Цена обещания

      Казалось, этот день никогда не закончится.       Хинату неслабо разморило после душа, и она обессиленно увалилась в постель, юркнув под одеяло. Однако сна не было ни в одном глазу, и даже не ощущая собственного тела от моральной и физической усталости, Хьюга продолжала проживать бесконечное сегодня, на повторе прокручивая все минувшие события.       Она безмятежно улыбалась воспоминаниям о том, как Киба радовался ее «триумфу» после бойни с Конан, пусть их спарринг и превратился во второсортное шоу. Он искренне восторгался ею — Хината бы не посмела в этом усомниться. Тот самый момент, когда они с ним столкнулись в коротком поцелуе, что перерос в неконтролируемое безумие, сейчас нещадно терзал ее мысли, но Хината не стремилась оттолкнуть их от себя, как что-то постыдное. Напротив, она упивалась ими, ощущая потягивания внизу живота и жар на покрасневших щеках. Возбуждение набирало обороты, едва Хината воспроизвела в голове то, как Киба быстро двигался глубоко внутри нее, как его сильные мышцы перекатывались под кожей, когда он рывками дергал рукой, пока она цеплялась за отголоски сокрушительного оргазма, и как его лицо красиво исказилось от удовольствия под тихие звуки низкого стона.       Хината облизала пересохшие губы, прижимая к груди ладонь, куда ощутимо толкалось быстро бьющееся сердце. Внизу стало влажно, и она скрестила ноги, чтобы испытывать меньший дискомфорт. Но легче не становилось, и в голове даже проскочила мысль о том, чтобы начать ласкать себя, вспоминая каждую деталь их с Кибой близости: его взгляд, его губы и руки, слияние их пылающих тел…       Еще чуть-чуть — и это бы действительно случилось, однако все копившиеся ощущения разом схлынули. Спасибо Ханаби, что всегда приходит «вовремя» и, конечно же, врывается без предупреждения маленьким, но разрушительным тайфуном.       — Я думала, ты уже спишь, — младшая Хьюга с разбегу запрыгнула на кровать старшей, а когда заметила, как запунцовели ее щеки, приложила ладонь к горячему лбу. — Эй, у тебя что, температура?       — Нет у меня никакой температуры, — Хината отмахнулась от ее руки и судорожно натянула одеяло повыше. — Стучаться не пробовала? Мало ли, чем я могу тут заниматься.       Ханаби вздернула бровь, усаживаясь на пятки.       — И чем же ты можешь тут заниматься?       Хьюга закатила глаза, не сдержав короткого смешка. Сестру это насторожило, и она взялась расспрашивать, откуда в ней такая странная загадочность, уловимая с полувзгляда.       Хината сперва отнекивалась, но почти сразу не выдержала и рассказала Ханаби всё, что с ней сегодня случилось. И под этим «всё» подразумевалось вообще всё. Ладно, может, какие-нибудь особенно пикантные подробности она и упустила, но в целом выдала себя подчистую. Счастье, как известно, любит тишину, но Хинате хотелось во всеуслышание кричать о том, какой счастливой она себя ощущала впервые за тысячу лет.       — У-уф, я ожидала чего-нибудь подобного, — театрально обмахиваясь ладонью, хихикнула Ханаби. — Ну, рано или поздно.       — Клянусь, у меня такого секса никогда в жизни не было, — пуще прежнего краснея прямо на глазах сестры, шепотом призналась Хината.       — Еще бы, — прыснула та. — В душевой спортзала.       — Ой, да кто бы говорил!       — Нет. Только не это. Опять станешь меня отчитывать?       Хьюга-старшая села в постели, перекинув волосы с одного плеча на другое.       — У нас с Кибой все случайно вышло, а ты намеренно поехала с Хиданом неизвестно куда! Что, если бы он увез тебя куда-нибудь… — она заметалась глазами по цветастому постельному белью, — куда-нибудь… ну… не знаю…       — Что, не можешь придумать ничего жуткого? — поджав губы, хмыкнула Ханаби.       — Да какая разница?! — хлопнув рукой по одеялу, возмутилась Хината. — Хидан неадекватный! Кто знает, на что он способен?       Она улыбнулась, принимаясь кокетливо накручивать на палец прядь волос.       — О, я думаю, он способен на многое.       Хината скривилась.       — Ничего не хочу знать.       — А я хочу, — Ханаби подвинулась к ней поближе, усаживаясь теперь уже по-турецки. — Так что, выходит, Киба хорошо постарался, раз ты такая довольная?       Хината робко улыбнулась, покачивая головой и снова жутко краснея.       — Угу, ясно, — Хьюга-младшая хихикнула, поражаясь застенчивости старшей сестры. Когда она видела ее такой смущенной в последний раз? А счастливой? Наверное, не в этой жизни.       — Сейчас я вспоминаю, как вела себя с ним, — Хината нахмурилась, разглядывая пододеяльник в мелкий цветочек. — Кажется, это было слишком. Я сама на него накинулась, ты можешь себе представить?!       — Нет, но думаю, Киба был в восторге от этого, — отшутилась Ханаби.       — Я серьезно! Боже… — старшая Хьюга звучно хлопнула себя по лбу, как если бы ее осенило. — Я своими руками стягивала с него шорты!       Младшая рассмеялась, попутно соображая, чем бы довести Хинату до ручки — ей уж больно нравилось, когда она была застигнута врасплох.       — Значит, под теми шортами у него все в порядке? — с хитрой улыбкой поинтересовалась Ханаби.       Хината многозначительно вскинула брови.       — Хочешь поговорить о члене моего телохранителя?       Ханаби простодушно передернула плечами, хотя не ожидала от сестрицы такой прямоты.       — Почему бы и нет?       — Обойдешься.       — Тебе что, трудно ответить? — Хьюга-младшая насупилась, скрещивая руки на груди. — Я ж теперь не усну!       — Вот и мучайся, — позлорадствовала старшая.       Ханаби тут же фыркнула.       — Тоже мне, тайна мадридского двора!       Хината засмеялась, резко падая на подушку. Господи, как же хорошо…       — Как считаешь, если я напишу ему «спасибо за тренировки», это не будет звучать как «спасибо за секс»?       Ханаби с ехидной улыбкой наблюдала за тем, как Хината что-то увлеченно печатает в строке для сообщений в мессенджере, все это начисто стирает, затем снова пишет, и в очередной раз решила, что такой ее прежде не видела.       — Это именно так и звучит, — без обиняков ответила она.       Хината таинственно ухмыльнулась, прикусила большой палец и с новой силой стала пробегаться по сенсорному экрану.       — Ну и пусть.       — Из крайности в крайность, — с усмешкой заключила Ханаби.       Инузука, [00:19] Не за что. Угождать — моя прямая обязанность, госпожа Хьюга.       Хината замерла над телефоном, когда получила сообщение от Кибы спустя пару мгновений после отправки своего. Улыбка потускнела, губы поджались, и брови собрали собой мягкую складку на переносице.       — Что там? — Ханаби нетерпеливо склонилась над смартфоном сестры. — Что он пишет?       Инузука, [00:21] Боже, Хина, я пошутил       Инузука, [00:21] Прости, получилось неудачно       Инузука, [00:22] И если я сегодня сделал что-то не так… тоже прости. Ты должна знать, что я был с тобой искренним       Инузука, [00:22] Ты потрясающая женщина       Хьюга-младшая показательно заткнула уши, едва ее старшая сестра запищала ультразвуком, зарываясь лицом в подушку. Выудив из складок одеяла ее телефон, она быстро прочла послания Кибы и тихонько хихикнула.       — Только не умирай, потрясающая женщина, — потормошив Хинату за плечо, поддразнила ее Ханаби.       — Думаешь, я его не разочаровала?       Сестринский бубнеж в подушку заставил Ханаби насупиться и отложить ее мобильник на прикроватную тумбочку.       — С чего вообще такие мысли?       После недолгой возни Хината приподнялась на локте, освобождая лицо от паутины налипших волос.       — Не знаю, — она в задумчивости поджала губы. — Подумалось что-то.       — Это все сраный Наруто! — неожиданно вскинулась Хьюга-младшая. — Всю твою самооценку убил к херам!       — Он-то здесь при чем? — насупилась Хината.       — Ты серьезно? — Ханаби взялась за голову, хмыкая в пустоту. — Слушай, я чет не припомню, чтобы после встречи с ним ты улыбалась в потолок и строчила ему сообщения. А знаешь, почему так?       — Почему?       — Потому что у вас не было чувств друг к другу! Ты таскалась к нему по привычке, а может, от безысходности. Надеюсь, ты не думала, будто все дело в том, что у Кибы волшебный член или типа того?       Хината хрюкнула от смеха. Тут можно было и поспорить, однако ей на ум пришла совсем другая мысль.       — Пусть так. Но ведь у вас с Хиданом тоже нет чувств друг к другу. Почему тогда тебе понравился секс с ним?       Теперь настала очередь Хинаты пытаться застать сестренку врасплох. И ей удалось. Она буквально загнала ее в угол!       — Это другое, — растерянно пробормотала Ханаби.       — Ну конечно! Это другое! Да у тебя же все не как у людей!       — Ну да, трахнуться со своим телохранителем в спортзале — это по-людски. Как хорошо, что хотя бы одна из нас может похвастаться своей добропорядочностью!       — Ладно, извини, — миролюбиво произнесла Хината, дотронувшись до коленки сестры и слегка ее оглаживая. — Мы обе отличились. И ты права: все дело в чувствах. Я не успела подумать о том, что мы делаем и где при этом находимся. Все было так… неконтролируемо. Я просто хотела этого в тот момент. И мне не о чем жалеть. С ним я чувствую себя по-настоящему желанной, и это так ново для меня. Порой от одного его взгляда я с ума схожу, как помешанная. Может, это ненормально, и я действительно на нем помешалась, но неужели я не могу позволить себе ощущать это? «Ты можешь все, что угодно». Так Киба сказал. И мне кажется, он прав.       Ханаби накрыла ладонью руку сестры, что покоилась на ее коленке, и несколько раз похлопала по костяшкам.       — Ты точно помешалась на нем, сестрица.       Хината лишь рассмеялась вполголоса и снова прильнула к подушке. На тумбочке звякнул телефон.       Инузука, [00:35] Спокойной ночи, Хина.

***

      — Крепко ты влип, чувак.       — Знаю.       — По самые яйца.       — Точно.       — Что будешь делать?       Киба отхлебнул из кружки сладкий чай с лимоном и подцепил вилкой ссохшийся желток.       — Собираюсь доесть эту пережаренную яичницу.       Дейдара шмыгнул носом и вскользь провел им по колену, прижатому к груди. Сидеть по-человечески он не привык: вечно задирал одну ногу, едва умещаясь на узком табурете.       — Ну-ну. Ешь, пока естся. Без башки это будет проблематично.       Инузука с деланным равнодушием кивнул, оттяпав разом полкуска хрустящего хлеба из пекарни неподалеку, куда частенько захаживал после утренней пробежки.       — Как думаешь, папаша Хьюга сначала хер тебе отрежет, или сразу голову с плеч? — деловито рассуждал Дей, обжигая язык дымящимся растворимым кофе без молока и сливок. — Кстати, какие тебе больше цветы нравятся? Надо будет заранее заказать букетик на твои похороны.       — Ты будешь доедать? — пропуская мимо ушей всевозможные подстрекательства друга, Киба указал на его почти нетронутый завтрак в виде такой же неаппетитной глазуньи.       — Прожорливое чудовище, — толкнув тарелку Инузуке, скривился Дейдара. — Перед смертью-то все равно не наешься.       — Там говорится «не надышишься», — придвигая к себе чужой завтрак, сумничал Киба.       — Тем более, — подавшись ближе, Дей сощурил свои голубые глаза. — Скажи, а оно хоть того стоило?       — Что? — с набитым ртом откликнулся он и снова отпил немного чая.       — Секс с дочкой твоего босса. А то обидно будет вот так бесславно сдохнуть.       Киба, наконец, отвлекся от еды. Привалился виском к стене, выдохнул протяжно, устало прикрыл веки. Сам он бы ни в жизнь не додумался рассказать о том, что вчера произошло у них с Хинатой, если бы в итоге на месте «преступления» их не застукал Хидан. Он-то все и разболтал Дейдаре с Сасори, которые сначала удивленно переглянулись меж собой, а потом уже стали нагонять всякой жути, немилосердно возвращая Кибу с небес на землю. Однако даже справедливые доводы друзей о том, что ему несдобровать, узнай Хиаши о связи дочери с ее телохранителем, не смогли испортить Инузуке настроение. Как и сейчас в случае с Дейдарой.       — Я не хочу говорить об этом, как о какой-то случайной интрижке, — строго произнес Киба, исподлобья поглядывая на Дея.       — Так и скажи, что просто не знаешь, че дальше делать, — хмыкнул тот, с громким хлюпаньем прикладываясь к кружке.       Инузука мотнул головой.       — Понятия не имею.       — Доброго утречка, ебырь-террорист!       Дейдара поперхнулся кофе, пряча смешок в сгибе локтя. Хидан обожал появляться словно из ниоткуда в сопровождении какого-нибудь отборного матерного выражения. И это утро исключением не стало.       — Съебись отсюда, трепло вонючее, — злобно пробубнил Киба, следом затыкая себе рот хлебом.       — Поверить не могу, — стукнув дном чашки по усыпанному крошками столу, поразился Дей. — Неужели ты бы нам ничего не рассказал, если бы не Хидан? — он протянул ему ладонь, — красава, брат!       Хидан с удовольствием отбил Дейдаре «пять» и встал позади Кибы, принимаясь усиленно массировать его напрягшиеся плечи.       — Расслабься, камикадзе, — шепнул он возле его уха, — все равно скоро все об этом узнают.       — Кто — все?       Хидан обернулся к Сасори, что широко зевнул, почесывая зад. Он все еще расхаживал в одних трусах-боксерах, а на шее у него болталось небольшое потрепанное полотенце.       — Да хоть кто, — взъерошивая еще влажноватую шевелюру Кибы, не стал уточнять Хидан. — Взять того же Хьюгу, — он наклонился к другу, ущипнув того за щеку. — Глянь, у него на роже написано: «я трахнул вашу дочку, босс»!       — Хватит говорить «трахнул», — оттолкнув от себя Хидана, возмутился Инузука. — Бога ради, заткни пасть.       — Ой, блять, какие мы нежные, — пропел он на высокой ноте, но из него тут же вырвался кашель заядлого курильщика.       — Вам поговорить больше не о чем? — Киба резко поднялся из-за стола, на ходу допивая последние глотки чая. Выбросив размякшую дольку лимона в мусорное ведро, он поставил грязную посуду в раковину и пустил на нее немного воды, чтобы остатки от еды не присохли. — Завязывайте. Приколисты хуевы.       — А помыть? — сощурился Сасори — главный блюститель порядка в этом доме.       — Сегодня его очередь, — ткнув пальцем в Хидана, Инузука пронзил его недобрым взглядом и был таков.       — Ему, вроде, буквально вчера перепало, а злой, как черт, — поежился Дейдара, возвращаясь к своему кофе.       — У него просто очко жим-жим, — хохотнул Хидан, плюхаясь на место Кибы. — Чует, что папаша Хинаты его угандошит, если узнает. А он узнает, тут к бабке не ходи.       — Но ты ж еще жив, — поддел его Дейдара, красноречиво поигрывая бровями. Ясное дело, что он имел в виду, говоря об этом. Ханаби тоже была дочкой «папаши Хьюги».       Хидана перекосило. Он нащупал на краю стола использованный Кибой чайный пакетик на салфетке и швырнул им в Дея. Благо, тот успел пригнуться, но вот стену позади него уже было не спасти: по белоснежной шероховатой поверхности с коричнево-желтого пятна стекали тонкие струйки остатков заварки.       — Ты че, больной?! — во все глаза уставившись на вскипяченного Хидана, возмутился Дейдара.       — Паяльник завали, — послышалось в ответ.       Сасори покачал головой, решив дождаться, пока кухня не опустеет, и только тогда приступить к завтраку. Он вскинул руку в направление стены и бросил приказное:       — Убрать. Сами решите, кто этим займется.       Хидан посмотрел Сасори вслед и продемонстрировал его спине средний палец.       — Твой косяк, — справедливо рассудил Дейдара и, сгребая со стола свою посуду, понес ее в раковину. — Да и очередь тоже твоя.       — Ебланы, — прошипел Хидан и пренебрежительно смахнул в сторону хлебные крошки.       По-настоящему, в его словах заключалась некоторая доля правды. Однако тревожность Кибы имела совсем иную природу.       Это все еще было связано с Хинатой, но не с тем, что они учудили вчера в раздевалке. Недавний инцидент с преследованием неизвестного на центральной площади отошел на десятый план, пока Инузука утопал в делах сердечных, вот только должной бдительности это его не лишило. Время от времени Кибе казалось, что средь уличной толпы затесался тот самый преследователь, и он старался незаметно сканировать глазами ту местность, где они с Хинатой появлялись. Порой навязчивая мысль давала ложные ощущения, якобы кто-то следит за ними на постоянной основе. Но следовало понимать, что так опрометчиво злоумышленник или группа таковых бы не поступили, и Киба успокаивался, вновь центрируя внимания на Хинате, как объекте воздыхания, и все казалось неважным, кроме их зарождающихся чувств.       Вчера Киба понял, что ошибался. За ним и впрямь следили. Он не выдавал себя: состроил ничего не подозревающий вид и до последнего ждал, когда слежка прекратится, при этом настороженно глядя в оба. Инузука держал при себе выданный боссом пистолет на случай неожиданного нападения, и пусть Хинаты рядом не было, пострадать, не пойми от чьих рук самому, тоже не шибко хотелось.       Он решил, что дело в машине. Киба был уверен: преследователю известны и марка авто, и номера, ведь слежку он заметил уже после того, как распрощался с Хьюгой. Впрочем, обдумывать это можно было сколько угодно, но очевидное отрицать бессмысленно: что-то здесь явно нечисто. И Киба был обязан поставить Хиаши в известность.       Едва он появился в офисном здании Хьюги, волнение накрыло его с головой. На Инузуку то и дело посматривали работники офиса, да охрана, но если раньше он не обращал на чужие взгляды никакого внимания, то сегодня его всего аж передергивало от любопытства окружающих. Казалось, каждый здесь уже знает о том, что у него роман со старшей дочкой Хиаши, и то ли провожает глазами в последний путь с долей сочувствия, то ли, напротив, смотрит с осуждением. Впрочем, и то, и другое жутко ему претило.       Неджи Хьюга редко заговаривал с Кибой, но если такое случалось, в тоне его голоса абсолютно всегда звучали строгость и укоризна. Но даже это не напрягало Инузуку так, как его холодный внимательный взгляд, пробирающий до самых костей. И именно так на него сейчас смотрел Неджи, а ведь Киба еще даже рта раскрыть не успел.       — Ну, рассказывай, Инузука. Как моя дочь?       Простой вопрос Хиаши Хьюги заставил Кибу сжаться и растерянно переступить с ноги на ногу. Он с усилием сглотнул, уговаривая себя не опускать стыдливо глаза и смотреть своему страху прямо в лицо. Ему было сложно вот так сходу ответить. «Как ваша дочь? Ну, слушайте, восхитительная женщина! Нет, она не просто женщина — богиня!» — как-то так, что ли? Кибе ничего другого на ум-то и не приходило! Более того, ни раньше ни позже ему вспомнилось, какой Хината была с ним вчера, и как обрывки их близости мучили его полночи, пока он не мог сомкнуть глаз. Киба был почти уверен, что Хидан верно заметил, и у него сейчас на лице написано: «я трахнул вашу дочку, босс!»       Однако Хиаши пребывал в неведении, и пасть смертью храбрых Киба пока не грозился.       — Я как раз хотел с вами об этом поговорить, — поймав на себе хмурый взгляд Хьюги, Инузука спешно добавил: — нет, с Хинатой все в порядке. Я внимательно за этим слежу.       — Чем она занимается? — Хиаши не переставал хмуриться, откидываясь на спинку рабочего кресла, сидя за столом. — Куда ездит, с кем видится? Я должен знать все.       Киба не был уверен, что Хьюге стоило знать все. Коротко кашлянув, он снова проглотил ком в горле и заговорил с напускной уверенностью:       — Она ездит в филармонию на репетиции или просто занимается там в одиночестве, посещает кафе и рестораны, где встречается с Ино Яманака или коллегами-оркестрантами. Ну, бывает, заскочит в магазин, может просто прогуляться. Пару раз я возил ее в клинику. В целом… все.       — Я неоднократно видел сестру со спортивной сумкой, — вклинился Неджи, продолжая буравить Кибу всей суровостью своего взгляда, обходя в этом даже дядюшку. — Решила заняться спортом?       «Почему бы не спросить об этом у нее самой?» — недоумевал Инузука, но не подал вида, что не догоняет, отчего в этой семье никто не разговаривает друг с другом.       — Что-то вроде того, — Киба улыбнулся уголками губ, тут же себя одернул и понадеялся, что никто этого не заметил. Сообщать мужчинам семьи Хьюга о том, что притащил Хинату в боксерский зал, он не собирался. Сомнительная бы вышла новость, как ему казалось.       — Как у нее настроение? — продолжал пытать своего наемника Хиаши. — Она постоянно у тебя на виду. Ты не замечал, что она чем-то обеспокоена?       — Не думаю, что она чем-то обеспокоена, — без лукавства признался Киба. — Хината редко бывает в плохом настроении. В последнее время она кажется ничем не обремененной.       — В последнее время? — решил уточнить Неджи, как бы невзначай поглядывая в окно.       Инузука понял, что сболтнул лишнего. Хьюга в действительности расцветала на глазах, и Киба не мог не заметить разницу между Хинатой в первую их встречу и той Хинатой, которую он имел удовольствие видеть сейчас. И у Кибы были догадки, отчего так случилось, он ведь и сам постоянно ходил в приподнятом настроении и улыбался, точно умом тронутый. Но не мог же Инузука назвать истинную причину всего этого. С тем же успехом можно сказать: «я спал с вашей дочкой», прости Господи.       — Мне кажется, у всех бывают плохие и хорошие дни. К счастью, хороших дней у Хинаты больше.       — Вы с ней ладите? — Неджи перестал смотреть в окно и продолжил истязать телохранителя сестры орлиным взором.       Киба замялся. Еще немного — и он сдастся. Скажет в открытую, что влюбился, и что едва ли не единственной причиной просыпаться поутру стала именно Хината, а при разлуке с ней его поедает ужасная тоска. Может, его совсем понесет, и он забудется, признаваясь в том, как хорошо ему было с ней накануне, что каждая клеточка его тела сгорает от страшной тяги вновь соприкоснуться с ее нежной кожей и оказаться внутри нее, будучи готовым умереть от яркости ощущений, порождаемых искренним, словно доселе неведомым ему чувством.       Но нет. Киба хоть и терял себя безвозвратно, однако остатки разума у него еще сохранялись, так что он быстро собрал себя в кучу, отряхнулся от совершенно неуместных в этот момент мыслей и сказал честно:       — Да, мы ладим.       — В самом деле? — не поверил Неджи. — Моя сестра обычно не жалует своих телохранителей. Как же тебе удалось заручиться ее доверием?       Он знает. Черт, этот сукин сын знает все наперед! Но Кибу измором не возьмешь. Не на того напали.       — Я просто располагаю своим. Ну и не лезу, куда не просят. Хинате не нравится, если кто-то нарушает ее личное пространство.       «Правда, вчера она очень хотела, чтобы ты заполнил собой все ее личное пространство…» — всплыло у Кибы в мыслях, но в воображении он крепко ударил себя по голове, и навязчивый внутренний голосок благополучно смолк.       — О чем ты хотел поговорить? — спросил Хиаши, и Киба смог выдохнуть: каверзные вопросы закончились. Пока.       Он рассказал Хьюге о слежке. Упомянул каждую мелочь, которую смог заметить, но незадача в том, что преследователя Кибе разглядеть не удалось, как бы он ни старался. Вооружен был этот человек или нет, имел четкую цель или попросту следил за передвижениями Хинаты Хьюги — эти вопросы черной тучей повисли над его головой без возможности найти ответы. Вот только Хиаши не казался ему растерянным или озадаченным. Наоборот, для него очередной кусочек пазла складывался в цельную картинку, и полученный результат не сулил ничего хорошего.       Киба стал понимать, что Хиаши нанял для дочери телохранителя не только потому, что он влиятельный человек, у коих бывает немало недругов. Речь о ком-то конкретном. Отсюда неудивительно, что для них с Неджи все как будто становилось на свои места, едва Инузука упомянул о слежке как впервые, так и при повторном эпизоде. Но кому и что нужно от Хинаты? И почему Хиаши делал упор именно на ее безопасность? Киба даже приблизительно представления об этом не имел.       — Нужно поменять машину, — недолго думая заявил старший Хьюга, прежде обменявшись красноречивыми взглядами с племянником. — Неджи, пусть он возьмет твою.       Неджи кивнул. Киба отозвался коротким «понял».       — Ты должен сопровождать Хинату везде, — делая упор на последнее слово, отчеканил Хиаши. — Не спускай с нее глаз. Если она находится вне поля твоего зрения — отслеживай ее по локатору на мобильном устройстве. Оружие при тебе?       — Разумеется, — кивнул Инузука.       — А если придется, — Хьюга вытащил из выдвижного ящика в столе пухлый конверт с деньгами и придвинул его к самому краю, — ты заслонишь мою дочь собой.       Киба незаметно покосился на конверт, и отчего-то ему стало совестно. Неужели, если бы не эти деньги, он позволил бы Хинате пострадать? Дикость, не укладывающаяся в голове.       — Не сомневайтесь в этом.       Неджи с ухмылкой смотрел на то, как нерешительно Инузука потянулся к конверту. И он это заметил. Спрятал деньги во внутренний карман пиджака, расправил плечи и, отшагнув от стола, встал в позу.       — Господин Хьюга, — Киба обратился к Хиаши, беззастенчиво впиваясь в него слегка сощуренным взглядом. — Может, есть то, о чем мне стоит знать?       — Тебе стоит знать только свою работу, Инузука, — раздраженно отозвался он. — Остальное тебя не касается.       Очередной согласный кивок. Киба и не надеялся, что Хиаши введет его в курс дела, хотя определенно считал это более чем справедливым.       Он не обладал никакой информацией о предполагаемой личности преследователя, но ненароком крепко задумался об этом, да и о многом другом. Зачем Хьюге скрытничать перед тем, кто отвечает за безопасность его дочери? Случалось ли подобное до того, как он стал работать на эту семью? На что способен преследователь? И почему сегодня Кибе было так совестно брать у Хиаши деньги? М-да. Все так запутано, что сам черт ногу сломит.       Остановившись у ворот особняка Хьюга, Киба мельком взглянул на наручные часы — как раз вовремя. Он набрал Хинату, но наткнулся на череду длинных гудков и хмуро сбросил вызов. Она задерживалась, что происходило крайне редко — в целом Хината была пунктуальной, а в особенности на репетиции опаздывать себе не позволяла.       Времени прошло всего ничего, однако Киба успел забеспокоиться — еще не отошел от не самых приятных размышлений о преследователе по пути сюда. И едва он собрался выйти из машины, чтобы позвонить в домофон, за воротами, наконец, показалась Хината.       Инузука неконтролируемо улыбнулся. Развернувшись вполоборота, он уставился в пассажирское окно, и его губы все сильнее растягивались в радостной улыбке. Хьюга грациозно вышагивала каблуками по вымощенной камнем дорожке, на ходу откидывая на спину гладкие блестящие волосы. В одной руке у нее болталась маленькая брендовая сумочка, в другой Хината держала солнцезащитные очки; а платье-рубашка бледно-голубого цвета из легкой ткани струилось по фигуре, при ходьбе подчеркивая покатые бедра.       Она была такой красивой, такой соблазнительной, что у Кибы в момент участилось дыхание и сердцебиение, увлажнились ладони, тело обволокло знакомым теплом, и усилилось слюноотделение, вынуждая его чаще сглатывать. Он и прежде испытывал подобные ощущения рядом с Хинатой, но сегодня они отчего-то казались ярче. Вероятно, на это напрямую влияло то, что между ними произошло: желать Хинату до того, как у них случилась близость, оказалось не так нестерпимо, как после. Ведь теперь Киба знал, каково это — видеть ее обнаженной, трогать и целовать, где только вздумается, чувствовать изнутри ее испепеляющий жар и слышать, как потрясающе она стонет, когда кончает. Нет. Нельзя было думать об этом прямо сейчас. Встретить свою подопечную стояком — такое себе приветствие. К тому же, у Кибы был вариант получше: еще неостывший латте, который она так любила.       Дернув за ручку, Хината распахнула дверцу и, нагнувшись, широко ему улыбнулась. Села в кресло, убрала сумочку на заднее сидение и коротко выдохнула.       — Привет.       Инузука смотрел на нее, как зачарованный. Ее улыбка вызывала в нем внутреннюю дрожь, запах вскружил голову, а открытый светлый взгляд пробирался в него глубоко и основательно. От его потерянного вида Хината чуть слышно хихикнула, притянув пальцы к губам, и только тогда Киба очнулся. Рассеянно мотнул головой и запоздало вторил:       — Привет.       Было неловко. Хината предусмотрительно отвела глаза, потянувшись к ремню безопасности, и в этот момент надеялась не раскраснеться, несмотря на то, что щеки ощутимо горели, и на них уже проступал легкий румянец.       Она не знала, как себя вести. Вчера они почти не разговаривали по пути домой, а когда расходились, попрощались быстро и скомкано. Конечно, коротенькая переписка перед сном помешала сомнительным переживаниям о случившемся заселить ее мысли, но одно дело — послания в мессенджере, а совсем другое — личная встреча на свежую голову.       — Я взял тебе кофе, — как-то хрипло произнес Инузука, тут же коротко откашливаясь. — Еще теплый.       Хината повернулась, живо отряхиваясь от охватившего ее смущения, и приняла у Кибы стаканчик с напитком.       — Спасибо, — она отпила немного и удовлетворенно прикрыла веки. — Ты превысил скоростной режим, чтобы довезти его теплым?       Игривая улыбка на ярких губах Хинаты без преувеличения сбила бы его с ног, не находись он сейчас в сидячем положении. Киба кивнул, задержав взгляд на ее губах, улыбнулся шире.       — Я попросил сделать погорячее, но все равно пришлось газку прибавить.       — Если придет штраф — тебе влетит, — снова отпивая кофе из стаканчика, Хината многозначительно изогнула бровь.       Киба рассмеялся. Нашла проблему!       — Думаю, за это мне ничего не будет, — шутливо возразил он и мысленно прибавил: «а вот за то, что я с тобой переспал, твой папаша на пару с братиком меня нахрен кастрируют».       — На твоем месте, я бы не была так уверена, — съязвила Хьюга и с мягким смешком отвернулась к окну, наслаждаясь кофе.       Киба посмотрел время на часах и, нахмурившись, сверился с цифрами на бортовом компьютере. Он тихонько чертыхнулся: сейчас самый час-пик. Вероятность застрять в пробке — тысяча процентов из ста.       — Во сколько у тебя репетиция? — обеспокоенно вопрошал Инузука, ловко маневрируя в потоке уличного транспорта — этот участок дороги был более-менее свободным, но буквально после съезда с моста движение затруднялось, как подсказывал опыт и уверял навигатор.       — Я собиралась приехать пораньше, чтобы кое-что прогнать вместе с Ино до прихода остальных, — Хината посмотрела в экранчик бортового компьютера и недовольно поджала губы. — Думаю, она тоже встанет в пробку. Написала мне, что приедет только к началу репетиции. Кажется, в такое время лучше добираться на метро.       — Значит, к репетиции точно успеем, — Киба украдкой посмотрел на Хинату, что устремила взгляд прямо перед собой. — Кстати, как давно ты ездила на метро?       Она пожала плечами, сунув пустой стаканчик в специальный отсек разделительной панели.       — Даже не вспомню.       Инузука промолчал, но ему подумалось, что Хината хотела бы ездить на метро, как любой свободный от отцовской гиперопеки человек. Она пару раз упоминала о своем желании передвигаться по городу, как ей вздумается, но так уж вышло, что постоянно приходилось перед кем-то отчитываться. Пусть Хината и не докладывала Хиаши о каждом своем шаге, все равно рядом с ней кто-то да находился при перемещении из пункта А в пункт Б.       Раньше Хинату раздражало быть постоянно на виду у своих телохранителей. Она знала: они рассказывали отцу все, что видели или слышали, и это по-настоящему выводило Хьюгу из себя. Но теперь чужое присутствие и близко не вызывало у нее подобных чувств. Ей нравилось, что Киба всегда был рядом. К тому же он давно выбился из списка ее «надзирателей», и Хината постепенно переставала видеть в нем своего телохранителя. Особенно после того, как они занимались сексом в душевой боксерского зала, что в его обязанности уж точно не входило.       Еще утром солнце беспощадно слепило глаза, но после полудня поумерило свой пыл. Киба включил кондиционер на самую маленькую мощность, и салон заполнила приятная прохлада, что придавало комфорта этой затянувшейся поездке. Все три дорожные полосы были забиты автомобилями: кто-то смирился со своей участью опоздать везде и всюду и продвигался вперед в черепашьем темпе, а кто-то оказался чересчур нетерпеливым и своим стремлением обойти других водителей только усугублял ситуацию. Вокруг царил настоящий хаос. Гудели клаксоны, точно соревнуясь, кто сможет просигналить громче и протяжнее; из окон высовывались говорящие головы с крайне недовольными лицами, выкрикивая что-то неразборчивое; тарахтели мотоциклы, которым повезло больше, и миновать затор для них не представляло большой проблемы. Киба же пребывал в спокойствии, зная, что Хината не опаздывает на репетицию. Затрудненное движение кого угодно утомляло, но ему не виделось такое положение дел сродни концу света. Ну, постоят минут сорок, да и черт с ним. Зато будет больше времени для разговоров.       Правда, Хината не рвалась заводить беседу со своим телохранителем. Киба изредка смотрел на нее — молчаливо отвернутую к окну — и понимал, что и самому не хочется сейчас ни о чем говорить. Любоваться ее идеальным профилем и наслаждаться исходящим от нее тонким ароматом — этого ему было вполне достаточно.       Но стоило Кибе убедить себя в этом, Хината неожиданно повернула к нему голову, и он тотчас же попался в ловушку ее пронизывающего гипнотического взгляда. Автомобиль впереди Мерседеса и не думал сдвигаться с места, и это оказалось для Кибы спасением: можно было смотреть на Хьюгу сколько угодно. Она ласково улыбнулась ему, заправила за ухо прядку волос и снова отвернулась. Опустила солнцезащитный козырек со встроенным зеркалом, провела подушечками пальцев по напомаженной нижней губе, бегло проходясь по ней языком, и вернула козырек в прежнее положение.       Киба же думал, что сойдет с ума от страшной тяги ее поцеловать.       Хината и сама не находила себе места, хотя ничем это не выдавала. Не одного Кибу манило чужое присутствие. Понимание того, что единственной преградой между ними была разделительная панель, вгоняло Хинату в краску и будоражило воображение, в котором она без стеснения нападает на своего телохранителя и целует его горячо, страстно, соприкасаясь языками и разделяя эти уникальные непередаваемые ощущения. Как же Хинате хотелось сейчас прижаться к его груди и превратить окружающую реальность в иллюзию, где нет никого, кроме них двоих — отчаянно влюбленных и свободных от обстоятельств…       Она содрогнулась, когда Киба одним простым действием создал ту самую иллюзию, дотронувшись ладонью до ее колена. Хината подняла на него глаза, но он в ответ не посмотрел — его взгляд был направлен вперед, на дорогу, где застыло всякое движение, но в то же время творилась бессмысленная суета. Здесь, в салоне Мерседеса, в противовес тому, что происходило снаружи, царило умиротворение — вот он, маленький мирок с тихой гаванью только для двоих.       Ладонь Кибы мягко прошлась вверх по бедру Хинаты, ненавязчиво приподнимая ткань ее платья, и она порывисто выдохнула, наблюдая за этим неспешным движением. Те участки кожи, которых касалась широкая мозолистая ладонь Инузуки, яростно пылали огнем, и Хината невольно сдвинула колени вместе, как если бы отвергала эти прикосновения. Однако длинные пальцы Кибы настойчиво протиснулись между ними, сжали внутреннюю часть бедра под юбкой платья, ласково заскользили по коже.       Хината расслабилась, упиваясь этими медленными нежными поглаживаниями, на которые реагировала каждая нервная клетка, посылая определенные импульсы в соответствующий отдел мозга — так рождалось удовольствие от прикосновений и подсознательного предвкушения чего-то большего. И Хината сама не поняла, как ее колени несмело разошлись в стороны, и исходящее от руки Кибы тепло насквозь прошило уже напрягшееся тело мощным электрическим разрядом.       Она дернулась и едва не подпрыгнула на сидении, когда он дотронулся до ее белья, слегка надавливая пальцами на пучок нервных окончаний под увлажнившейся тонкой тканью. Хината судорожно сглотнула, хватая ртом воздух, и прибилась затылком к подголовнику кресла, сперва округляя глаза, а затем плавно их прикрывая.       Осторожные ласки Кибы через белье уже напрочь лишали Хьюгу чувств, но едва он ловко скользнул рукой под ткань, пачкая пальцы ее влагой, она оказалась полностью отрезана от внешнего мира. Хината резко сдвинула ноги вместе, зажимая его кисть бедрами, но Инузука не воспринял это как призыв к тому, чтобы остановиться. Напротив, он провел средним и указательным пальцами сверху вниз, к ее промежности, добавил безымянный и совершил то же движение обратно наверх, но только с большим усилием. Хьюга вжалась в спинку сидения, сползла пониже и вновь чуть развела ноги в стороны, позволяя Кибе касаться ее еще более беспрепятственно.       Закрытые веки Хинаты подрагивали, брови жались к переносице, пальцы обеих рук вцепились в кожаное кресло по бокам. Она не заметила, как Мерседес тронулся и проехал несколько метров, и только когда автомобиль вновь остановился, а Хината ненароком метнулась вперед, почти насаживаясь на пальцы Кибы, ее глаза резко распахнулись. Она слегка повернула голову, загнанно дыша, но не увидела на лице Инузуки ни единой эмоции. Он смотрел перед собой, иногда в зеркало заднего вида, но только не на нее. С виду нельзя было даже помыслить, что в этот самый момент его умелые пальцы творили с Хинатой невообразимые вещи.       Она тихонько постанывала, неосознанно двигая бедрами навстречу движениям его руки. Киба не проникал в нее — лишь касался самой чувствительной точки, то оглаживая вверх-вниз, то массируя в разном темпе и с разной интенсивностью. Стоны Хинаты становились громче, и вместе с тем его пальцы стали ласкать ее настойчивее, двигаться ритмичнее, не отступаясь от заданного темпа. Лоб под густой челкой взмок, во рту пересохло, твердые соски болезненно ныли от соприкосновения с чашечками бюстгальтера. Хината сдавалась. Кто-то снаружи снова сигналил во всю мощь, что даже шумоизоляция Мерседеса не справлялась, но она не слышала ничего, кроме своих собственных стонов. Хината немного подалась вперед, ощущая, как холодок пробежался по мокрой спине, схватилась за дверную ручку, выгнулась дугой и протяжно застонала, намертво сжимая руку Кибы подрагивающими бедрами.       Она отдернула платье вниз, до побелевших костяшек стискивая бледно-голубую ткань. Голова кружилась, перед глазами мелькали темные пятна, а пить хотелось так, что глотать становилось больно. Однако по телу растекалась невероятная истома, и Хината откинулась обратно на спинку сидения, упиваясь этим ощущением.       Киба осторожно убрал руку, и она лениво повернула на него голову. Усиленно проморгавшись, Хьюга смогла сконцентрировать взгляд, да так и обомлела: столь же безотрывно глядя сквозь лобовое стекло, он совершенно непринужденно сунул в рот свои скользкие пальцы и слизал остатки влаги с нижней губы. При виде этого Хината ощутила поднимающееся с самых низов возбуждение, и это было уже слишком для нее. Отвернувшись, она крепче вжалась в сидение и вперилась глазами в окно, уверенная, что не сможет проронить ни слова.       Так и случилось. Оставшееся время в пути они не разговаривали. Хината словно погрузилась в себя, и настолько, что происходящее за окном становилось неразличимым потоком красок. Так что когда Мерседес остановился напротив филармонии, Хината этого даже не заметила, оставаясь сидеть на месте и пялиться в окно.       — Хина, — Киба невесомо коснулся ее плеча, и она крупно вздрогнула, резко обернувшись.       — Ч-что? — растерянно пробормотала она, избегая столкновения их взглядов.       Инузука снисходительно улыбнулся и дернул подбородком, глядя в пассажирское окно.       — Приехали.       — А-а-а, — Хината рассеяно кивнула, схватившись за дверную ручку. — Точно.       — Не забудь, — перегнувшись через сидение, Киба достал с заднего кресла сумочку и протянул ее Хьюге.       — Угу, — издавая очередной нечленораздельный звук, она снова кивнула и открыла дверцу.       Инузука прикрыл рот кулаком, с трудом сдерживая сухой смешок: Хината впервые так неуклюже выбиралась из машины, и это не могло его не позабавить. Она незаметно поправила юбку платья (на самом деле, очень даже заметно), провела рукой по волосам, взбила пальцами взъерошенную челку. Киба вздрогнул и невольно подался вперед, когда Хьюга сделала первый шаг, и у нее тут же подогнулась нога, отчего она чуть не навернулась на ровном месте, лишь чудом сохранив равновесие.       Киба тихо рассмеялся, но следом пристыдил себя за это. Хината быстро оправилась, снова отдернула юбку и смелее зашагала к светофору. Он же устало облокотился на сидение, болезненно заломив брови: ткань брюк давила в паху так сильно, что завыть хотелось, но все, что Киба мог сделать — это широко расставить ноги и равномерно дышать, попутно отгоняя от себя пошлые мысли. Он понимал, что сам виноват, никто его не вынуждал загонять себя в ловушку. Изначально Киба хотел просто прикоснуться к Хинате, просто ощутить гладкость ее кожи, проявить к ней нежность, что из него так рвалась. Никаких дурных помыслов! Но потом что-то пошло не так, и его понесло совсем не туда. Теперь вот предстоит мучиться, пока все не утихнет. В том числе мучиться мыслью, что он едва не кончил в штаны, когда Хината стонала — такая мокрая, нежная, теплая…       Пока Киба тренировал самоконтроль вне стен боксерского зала, Хината спряталась в туалете филармонии, решив, что еще успеет привести себя в порядок до начала репетиции. Она юркнула в одну из кабинок, выудила из сумки пачку салфеток и наскоро вытерлась, истратив на это чуть ли не всю упаковку. Косметичку сегодня Хината не взяла, так что довольствоваться оставалось только помадой и пудрой, чтобы подправить макияж. Впрочем, это не очень-то помогало. Щеки были ярко-красными, что никакой пудрой не замаскируешь, а глаза блестели, точно от подступающих слез. Да, хороша вышла поездочка…       — Приветик, подружка!       Хината едва не отдала Богу душу, когда ладонь Ино Яманака шлепнулась на ее плечо. Она выдохнула, глядя на отражение подруги в большом зеркале над рядком раковин, и осуждающе покачала головой.       — Напугала до полусмерти!       Ино задорно рассмеялась, шмыгнув в кабинку.       — Я уж думала выйти из машины на полпути, так в туалет хотела, — пожаловалась она. — Ты тоже в пробке простояла полжизни?       — Ага, — откликнулась Хината, старательно подкрашивая губы матовой помадой.       — Просто кошмарный день, — Яманака хлопнула дверцей кабинки и подошла к одной из раковин. — Надо шевелить ластами, а то маэстро будет орать, как резаный.       — Ино, — Хьюга повернулась к подруге, застучав каблуками по кафельному полу и не глядя швыряя помаду в открытую сумочку возле умывальника, — я не знаю, что мне делать.       Яманака нахмурилась, выдергивая из диспансера несколько бумажных полотенец.       — С чем? — вытирая руки, уточнила она. — С репетицией?       — Да при чем тут репетиция… — зажмуриваясь, пролепетала Хината. — Я про… ну… — она распахнула глаза, — про Кибу.       — А что с ним? — Ино выбросила в урну смятое бумажное полотенце и хитро сощурилась. — Я так и знала, что он тебе нравится! Но давай попозже это обсудим? Мне правда ди-и-ико интересно, но я не хочу напороться на гнев Орочимару. Он, кажется, и так на меня зуб точит. Косячу порой и опаздывала уже раза три за этот месяц. А ты же знаешь, как его бесят опоз…       — Я переспала с ним.       Яманака округлила глаза, пару раз моргнула, как бы подавая признаки жизни, и уверенно выдала:       — Орочимару подождет. Выкладывай.       Хината не знала, с какой стороны подступиться, чтобы поведать подруге о том, как далеко едва ли не с каждым днем заходят их с Кибой отношения. Ино мало что знала об этом, и Хьюга старалась рассказать как можно больше, делая упор на сухие факты, а не эмоциональную составляющую. В чем-то Хинате было стыдно признаваться Ино, даже неясно почему, но в ней горело непреодолимое желание поделиться насущным и, возможно, услышать, что в этом нет ничего плохого.       — Кажется, ты говорила что-то типа: «никакого секса без чувств и никаких случайных связей!» Я так и знала, что ты мне пыль в глаза пускаешь! — Ино зацокала языком. — Надо было тебя заснять. Хоть доказательства бы остались!       — Но у меня есть к нему чувства, — спешно возразила Хината, привалившись бедром к краю раковины. — И это не случайная связь. Да, может, это было не самое обдуманное решение на тот момент, но уже после я убедилась, что за этот поступок совесть меня не заест.       — Тогда в чем проблема?       — Не знаю. В папе? Казалось бы, я не беспокоюсь об этом, но есть такое ощущение, что для Кибы это может стать помехой.       — Но он уже не скрывает своих чувств к тебе, — справедливо ввернула Ино. — Может, все же, дело в другом, и твой папа тут ни при чем?       Хината в задумчивости прикусила губу, вскинув голову к зеркалу.       — Я боюсь.       — Чего?       — Разочарования. Боюсь влюбиться, а потом остаться несчастной.       Ино добродушно усмехнулась и подступилась к подруге почти что вплотную.       — Ну, ты не узнаешь, что будет дальше, пока не попробуешь. Несчастной стать всегда успеешь, а вот счастливой…       — Кажется, ты права, — Хината улыбнулась, смахнув с лица Ино волнистую прядку, выбившуюся из ее высокого хвоста. — Спасибо, что выслушала.       — Как всегда, — заметила Яманака и глянула на часы с экрана смартфона. — Мать твою за ногу! Мы опоздали!       Хьюга заполошно крутанулась вокруг своей оси и схватила сумочку.       — Нам конец. Половину репетиции будем слушать, какими взрослые люди могут быть безответственными и ни на что негодными.       — Собирай манатки, — толкнув двери туалета, через плечо бросила Ино. — Нас скоро точно из оркестра попрут.       Хината хоть и нашла отголоски истины в словах подруги, но на веру это не приняла, хихикая в ладошку. На самом деле, сейчас она не сильно переживала о том, что их ждет за дверьми концертного зала. Орочимару мог так отчихвостить своих оркестрантов, что до второго пришествия хватит. Однако что бы учитель ни говорил, Хината в его слова не вникала. Она думала только о том, как ей хочется безо всяких сомнений открыться новым, настоящим отношениям с мужчиной, где можно найти то, чего ей так не хватало с Наруто. Правда, она не знала, хочет ли того же Киба. Может, он проявлял не более чем спортивный интерес, и ждать от него чего-то большего — слишком наивно? Хината кривилась от этих мыслей: почему-то Киба казался ей искренним. Его намерения все еще не могли видеться ей однозначными, но надежда на то, что их стремления едины, была как никогда осязаемой.       С сегодняшнего дня музыканты работали над новой программой, которая включала несколько саундтреков к сериалу, что надлежало в скором времени записать в студии. Сперва каждый разучил свою партию, что было самой простой частью подготовки новой программы, а уж потом начиналось страшное: работа над слаженностью. Каждое звено коллектива по отдельности может звучать превосходно и не получить в свой адрес ни единого нарекания руководителя, но «сыграться» всем оркестром сходу невозможно. Таким образом, репетиция пролетела как один миг, и хоть Орочимару (как всегда) остался всеми недоволен, Хината выпорхнула из зала в прекрасном расположении духа, желая хорошего вечера как коллегам, так и уборщице возле туалета. Она забежала в уборную совсем ненадолго, чтобы освежиться, и заторопилась покинуть филармонию.       Киба ждал ее возле машины, и это было неизменным. Он ориентировался по времени, и когда подходил нужный час, Инузука выходил из Мерседеса, чтобы как полагается встретить Хинату и немного побыть для нее джентльменом. Этот день был таким же, как и все предыдущие, но в то же время полностью отличался от прочих. Ведь теперь Хьюга твердо решила вопреки обстоятельствам идти на таран и если понадобится, лбом пробивать возведенные кем-то там границы и установленные правила. Она не ставила себя выше Кибы, только потому, что он работал на ее отца. Может, Хиаши и не считал Инузуку им ровней, но Хинате было все равно. Она взрослая и вполне самодостаточная женщина, и только за ней право выбирать, перед кем распахивать душу и обнажать тело.       — Есть новости об Акамару? — спросила Хьюга, когда они с Кибой мчались по дорогам погрузившегося в сумерки города.       Инузука кивнул.       — Да, ему уже лучше. Сестра позвонила и сообщила, что он идет на поправку.       — Я же говорила! — бодро воскликнула Хината. — А что в итоге с ним тогда случилось?       — Что-то с желудком, да и не только, — Киба поморщился. — Видимо, нас всех ждет один исход: старческие болячки.       Она передернула плечами.       — Это нормально. Но даже понимая это, все равно душа болит за близких.       — Тебя отвезти домой?       Хината столкнулась с Кибой взглядами и загадочно улыбнулась.       — Нет, не надо. Где ты оставляешь машину?       — На офисной подземной парковке, но иногда прямо у своего дома, если освобождаюсь слишком поздно.       — Может, погуляем? У тебя ведь сегодня нет тренировки?       Киба мотнул головой, и его рот безвольно расплылся в улыбке — такой глупой, если посмотреть со стороны, ну просто совершенно идиотской.       — Сегодня нет. Ты просто хочешь пройтись?       — Да. Оставь машину, — назидательно произнесла Хината. — Разумеется, если ты хочешь.       — Конечно, хочу, — спешно согласился он. — Думаю, нам нужно пого…       — Я зайду к папе в офис на пару минут, — обрывая Кибу на полуслове, Хьюга открыла сумочку, покопалась там недолго, нахмурилась. — Подождешь меня на общей парковке?       — Я могу пока загнать машину в подземку…       И снова она его перебила, вставляя безапелляционное:       — Жди на парковке.       Киба сделал, как она сказала. Хината порой напоминала ему Хиаши Хьюгу, хотя по ее словам она была похожа на покойную мать. Иногда в ней проявлялась отцовская сдержанность, даже холодность, но Киба не принимал это на свой счет. Правда, сейчас ему все же пришлось: мало ли, как Хината восприняла его последнюю выходку, да и насчет вчерашнего мало что ясно. Кибе казалось, он был не готов услышать от нее, что произошедшее — просто ошибка, и на этом следует остановиться. Однако и поделать с этим он ничего бы не смог.       Хината, как и обещала, пробыла у отца от силы минут пятнадцать, учитывая, что только до его кабинета добираться добрую половину от этого времени. Он слегка нервничал: было очевидно, что им стоит все обсудить, как минимум, для того, чтобы безмолвием не превратить их близость в случайную ошибку. Киба все думал, что должен сказать, как сказать и насколько далеко он мог бы зайти в предстоящем разговоре, но ему никак не удавалось структурировать свои мысли. Выходила какая-то ядреная смесь из эмоций и чувств, которую не оформить во что-то однозначное. Эмоциям и желаниям поддаваться всегда проще, решил себе Инузука. Но все же разумнее будет в этот раз использовать вербальное общение. И никаких больше опрометчивых действий сексуального характера!       Хината хлопнула дверцей Мерседеса, заставляя Кибу встрепенуться и оторвать взор от происходящего за окном. Она кивнула с призывом трогаться, и он вторил ее кивку, обозначая, что понял ее посыл безо всяких слов.       В действительности, ничего он не понял. Они въехали на подземную парковку, и когда Киба уже собрался выйти из машины, то заметил, что Хината даже не шелохнулась. Ему вздумалось спросить ее, почему она не торопится выйти, ведь сама предложила прогуляться, но под ее цепким пристальным взглядом у него терялся дар речи. Хината была потрясающе красивой, когда улыбалась, но ее серьезное, даже строгое выражение лица делало ее красоту роковой. Темно-красные губы, чуть сдвинутые брови, длинные черные волосы… Киба не мог припомнить, чтобы видел женщину сексуальнее.       — Хина, ты чего так смотришь? — осмелился спросить он, сжавшись, точно жертва перед нападением хищника. — Что-то не так?       — Все не так, — тихо произнесла она и резко подалась вперед, вцепившись руками в воротник Кибиной рубашки.       Губы Хинаты жадно впились в его, и он зажмурился что было сил, сходу отвечая на этот неожиданный, но напористый поцелуй. Она не медлила с тем, что собиралась сделать: скинув с ног туфли, Хьюга перелезла через разделительную панель и лихо уселась на Кибу сверху, прижимаясь к нему грудью и обхватывая руками его голову. Он лихорадочно нащупывал рычаг регулировки сидения, и когда смог его отыскать, быстро задергал, отодвигая кресло подальше от руля и немного отклоняя назад спинку.       Проклятье. Что же они делают…       Хината придвинулась к Кибе поближе, когда он оставил в покое рычаг регулировки сидения, и в один момент резко отстранилась, удивленно захлопав глазами. Он выругался себе под нос и, засунув руку под Хинатино бедро, вытащил из-за пояса брюк свой пистолет, что теперь постоянно держал при себе.       Они оба отупело уставились на оружие в руке Кибы, и Хината громко прыснула, стукаясь с ним лбами.       — Это всего лишь пистолет, — несколько разочарованно прошептала она, продолжая посмеиваться и коситься на оружие.       Инузука швырнул пистолет на пассажирское сидение и, снизу вверх взглянув на Хинату, обхватил ее бедра ладонями и рывком прижал к себе. Она прерывисто выдохнула, уцепившись за его плечи, и двинула бедрами, чтобы сильнее соприкоснуться с его твердостью, что уже нельзя было спутать ни с чем другим.       На сей раз Киба вовлек Хинату в поцелуй первым. Он путался рукой в ее волосах, смыкал пальцы сзади на шее, скользил ладонью по ее талии к бедрам, вжимая ее в себя до потемнения в глазах. Хината помогла ему избавиться от стесняющего движения пиджака, что тоже полетел в соседнее кресло, и стала нетерпеливо расстегивать пуговицы на рубашке, некоторые вырывая прямо с корнем. Киба же действовал чуть осторожнее, хоть и желание поскорее добраться до ее тела достигало немыслимых масштабов — он не сорвал ни единой пуговицы на ее платье, что одним движением его ладоней соскользнуло с плеч вместе с лямками кипенно-белого кружевного бюстгальтера.       Спустив лифчик до живота, Киба припал губами к нагой груди Хинаты, одной рукой придерживая ее прямую спину, а другой — сжимая-поглаживая тугой сосок. Она откинула голову назад, ерзая бедрами по его возбуждению, закрыла глаза и крепче прижала его лицо к своей груди за лохматый затылок. Хината снова ни о чем не думала. А ведь их могли увидеть, хоть и с трудом: машина упиралась бампером в стену, а задние и боковые окна были тонированы, так что мимо проходящий человек вряд ли бы заметил неладное. Но даже если так… в боксерском зале было больше вероятности оказаться пойманными. Что, кстати, в конце концов и случилось.       Киба, напротив, изо всех сил уговаривал себя не терять трезвость рассудка и закончить все прямо здесь и сейчас. Однако дразнящие движения Хинаты, ее громкое частое дыхание, нежные руки на его лице, плечах и в волосах… Нет, он не мог остановиться. Его ладони сильнее сжимали ее груди, губы и язык с неведомой жадностью терзали соски, и оттого Хината становилась все более нетерпеливой в желании вобрать его в себя и отдаться на растерзание прежде испытанным ощущениям. Она знала, что ей будет хорошо. И это подталкивало ее к тому, чтобы все повторить.       Немного отклонившись назад, Хьюга вцепилась в пряжку его ремня, следом принимаясь расстегивать пуговицу на брюках. Киба чуть приподнялся, помогая Хинате приспустить с него штаны, и как только это произошло, она обхватила пальцами его горячий член и вниз-вверх задвигала рукой, наконец, имея возможность увидеть его вблизи и ощутить его твердость под нежной тонкой кожей, испещренной венами.       Киба едва сдерживал стон, подаваясь навстречу руке Хинаты, и страшное напряжение понемногу отступало, вместе с тем требуя большего. Он снова взялся за ее ягодицы обеими руками, и Хината притянула Кибу к себе за голову, сливаясь с ним в мокром откровенном поцелуе.       Он рывком сдвинул ее белье в сторону и, крепко впившись пальцами в бедра под платьем, несдержанно насадил Хинату на себя, вырывая из нее громкий протяжный стон в его раскрытый рот. Она сама задвигалась на нем, вбирая его в себя глубже, и наращивала темп с поразительной быстротой, несмотря на то, что не успела привыкнуть к нему, да и вообще что-либо понять.       Хината быстро дошла до пиковой точки, упершись ладонью в грудь Кибы под расстегнутой больше, чем наполовину, рубашкой. Тогда она вскрикнула — по-настоящему громко и жутко бесстыдно, и от этого звука он тоже оказался у самого края. Хината приподнялась над ним сама, чуть отодвинулась и перехватила рукой его член, с неподдельным интересом глядя на то, как он подрагивает в ее кулаке, и как густая белесая жидкость вытекает сквозь пальцы, грозясь испачкать все вокруг.       — Черт… — выдохнул Киба, с трудом сглатывая.       Но Хинату, кажется, ничего не смущало. Она улыбнулась от абсурдности ситуации и свободной рукой потянулась к его щеке.       — У меня салфетки кончились.       Он низко рассмеялся, дергая плечами. Решено: с этого дня он берет с собой презервативы даже на работу, чтобы избежать подобного безобразия. Как-никак, это все меньше походило на случайность.       — В бардачке были салфетки. Но они для автомобиля, — растирая мокрый лоб, Киба искоса поглядывал на приборную панель.       — Думаю, нам и это сойдет, — сквозь смех произнесла Хината, и он невольно подхватил.       — Что мы делаем? — опасливо спросила Хьюга, когда они вытерлись, оделись, и она уютно устроилась у него на коленях, приложившись головой к широкой груди.       — Вероятно, роем мне могилу, — неудачно отшутился Киба, потянувшись к Хинате за поцелуем.       Она выпрямилась, обхватывая руками его лицо.       — Я не дам папе тебя обидеть, — строго сказала Хьюга, быстро чмокнув Инузуку в губы.       — Мы далеко зашли, — прошептал он, большими пальцами оглаживая ее плечи. — Если ты хочешь… все прекратить, то я сделаю так, как ты скажешь.       Хината оценила его благородный порыв. Нет, правда. Но то, что он сказал, не соответствовало действительности.       — Разве уже не слишком поздно? — она провела пальцами по его губам, прижалась к ним своими, отстранилась и залюбовалась его красивым лицом. — Мне это кажется… таким правильным…       Киба ласково потерся носом о ее щеку, покачивая головой.       — Только для нас.       — Плевать на других, — Хината снова его поцеловала и улыбнулась. — Мне хорошо с тобой. Когда мы подолгу говорим или просто молчим, слушая музыку по радио. Когда ты целуешь меня, как никто и никогда, когда внимательно смотришь в глаза, словно хочешь увидеть все, что скрыто внутри меня от чужого взгляда. Ты слушаешь всякую чушь, что я несу порой… — она сдавленно хихикнула, — порой слишком неконтролируемо, и даже если ничего не понимаешь в этом, я вижу, что это не наигранно.       Киба много мог сейчас ей сказать. Возможно, даже слишком много. Но все, что он делал — это смотрел на нее влюбленным взглядом. Ведь он совершенно точно был влюблен. Зря, конечно. Но разве сердцу прикажешь?       — Что? — Хьюга слегка смутилась — слишком уж пристально Киба на нее глядел. — Чего ты так смотришь?       — Ты такая красивая. Аж дух захватывает.       Она уронила голову на его плечо, зажмуриваясь от какой-то совершенно необъяснимой, небывалой радости.       — Гляди, — Инузука выставил перед Хинатой руку, повыше подкатывая рукава рубашки.       Она провела пальцами по гусиной коже.       — Мурашки.       — Так бывает всегда, когда ты улыбаешься, — Киба поцеловал Хинату в губы, отводя волосы от ее лица. — Я все время думаю о тебе. А когда целую — не могу оторваться, — он горько усмехнулся. — Да ты меня совсем не щадишь: и днем, и ночью терзаешь собой мои мысли.       — Ну, со мной то же самое, — решив, что настало время откровенных признаний, поведала Хьюга, бездумно перебирая его волосы. — Вчера я вообще с трудом смогла уснуть. Кто за это ответит?       — У меня встречный вопрос, — Киба вдруг нахмурился. — Я все думал, в какой момент что-то сделал не так, и могу ли еще это исправить. Все казалось, что я облажался. И по-крупному.       Хината рассмеялась. Он хоть и выглядел обеспокоенным, но виделся ей милым и, что главное, искренним, когда говорил все это. Она оставила поцелуй на щеке Кибы, огладила это место костяшками, заглянула ему в глаза.       — Все было прекрасно. Все прекрасно и сейчас.       Инузука поджал губы, испытывая жгучее тепло в районе груди. Он бегло прошелся взглядом по улыбающемуся лицу Хинаты, сорвал с ее губ поцелуй.       — Я хочу триста бургеров, — горячо выдыхая около его рта, ни с того ни с сего ляпнула она.       Киба недоуменно тряхнул головой.       — Прямо-таки… триста?       — Не меньше, — закивала Хината, обвивая руками его шею. — С мясом, с кучей соуса, лука и плавленого сыра. Чтобы это все стекало по подбородку, и мне было все равно.       Инузука не сумел сдержаться и в голос расхохотался, притягивая Хинату к своей груди и поглаживая ее по волосам на затылке.       — Хорошо, — пробубнил он и быстро клюнул ее в висок. — Триста бургеров. Думаю, с этой задачей я справлюсь. А вот справишься ли ты?       Хьюга вскинула на него голову.       — Не сомневайся во мне, чемпион.       Это прозвучало как вызов. И Киба его принял.