***
— Я хочу уехать, Хиаши. Глава семейства Хьюга обернулся через плечо, упираясь ладонью в свой рабочий стол, и густо нахмурился. — Мы уже говорили об этом. — Говорили, — Хироми Хьюга шагнула навстречу мужу, взявшись худыми пальцами за поясок темно-фиолетового платья на талии. — Ты твердил, что не можешь оставить работу, что это важно для нашей семьи, но… — Я не хочу возвращаться к этому разговору, — обрывая супругу на полуслове, отрезал Хиаши. — Собирайся. Нам нужно выехать в шесть. Она проглотила злые слезы, промокнув влагу под носом костяшками пальцев. Обида давила, душила, перехватывала дыхание. — Пожалуйста, дорогой, — Хироми подошла к мужу со спины, коснулась плеча и прошлась ладонью по всей длине его волос ниже лопаток. — Оставь все это. Ради меня, ради наших девочек. Неджи уже потерял мать, неужели ты хочешь, чтобы он лишился и отца? Хиаши, вам с Хизаши грозит опасность. Все эти люди… — она яростно замотала головой, резко отворачиваясь и запуская руки в волосы, — они сделают все, чтобы добиться желаемого. Хиаши повернулся к жене, когда дрожь в ее слабом голосе переросла в тихий плач. Неслышно подошел к ней, обнял за плечи и прижал к себе, бережно касаясь иссиня-черных волос у покрасневшего безупречного лица. — Любовь моя, — прошептал он и склонился к Хироми, оставляя почти невесомый поцелуй на ее поджавшихся губах, — ты и наши девочки — самое ценное мое сокровище. Клянусь, с ними ничего не случится, пока я жив. Но пойми, мы с братом обязаны исполнять свой долг. Если правительственные данные окажутся в руках… — Не хочу, — она отстранилась, вскидывая ладони и снова отворачиваясь от Хиаши. — Не хочу больше это слышать. Ты никогда не отступишься от своего, и мое слово для тебя ничего не значит. — Неправда, Хироми, — ледяным тоном произнес он. — Не смей так говорить. — Я уеду вместе с девочками. Орочимару поможет нам устроиться. Пока буду писать музыку, а когда Ханаби подрастет, снова смогу играть на сцене. Хьюга оторопел, машинально приоткрывая рот. Что за невообразимую несуразицу он сейчас услышал? — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Хироми раздраженно всплеснула руками и несдержанно бросилась на Хиаши, несколько раз ударив его кулаком в грудь. — Хватит! Я не могу больше жить в страхе! В страхе за тебя, за Хизаши, за наших детей! Девочки не заслужили этого! Я хочу свободной жизни для них, хочу, чтобы они не оборачивались в страхе, когда шли по улице! Мне нужна обычная жизнь! Без тайн, опасений, чьей-то жестокости! Хьюга грубо перехватил руки Хироми, парализуя ее попытки снова его ударить. — И Орочимару подарит вам эту свободную жизнь? — прошипел он у самого ее лица. Она быстро сдалась. Не стала отбиваться, пытаться уколоть мужа, задеть его неосторожными словами. Просто обессиленно опустила плечи, сгорбилась под тяжестью этого невыносимого недопонимания. — Я люблю тебя, Хиаши. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Но я больше не могу мириться с этим. У меня больше никого нет, кроме Орочимару, и мне даже некуда уйти. Что я должна делать? Я просто хочу защитить детей… — Ты не должна уходить, Хироми! — заорал Хиаши, вынуждая жену крупно вздрогнуть, а ее глаза — наполниться новыми слезами. — Оставь эти разговоры сейчас же! — он схватил ее за плечи и встряхнул что было сил. — Я никуда тебя не отпущу! Даже не мечтай об этом! Этого никогда не будет! Она громко шмыгнула носом, до крови закусывая губу. Вздернула острый подбородок и посмотрела прямиком в глаза супруга. — Тогда отдай им программу. Или пусть кто-то другой отныне тянет на себе эту ношу. И я не про Хизаши. Избавь брата от этого. Иначе я уйду, Хиаши. И ты никогда больше меня не увидишь. «И ты никогда больше меня не увидишь» — эти слова отпечатались в памяти Хиаши Хьюги навсегда. То были последние слова его жены Хироми, что этим же вечером погибла в автокатастрофе вместе с Хизаши. И не проходило ни дня, чтобы он не винил себя за случившееся с любимой и дорогим братом-близнецом, что забрал с собой добрую половину его самого. Фотография Хироми в руках Хиаши со временем слегка поистрепалась. Он бережно выпрямил заломы в уголках, провел пальцами по красивому улыбающемуся лицу жены со снимка, поджал дрожащие губы. Фото легло на поверхность стола, и соленая влага тронула драгоценный облик единственной любимой женщины в жизни Хиаши. Он знал, что будет мучиться до конца своих дней. Что будет прокручивать в памяти тот их последний разговор до бесконечности, каждый раз надеясь, что все обернется по-другому. Хьюга не мог не презирать себя за слезы на щеках Хироми, за ее дрожащий голос, за отчаяние в словах. За то, что не уберег и позволил врагу ее погубить. С того момента Хьюга ничего о нем не слышал, однако прекрасно знал: однажды он вернется. И когда Киба Инузука доложил боссу о произошедшем накануне, у него не осталось сомнений: это уже случилось. — Дядя, — в кабинет Хиаши вошел Неджи, аккуратно прикрывая за собой дверь. — Ты меня звал? — Сядь, Неджи, — глухо произнес старший Хьюга, указывая на стул напротив. — Я знаю, о чем ты хотел мне сказать, — Неджи опустился на мягкую обивку, подаваясь вперед и пристраивая локти на столе. — Это должен был быть я. Не она. Хиаши со всей дури шарахнул кулаком по столу, и Неджи невольно отпрянул. — Ты. Не твой. Отец, — отчеканил Хьюга, оскалившись на племянника. — Они уже обо всем знают, — вновь приблизившись к дяде, грубо бросил Неджи. — Но как? — Среди наших людей затесался предатель, — сильно заломив брови, Хиаши отвернулся к окну. — Другого объяснения я не нахожу. — Позволь мне все исправить, — почти взмолился младший Хьюга, так похожий в этот момент на своего отца. — Мы должны… — Не смей указывать мне, что я должен делать! Неджи покачал головой, гневно раздувая ноздри. — Ты стал жестоким, дядя. Тебя пожирает твоя ненависть. Остановись и подумай, как правильнее будет поступить. — Я еще раз повторяю, сынок, — сдержанно, но не менее сурово проговорил Хиаши. — Ты — не твой отец. Запомни это. — Хината тоже! — Хватит! — Что у вас тут происходит? Мужчины разом обернулись к дверям, где в замешательстве застыла Хината. Хиаши шумно выдохнул: он купался в воспоминаниях о Хироми всего пару мгновений назад, и оживший на какое-то время образ жены пугающе перекликался с образом дочки, которая сейчас смотрела на него едва ли не так же, как сама Хироми в их последнюю встречу. Хьюгу передернуло, и он быстро смахнул со лба выступивший пот. — Все хорошо, Хината, — первым опомнился Неджи, скупо ей улыбнувшись. — Почему ты кричал на брата, папа? — потребовала объяснений она, беспрепятственно входя в кабинет. — Не твое дело, дочка, — Хиаши жестом указал на дверь. — Оставь нас, пожалуйста. Неджи многозначительно кивнул, и Хината с тяжелым вздохом повиновалась. Попятилась сперва, а потом повернулась к двери и юркнула в коридор. Отец редко ругался с братом, но когда это случалось, и Хината становилась свидетелем их ссор или недомолвок на повышенных тонах, ей становилось не по себе. Она пыталась разобраться, что между ними произошло, и загасить вспыхнувший конфликт во что бы то ни стало. Они с Ханаби всегда заступались за Неджи, и даже если бы он оказался неправ, не сдали позиций и остались бы на его стороне. Сейчас Хината тоже стремилась понять, какая муха их укусила с утра пораньше, но собственные дела не ждали, и она засобиралась в филармонию. Сегодня Хината взяла с собой большую вместительную сумку, в которую напихала почти нетронутую спортивную форму и легкие кроссовки для грядущей тренировки в боксерском зале Мадары Учихи. Предложение Кибы в действительности оказалось нешуточным. Он разбудил Хинату с петухами, и пока она пыталась разлепить глаза, напомнил о спортивной одежде на вечер. С утра Хьюга на секунду засомневалась в своем решении наведаться в спортзал, но когда слегка взбодрилась, оказалась настроена решительно. «Берегись, боксерская груша!» — хитро осклабилась она, глядя на себя в зеркало перед самым выходом из дома. И это, вроде как, было сказано вполне искренне. Боксерской груше стоило бы опасаться всего того, что в себе таила Хьюга. Киба ждал Хинату возле раздевалки и следил за тем, чтобы туда ни одна мышь не проскочила. Его подопечная возилась долго — Инузука уже стал терять терпение и воровато оборачивался к выходу из раздевалки, недоумевая, как можно так долго переодеваться. Но едва ему на ум взбрела безумная идея войти туда и спросить ее об этом лично, Хината показалась в проходе, улыбаясь широко и до рези в глазах ослепительно. — Ну, и как я выгляжу? — опасливо спросила она, ловко крутанувшись вокруг своей оси и останавливаясь напротив Кибы в ожидании его вердикта. Он проглотил быстро скопившуюся слюну, чудом не поперхнувшись, и удивленно заморгал, беззастенчиво разглядывая Хьюгу с головы до ног. Спортивный топ на широких лямках высоко приподнимал полную грудь, оставляя над кромкой высоких плотных лосин небольшой участок обнаженного плоского живота. Стройные ноги казались длиннее за счет утягивающего материала спортивных леггинсов, и это при том, что вместо каблуков на Хинате красовались классические черные кроссовки для бега на белых подошвах, из-за чего она значительно теряла в росте. Обычно распущенные волосы были собраны в высокий хвост, открывая лицо, изящную шею и линию ключиц, а вместо помады на губах еле заметно переливался бесцветный увлажняющий блеск. — Ух, ты, — растерянно выдавил Киба, тут же прочищая горло — как-то не ожидал, что женщина в спортивках может выглядеть настолько сногсшибательно. — Что это значит? — решила уточнить Хината, сцепляя руки на уровне живота, по коже которого пробежался едва ощутимый холодок. — Боюсь, ты сегодня многим сорвешь тренировку, — отшутился Инузука, в неловкости потирая шею, но при этом продолжая во все глаза глядеть на женственные изгибы Хьюги, так выгодно подчеркнутые спортивной формой. Он, может, и был ее телохранителем, но прежде всего, оставался мужчиной с парой глаз и всеми исправно работающими реакциями организма на привлекательный объект противоположного пола. — Ты тоже классно выглядишь, — заметила она, кивая на свободные шорты, что Киба надел вместе с изрядно растянутой черной майкой. — Спасибо, — усмехнулся он, не принимая слова Хьюги на веру. А она, между прочим, говорила то, что думала. Пусть и не столь красноречиво, как могла бы. — Готова к бою? Хината приосанилась, подхватываю свою талию с обеих сторон. — Да, тренер! — Какая податливая, — не поскупился на похвалу Киба, пусть и произнес это с налетом шутливости. — С тобой у меня явно не будет проблем. — Не зарекайся, — в свою очередь съехидничала она, потуже затягивая хвост на макушке. В зале, как и всегда в такое время, боксеры трудились в поте лица. Бывали, конечно, и те, кто прохлаждался и лошадью ржал над шуточками товарищей, но в основном, здесь кипела работа. Хината только-только оправилась от вони в раздевалке, как ее охватила новая волна смеси разнообразных запахов: пота, кожи перчаток и боксерского инвентаря, несвежих носков и мешанины из ароматов мужских дезодорантов. Но несмотря на то, что у Хьюги аж глаза заслезились от спертости воздуха и обилия запахов, виду она не подала. Несмело шагала по залу, прилипнув к плечу Кибы, и не слишком откровенно смотрела по сторонам. Спортсмены быстро заприметили новичка в зале. Поотвлекались от своих занятий, посворачивали шеи в стремлении разглядеть красотку в обтягивающих лосинах и, само собой, заулюлюкали, да засвистели во весь голос, точно обезьяны в зоопарке. Хината поежилась от шквала внимания в ее сторону, уперев взгляд в прорезиненный пол, и не поднимала головы, покуда Киба, идущий рядом, с усмешкой на губах прикрыл веки. — Внимание, парни, слушайте сюда! — становясь поближе к центру, он несколько раз призывно хлопнул в ладоши. — Вот это — друг, — Киба указал на Хинату, а следом приобнял ее за плечи, заставив в удивлении вскинуть на него голову, — а не кусок мяса. Она пришла сюда впервые, и чтобы не показаться негостеприимными, попрошу вас не пялиться, как будто вы баб ни разу в жизни не видели, не хихикать и не шептаться за спиной. Уважайте даму. Помогать, направлять — это да, это можно. Надеюсь, я понятно изъяснился? — А ты че, тренером заделался, а, Инузука? — смело выкрикнул парень с ринга, у которого голая грудь блестела от пота, и руки в перчатках обессиленно свисали вдоль туловища. — Сегодня — да, — ответил Киба и подтолкнул Хинату вперед — туда, где плавно покачивались боксерские мешки. — Киба, — Хьюга сжалась, то и дело поглядывая себе за спину. — Ты что им наплел? — А что такого? — он сощурился, склонившись к Хинате. — Ты сюда заниматься пришла или ловить на себе похотливые взгляды случайных парней? — Заниматься, конечно, — насупилась она. — Просто… У тебя не будет проблем из-за того, что ты им указывал? Инузука снисходительно улыбнулся, водрузив ладонь на Хинатину макушку. — У нас принято уважать друг друга, а особенно тех, кто тут с самого начала занимается. Тем более, я не указывал, и все это понимают. Конечно, парни слегка удивились — просто такой красоты тут отродясь не видали. Это мне повезло лицезреть ее каждый день. — Красиво стелишь, — усмехнулся проходящий мимо боксер, легонько стукнув Кибу кулаком в плечо. — Отвали, Тоши. Хината хохотнула в ладонь, но едва Тоши скрылся с глаз Кибы, уставилась на него подозрительным прищуром. — Ты меня сейчас поддразнил, да? — О, я бы не посмел, — с напускной серьезностью возразил он и хлопнул ладонью по боксерскому мешку. — Слышь, тетенька! Хината резко обернулась, взмахивая хвостом, и не без удивления обнаружила перед собой паренька лет десяти-одиннадцати что растянул рот в улыбке от уха до уха. — Да, малыш? — проворковала она, заметив на руках пацаненка детские боксерские перчатки. «Малыш» вздернул бровь, совсем не по-детски окинув заинтересованным взглядом незнакомку. — Ты че, реально теперь тут заниматься будешь? — с долей скептицизма поинтересовался он. — Попробую, а что? — Тогда поспаррингуемся потом? Киба усмехнулся, искоса поглядывая на потуги мальчугана впечатлить взрослую «тетеньку», как он сам же и выразился. — Конечно! — воодушевленно воскликнула Хьюга, двинув кулаком по перчатке парнишки. — Как только меня чему-нибудь научат. — Я могу и сам с тобой позаниматься, — теперь на лице ребенка нарисовалась хитрая ухмылочка не по возрасту, и Киба звучно прыснул, тут же прикрывая рот рукой, на которую не глядя наматывал бинты. Хината нагнулась к парнишке, упираясь руками в колени. — Может, в другой раз? Ты пока усердно тренируйся, и тогда сможешь стать чьим-нибудь тренером. Мальчуган на автоматизме кивнул лохматой блондинистой головой — напрочь забыл, зачем вообще пришел, с открытым ртом воззрившись на выразительное декольте Хинаты, что предстало во всей своей красе, едва она к нему нагнулась. — Вот это буфера… — выдохнул он, склоняя голову вбок, дабы рассмотреть сие великолепие под другим углом. Хьюга резко выпрямилась, стремительно теряя дар речи. — А?! Теперь-то Киба не удержался — расхохотался от души. Взглядом проводив мгновенно слинявшего мальчишку, он устремил глаза уже на Хинату, что тоже смотрела малому вслед, не в силах закрыть распахнутый рот. — Киба! — она в возмущении стукнула его по плечу до того, как он успел сгруппироваться. — Да что? — сквозь смех выдавил Инузука, на сей раз становясь более осмотрительным и внимательно отслеживал движения рук Хьюги, что снова порывалась его ударить. — Разве вы не должны учить младшее поколение хорошим манерам?! — Даже не знаю, его вполне можно понять, — для верности отшагнув назад, Киба развел руками. — И в чем он не прав? Хината подавилась воздухом от такого заявления, и все, что она могла в данный момент — это тупо смотреть, как Инузука куда-то ретируется, безжалостно бросая ее тут одну в полнейшем замешательстве. И что это с ним сегодня? Куда подевался тот миловидный скромняга? Хьюга усмехнулась себе под нос, невольно подтягивая края топа повыше. Она бы солгала, сказав, что завуалированные и несколько двусмысленные комплименты Кибы ей не нравились. Благо, он вернулся довольно быстро, и Хината не успела поддаться панике, оставшись в окружении кучи незнакомых боксеров, которые, так или иначе, на нее поглядывали исподтишка. Усадив Хьюгу на скамью, Киба продемонстрировал ей в каждой из рук боксерские бинты и перчатки, которые следовало надеть перед тренировкой. Она смотрела на все это добро с опаской или даже недоверием, но Кибе она доверяла, так что когда он попросил протянуть ему руки, чтобы обмотать кисти бинтами, безоговорочно выполнила просьбу. — А зачем это, если сверху все равно перчатки надевать? — Для фиксации суставов и чтобы мышцы и связки обезопасить от повреждений, — пояснил Инузука, продевая большой палец Хинаты в петлю. — Все руки сотрешь, если бинты не намотать. Ты новичок, и шанс получить травму на первой же тренировке где-то… сто процентов. Тебе особенно руки беречь надо. — Ты прав, — энергично закивала Хьюга, наблюдая за тем, как он умело оборачивает ее запястье, переходя на саму кисть. — Не давит? — справился Киба, заканчивая с пальцами. — Если намотать не плотно — толку не будет. Но и сильно сдавливать тоже неправильно. — Нормально, — Хината попыталась сжать руку в кулак, что с непривычки оказалось дискомфортно. — Вроде… Он кивнул, а Хьюга хихикнула, заметив, с какой серьезностью Киба занимался подготовкой ее рук к тренировке. Они оба понимали, что особо распаляться в первый раз Хината не станет, но Кибе будет спокойнее от того, что он не пренебрег правилами безопасности. — Это боксерский мешок, — обхватив кожаный снаряд обеими руками, чуть ли не по слогам проговорил Инузука. — Попробуешь свои силы сперва на нем? — Я, может, хотела с тобой подраться, — лукавствовала Хината, все же становясь напротив мешка. Инузука скрестил руки на груди, вскидывая подбородок. — Со мной? Хочешь, чтобы я был вместо спортивного снаряда? — А разве угождать дочке босса — не твоя работа? — Во всем нужно знать меру, госпожа Хьюга. Хината повела бровью, когда Киба заговорил с ней поучительным тоном. Ясное дело, он шутил. Она тоже. — Ну дай разок ударю! — взмолилась Хьюга, переступив с ноги на ногу. — Сначала бы верную позицию занять, — наставительно произнес он, дернув подбородком на ее ноги. — Ты ведь даже стоишь неправильно. — Да какая разница? — Есть разница. — У меня уже руки чешутся, Киба, — все настаивала Хината. — Ты выглядишь слишком самодовольным! — Ладно, — наконец, уступил он. — Бей. Хьюга радостно взвизгнула, высоко поднимая руки, а затем быстро приняла боевую стойку. Киба беззлобно рассмеялся, когда Хината с напускной воинственностью набросилась на него с кулаками. Она зарядила ему перчаткой по одному плечу, потом по другому, а следом неслабо двинула по животу, при этом очень комично подпрыгивая на месте. Инузука охнул (больше притворно, конечно), когда Хьюга вновь врезала ему по животу, ликуя от того, что можно просто взять и кого-нибудь отлупить совершенно легально. — Пацаны! Наших бьют! Хината остановилась, вместе с Кибой оборачиваясь на голос Дейдары, что был мгновенно заглушен хохотом его друзей. Хидан с Сасори шли чуть поодаль, вдоволь отзанимавшись на тренажерах. — Че, братан, получил царских пиздюлей? Киба натянул фальшивую улыбочку, демонстрируя Хидану средний палец. — Как тебе у нас в зале? — спросил Сасори, обращаясь к Хинате, в голове которой уже вовсю закрутились воспоминания о недавнем бое в подполье. — Неплохо, — передернув плечом, ответила она. — Ты на нее детские перчатки, что ли, напялил? — хватая Хьюгу за руку, скривился Дейдара. Киба незамедлительно вякнул: — Тебя забыл спросить. — Тренируешься на боксерском манекене? — снова задал вопрос Дей, покосившись на Инузуку. Хината замялась, поглядывая то на своего телохранителя, то на нетронутый боксерский мешок. — Да я… просто… — Не дрейфь, сестренка, нормалек все будет, — Дейдара закинул руку ей на плечо и сверкнул ободряющей улыбкой. — Здорова, пацанва! Инузука обменялся с подошедшим товарищем крепким рукопожатием, после чего так же поступили и его «братья». — Давненько ты сюда не заглядывал, — нахмурился он. — Тренера сегодня нет, если повидаться хотел. — Да повидаемся еще, — отмахнулся тот, сунув руки в карманы спортивного трико. — Я тут слышал, что ты Мельницу в подполье взъебал. Хината инстинктивно взглянула на Кибу, что как-то помрачнел от безобидного вопроса знакомого. — Ты его знаешь? — удивился Хидан. — Его на районе много кто знает, — парень подошел поближе и произнес тихонько: — он мужика одного по случайке вальнул, прикиньте? Говорят, мол, просто припугнуть хотел, чтобы место свое знал, а вышло вон оно как. Инузука поджал губы, роняя взгляд в пол и принимаясь бесцельно блуждать им по обуви друзей и едва различимому рисунку резиновой поверхности. Он и сам однажды поступил так же, как Мельница. И едва Киба подумал об этом, его затошнило. Хината заметила резкую перемену в его настроении. Инузука напрягся, посуровел, стал нервно кусать губы, и она не понимала, почему он так отреагировал на упоминание о Мельнице. Просто еще не знала, в чем заключен его тяжкий грех. — Лучше бы ему и дальше драться на улице, — бесцветно бросил Киба. — Я как раз хотел сказать… — Сасори прошелся недоверчивым взглядом по примолкшей Хинате, оставаясь недовольным тем, что она стала свидетелем этих разговоров. — Что? — Дейдара толкнул его плечом. — Давай говори, только интригу тут нагонять не надо — вспотеем. — Киба, Мельница хочет взять реванш. Хината снова бросила взор на Инузуку, что кривил губы, сжимал челюсти и перебирал пальцами опущенных вдоль тела рук. У нее по спине забегали мурашки от такого его вида. — Ты его опозорил, и так просто он это не оставит, — продолжал Сасори, от которого тоже не ускользнуло то, как Киба напрягся. — Я дрался честно. Не мои проблемы, что он неспособен принять поражение. — Че, больше против него не встанешь? — с усмешкой спросил парень, внесший смуту в прежде безобидное общение компании. — Нет, — отчеканил Инузука. — Мне это нахер не надо. — А че нет-то? — удивился Хидан. — Второй раз его рубанешь как нехуй делать. Дейдара категорично качнул головой. — Второй раз может и не повезти. — Какое нахуй везение, чучело? — вместо Кибы оскорбился Хидан. — Дей прав, — вклинился Сасори. — Не лезь ты в это дерьмо. Оно того не стоит. Хината вздрогнула, когда Киба неожиданно повернулся и взглянул на нее — строго, с укоризной, с какой-то неясной претензией. Очевидно, он, как и Сасори, был не в восторге от того, что Хьюга здесь невольно грела уши. Однако его взгляд разом смягчился, мышцы лица расслабились, и легкая улыбка тронула губы. Хината улыбнулась ему в ответ, незаметно выдыхая с облегчением. Было ясно, что участие в подпольных боях опасно. И не только для здоровья, хотя мало кому захочется быть изуродованным или и вовсе стать инвалидом, ведь подобных случаев уйма. Опасность может подстерегать и после боя — мало ли, кем окажется твой противник за пределами ринга. Хината крепко задумалась об этом, когда отошла в сторонку, позволив мужчинам переговорить о своем. Что, если Мельница действительно не забудет Кибе этот бой? — Хината? Она встрепенулась, отвлекаясь от разглядывания трещинок и потертостей на одном из боксерских мешков. — М? — Извини, — мягко произнес Киба, — эти разговорчики не для женских ушей. — Я всякое слышала, — Хината улыбнулась, чтобы ему не казалось, якобы она напугана или что-то в этом роде. — Не беспокойся об этом. — Хорошо, тогда продолжим? — Инузука потряс перед ней указательным пальцем с наигранной серьезностью. — Только бить меня больше не надо. Научишься драться — тогда и сойдемся. Хьюга усмехнулась. Неспешно обошла мешок, не слишком откровенно виляя бедрами, плавно провела по его кожаной поверхности пальцами, в упор приблизилась к Кибе и прошептала томно: — Не сомневайся в этом, чемпион. Он вздернул бровь, безотрывно глядя в глаза Хинаты, что улыбалась хитро, обольстительно, а может, даже с вызовом, на который ему так сильно сейчас хотелось ответить. Инузуке нетрудно было догадаться, что она просто дразнится, подшучивает над ним, играет не свою роль забавы ради, но его реакция на это не имела с шуткой ничего общего. Он внимательно смотрел на Хинату сверху вниз и заметил, что ее губы имели естественный нежно-розовый оттенок, и решил, что так ей идет гораздо больше, чем с яркой помадой. Сглотнул слюну, вновь быстро собравшуюся во рту, и без сожаления позволил себе внаглую рассматривать каждую черточку ее лица, что стремительно теряло прежнее выражение. Щеки Хьюги постепенно покрывались румянцем смущения, чего она сама не ожидала, покуда не всерьез флиртовала со своим телохранителем, а когда стало ясно, что он поймал ее на этом, Хината заполошно отвернулась и сделала вид, что заинтересовалась чем-то другим. Киба не стал вгонять ее в краску еще больше и быстро перевел тему, заговаривая о правильной постановке ног, положении корпуса и рук. Хината с готовностью кивала на каждое его слово, пытаясь повторить за ним то боевую стойку, то расположить руки, как он показывал, и это помогло ей отвлечься от мыслей о своей нелепой попытке поставить Инузуку в неловкое положение, в которое сама же и угодила. А когда он перешел к теории и стал рассказывать о каждом из ударов, используемых в боксе, Хьюга и вовсе забыла о том, как глупо оконфузилась. — Более скучной лекции в жизни не слышал, — заставив Кибу закатить глаза, отшутился Дейдара. — Вам че здесь надо? — сощурился он, обнаруживая, что остальные «братья» опять отираются рядом. Дей оттолкнул друга в сторону и подобрался к Хинате, снова по-свойски обнимая ее за плечи. — Не слушай его болтовню, сестренка, — нарочно швырнув в Кибу презрительный взгляд, вкрадчиво заговорил он. — Давай лучше я покажу тебе, с чего стоит начать? Киба не сдержал улыбки, вскидывая раскрытые ладони в знак капитуляции. — Валяй. — Извини, Киба, — хихикнула Хьюга, переглянувшись с Дейдарой, что уже вел ее за собой невесть куда. — Кажется, у меня только что появился новый тренер. — Не имею ничего против, — без тени лукавства произнес Инузука, отступая к скамье, на которую тут же рухнул, протяжно выдыхая. Дейдара живенько вошел в роль тренера, взявшись за Хинату мертвой хваткой. Киба недоумевал, откуда в нем проснулось такое желание, но он определенно поддерживал искренний порыв помочь Хинате с тренировкой. Так он имел возможность смотреть на нее со стороны, даже не задумываясь о том, как рьяно стремился к этому. Она безудержно хохотала — наверняка Дейдара шутил напропалую, как умеет и как обычно нравилось женщинам. Киба и сам рассмеялся, когда Хината в очередной раз по достоинству оценила юмор своего тренера — настолько она была очаровательна в этот момент. Потом он уже не просто смотрел — любовался. А едва Хината вошла в раж и стала колошматить боксерский мешок с невиданной яростью, его охватило столь захватывающее чувство, что аж ладони вспотели, и в груди все беспомощно затрепетало. — Я так и знал, что ты ее трахаешь. Инузука нехотя оторвался от самозабвенного созерцания прекрасного, оборачиваясь к Хидану, что уселся на свободную половину скамьи. — Чего? — слова друга не сразу нашли у Кибы понимание, а когда это случилось, он растерянно пробормотал: — Не гони, у нас ничего нет. — Тогда я могу ее трахнуть? — в лоб спросил Хидан, намеренно заглядываясь на то, как Хината нагнулась, чтобы отдышаться, и в этом ракурсе ее пятая точка смотрелась как никогда выигрышно. Киба полностью развернулся к Хидану и злостно процедил: — Не вздумай даже дышать в ее сторону, понял? Я за нее башкой отвечаю. — О-о-ох, как подгоре-е-ело-то, — с издевкой бросил он. — Да прикалываюсь я. Нахер она мне обосралась? Сестренка ее погорячее будет. — Ханаби? — недоуменно уточнил Инузука в надежде, что ослышался. — Ага, — непринужденно отозвался Хидан. — Ты серьезно, чувак? — продолжал удивляться Киба. — Ханаби? Не, — он с усмешкой покачал головой, — забудь об этом. Она птичка не твоего полета. Хидан в стороне не остался. Взялся за лицо Кибы вопреки его сопротивлению и за подбородок развернул его к Хинате, что уже с новой силой избивала боксерский мешок под чутким руководством Дея. — А эта птичка — твоего? Инузука быстро сник. Он ведь не дурак, и уже начал понимать, что как только деловые отношения между ними с Хинатой остались лишь частью воспоминаний и обернулись дружескими, ему хотелось больше, чем он мог себе позволить в качестве ее телохранителя. Возможно, даже больше, чем мог позволить, будучи другом. А если начистоту, то о какой дружбе может идти речь, если как только невидимая черта между ними стирается, и они становятся просто мужчиной и женщиной, без привязки к статусам, Кибе хочется оказаться к ней непозволительно близко? Не просто смотреть и представлять, насколько нежна на ощупь ее кожа, а дотронуться и почувствовать это; не сгорать от желания завладеть ее улыбающимися или чувственно приоткрытыми губами, а просто, черт возьми, сделать это и потеряться в ощущениях. Однако они с Хинатой были не просто мужчиной и женщиной. Она — недосягаемая дочь депутата. А он — лишь ее очередной телохранитель. — Мы с тобой из одного теста, брат, — потрепав друга по макушке, сказал Хидан. — Но где наша не пропадала? Киба издал гулкий смешок, решив, что в этом есть смысл. А потом короткой вспышкой подумал, что неплохо было бы отсыпать себе немного безумства своего бесшабашного «брата». — Приколитесь, придурки, меня Хината на концерт пригласила! Инузука на пару с Хиданом покосились на Дейдару: первый с сомнением, а второй — с отвращением. — Да ладно? — не поверил Киба. — Вообще-то, вас всех, — вмешалась Хината, всучив телохранителю свои перчатки и прикладывая ладонь к груди в попытке справиться со сбитым учащенным дыханием. — Кстати, с меня билеты. Ну и… полтора часа потрясающей музыки! — Полтора часа? — возмущенно вторил Хидан. — Ахуеть, мать. Ты не гони! — он прыснул. — Я пас. Киба применил к нему лайт-версию удушающего и зажал ему рот рукой. — Спасибо, Хината, мы обязательно придем. Хидан тем временем пытался вырваться из крепкой хватки Инузуки, да что-то бубнил, слюнявя ему ладонь. — Отпусти ты его, — рассмеялась Хьюга. — Не всем дано понимать искусство. — А билеты-то хоть бесплатные? — полюбопытствовал Дейдара. Киба звучно хлопнул себя по лбу. Не, ну идиоты — не иначе. — Бесплатные, — с улыбкой кивнула она. — В качестве благодарности за тренировку. — Ладно, хватит уже позориться, — Инузука поднялся со скамьи, подхватив перчатки Хинаты, и призывно мотнул головой. — Пойдем водички попьешь. Дейдара с Хиданом молчали. Долго молчали. Даже когда Хьюга со своим телохранителем достаточно от них отдалились, они все равно ни словом не обмолвились. А все потому, что говорить тут было нечего. И так ясно, что их «братик» конкретно встрял. Ведь влюбиться в дочку босса — то еще приключение.Всадник апокалипсиса
7 мая 2023 г. в 17:43
Обычно она видела напротив себя Хинату или Ино. Бывало, Моэги или, на крайняк, Конохамару. Собственное смутное отражение в окне и проносящихся мимо прохожих, когда захаживала в любимую кофейню одна. Но сегодня Ханаби Хьюга наслаждалась своим латте в компании недавнего знакомого, что неожиданно ворвался в ее ничем непримечательные будни верхом на блестящем черном мотоцикле аки один из всадников апокалипсиса. Правда, Ханаби пока было невдомек, что Хидан превратит ее жизнь в катастрофу, и она преспокойно попивала кофе, наслаждаясь, скорее, не напитком, а его обществом.
Невесомая молочная пенка с незамысловатым узором сверху против горечи американо без сахара — это ни дать ни взять олицетворяло то, насколько разными были эти двое, устроившиеся за столиком у окна. По крайней мере, так могло показаться со стороны. Ханаби тоже так думала. Ну, что они были разными. Например, она по большей части следила за своей речью, тогда как Хидан не подвергал контролю то, что исторгал его рот. Порой он так грязно выражался, что даже у Ханаби случался когнитивный диссонанс, а ханжой ее назвать язык бы не повернулся.
Что же до самого Хидана, то он и на секунду не задумывался об этом. Разумеется, Хьюга была другого поля ягода, но когда его подобное волновало? Раз уж на то пошло, девчонки «с района» ему опостылели. То ли дело дочурка депутата — всяко поинтереснее будет. А уж насколько они разные — вообще по барабану.
Вот только двое за столиком у окна были похожи гораздо больше, чем могли себе представить.
— Значит, ты утверждаешь, что не следил за мной?
Хидан кривовато усмехнулся и, отодвинув в сторону чашку с американо, медленно подался вперед на сложенных руках.
— Ты слишком много на себя берешь, лапуль.
— Да брось! — хихикнула Ханаби, напротив, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди, что мгновенно притянула к себе похотливый взгляд Хидана. — Я просто хочу понять. Неужели Киба так просто взял и сказал тебе, где я учусь?
— А это че, какая-то запретная инфа? — нахмурился он.
— Не запретная, вроде.
— Вот и не выебывайся тогда. К тому же, Киба не твой жопохранитель, а твоей «невъебенной» сеструхи.
Ханаби изогнула бровь.
— Это был сарказм?
— Сама рассуди.
Стоит заметить, Хидан не лгал. Даже не лукавил. Следить за младшей Хьюгой он не намеревался, и не скажи ему Киба, где она учится, нашел бы другой способ это узнать. Те же соцсети, например, — все равно уже отыскал ее страничку в одной из таких. Вернувшись домой вчерашней ночью, он все думал-гадал, на что намекнула эта маленькая любительница пива и «всего опасного». Потому что она явно на что-то намекнула, а Хидан, само собой, интерпретировал это по-своему и счел призывом к действию.
Черт знает, что на него тогда нашло. Какое-то нездоровое наваждение, вот ей-богу. Такое ощущение, что его недотрах замучил, но он никогда не страдал отсутствием секса. Да это чуть ли не единственное, чего у него было в достатке. Если не сказать, в изобилие. Но от того, чтобы не передернуть в ду́ше с мыслями о младшей Хьюге, которую встретил несколько часов назад, Хидан не удержался. Она порождала в нем какую-то бешеную неуемную похоть, и в последний раз с ним такое случалось лет в четырнадцать, когда он впервые присунул случайной девке на вечеринке у знакомого. Естественно, Хидан словил непонятку: сейчас ему было почти тридцать, и к этому моменту баб он перетрахал не счесть, да и попробовать в этом деле успел почти все и даже больше, но при виде малолетки без тормозов ощущал себя непаханым полем. Иначе как объяснить, что его возбуждало в ней даже самое простое действие, вроде движения плечом, наклона головы или сжатия пальцев в легких волнах волос. Ханаби улыбалась, как дите при виде долгожданного подарка под елкой в Рождество, смеялась высоко и заливисто, по-мультяшному округляла светлые глаза, и это умиляло. Но не Хидана. Он нутром чуял: за всем этим миловидным фасадом скрывается что-то глубоко порочное. То, что ему хотелось раскрыть, и к чему Хидан стремился прикоснуться. Ханаби Хьюга сколько угодно могла изображать само очарование. Но его-то не проведешь.
Он не горел желанием пить с ней кофе. Эта популярная забегаловка ему категорически не нравилась. Тут белые воротнички просиживали штаны за макбуками, бизнесмены деловито болтали по телефону, подружки обменивались сплетнями, да фрики спорили о вреде лактозы в пользу растительного молока. Хидан чувствовал себя не в своей тарелке. Но на что только не пойдешь ради этой сладкой мордашки, пытающейся сейчас выяснить, с какой стати он наведался за ней в университет, да и вообще решил встретиться вновь. Будто и так непонятно, что он просто хотел ее трахнуть и избавиться от мучительного наваждения, завладевшего им еще вчера.
— Я так понимаю, ты не работаешь? — спросила Ханаби, когда вопрос о том, как Хидан узнал, где ее искать, был исчерпан.
Он снова усмехнулся, сделал глоток американо и тут же поморщился от его горечи.
— С чего ты взяла?
— Ну… — она окинула взглядом помещение кофейни, — ты ведь сейчас здесь.
— У меня ненормированный график. Ясен хер я работаю, не у всех есть богатенький папочка.
— И где же?
Хидан сощурился, ритмично постукивая пальцами по столу вблизи своей чашки.
— Ты мне допрос решила устроить?
— Я просто интересуюсь, — Ханаби пожала плечами. — Хотелось бы знать о тебе чуть больше.
— Нахуя?
Хьюга беззаботно рассмеялась и вонзила десертную вилку в творожную верхушку классического чизкейка.
— Не хочешь — не отвечай. Я это как-нибудь переживу.
Хидан внимательно смотрел, как она отправила в рот кусочек десерта на вилке и довольно облизнулась следом. Проклятье! Либо Ханаби намеренно его соблазняла, либо у него начались проблемы с эрекцией. Это ведь не нормально, когда член колом стоит только от того, что кто-то ест гребаный чизкейк?!
— Я механик, — решив не темнить почем зря, а заодно отвлечь себя от буйных сексуальных фантазий, поведал Хидан. — Специализируюсь на ремонте байков, в основном.
— Работаешь руками? — Ханаби одобрительно закивала, снова запуская вилку в свой десерт. — Круто.
— Да, у меня хорошо развита мелкая моторика.
Она сухо усмехнулась, звякнув вилкой о тарелку. По правде говоря, под пытливым взглядом Хидана поддерживать непринужденный разговор Ханаби становилось все сложнее. Сегодня утром она решила, что вчерашняя истерия из-за нового знакомого была всего-навсего последствием переизбытка впечатлений от боя и той атмосферы, что царила в подполье. Однако сейчас Ханаби так не казалось. Наступил новый день, былые эмоции притупились, а обстановка, в противовес вчерашней, была спокойной, но в компании Хидана ее снова одолевало волнение, периодически бросало в жар, сердце при столкновении их взглядов билось чаще, и внизу живота все наливалось тяжестью. Ханаби понимала, что на влюбленность это мало похоже, и вчера она явно перегнула с громкими заявлениями. Влечение — вот, что куда точнее описывало ее внутренне состояние при виде Хидана. Одна из простых человеческих слабостей, коей Ханаби была неподвластна, особенно в гонке за свежими яркими эмоциями. Недавняя татуировка, как оказалось, особой пользы в этом плане не принесла. Лишь мимолетную радость — все как она и предполагала.
— А тебе нравится то, чем ты занимаешься?
Хидана отчего-то покоробил очередной вопрос Ханаби. Слишком личное, как ему показалось. Какая разница: нравится — не нравится? Да у него просто выбора в свое время не было. Его семья едва концы с концами сводила, так что от предков помощи ждать не приходилось. Подпольные бои давали определенный заработок, но стабильности никакой не гарантировали. Нужно было чем-то платить за жилье, на что-то есть — и это как минимум. Да, «братья» частенько помогали друг другу, особенно когда у кого-то совсем с деньгами не ладилось, но одно дело брать на себя траты в определенные жизненные моменты, а другое — кормить дармоедов на постоянной основе. Так, конкретно Хидан решил заниматься ремонтом автомобилей и байков, что у него вполне неплохо получалось, между прочим. Однако и выходить на ринг от случая к случаю ему тоже приходилось.
— Пойдет, — отмахнулся он, к разочарованию Ханаби разрывая их зрительный контакт.
— Больше нравится драться? — снова полюбопытствовала она.
— Люблю это дело, — тут уже Хидан отнекиваться не стал, подкрепляя сказанное широкой улыбкой. — Я прям кайфую, когда из разъебанного ебальника кровища хлещет.
Налет улыбки на лице Ханаби сменился подобием отвращения, и она сморщила нос, словно ее кофе внезапно завонял упомянутой кровищей.
— С тобой явно что-то не так. Ты в курсе?
— Само собой, лапуль, — ухмыльнулся Хидан. — Ты такая сообразительная.
Она выдавила неестественный смешок, пробираясь ладонью к своему плечу и невольно его сжимая.
— Вот смотрю я на тебя и пытаюсь понять, что заставляет людей становиться такими говнюками, — покачивая головой, вслух рассуждала Хьюга.
— Ты за базаром-то своим следи, лапуль, — насупился Хидан, но надолго его не хватило, и он безудержно прыснул. — Ебать ты бесстрашная, конечно.
— Тебя я не боюсь, если что, — откровенно призналась Ханаби и с улыбкой придвинулась ближе, наваливаясь грудью на стол. — Так что? В детстве тебя колотил пьяный отец, и поэтому тебе…
— Немного не так, — перебил ее Хидан. — Вообще-то, пила у меня мамка, а колотил — отчим.
Она заторможено моргнула, медленно отклоняясь назад. Улыбка ее враз померкла.
— Ой… Извини, пожалуйста, я не подумала…
— Да уже как-то пох, — буркнул он и громко хрустнул шеей, двигая ею во все стороны.
— И сильно тебе доставалось от отчима? — осторожно вопрошала Ханаби.
— Не так сильно, как ему, когда я его отпиздил.
Ухмылка Хидана, исказившая его лицо извращенным удовольствием, заставила Хьюгу тяжело сглотнуть и предельно глубоко заглянуть в глаза напротив.
— Отчим всегда был сильнее меня, — на сей раз по своей инициативе заговорил он. — Лупасил меня нормально так, вонючий кусок собачьего дерьма. А потом, когда я стал боксом заниматься, смог дать ему отпор. Это было внатуре по-кайфу.
— Не понимаю… Как мама позволяла ему так с тобой обращаться? — искренне недоумевала Ханаби, отгоняя от себя всплывающие картинки насилия над беззащитным ребенком. Ни ее, ни Хинату отец никогда и пальцем не посмел бы тронуть. А чтобы чужой человек… Отвратительная жестокость.
— Все потому, что ей похуй, — простодушно отвечал Хидан, вальяжно развалившись на стуле.
Хьюга больше не стала лезть к нему с расспросами. Может, на сегодняшний день безрадостное прошлое Хидана никаких негативных эмоций у него не вызывало, но, руководствуясь чувством такта, Ханаби решила эту тему не развивать. Да и знакомы они были всего ничего, чтобы друг перед другом душу наизнанку выворачивать.
— А о тебе папаша, я смотрю, не особо-то и печется, — съязвил Хидан, когда они с Ханаби вышли из кофейни и стали прогуливаться неподалеку от парковки, где он оставил свой мотоцикл.
Она коротко рассмеялась и взялась за козырек кепки, выравнивая ее на голове.
— Почему же? Печется.
Хидан остановился и принялся озираться вокруг, приложив ко лбу ребро ладони.
— Ты что? — недоуменно спросила Хьюга.
— Да вот высматриваю твоего личного жопохранителя, — он пригладил волосы и бросил глухой смешок. — Чет нет никого. Такая девчуля — и без охраны. Бери и делай с тобой все, что хочешь.
— Я сказала своему телохранителю, что задержусь с проектом в университете, а потом меня сестрица заберет.
Хидан резко шагнул вбок и одним движением руки надвинул козырек кепки на лицо своей спутницы.
— Маленькая обманщица.
— Осторожнее! — шутливо возмутилась она, отпихнув от себя его руку. — Я и врезать могу!
— Обосра-а-аться, — протянул Хидан, а следом негромко рассмеялся.
— На самом деле, папа больше за Хинату переживает, — Хьюга неожиданно посерьезнела. — Поэтому Киба не должен отходить от нее ни на шаг. Мне в этом плане проще.
— Младшенькие отпрыски разве у предков не в любимчиках?
— Папа нас всех любит одинаково. Когда мои мама и дяди погибли, он стал растить еще и нашего двоюродного брата Неджи. Так вот папа и его любит, как родного. Все равно Неджи с ним бок о бок с самого рождения рос. Папа с дядей близнецы, так что они постоянно были вместе. Ну, я-то этого не помню, конечно. Маленькая еще была.
— Значит, отец вас один вырастил? — Хидан покачал головой, поджимая губы. — Дерьмово.
— Да, ему было тяжело одному, — Ханаби нахмурилась, уставившись на свои белые кроссовки. — Но не из-за нас. А потому, что мамы не стало. После этого он и… ну, окончательно помешался на нашей безопасности.
— Богатые, значит, тоже плачут?
— Еще как.
Он закивал, не скрывая довольной улыбки, которую, к счастью, Ханаби не заметила. Нет, Хидан не злорадствовал — он не из тех, кто радуется чужому горю. Но в какой-то степени приятно было осознавать, что деньги — не гарант абсолютного счастья. Так проще смириться с тем, что роскошной жизни он никогда себе позволить не сможет, пусть такого желания у него и не возникало.
Ханаби в принципе мало походила на типичную дочурку богатенького папочки. Возможно, в том числе это в ней его и привлекало, пусть и не более чем на одну ночь. Она оказалась простой в общении, легкой на подъем, умела посмеяться над собой и могла себе позволить шутить над другими. Да и вообще, кто бы стал слушать его подколы, не ударившись в обиду? Нет, эта девчонка явно была не в своем уме. А еще утверждала, что с ним что-то не так.
Верхом на мотоцикле Ханаби чувствовала себя получше в этот раз. Уже не грозилась переломать Хидану ребра, не зажмуривалась на поворотах и не трещала ему под ухо, лишь бы отвлечься от охватывающего ее всю страха. В целом, поездка на байке пришлась ей по душе. Но не сказать, что доставила удовольствие — передвигаться на автомобиле, все же, было привычнее.
Они остановились подальше от особняка Хьюга, и это стало инициативой Ханаби. Хидану же это было только на руку: засветиться на камерах мало приятного. Хьюга ловко слезла с байка, чем заслужила одобрительную улыбку Хидана и, сунув руки в задние карманы джинсов под белой толстовкой, в ожидании неясно чего уставилась на него в упор.
Она по-прежнему не понимала, какую цель он преследовал, подкараулив ее возле университета. Ну, разве что, совсем отдаленно. Ханаби лишь сейчас сумела удивиться тому, что они вместе пили кофе, немного прошлись по улице и говорили о странных вещах. Не настолько странных, как факт их совместного времяпрепровождения, конечно, но все же. Это мало походило на приятельскую встречу. На свидание — тем более. Случайное столкновение вчерашним вечером и то имело больше смысла, чем эти несколько часов вместе. За это время Ханаби мало что узнала о Хидане: любит кровавые бойни, ненавидит отчима и пьющую мать, работает в мотосервисе на какого-то «жадного козла» и все так же невообразимо много ругается матом. Достаточно ли ей оказалось добытых непосильным трудом сведений об этом парне на первых порах? Вполне. Встретятся ли они вновь, чтобы узнать больше? Сомнительно.
— И снова спасибо, что подвез, — широко улыбнувшись, сказала Ханаби. — Даже без приключений обошлось.
— И снова спасибо в карман не положишь, — поддразнил ее Хидан, не упустив возможности проникнуть неизменно похотливым взглядом в самое нутро слегка растерянной Ханаби.
Она закатила глаза, широко шагнула вперед и для опоры надавила ладонью на его плечо, отчего он слегка пошатнулся, хватаясь за рукоятки мотоцикла.
— Спасибо, — вновь буркнула Хьюга и, придерживая на голове кепку, подалась вперед, чтобы звучно чмокнуть его в щеку.
Хидан недолго подвергался эффекту неожиданности. Когда Ханаби, тихо смеясь, собиралась отступить, он больно стиснул пальцами ее предплечье и рывком притянул к себе, сходу вовлекая в обжигающе горячий, непозволительно глубокий поцелуй. Белая кепка соскользнула с головы и шмякнулась на асфальт у заднего колеса мотоцикла.
Ханаби мгновенно вросла ногами в землю, невольно позволяя Хидану ворваться в ее рот языком и намертво обхватить ладонью шею сзади под волосами. В голову безжалостно ударило пьянящее наслаждение, даримое чужими губами, и она неизбежно обмякла, и не думая противиться его неконтролируемому натиску. Этот поцелуй с привкусом кофе и не так давно выкуренной сигареты заставил Хьюгу мелко задрожать в руках Хидана, поддаться страшному головокружению и крепко зажмуриться от разливающегося по всему организму нестерпимого жара. Он терзал ее губы напористо, жадно, как если бы делал это далеко не впервые, прижимал Ханаби к своей груди и оттягивал ее волосы на затылке у самых корней.
Она больше не чувствовала земли под ногами, как и самих ног. Тело ослабело, держась в вертикальном положении лишь из-за хватки Хидана, а в голове не пронеслось ни единой связной мысли или ее отголоска. Ханаби не просто позволяла ему себя целовать. Она целовала его в ответ, широко раскрывая рот, переплетаясь с ним языками и обвивая руками его напряженную шею. Дыхание ее было тяжелым, рваным, едва не срывалось на стон.
А потом все прекратилось. Хидан отстранился так же внезапно, как и накинулся, и только тогда Ханаби поняла, что произошло, и что ей теперь придется как-то вернуть себе способность твердо стоять на ногах.
— Как я понял, ты можешь слинять от своего телохранителя? — спросил он, как будто ничего не произошло. Встряхнул поднятой кепкой и шлепнул ею по макушке Хьюги.
— Могу, — все еще тяжело дыша, она схватилась за козырек и неуклюже покачнулась на пятках.
— Завтра я освобождаюсь после семи.
Ханаби коротко облизнула губы, усмехнувшись себе под ноги.
— Поздравляю.
— Я заберу тебя у торгового центра в районе той кофейни. Подъезжай к половине восьмого.
Нет, это уже перебор. Хьюга снова усмехнулась, поражаясь его неприкрытой наглости. Она что, по умолчанию должна согласиться на встречу с ним, даже не имея представления, куда он ее приглашает? К слову, приглашением это и не назовешь. Приказной тон, надменный взгляд, самодовольная ухмылка на одну сторону… Точно говнюк!
— Хорошего вечера.
Хидан в недоумении свел брови к переносице, когда Ханаби круто развернулась и зашагала в сторону особняка, быстро отдаляясь и чуть ли не переходя на бег. Его пальцы снова сжали рукоятки байка, губы дернулись от раздражения, вызванного пренебрежением Хьюги, и он звучно цокнул языком.
— Сучка мелкая, — шикнув себе под нос, Хидан досадливо зажевал губу, но почти сразу же на его помрачневшее лицо набежала прежняя самодовольная ухмылка.
Потому что он был уверен: завтра она придет.