахмурилась, хотя, кажется, не переставала это делать еще с того момента, как ее против воли запихнули в такси. Офигеть, да. Еще как офигеть! Завтра она обязательно поищет психотерапевта для своей славной сестренки, потому что у нее явно с башкой проблемы!       — Ты настоящая идиотка, Ханаби, — змеей зашипела Хината прямо сестрице в ухо.       — Сама придурошная! — не осталась в стороне она.       Хината не нашлась, чем ответить на справедливую грубость Ханаби и, вздернув нос, показательно отвернулась. Тогда-то ей на глаза и попалось то, без чего этого вечера и этого места априори быть не могло.       — Подпольные бои?! — взвизгнула младшая Хьюга, повиснув на плече сестры, что не отнимала глаз от небольшого ринга, со всех сторон окруженного неугомонным скопищем охочих до насилия зрителей.       — Неужели Киба отпросился с работы, чтобы посмотреть чей-то бой? — поразилась Хината.       — Может, тут дерется какой-нибудь его друг, и он пришел его поддержать? — высказала свое предположение Ханаби, так же неотрывно взирая в сторону пустующего ринга.       Хината пожала плечами, искоса глянув на сестру, чьи огроменные глазенки буквально горели от увиденного и предвкушения того, что произойдет дальше. По подобным «заведениям» сестры шарахаться не привыкли, и если Хинате находиться здесь было, мягко говоря, некомфортно, то Ханаби пребывала в щенячьем восторге от всего, что их окружало. Ее восхищенный взгляд бегал туда-сюда, только и успевая замечать то одно удивительное явление, то другое, а руки вцепились в Хинату до синяков. Да она даже подпрыгивала на месте от ожидания предстоящего шоу, каким бы оно ни было.       — Хината… — покуда старшая Хьюга опасливо озиралась вокруг, постоянно наталкиваясь на заинтересованные взгляды случайных мужчин, ее сестра исправно контролировала происходящее. И ее радостное предвкушение на минуту сменилось внезапной оторопью.       — Чего тебе? — пробубнила Хината, насилу отводя глаза от полуголой девчонки, жмущейся к своему страстному спутнику: парочка грозилась не дотерпеть до дома и заняться сексом прямо на вип-диванчике.       — Мы ошиблись. Кажется, тот, на кого сегодня пришли посмотреть — и есть твой телохранитель.       Хьюга снова оглянулась к рингу и, широко распахивая глаза, ошалело выдохнула сквозь раскрытый донельзя рот. Она пребывала в шоке. Нет, даже не в шоке — в ступоре. Хината ожидала от Кибы чего угодно, но только не этого. Ей-богу, уж лучше бы он пришел сюда смотреть стриптиз, мельком подумалось ей.       — А-а-а-а! Охрене-е-еть! — Ханаби вновь завизжала, да так оглушительно, что Хината вмиг отмерла и вышла из состояния оцепенения. Проморгавшись судорожно, она потерла веко указательным пальцем, выравнивая линзу в глазу, и обратила взор туда же, куда и сестра.       Киба Инузука стоял в правом углу ринга и, кивая чьим-то словам из беснующейся толпы, наматывал на кулаки боксерские бинты. Он был обнажен до пояса свободных спортивных шорт и, обутый в свои старые красные боксерки, методично разминал голеностоп. Окажись Хината здесь случайно — никогда бы не признала в этом человеке своего телохранителя: привыкла видеть Кибу исключительно в деловом костюме и строгих черных туфлях. Конечно, ей и раньше приходилось лицезреть хорошо сложенного обнаженного мужчину, и не только по пояс, но здесь и сейчас она пялилась на Инузуку так, словно лишь сегодня узнала о существовании противоположного пола. А он, к слову, был не просто хорошо сложен: широкие рельефные плечи и в меру мощные руки, безупречно развитые грудные мышцы, проработанный крепкий пресс — и все это на загорелой ровной коже, на первый взгляд, без единого изъяна.       Хината изрядно покраснела, но перестать нескрываемо рассматривать Кибу, насколько это позволяло расстояние, не могла. Ну и не хотела, если уж совсем по-честному. Будь кто другой на его месте, она бы фыркнула, равнодушно пожала плечами и переключила свое внимание на что-нибудь более интересное — и побольше пресловутых кубиков пресса видали. Однако это был ее телохранитель. Здесь. Без рубашки.       И он собирается с кем-то драться прямо сейчас.       — Киба, конечно, и в рабочем костюме горяч, как знойный июльский день, но так просто… — Ханаби взглянула на сестру, что так и не вернула отвисшую челюсть в ее нормальное состояние. Хитро улыбнувшись, она не жалея сил толкнула ее в плечо. — Эй, сестренка! Слюни-то подбери!       — А? Что? — Хината нехотя повернулась к Ханаби, а когда до нее дошло, что ее подкололи, сразу же скривила рот. — Очень смешно, дура набитая.       — Ну, винить тебя не за что. Наш скромный сговорчивый джентльмен оказался тем еще котом в мешке! — младшая Хьюга кокетливо ущипнула сестру за бок. — Симпатичный такой котик в теле машины-убийцы. Скажи же?       — Отвалишь ты от меня или нет? — крепко сжав в руке ее шаловливые пальцы, пророкотала Хината.       — Ай! — отдернув руку, возмутилась Ханаби. — Офигела?       К счастью, перебранка сестер дальше этой словесной битвы не зашла, а то, не ровен час, прикованное к рингу внимание окружающих быстренько бы переметнулось на нешуточную потасовку двух привлекательных сестричек из толпы зрителей. Вооруженный микрофоном ведущий вместе со своим заводилой-напарником перелезли через канаты, вышли в середину ринга и, пуще прежнего распаляя оголтелую толпу, объявили начало текущего мероприятия — боя без правил.       По правде говоря, какие-никакие правила здесь все же были предусмотрены: не бить в пах, не выдавливать глаза, не хватать за волосы и не кусаться. Организаторы подпольных боев предпочитали видеть у себя на ринге настоящую мужскую битву без грязных приемов и жалких потугов вырвать зубами победу любыми возможными способами. Но существовали и такие организации, где зрелищность задавала извращенная жестокость.       Колорит бойцов, выступающих в подобных боях, был самым разнообразным. В этом месте в драке могли сойтись как боксер с борцом, так и дзюдоист с кикбоксером, но случалось, что простой офисный клерк, желающий выпустить пар, или ищущий легкого заработка студент бросал вызов профессионалу, которому не удалось построить спортивную карьеру. Причем, дело не всегда заканчивалось победой последнего: порой срабатывало обыкновенное везение, и тот же паренек с улицы превращал в мясной фарш самого опытного бойца. Однако чаще всего бой любителя и профи заканчивался быстро. Как правило, эффектным нокаутом.       За всю историю существования подпольных боев в этом районе случалось всякое. Бойцам было заранее известно, что как только они переступят порог «подполья», как это место называли местные завсегдатаи, назад дороги не будет. Организаторы не несли ответственность за исход боя. Единственное, они имели при себе квалифицированного медика, в случае необходимости способного оказать первую помощь, а в остальном, боец разбирался с последствиями сам. Нередки случаи, когда участников выносили отсюда без признаков жизни, так что бойцы понимали, на что идут. Как понимали и то, что среди соперников тебе может встретиться настоящий берсерк, что просто жить не может без битвы и у которого от одного запаха крови пробуждаются неведомые инстинкты, требующие безжалостно расправиться со своей жертвой.       — Привет, наро-о-о-од! — проорал всклокоченный брюнет, поддерживаемый ревом зрителей-болельщиков. — Скучали?       — Знаю, мы давненько не виделись, — подключился второй ведущий — улыбчивый темноглазый шатен в бандане. — У организаторов боев возникли некоторые трудности с законом, но уже все в поряде, так что мы снова можем наслаждаться битвой сильнейших бойцов, купаясь в море крови!       Зал взорвался аплодисментами и одобрительными возгласами. Подождав, пока толпа чуть поутихнет, ведущий номер один — Котецу Хагане — снова взялся за микрофон.       — Успевайте сделать ставки, ребята, потому что бой вот-вот начнется, и когда это случится — можете оставить свои деньжата при себе.       — Черт, у меня наличка закончилась, — возроптала Ханаби, вместе с сестрой расталкивая народ, дабы на свой страх и риск приблизиться к рингу.       — Ты что, собралась делать ставки?! — выпалила Хината. — Угомонись, ради всего святого!       — Я бы, может, и поставила на нашего Кибу, да денег не пожалела. Но последнее добро той шлюхе отдала.       Старшая Хьюга пораженно покачала головой, хотя давно пора бы перестать реагировать на сумасбродность сестры, и снова нетерпеливо обратилась к рингу.       — Все как всегда: максимум — двенадцать раундов, но вы же помните, что приходится сматывать удочки раньше? — ведущий в бандане по имени Изумо Камизуки непринужденно рассмеялся в свой микрофон, переглянувшись с напарником. — Поединок оканчивается в том случае, если один из соперников находится в глубоком нокауте или сам признал поражение. Негласное правило не рекомендует добивать нокаутированного соперника, но все остается на усмотрение бойца. Мы тут играем всерьез! Хочешь повалять дурака — иди драться на улицу!       Ликующая толпа окончательно теряла терпение. Крик в этом хоть и просторном, но душном из-за большого скопления людей подвале стоял невыносимый. Кто-то уже вовсю скандировал прозвище одного из участников боя, а кто-то требовал не затягивать с прелюдией и приступать к самому интересному.       Хината же хотела, чтобы все поскорее закончилось.       — В синем углу ринга наш новичок! — воскликнул Котецу, выбросив руку влево и бочком придвигаясь поближе к соведущему. — Встречайте! Настоящая гроза улиц — Ме-е-ельница-а-а!       Ханаби с Хинатой враз остолбенели. Упомянутый Мельница поднял свои здоровенные ручищи вверх и взревел, как самец дикого животного в брачный период. Его шаги были широкими, тяжелыми, и, несмотря на то, что толстым его не назовешь, он весил прилично — гораздо больше Кибы, что подходил под параметры боксера, выступающего в тяжелом весе.       — Господи, Ханаби… — в ужасе прошептала Хината, — этот звероподобный его убьет…       Младшая Хьюга, что с трудом расслышала дрожащий шепот сестры, опасливо глянула на Кибу, но на его лице не проскочило ни единой эмоции. Он стоял в своем углу ринга в довольно расслабленной позе, хотя казался вполне собранным. По его виду трудно было понять, что он думает о своем противнике.       — Киба наверняка умеет драться, раз пришел сюда, — не слишком убедительно возразила Ханаби. — К тому же, не обладай он такими навыками — папа бы не взял его на работу.       Хьюга нервно мотнула головой, вперившись глазами в нечитаемую физиономию своего телохранителя. Ей было очень страшно. Руки похолодели и слегка подрагивали, в коленках ощущалась небольшая слабость, а в груди в неистовстве колотилось сердце. Хината никогда не видела драки вживую. Даже самой безобидной. А здесь, как заметил один из ведущих, все всерьез. Неужели ей снова потребуется новый телохранитель, когда от того, к которому она уже привыкла, останутся рожки на ножки? Да не приведи Господь!       — Мельница кровожаден и беспощаден! — Изумо продолжал красноречиво представлять одного из бойцов, стреляя глазками в зрительский зал и едва не перебарщивая с театральщиной. — Этого парня прозвали Мельницей за его кулаки, которыми он молотит так, что спасу не будет! Не умеешь уворачиваться и держать удар? Никогда не становись против него!       Мельница еще несколько раз продефилировал по рингу, приветствуя болельщиков, и остановился в своем углу, разминая знаменитые в узких кругах кулаки размером с Хинатину голову.       — А соперником Мельницы сегодня станет боец из красного угла ринга! — повышая громкость голоса, Котецу указал в правый угол, где стоял Инузука. — Поддержите аплодисментами этого блестящего боксера, который предпочел остаться инкогнито! — толпа невесть в который раз разрывала зал своими писками, да визгами, и в какой-то момент Хагане решил остановить это безумие и приложил указательный палец к губам. — Тш-ш-ш господа, внимайте! Многие из вас знают, кто этот парень, я прав? Он дерется здесь далеко не впервые, и еще ни разу не назвал своего имени. У него нет даже прозвища, а значит, он дерется не ради славы. Да и к чему нам имена, когда настоящего бойца любят за искусство ведения боя, в котором ему, возможно, не будет равных? Пока вы, ребята, пробухивали свою жалкую жизнь, этот парень долбил боксерский мешок, и поверьте, его кулаки тут немало рож расквасили!       Когда Киба вышел в середину ринга под бурные овации болельщиков, Мельница скривил свою уродливую морду, испещренную шрамами. Мышцы на его сбитом теле напряглись, повздувались и выступали под толстой кожей, что говорило об одном: он уже зол. И нехило.       Инузука, в отличие от своего соперника, купаться в лучах славы не стремился. Даже толком не поприветствовал толпу и с каменным лицом встал напротив Мельницы. Того это бесило. Возомнил себя бывалым? Да он таких жрет на завтрак, обед и ужин!       — Противники, поприветствуйте друг друга! — скомандовал Котецу, когда Киба и Мельница пересеклись друг с другом взглядами.       Здоровяк уже принялся угрожать стереть Инузуку в порошок, кишки ему выпустить, разорвать его на куски и все в таком роде, а сам Киба, тем временем, настраивался на бой. Его давно нельзя было вывести из себя ни угрозами, ни громкими высказываниями, наподобие «я твою мамку трахал», ни оскорблениями в свой адрес. У него был другой способ наполниться яростью, но при этом сохранять трезвость рассудка, чтобы грамотно вести бой, а не бесцельно размахивать кулаками. И этот способ был применим во все времена.       Ноги на ширине плеч, руки по швам. Голова чуть запрокинута назад, тело расслабленно, глаза плотно закрыты. Каждый раз, как ему предстояло драться на ринге, Киба представлял отвратительную рожу того ублюдка, что на протяжении многих лет не давал житья Хане и которого он по несчастливой случайности отправил к праотцам. Но Инузука вспоминал вовсе не тот самый день. Перед глазами всплывал один жуткий эпизод, когда будучи беременной, Хана потеряла ребенка после того, как его же отец избил ее из-за очередной вспышки ничем неоправданной ревности. Срок был не очень большой, но Киба до сих пор помнил, сколько крови было в момент выкидыша, и как Хана корчилась от боли, оседая на пол и истерически крича «нет, только не мой малыш!» Визг сирены скорой помощи, лужа крови на ковре, безутешный плач Цуме, чья дочь осталась бесплодной — все это отпечаталось в его памяти навсегда. И, выходит, не зря. Потому как оживляя в голове это страшное происшествие, Киба был готов убивать.       Сестры Хьюга чудом сумели подобраться к самому подножию ринга, и когда Инузука настраивался на бой, Хината могла отчетливо видеть, как меняется выражение его лица. Прежде спокойное, даже непроницаемое, оно постепенно становилось мрачным, жестким. Губы Кибы поджимались и подергивались, брови сошлись на переносице, желваки заходили ходуном, а пальцы крепко сжимались в кулаки. Хината невольно вздрогнула, когда Инузука резко открыл глаза, и страх сковал ее тело сильнее, заставляя вжать голову в плечи.       Ведущие бросили в бойцов пару напутствующих фраз, вскользь напомнили о правилах и, объявляя начало боя, покинули ринг. Киба легонько столкнулся с Мельницей кулаками в обязательном приветствии, и они разошлись друг от друга на несколько шагов, чтобы потом вновь сойтись в беспощадной схватке.       Мельница решил оправдать свое громкое прозвище и сходу стал размахивать кулаками с большой амплитудой, что Киба предугадал еще как только тот впервые вышел на ринг. Активно работая ногами и корпусом, Инузука резво уворачивался от его ударов, уже примерно представляя, какой стратегии станет придерживаться.       Верзила и впрямь был гораздо крупнее Кибы. Превосходил его и в росте, и весе, а ко всему прочему, у него оказались очень длинные руки, и если бы Инузука не умел ловко перемещаться по рингу доведенными до автоматизма шагами и подскоками, Мельница бы уже несколько раз врезал ему по голове. Здоровяк быстро понял, что так просто Кибу ему не достать, и оттого наполнялся еще более чудовищной злобой, делая размашистые шаги ему навстречу.       Первый трехминутный раунд закончился быстро. По истечении одной минуты ведущие объявили начало второго раунда, и Мельница с еще большим стремлением к победе ринулся на Инузуку. Тот пригнулся, переступил с ноги на ногу, стремительно отошел вбок и рывком выбросил вперед правую руку, впечатывая кулак в корпус Мельницы. Киба был хорош в бою на короткой дистанции, и такая позиция была невыгодной для его сегодняшнего противника.       Инузука старался подобраться поближе к Мельнице, что позволило бы нанести поражающий удар и закончить схватку, тогда как тот, напротив, вовсю напирал, желая задавить, применить удушающий прием и покончить с этим. Однако Киба все еще оставался ловким и постоянно выныривал из-под его захватов, не забывая работать ногами.       Мельница привык быть выше своего противника, и не только ростом. Обычно он укладывал за пять минут, как минимум, троих, но не на ринге — на улице. Здесь же громила уже третий раунд подряд не сумел ни разу ударить своего противника, но зато уже заметно подвыдохся, дыша точно разъяренный бык перед атакой. А Киба только этого и добивался. Он задумал загонять Мельницу на протяжении нескольких раундов, а когда у того поубавятся силы, приступить к серьезному нападению. Это казалось Инузуке единственным верным решением, учитывая разницу в их весовой категории.       Двигался Киба искусно. Шаги легкие, быстрые, с небольшим подскоком. Мельница за ним не поспевал, и уже ненароком стал позволять себя бить. Инузука боксировал очень экономно и собрано, без замаха. Ударил левой в пустоту, следом правый прямой сменился левым боковым по корпусу, и хук справа стал завершающим в этой комбинации. Серия ударов заняла не больше мгновения: одна крошечная заминка — и противник успеет ответить прежде, чем удастся выдать всю задуманную комбинацию.       Мельнице оказалась не по нраву профессиональная скорость Кибы. Он было хотел подключить ноги, но с этого расстояния удалось задействовать только колено, что едва не привело к дисквалификации, поскольку удар грозился прийтись в пах. Благо, Киба успел ускользнуть и, сверкнув в здоровяка недобрым осуждающим взглядом, нанес ему несколько мощных ударов по корпусу. Инузуке в принципе было удобно бить Мельницу ниже подбородка — дотянуться до лица и при этом не потерять силу удара казалось сложновато. Громиле же, наоборот, никакого труда не составляло лупить Кибу по лицу. Правда, этого до сих пор так и не случилось.       Впрочем, ни один бой не мог обойтись без ответного удара, и Кибу таки настигла эта участь. В какой-то момент у него из глаз посыпался сноп ослепляющих искр, но он устоял на ногах, лишь слегка пошатнувшись на месте. Ведущий орал во всю глотку, дескать, смотрите, рассечение! Но Инузуке было плевать. Он должен продержаться до конца пятого раунда.       А если точнее, до последнего.       Прозвучал гонг, и Киба направился в свой угол ринга, смаргивая с ресниц капли пота и понемногу застилающую взор кровавую пелену. Усевшись на складной табурет, он позволил своему другу позаботиться о себе, мысленно прикидывая, как поступать с Мельницей в следующем раунде.       — Ты как? — спросил Сасори, окатив Кибу водой из бутылки и вытаскивая у него изо рта слюнявую капу.       — Нормалек, — отозвался он и, по-собачьи стряхнув с волос влагу, обхватил губами соломинку, делая глоток предложенной другом воды.       Сасори кивнул и занялся травмой Кибы: обработал бровь антисептиком, ненадолго зажал рану и заклеил рассечение заранее подготовленными тонкими полосками пластыря.       — Ты двигаешься в верном направлении, — покрывая место рассечения плотным слоем вазелина, одобрительно произнес Сасори. — Загоняй его до талого, а потом выруби своей короночкой, — он хлопнул Кибу по щеке. — Давай, братишка. Травма не серьезная, продолжай в том же духе.       Инузука закивал и проморгался, снова встряхивая волосами. Придвинулся ближе к Сасори и открыл рот, чтобы он вернул капу на место.       Тем временем Хината вздрагивала чуть ли не от каждого удара. Они с сестрой напряженно вцепились друг в друга и без лишних разговоров следили за обстановкой на поле боя. Ханаби периодически дергала Хинату за одежду, особенно когда попадало Кибе, но в одночасье не выдержала и, попрыгивая на месте, стала скандировать его имя.       «Ки-ба! Ки-ба! Ки-ба!»       — Что ты делаешь?! — наскоро приходя в себя после полученной Инузукой травмы, возмутилась Хината. — Живо заткнись!       — Я хочу его поддержать!       — Он ведь не называл своего имени, идиотка!       Ханаби резко хлопнула себя рукой по рту, осознавая свою оплошность, но деланного не воротишь. Некоторые из присутствующих уже услышали слова поддержки в адрес боксера.       — Не понял. Это кто там верещит? — вытягивая шею и двигая ею во все стороны, озадаченно вопрошал Хидан.       — А хрен знает, — удивленно заморгал Дейдара и тоже принялся изучать глазами забитый до отказа зал. — Может, его бывшая? Вон, смотри, — он пихнул Хидана в бок, указывая на Ханаби, что замолчала как раз в тот самый момент. — Это не она?       Он покачал головой, приглядываясь к обнаруженной другом девице.       — Не, та вообще по-другому выглядит. Да и не приперлась бы она сюда даже под страхом смерти.       — А кто тогда здесь знает Кибу? — недоумевал Дейдара, заметно поднапрягшись.       — Щас выясним. Погодь тут.       Хидан нагло протискивался через толпу, размахивая локтями и не жалея для особо непробиваемых пары-тройки «ласковых». Добравшись до сестер Хьюга, он остановился напротив них, при этом грубо толкнув стоящего рядом парня в компании девушки, и в упор уставился на Ханаби.       — Слышь, ты кто такая?       Хьюга с претензией посмотрела на заслонившего ей весь обзор парня, вскидывая на него голову.       — А в чем, собственно, дело? — становясь на защиту сестры, вмешалась Хината.       — Я не с тобой разговариваю, — продолжал дерзить Хидан, лишь мельком удостоив ее своим взглядом. — Захлопнись.       Хьюга-старшая опешила от такой наглости. В отличие от Ханаби, что смело ухмыльнулась на нападки незнакомца.       — Э, малая, я спрашиваю, кто ты такая и откуда Кибу знаешь? Отвечай.       — А-а-а, так ты об этом, — Ханаби прыснула, по привычке приветливо протягивая Хидану руку. — Я Ханаби Хьюга. А ты сам-то кем будешь?       Он повнимательнее присмотрелся к младшей Хьюге, покуда в его голове запускался глубокий мыслительный процесс. Зацепившись за произнесенную ею фамилию, Хидан, наконец, все понял.       — Значит, он твой телохранитель?       — Не мой, — Ханаби покачала головой, отдергивая так и непожатую руку, и покосилась на Хинату. — Моей сестры.       Хидан взглянул на старшую из Хьюг и хищно осклабился.       — Я ебал, вот так встреча, — его оскал понемногу перерастал в улыбку, но лицо Хидана вдруг вытянулось и вновь помрачнело. — Правда, я так и не понял: какого хуя вы тут забыли, дамы?       Сестры переглянулись: Ханаби снисходительно улыбалась, а Хината в недоумении хлопала ресницами. Действительно: что они тут забыли?       — Послушайте, мы оказались здесь совершенно случайно, — принялась оправдываться Хината, тогда как в другой ситуации даже разговаривать бы с подобным недоумком не стала. — Я вообще не понимаю, что происходит. Так что…       — Кому ты лечишь, тетя?! — разводя руками и при этом задевая ими близстоящих зрителей, Хидан опять завозмущался. — Короче, слушай сюда: если об этом, — он указал на ринг у себя за спиной, — кто-то узнает — вы обе пожалеете, что на свет родились. И ебал я в рот вашего папашу-депутата.       Ханаби искренне удивилась, что мгновенно проявилось на ее порозовевшем от духоты миловидном личике. А удивилась она не угрозе или сквернословию этого парня, что ошарашивало Хинату, а его несправедливому замечанию.       — Эй, я бы не стала болтать, — строго произнесла она, вместе с тем сощуривая светлые глаза. — Нечего наговаривать на тех, кого знать не знаешь.       — Да ладно? А похожа на болтливую, — отпустив едкую усмешку, заметил Хидан.       — Болтаешь здесь ты, — грубо бросила Хината, взяв сестру под руку. — Не знаю, кем ты приходишься Кибе, но если тебе все равно, чем закончится бой — не мешай смотреть другим.       Хидан расплылся в ироничной улыбке, вместо того, чтобы как следует отчихвостить эту высокомерную особу. Он вот чисто из уважения к Инузуке, что пока не собирался лишаться работы, заставил себя промолчать. Хидан встал рядом с Ханаби, оттеснив подальше прибившегося к ней доходягу, и устремил глаза к рингу. Болтать и впрямь не время. Бой продолжался.       Между тем Мельница конкретно устал, однако сдаваться явно не собирался. Он попытался забороть Кибу, пробуя себя в роли борца, но все было тщетно. Инузука как раз приступил к тому самому запланированному серьезному нападению, заметив, что здоровяк стал сдавать позиции. Удар — уклон. Подскок к Мельнице в упор, удар — блок. Противник снова нахраписто подбирался к Кибе, а он, подтянув переднюю ногу, умело отшагнул назад. Правда, должным образом отступить не вышло: верзила уже здесь — ему для этого хватило пары широких грузных шагов.       Но Киба упрямо стоял на своем. Взгляд в грудину — удар по лицу. Шалость удалась. Инузука ухмыльнулся: так глупо попасться? Он вновь поднял глаза на Мельницу, у которого кровь хлестанула из носа, а взгляд так и кричал о том, как сильно он хочет его убить. Слизывая с губ кровавые капли, что перемешались с потом, здоровяк остервенело замотал головой и взялся что-то произносить, но Киба лишь мысленно пожелал ему удачи потрепаться с капой по рту.       Не вслушиваясь в неясный бубнеж Мельницы, Инузука подскочил к нему резко, ударил однократно, но крайне жестко. Пригнулся, уклоняясь от полетевшего в него гигантского кулака, двинулся вправо, при этом замахиваясь левой. Разворачивая корпус, Киба продемонстрировал очередную серию ударов, что пришлись Мельнице по шее, ребрам и печени. Схлопотал ответку. Ощутил, как закровоточила губа.       С этим определенно пора было завязывать. Мельница был на последнем издыхании, покуда Кибе еще хватало энергии, но они почти на равных обменивались ударами на радость болельщикам, обливаясь потом. Инузука перешел в конкретное наступление и яростно заработал обеими руками, стараясь попасть верзиле в сердце и сбить дыхание. Словив один такой удар, Мельница опасливо качнулся, ненадолго завис и встретил кулак Кибы открытым корпусом. Накренился в сторону. Чуть было не повалился на пол под рев слетевшей с катушек толпы.       И к удивлению противника ожил.       Инузука оказался прижатым к канатам, и сам не понимая, каким образом это допустил. Он блокировал удары в лицо, уже и сам поднимал колени, отбиваясь от проклятого одичалого, надежно прикрывал голову и надеялся уличить момент, чтобы продемонстрировать годами отработанный апперкот. Отбросив от себя Мельницу, чье лицо было залито кровью, тоже прилично окровавленный Инузука попер на него со всей дури, больше не позволяя зажимать себя ни в угол ринга, ни в целом пришпиливать к канатам. Громила уже едва перебирал ногами, пятясь назад, а Киба только агрессивнее наступал на него. Он готовился нанести Мельнице сокрушительный удар. Свой лучший, ведь апперкот у него выходил блестящий. Здоровяку не стоило недооценивать своего противника.       Под натиском Инузуки Мельница сплоховал и пропустил удар левой под дых, и из его широко распахнутого рта брызнула густая слюна. Инстинктивно согнувшись пополам, он решил уйти в спасительный клинч, но так только подвел себя под монастырь. Киба хоть и дал ему возможность немного выпрямиться, однако донельзя сократил дистанцию, чем парализовал попытки Мельницы себя атаковать. Отступив назад буквально на полшага, Инузука выдал обманный удар, а затем хорошо рассчитанным апперкотом отправил его в нокаут.       Ведущий не сумел перекричать восторженную толпу, и его голос сливался с дикими воплями болельщиков, отчего было трудно разобрать, что он пытался вещать. Ясно было одно: победу в этом тяжелом бою одержал Киба. И об этом красноречиво говорило лежащее посреди ринга бездвижное тело Мельницы.       Хината стояла истуканом, не веря собственным глазам. Она мелко тряслась, как осиновый лист на ветру. Увиденное казалось ужасным, но в то же время потрясло ее до мурашек. Киба Инузука в ее представлении был спокойным молодым человеком, что лишнего слова не скажет и не посмотрит косо. Но другая его сторона, прежде неведомая Хинате, оказалась полной противоположностью составленного ею портрета. Это был бесстрашный и беспощадный боец, от всего вида которого Хинату бросало в дрожь. Страх перемежался с восхищением, и Хьюга не могла понять, что над ней возобладает в следующую минуту. Она продолжала смотреть на Инузуку, и в крови Хинаты безудержно бурлил адреналин, уровень которого превышал все допустимые значения. Сердце заходилось неистовым боем, ладони вспотели, а ноги онемели и налились тяжестью.       — Я же говорила, что он его побьет! — радостно прокричала Ханаби, принимаясь тормошить сестру за плечо. — Прикинь, мы бы сделали ставку? Щас бы столько деньжат срубили!       Хидан усмехнулся, наблюдая за непосредственностью младшей Хьюги. Правда, восторга сестер он не разделял. Не впервой ему встречать победу своего друга. Да и сам он здесь провел черт знает сколько боев. Это стало настолько привычным для него, что уже не вызывало никаких особых чувств.       — Кажись, ваш жопохранитель недостаточно злой. Пойду подкину говна на вентилятор.       Ханаби звучно хихикнула, заинтересованно глядя в спину уходящему Хидану. Хината скривилась.       — Что? — теряя нового знакомого из виду, Хьюга-младшая посмотрела на сестру и в удивлении изогнула бровь.       — По-твоему, это сейчас было смешно?       Ханаби улыбнулась во весь рот.       — Забавно. Нет?       — Вообще ни разу.       — Ой, да тебе вообще бывает смешно? Посмотри на себя! Расслабься, все закончилось! И закончилось благополучно, — младшая Хьюга закинула руку на шею сестры и коротко рассмеялась. — Ну Хина-а-ата-а-а. Ты чего трясешься?       Она ничего не ответила. Уже сил не было что-либо обсуждать. Из нее будто все эмоции разом вытянули, а таковых у нее и без того кот наплакал. Однако это было приятное чувство — избавиться вообще от всего, что в ней было. Ощутить то, что прежде не испытывала. Замечать, как непривычно тело реагирует на чье-то присутствие, а пробудившееся воображение рисует постыдные волнующие картинки. Хорошо, что сейчас Хината была неспособна анализировать собственные реакции на происходящее, а в частности на Кибу, которого чествовали на ринге. В противном случае, она бы сгорела со стыда на этом самом месте.       К слову, Инузука ненавидел то, что ожидало его после победы в бою. Завывание толпы, льстивые высказывания ведущих и одобрительные слова братьев его не прельщали. Киба получал удовольствие только от боя. Не от славы, свалившейся ему на голову сразу после.       — Чувак, ты дохуища бабла срубил! — шарахнув Инузуку по спине, возрадовался Дейдара.       Киба ухмыльнулся.       — Прям уж дохуища?       — Эй, парни, — Хидан забрался на ринг, постоянно оборачиваясь назад. — Тут одна проблемка нарисовалась.       Дейдара с Сасори отвлеклись от своего победителя и уставились на Хидана.       — В смысле? Какая еще проблемка?       — Вон, — он взял Кибу за шею сзади под волосами и вытянутой рукой указал куда-то в толпу. — Знакомые лица?       Инузуку точно ледяной водой окатили, от чего он, в принципе, сейчас бы не отказался. Сестричек Хьюга он узнал сразу. И это все, что он смог, недоумевая от происходящего.       — Какого… — все еще сбивчиво дыша, Киба лихорадочно сглотнул. — Что они здесь делают?       — Я то же самое у них спросил, — сказал Хидан, вместе с другом поглядывая на девушек.       — Ты говорил с ними?! — чуть не сталкиваясь с Хиданом носами при повороте головы, выпалил Инузука.       — Пытался, — уточнил тот. — Но эти сучки не особо сговорчивыми оказались. Ну у тебя и работенка…       Киба не на шутку занервничал: такое развитие событий не сулило ему ничего хорошего. Накинув на шею полотенце, которым наспех утер лицо, он сошел с ринга и двинулся навстречу сестрам Хьюга.       Толпа расступалась перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем, и расталкивать окружающих Инузуке не пришлось. Хината заранее заметила его приближение, и у нее разом перехватило дыхание. А когда Киба подошел к ней совсем близко, она и вовсе вздрогнула и опасливо отшатнулась, как если бы он решил расправиться с ней так же, как нынче поступил с Мельницей.       — Хината, — Инузука произнес имя своей подопечной на рваном выдохе, встревожено разглядывая ее исказившееся лицо, — что ты здесь делаешь?       Она и сама не заметила, как понемногу пятилась от него, при этом блуждая глазами по его местами разбитому лицу и блестящему от влаги обнаженному торсу. Хината не могла противиться желанию заворожено смотреть, как капля пота медленно скатывается по его виску, розовея от примеси крови, как уголок нижней губы сочится алым, и напряженные мышцы перекатываются под лоснящейся кожей. Она наблюдала за Кибой из-под опущенных ресниц, и внутри нее все трепетало: то ли от страха, то ли от необъяснимого возбуждения, что не имело какого-либо сексуального подтекста. И кто знает, как долго Хьюга могла поддаваться обуревающим ее эмоциям, если бы Инузука снова не окликнул ее по имени.       — Хината?       — Она следила за тобой, — простодушно выдала Ханаби, и тогда ее сестра опомнилась, резко разворачиваясь к ней всем телом.       — Ханаби!       — Шучу, — реабилитируя старшую сестру в глазах ее телохранителя, оговорилась она. — Это была моя идея. Киба, ты только не пойми неправильно, но мы совсем ничего о тебе, как о человеке, не знаем, а хотелось бы. Вдруг ты убиваешь детей или приносишь в жертву девственниц?       За спиной Кибы раздался коллективный хохот — это Дейдара, Хидан и Сасори прибыли своему братишке на подмогу, если вдруг понадобится его зад прикрывать какой-нибудь наспех состряпанной байкой.       — Это, скорее, прерогатива Хидана, — указывая на друга большим пальцем, отшутился Дей.       Хидан низко рассмеялся, и не думая ему возражать.       — Серьезно? — подбоченившись, картинно насупилась Ханаби.       — Вполне, — непринужденно бросил он. — Постоянно только этим и занимаюсь, хули мне еще делать.       Хьюга-младшая зажала рот рукой, подавляя смешок. А Кибу этот разговор вот нисколько не забавлял.       — Это мои друзья, — сделав жест рукой в сторону скучившихся братьев, сказал он. — Дейдара, Сасори, ну и… Хидана вы уже, как я понимаю, знаете.       — Да нет, — обводя последнего полным осуждения взглядом, буркнула Ханаби. — К сожалению, имени своего он нам не назвал.       — Теперь тебе легче? — съехидничал Хидан.       Она игриво пожала плечом.       — Возможно.       Киба покачал головой, не желая участвовать в этом театре абсурда. Осторожно взяв снова вздрогнувшую Хинату под локоть, он отвел ее в сторонку и чуть ли не вплотную встал напротив нее.       — Слушай, Хината, мы можем поговорить с тобой наедине?       Она не понимала, куда девать свой неконтролируемо внимательный взгляд. Смотреть ему в глаза? Нет, от этого ее снова пробирало мурашками. Пялиться на нагое тело? Это уж совсем стыдоба. Киба стоял слишком близко — настолько, что Хината ощущала на себе его неровное дыхание и явственно чувствовала запах пота вперемешку с кровью. Однако это не вызывало у нее отвращения. Даже... наоборот.       — Сейчас? — тихо выдавила она, следом громко сглатывая.       — Ну… да, — ответил Киба. — Мы можем прогуляться и… спокойно все обсудить.       — А Ханаби?       Инузука обернулся к компании друзей, в которую с легкой руки влилась младшая Хьюга. Не имея в запасе времени на подумать, Киба предложил Хинате единственное, что пришло в голову.       — Я могу попросить своего друга, чтобы он отвез ее домой.       Она округлила глаза, исподлобья глянув на Хидана.       — Того самого? Ты уверен, что ему можно доверить мою сестру? — Хината скрестила руки на груди, прошуршав тканью ветровки. — Он недавно обложил нас матом. Как тебе такое?       Киба несдержанно усмехнулся, следом поймав на себе сощуренный взгляд Хинаты.       — Не принимай это на свой счет. У него просто такой стиль общения, он это не со зла. Я могу доверить Хидану даже собственную жизнь, так что ручаюсь: Ханаби доберется до дома в целости и сохранности.       Хината на какое-то время ушла в раздумья, но быстро поняла, что думать тут нечего. Выдавливая из себя тяжелый вымученный вздох, она утвердительно кивнула.       — Ладно. Твоя взяла.       Киба довольно улыбнулся — впервые за этот вечер.       — Тогда подожди меня здесь, пока я… — он смущенно отвел от лица волосы, что от влаги стали еще более волнистыми, чем прежде, — ну, приведу себя в порядок, что ли.       — Ага, — Хината снова кивнула и, тоже смутившись, отвела взгляд в сторону.       Кажется, этот долгий вечер и не думал заканчиваться. А Хината, что совсем недавно мечтала о его завершении, благополучно это желание отбросила. Ведь теперь ей нестерпимо хотелось узнать, кто же он, все-таки, такой — ее загадочный телохранитель.