Цена обещания

      — Триста бургеров у них не было, но они старались, как могли.       Хината восторженно уставилась на пластиковый поднос, заваленный мини-гамбургерами, чизбургерами и картофелем фри. Рядом Киба поставил два больших стакана с газировкой и шлепнул стопку простых белых салфеток.       Они устроились на улице за столиком небольшой забегаловки, добравшись дотуда на метро. Машину было решено оставить на подземной парковке, как и планировалось, а в качестве альтернативы Инузука предложил Хинате проехаться на подземном транспорте. Сказать, что она приняла его предложение с нескрываемой радостью — не сказать ничего. Хьюге и вправду было не вспомнить, когда в последний раз с ней случалась поездка на метро.       Они прогулялись от станции до забегаловки пешком, и пусть это не заняло у них много времени, Хината успела ощутить неприятную тяжесть в ногах от туфель на высоком каблуке. Киба заметил, как она порой морщилась, исподтишка роняла взгляд на свою обувь и шла слегка вразвалочку. Он уже было собрался взять ее на руки, чтобы понести, но Хината отчаянно запротестовала: «Ты что! Я сама дойду!» Правда, внутри себя она тихонько ликовала: ей не хватало такой простой мужской заботы, сильной руки, крепкого плеча. Хотелось побыть хрупкой девочкой рядом с кем-то, не задумываться о том, что говорить и как говорить, не волноваться о глупостях, вроде смазанной туши или растрепавшихся волос. Хината, наконец, могла быть собой. И всякий раз, как смотрела на Кибу, отчетливо понимала: она больше не пустая. Она — настоящая: перед ним, перед самой собой. И настоящая Хината — не пустышка, которой она себя ошибочно считала.       «Наполниться, а потом опустошить себя для того, чтобы наполниться вновь» — вот что с ней произошло. Когда-то Хината была наполнена эмоциями, чувствами и жаждой жизни, но в какой-то момент оказалась полностью опустошенной, даже не представляя, что так и должно было случиться, чтобы она вновь наполнилась, только чем-то бо́льшим: эмоции — ярче, чувства — глубже, жажда жизни — сильнее. Потерять все, чтобы приобрести больше. Кажется, Хината осознала значимость того, что прежде, казалось, медленно убивало ее.       Киба со сдержанной улыбкой смотрел, как нетерпеливо она разворачивает гамбургер из бумаги и, поставив локти на стол, с закрытыми от удовольствия глазами надкусывает мягкую булку с начинкой из говяжьей котлеты, лука, зеленого салата и ломтика расплавленного сыра. Соус там, конечно, тоже был — его оказалось достаточно для того, чтобы, как она и хотела, он стекал по подбородку и капал на как попало разложенные салфетки подле нее. Видеть Хинату такой было Инузуке в радость. Она облизывалась, собирала губами остатки соуса с пальцев, закидывала в рот картофель фри небольшими горстями и соблазнительно мычала, крепко зажмуривая глаза. Хината ела жадно, и Кибе подумалось, что она с той же жадностью сегодня целовала его, двигалась на нем и растворялась в наслаждении, делимом на двоих. Возможно, не ему одному оказалось ее мало, и от этой будоражащей мысли хотелось улыбаться от уха до уха.       Впрочем, он и так улыбался, точно безнадежно влюбленный идиот, коим и являлся.       — На что уставился?       Инузука мотнул головой, невольно облизнувшись по подобию Хинаты, и коротко передернул плечами.       — Да так.       — Тоже хочешь? — Хината красноречиво вздернула бровь, повертев съеденным наполовину мини-гамбургером, что был уже третьим по счету.       — Нет, — слукавил Киба.       — Вот и не засматривайся на мою еду, — показательно притянув к себе поднос поближе, она деланно насупилась.       Инузука намеренно посмотрел на нее пристальнее, с чуть заметным прищуром и, подавшись вперед на сложенных руках, тихо произнес:       — Только на тебя.       Хината несдержанно расплылась в улыбке, закусывая блестящую от соуса губу.       — Это можно.       Интересно, она знала, что он мог бы смотреть на нее бесконечно, или ему стоило ей об этом сказать? Киба неслышно усмехнулся при этой мысли, подпер подбородок кулаком и усиленно давил в себе желание перегнуться через стол и слизать с уголка губ Хинаты капельку соуса. Как же нестерпимо ему хотелось ее целовать… Вот и думай теперь, чего ему хотелось больше: просто любоваться ею со стороны или смаковать вкус этих притягательных губ до головокружения на грани потери сознания.       — Ладно, — все же сдалась Хьюга и толкнула поднос с едой Кибе. — Угощайся.       — Вот уж спасибо, — прыснул он и, в предвкушении потирая ладони, забегал глазами по горе бургеров.       Ели молча. Видимо, теперь настала очередь Хинаты откровенно засматриваться на своего спутника. Она уже хорошо наелась, с голодухи в спешке затолкав в себя кучу еды, а Киба только-только вошел во вкус.       Поначалу у Хьюги не было никаких мыслей в голове: они с Инузукой болтали ни о чем что в метро, что во время непродолжительной прогулки. А сейчас, на сытый желудок Хината размышляла, какой все-таки представала в его глазах. Сегодня она совсем себя не контролировала и когда задумалась, как это выглядело со стороны, ей стало в какой-то степени неловко. Нет, Хината не переживала о том, что каким-то образом разочаровала Кибу — не сегодня. Однако доля сомнений в правильности своих действий на этом этапе ее неизбежно настигла.       — Ты не думаешь, что я беспринципная?       Киба перестал жевать, вскинув на Хинату глаза: неожиданный вопрос застал его врасплох, несмотря на то, что ответ был очевиден.       — О, у тебя определенно есть принципы.       Она с ухмылкой отпила газировку из стакана и зажала соломинку зубами.       — И тебе не показалось, что я… — Хьюга нахмурилась, — ну, могу быть навязчивой?       Инузука догадался, чем была озабочена Хината в этот момент. Он вытер рот салфеткой, смял ее в руке и отбросил к тем, что сгрудились по правую сторону от подноса.       — Если честно, то я до сих пор не могу понять, чем заслужил твое внимание.       Хината нахмурилась гуще, отставляя стакан на стол.       — В каком смысле?       — В самом прямом, — Киба поджал губы, старательно подыскивая верные слова. — Чтобы такая женщина, как ты, оказалась в моих объятиях… — он вдруг ухмыльнулся. — Если задуматься, мне сложно сходу в это поверить. Я не могу считать, что у тебя нет принципов, Хина. Все, что я могу — это приятно поражаться тому, как ты искренна во всем, что проявляешь ко мне.       Хьюга мягко рассмеялась, откидываясь на спинку стула, и снова схватилась за газировку.       — И почему ты такой скромняга, а, чемпион? — она хитро сощурилась. — Странно, что ты решил, будто мое внимание к тебе — нечто сверхъестественное. Неужели мама не говорила тебе, что ты красавчик?       Киба усмехнулся, но на этот раз с ощутимой лишь ему горечью.       — Нет. Сестра говорила.       — И еще куча девиц в придачу, — заговорщически подмигнула Хината, обхватывая губами соломинку.       — Ну, уж не куча, — Инузука отчего-то стушевался, невольно тронув затылок. — Но бывало.       Она вновь рассмеялась, сложив ногу на ногу и приблизившись к столу.       — Женщинам нравятся обаятельные мужчины. Так что можешь не скромничать и не делать вид, будто хоть когда-нибудь был обделен вниманием.       — Твое внимание — это другое.       — Другое? — Хината игриво хохотнула, сгибая-разгибая несчастную соломинку. — Еще скажи, что я особенная.       Киба посерезнел. Посмотрел ей в глаза: глубоко, пронзительно — так, чтобы она не сумела усомниться в его словах.       — Для меня — да.       — Хорошо, уговорил, — Хьюга хихикнула, сбегая от его проникновенного взгляда и роняя голову вниз. — Ты мне тоже нравишься.       — Просто камень с души, — пошутил Инузука, вновь встречаясь с ней глазами. — И я опять покрылся мурашками. Показать?       — Поверю тебе на слово.       — Точно?       Хината отрывисто кивнула. Как можно было не поверить этой миловидной мордашке?       — Думаю, чего-то не хватает, — Киба встал, со скрипом проехавшись ножками стула по асфальту, и схватился за спинку соседнего, чтобы подтащить его поближе к Хинате и сесть рядом.       Она растерянно следила за его действиями, оставив в покое стакан с напитком. Инузука придвинулся к ней вплотную, насколько было возможно, улыбнулся одними губами и взял в ладони ее лицо с намерением поцеловать — осторожно, неспешно, с трепетной нежностью, которая в нем лишь росла и ширилась с каждым прожитым днем: казалось, чем больше он отдает, тем быстрее это чувство вновь наполняет его.       — Ты сказала, что я тебе тоже нравлюсь, — оторвавшись от губ Хинаты, чуть слышно проронил Киба. — Но дело в том, что ты не просто мне нравишься, Хина. Я не хочу, чтобы ты думала, будто ты только влечешь меня, как женщина. Это так, но… Мне недостаточно того, что уже между нами было. Наоборот, теперь мне и этого мало, и я не до конца уверен, что могу рассчитывать на большее.       Хината уперлась в его лоб своим, щекотнув дыханием от легкой усмешки его кожу. Соприкоснулась с ним носами, ласково огладила скулу.       — Я хочу большего… с тобой. Потому что ты тоже не просто мне нравишься.       Облегчение моментально заплескалось в груди, наращивая свою мощь, и Киба едва не задохнулся от этого чувства — от всех своих чувств. Он стремительно сгреб Хинату в охапку, с силой прижал к себе и обхватил пятерней ее затылок.       — Если ты меня задушишь — у нас точно ничего не выйдет, — сдавленно пробубнила она ему в шею.       Киба отстранил Хинату от себя, накрывая ладонью ее заалевшую щеку.       — Прости.       — Мы попробуем, ладно? — она внимательно вглядывалась в лицо напротив, рассматривая с упоением его черты. — Если что-то пойдет не так, давай говорить друг с другом прямо? В свое время я столкнулась с тем, что держала многое в себе, и это не шло мне на пользу. Откровенность в общении — это важно, согласен?       Он уверенно кивнул, отпустив беззвучный смешок от того, как неосознанно Хината льнула щекой к его ладони.       — Согласен.       — Трудно быть взрослыми, — заметила она, и эта мысль позабавила их обоих. — Приходится договариваться на берегу. Но уж лучше так, чем думать-гадать: «А что между нами?» — Хьюга состроила нарочито серьезное выражение. — «Просто секс или он хочет серьезных отношений?» Знаешь, женщины часто страдают от неопределенности. Это выматывает.       — Никакой неопределенности, — решительно отрезал Инузука. — Просто секс — это, может, и хорошо. Но не для меня.       Хината поежилась, отводя глаза. Когда-то она была уверена, что их «отношения» с Наруто, включающие в себя тот самый «просто секс» — все, что ей нужно. Оказалось, обманываться Хьюга умела даже более виртуозно, чем играть на фортепиано.       — Я… — Киба помотал головой, быстро сообразив, что мог задеть ее чувства своими неосторожными словами. — Пожалуйста, не подумай, что я…       — Нет, ты прав, — она уверенно улыбнулась. — В итоге, я решила, что такие отношения тоже не для меня. Видимо, подсознательно понимала: с этим человеком большего не случится.       Инузука вдруг почувствовал укол ревности. Нет, он знал, что Наруто в прошлом — в конце концов, и его разрыв с Тамаки был не таким уж далеким. Однако этот тип не вызывал в нем ничего, кроме раздражения. И когда Хината о нем заговаривала, Кибу аж всего корежило. Очевидно, он дошел до той стадии, когда даже одна мысль о Хинате в объятиях другого мужчины выворачивала его наизнанку. Собственническая натура Инузуки давала о себе знать уже сейчас.       Они больше не говорили об этом: Хината, кажется, догадалась, что Кибе не слишком приятно вести диалог о Наруто. Когда зашла речь об отношениях, она подумала, что хотела бы знать больше о бывшей девушке своего телохранителя: какой она была, какими были их отношения? Киба говорил о ней без капли недовольства, и Хината рассудила, что они наверняка уважали друг друга, раз приняли обоюдное решение расстаться. Но спрашивать его о прошлых отношениях Хьюге казалось неуместным. По крайней мере, сейчас.       Привалившись к плечу Кибы, Хината лениво пожевывала остывший картофель фри и бездумно смотрела на перегорающую лампочку неоновой вывески забегаловки. Как она незадолго до этого упомянула, молчать рядом с ним ей нравилось не меньше, чем говорить. Хината далеко не сразу осознала ценность молчания, что не всегда могло быть комфортным в компании. Но сейчас ей было хорошо. У нее не возникло ни единого поползновения к тому, чтобы заговорить, лишь бы только нарушить окружившую их тишину. Она по-настоящему ею наслаждалась.       Однако невзирая на это, заговорила первой все-таки Хината. Точнее, не заговорила — вскрикнула, когда что-то мохнатое коснулось ее голени под столом.       — Божечки, кто это?!       Киба нагнулся и заглянул под стол, придерживая Хинату за бедро. Надо же, собачонка!       — Это просто пес, — констатировал он, вылезая обратно. Затем из-под стола показалась вытянутая морда средних размеров дворняги темно-коричневого окраса с белыми пятнами. Очень жалостная и очень голодная морда.       — Ой, блин, точно, — буркнула Хьюга. — Он так неожиданно дотронулся до меня, что я испугалась.       — Не бойся, — успокоил ее Инузука и осторожно протянул руку к собаке. — Привет, парень. Ты голодный, да?       Пес сперва дал заднюю и вновь пугливо скрылся под столом, но не почуяв опасности, выполз обратно, толкаясь мордой в ладонь Кибы.       — Ух, ты, — он наклонился к псу и тихонько рассмеялся, почесывая кобеля за ухом. — Молоде-е-ец. Хороший мальчик.       — Он… тебя не укусит? — обеспокоенно спросила Хината.       — Не думаю, — отмахнулся Инузука и продолжил самозабвенно ворковать с дворнягой. — Будешь бургер? Он с мясом, — с этими словами Киба потянулся к своему недоеденному чизбургеру, полностью освободил его от бумаги и, отломив половину, предложил угощение собаке.       — Съел, — хихикнула Хьюга, глядя на то, с каким энтузиазмом ее телохранитель возится с бездомным псом не слишком приятной наружности. Он широко улыбался ему, смотрел в собачьи глаза с искренним сожалением и в этот миг виделся Хинате особенно очаровательным: его душевная красота перекликалась с внешней привлекательностью, что делало и то, и другое качество ярче и выразительнее.       Киба выпрямился, отрепетированным движением руки отводя от лица челку.       — Еще бы! — он с той же улыбкой взглянул уже на Хинату. — Наверняка он очень голоден.       — Ты любишь собак. Не только Акамару.       — Да. Я, вроде как, в команде собачников.       Хьюга чуть заметно кивнула. Правда, не могла в полной мере разделить с ним это. Она старалась избегать чужих собак, а уж бездомных и подавно. Так что ее даже восхищало бесстрашие Кибы, подкрепленное желанием накормить изголодавшегося бедолагу.       — Твоя сестра тоже?       — У Ханы особое отношение к животным. Она любит свое дело и уже давно работает ветеринаром, но у нее есть мечта открыть приют для бездомных собак. В нашем районе много бесхозных дворняг, и их частенько отстреливают, что ей как ножом по сердцу. В общем-то, улицы и людям диктуют жить по законам естественного отбора.       Хината сжалась, как от несуществующего холода. Киба говорил об этом, как о какой-то обыденности. Впрочем, с учетом того, что ей довелось побывать в подполье, многое становилось понятно. Да и парень из боксерского зала тогда рассказывал, как Мельница в драке убил человека. Она снова поежилась, коротко мотнув головой. Какая дикость! А ведь кто-то этим живет, даже не представляя, что за гранью этого жестокого мира есть совершенно иные вещи, полностью противоположные жестокости чувства и другого толка эмоции…       — Значит, Акамару живет с твоими сестрой и мамой? — вдруг решила уточнить Хината.       — Да. Хана за ним ухаживает.       — Почему тогда, в ветеринарной клинике ты сказал, что редко его навещаешь?       Киба продолжил кормить уличного пса, но уже не располагал прежней улыбкой. Хината, сама того не ведая, всколыхнула в нем разрушительную волну боли таким с виду безобидным вопросом. Только она в этом нисколько не виновата. Это он до сих пор не мог смириться.       — Мы с моей мамой не слишком ладим. Поэтому… захожу я туда редко.       — А отчего так? — не без опаски задала очередной вопрос Хьюга.       — Я, было дело, говорил, что она не в восторге от моего образа жизни.       — А что не так с твоим образом жизни?       Инузука нахмурился, разворачивая очередной бургер, коих на подносе оставалось еще немало. Отщипнул небольшой кусок, скормил дворняге, смиренно сидящей у его ног.       — Я ведь раньше часто дрался в подполье, чтобы на жизнь заработать, ведь, по сути, ничего другого не умел, да и сейчас мало что изменилось. Я приходил к маме весь в синяках и… ну, все такое. Она терпеть это не могла. Смотрела на меня с отвращением, и такой ее взгляд я вряд ли когда-нибудь забуду.       — Дрался в подполье… — Хината выглядела крайне озадаченной, пристально наблюдая за выражением Кибиного лица, что мрачнело у нее на глазах. — И… что? Неужели из-за этого можно смотреть на своего ребенка с… отвращением?       Киба проглотил едкую горечь, решив, что явно сказал лишнего. Ему было трудно обсуждать это даже с Ханой или «братьями», а с тренером Инузука и вовсе говорил о матери лишь однажды — тогда он расплакался, и за это ему до сих пор было перед ним страшно стыдно. Киба в принципе становился чересчур чувствительным, если речь заходила о Цуме или об исчезновении отца. Он ненавидел в себе эту черту — считал это слабостью для мужчины. Но вместе с тем, ничего не мог с собой поделать. Плакал, как девчонка, когда становилось особенно больно — так, что просто нестерпимо. А потом корил себя за это, пытаясь забыть каждую пролитую слезинку и каждый жалкий всхлип.       С Тамаки он этим не делился. Она знала, что Киба не в ладу с матерью, но ни подробностей, ни причин этому Тамаки знать не стремилась, а у него не возникало желания обнажить перед ней свою многострадальную душу. Хинате Инузука тоже ничего не рассказывал, но сейчас решил, что, вероятно, это неправильно. Все же, отсутствие любви со стороны матери сильно повлияло на него: оставило чувство никчемности и потаенный страх быть отвергнутым, в чем он так и не смог ни разу себе признаться. Даже когда Цуме была рядом, она все равно оставалась для него вне досягаемости, и когда в стремлении приблизиться к ней он сталкивался с неудачей, его накрывало чувство одиночества. И Киба не мог счесть, сколько раз пытался представить, каково это — иметь мать, которая любила бы его безоговорочно и хотя бы единожды сказала, что он не никудышный бездельник, а вполне способный парень, который не напрасно трудится в боксерском зале до изнеможения. «Молодец, сынок» — так просто и одновременно сложно. Сложно для матери — просто для отца, что когда-то говорил это незамысловатое «молодец, сынок» по любому поводу: съеденный ужин, неразборчиво написанный рисунок, абы как собранный конструктор, впервые надетые не наизнанку штаны. С годами он все более смутно помнил отца, но проявление его любви оставалось в памяти Кибы отчетливым воспоминанием. Возможно, на фоне безразличия Цуме это так хорошо ему запомнилось.       Хината видела, как глубоко Киба погружается в себя. Как искажается его лицо незнакомой ей прежде болью, как былая радость в глазах меркнет, как пальцы подергиваются и сжимаются на мягкой булке, которой он кормил собаку. Она пожалела, что заговорила об этом. Могла бы догадаться, что неспроста Киба не рвется обсуждать отношения внутри его семьи.       — Прости меня, Киба, я была слишком настойчива. Ты не обязан отвечать, — пролепетала Хьюга и, покачивая головой, досадливо зажмурилась. — Зря я так надавила…       — Нет, — он обернулся к ней, старательно отряхиваясь от обуявших его эмоций, которые не хотел бы демонстрировать перед Хинатой. — Ты не виновата. Дело во мне. Просто… — Киба больно закусил губу, вновь обращая взор к собаке, которая словно всерьез вникала в суть человеческого диалога. — Просто мне было стыдно признаться в том, что меня ненавидит собственная мать.       — Ненавидит? — вырвалось у Хинаты, и она в растерянности заерзала на жестком стуле. — Как ты можешь так говорить? Разве это возможно?       Инузука отпустил пренебрежительную усмешку, наблюдая за тем, как собака ловит очередной кусочек угощения.       — Сам каждый раз этому поражаюсь.       — Но… за что?       — Я напоминаю ей отца. Знаешь, помимо того, что отец нас бросил, в свое время он много крови маме попортил — ну, об этом я уже рассказывал. Она всегда твердит, что он испортил ей жизнь. Я как-то раз слышал, что мама вообще не хотела меня рожать. Отец настоял на этом, а в итоге свинтил.       — Все равно не понимаю, — оторопело пробормотала Хината, сглатывая ком в горле. — При чем здесь ты?       — Я, вроде как, по его стопам пошел, — грустно улыбнулся Киба. — «Бью людей за деньги». Якобы вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным, достойным, предпочитаю насилие. Я неспособен на большее, как маме кажется.       — Но… ведь… бокс — это спорт, а не какое-то безрассудное хулиганство, — взялась рассуждать Хьюга, говоря с нажимом, будто пыталась доказать истинность своих слов. — То, что ты делаешь — это тяжкий труд. Может, драки в подполье — не лучшая идея, но даже там ты дрался, как профессионал, а не случайный псих, дорвавшийся до возможности безнаказанно проявить свою жестокость. Я мало что понимаю, но… это несправедливо. Несправедливо обесценивать годы тяжелой работы над собой!       Инузука высоко вздернул брови и удивленно моргнул. Ему было известно отношение Хинаты к тому, чем он занимается, и Киба мог охарактеризовать его как положительное, раз она и сама на досуге решила попробовать себя в боксе, пусть и не всерьез. Однако ее рассуждения сейчас буквально поразили его. Неужели эта успешная, талантливая, образованная женщина не считает его ни на что не годным? Неужели есть кто-то, кто готов принимать его таким, каким он всегда был и будет? Не станет осуждать, чего-то требовать, строить на его счет ожиданий, которые он никогда не сможет оправдать? Меньше всего Киба хотел разочаровать именно ее. Но и казаться лучше, чем есть на самом деле, он тоже не стремился.       — Всякий раз после встречи с мамой я обещаю себе, что перестану пытаться, но все равно стараюсь завоевать ее расположение. Недавно я пришел к ней в этом гребаном деловом костюме, принес деньги — те, что твой отец мне заплатил, но она снова… — голос Кибы сорвался, и он умолк, сдавливая пальцами переносицу и качая головой из стороны в сторону. Склонился якобы к собаке, спрятался за ворохом упавших на лицо волос.       Однако Хината заметила, как блеснули в неярком уличном освещении его глаза. Она и не помыслила бы, что этот человек носит в себе так много боли, которая вырывается бесконтрольно, стоит лишь слегка задеть его за живое. Хьюга не могла судить Цуме Инузуку, не могла понять ее, как мать, ведь эту роль еще на себя не примеряла. Но у нее все равно в голове не укладывалось, как можно ненавидеть своего ребенка. Как можно не проникнуться искренностью своего сына, его добротой и веселым нравом. Никто в этом мире не заслужил материнской нелюбви. А для Кибы это было единственным, что он мог получить от собственной матери, которую, Хинате было очевидно, он любил вопреки всему. Даже в этом разговоре Киба называл ее «мамой» и произносил это мягко, почти ласково — Хинате хватило бы и этих наблюдений, чтобы все понять.       Она знала: ему действительно стыдно говорить об этом. Было неловко проявлять такого рода эмоции перед ней, особенно в то время, когда между ними развивались романтические отношения. Хината все это понимала, но не считала чем-то постыдным. Киба виделся ей сильным мужчиной, и это не о физической силе, в чем, конечно, у нее сомнений не было. Он был сильным духом, иначе бы не сумел стать хорошим боксером, хоть и непризнанным. Возможно, не окажись в нем этой силы, Киба бы пошел по наклонной: завязался с плохой компанией, пристрастился к алкоголю или запрещенным веществам, погряз в криминале, не ведая даже, что такое элементарное сострадание. Но он избрал иной путь: пропадать в боксерском зале и зарабатывать деньги — не только для себя, но и для семьи.       Однако у любого сильного мужчины были слабые места: взять того же мифического героя Ахилла с его пяткой, которой не коснулись священные воды подземной реки Стикс. Киба не был героем: ни мифическим, ни реальным, но он тоже имел свою слабость. И если богиня Фетида во избежание ранней смерти сына стремилась сделать его неуязвимым, то Цуме Инузука сама стала слабостью своего ребенка. И его вины в этом быть не могло.       С одной стороны, Хината чувствовала себя паршиво от того, что вывела Кибу на эмоции своим излишним любопытством, но с другой, она ощущала важность того, чтобы еще на шаг приблизиться к нему, понять его и узнать лучше. К тому же, Хинате хотелось, чтобы он знал, что может быть с ней откровенным, может поделиться наболевшим и не бояться осуждения. С Кибой Хьюга была откровенной и не раз позволила ему увидеть изнанку своей жизни. И она желала, чтобы это работало в обе стороны.       Киба вздрогнул, когда привычно холодная ладонь Хинаты коснулась его щеки. Она с усилием подняла лицо Инузуки на себя, отчего он тут же отвел в сторону свой взгляд, и притянула его к своей груди.       — Все нормально, — задрав голову, Киба улыбнулся, но в его глазах все еще стояла печаль, и развидеть этого Хината уже не могла.       — Не нормально, — покачала головой она. — Я же знаю, тебе больно. Но ты не должен этого стыдиться — не передо мной.       Он потупил взгляд из-под темных ресниц, двинул кадыком, громко сглатывая. Да. Ему больно. И очень.       — Ты хороший человек и прекрасный мужчина, — с легкой полуулыбкой произнесла Хината, обнимая лицо Кибы ладонями. — Я уверена, твоя мама это знает.       Инузука безмолвно кивнул. Возражать этому не имело смысла.       — Я очень хочу тебя поддержать, — продолжала Хьюга, оставляя легкий поцелуй у его виска вблизи зажившего рассечения, оставленного Мельницей на ринге в подполье. — Скажи, как мне унять твою печаль?       Киба, наконец, улыбнулся своей прежней мальчишеской улыбкой и потянулся к лицу Хинаты, чтобы разгладить пальцем тревожную морщинку меж ее бровей. Ее лицо прояснилось: она тоже улыбнулась ему.       — Рядом с тобой мне совсем не хочется печалиться. Спасибо за это, Хина. Я ценю твое неравнодушие, но тебе уж точно не стоит об этом думать.       — Я рада, что мы встретились, — невпопад сказала она, коротко целуя Кибу в губы.       Он усмехнулся, прикрывая веки и концентрируясь на ощущении тепла, даримого ее губами.       — Я тоже.       — Думаешь, это судьба?       Инузука распахнул глаза, отклонился назад, обратил свой взор на дворнягу, что ждала добавки.       — Посмотрим.       Хината кивнула. Но что бы там между ними ни случилось в будущем, при любом раскладе встреча с этим человеком стала для нее судьбоносной.

***

      Кибе мельком подумалось, что он напрасно не догадался включить кондиционер в салоне Мерседеса: было нестерпимо душно, и раздеться хотелось не только потому, что тело горело от желания соприкоснуться с Хинатой кожа к коже. Она тоже изнывала от этой духоты, и капелька пота, ползущая по ее спине, была прямым тому доказательством.       Они устроились на заднем сидении автомобиля, что прежде служил Неджи Хьюге, и целовались, точно умалишенные. Руки Кибы лихорадочно блуждали по спине Хинаты под блузкой, а она уже в нетерпении расстегивала его рубашку, стараясь не испортить ее точно так же, как другую такую же. Было жутко неудобно предаваться взаимным ласкам в машине ни сидя, ни полулежа, однако противиться жгучей страсти влюбленные тоже не могли. Так и мучились: от дискомфорта и дикого сексуального желания.       — Это никуда не годится, — сдавленно выдохнул Киба, когда ладонь Хинаты сжала его член через ткань брюк.       Она вскинула на него голову, дыша, словно загнанная собака.       — Что?       — Говорю, так дело не пойдет, — Инузука пересадил Хинату на сидение и развернулся к ней вполоборота, отдергивая брюки, натянутые в районе паха.       Хьюга закивала, протяжно выдыхая и прижимая ладонь к влажному лбу, тем самым взъерошивая челку.       — Я очень хочу тебя, Хина, — склонившись к ней, прошептал Киба. — Но не так, не здесь.       — Да, — она снова кивнула, облизнув влажные губы при виде его приоткрытого рта, откуда вырывалось частое горячее дыхание. — Ты прав. Но мы только в машине можем скрыться подальше от чужих глаз. Ты ведь еще не забыл, что мой папа тебя убьет, если узнает о нас?       Инузука рассмеялся, как будто в словах Хинаты не было ни крупицы правды, даже если сказаны они были в шутливом тоне.       — Такое забудешь.       Хината тоже засмеялась. Можно подумать, она бы это допустила.       — Есть у меня одна идея, — бодро начал Киба, выпрямляясь на сидении.       — Ты решил снять номер в отеле? — с хитринкой в голосе вопрошала Хината и накрыла ладонью его грудь под рубашкой.       Киба впал в ступор, медленно вытаскивая руку Хинаты из-за пазухи. Он свел брови к переносице, снова приоткрыл рот, хотя дыхание уже почти восстановилось, и уставился на Хинату так, будто она только что прилетела с другой планеты.       — Об этом я чет не подумал… — озадаченно пробормотал Инузука и нахмурился еще гуще. — Тебе не кажется, что это звучит как-то… слишком пошло?       Хината прыснула, откидываясь на спинку сидения.       — О, извини, что задела твои нежные чувства этой страшной пошлятиной, — дразнилась она.       — Смешно, — деланно улыбнулся Киба, следом поджимая губы. — Есть кое-что получше. Я могу сплавить парней на одну ночь, и мы сможем побыть вдвоем у нас дома. Если ты, конечно, не против.       — Почему я должна быть против? — в недоумении спросила Хината.       — Ну… может, это покажется тебе неудобным… — Инузука щелкнул языком, не зная, как точнее выразиться. — Знаешь, у меня не то чтобы хоромы…       — Мне все равно.       Он с облегчением выдохнул, не находя ни в словах Хинаты, ни в выражении ее лица никакого подвоха. Конечно, ему было неловко приводить ее в съемную квартиру, где частенько царил полнейший хаос, но раз уж Хинате действительно все равно…       — Отлично, — Киба приложился целомудренным поцелуем к ее лбу — намеренно избегал того, чтобы снова завестись, а заводился он буквально с пол-оборота, быстро теряя самоконтроль в объятиях Хинаты. — Тогда я постараюсь поскорее все уладить. А пока… — Инузука распахнул дверцу, чтобы выйти из машины и пересесть на водительское место. — Держись от меня подальше, поняла?       Она громко расхохоталась, обессиленно падая головой на его плечо.       — Нет-нет, — он осторожно отодвинулся, ступая ногой на землю, а заодно коротко пробегаясь глазами по сторонам подземной парковки. — Не приближайся, — с деланной строгостью произнес Киба и потряс перед лицом Хинаты указательным пальцем. — И не улыбайся так очаровательно. Все, сиди тут, как и положено.       — А ты не вздумай глазеть на меня через зеркало заднего вида! — вдогонку крикнула она, дабы сравнять счеты.       Чего-чего, а этого Киба обещать не мог. Как-никак, это все, что ему пока оставалось.       Однако день икс настал даже быстрее, чем они оба предполагали. Инузука договорился с «братьями», что те не появятся дома с сегодняшнего вечера и до завтрашнего утра, и это оказалось легче, чем он думал. Видимо, мужская солидарность действительно существует, правда, без подколов не обошлось. Но Киба и это съел. Что ему какие-то жалкие насмешки друзей, когда на кону стоял идеальный вечер вдвоем с Хинатой, где они могли свободно, не прячась, быть рядом друг с другом и не спешить, не сдерживаться?..       От одной мысли об этом Кибу сковывало страшное возбуждение. Он забрал Хинату с репетиции после семи, и уже в районе восьми вечера они подъехали к его дому, оставив машину чуть поодаль на свободном парковочном месте. Она знала об этом заранее и взяла с собой сумку побольше, чтобы влезли такие вещи, как зубная щетка в футляре и контейнер для линз с заранее налитым туда раствором, сменное белье и кое-какая косметика. Хината была во всеоружии сегодня. И не скрывала перед Кибой своей радости оттого, что на всю ночь останется с ним наедине.       Они целовались на каждом светофоре, в подъезде, в лифте. Инузука думал, что сперва им следовало бы перекусить, поговорить о чем-нибудь, без спешки выпить вина, а уже потом предаваться любви, но нехило ошибся в своих расчетах. Сначала он разложит Хинату на своей кровати, сорвет с нее одежду, чтобы видеть ее всю и наслаждаться этим, они займутся потрясающим сексом и только после этого станут есть, разговаривать и… да что угодно!       Звучно оторвавшись от губ Хинаты всего на миг, Киба полез за ключами во внутренний карман пиджака, где чего только не водилось. Она аж дрожала от нетерпения, отслеживая каждое его дерганное движение, пока он искал ключи, и подгоняла его тихим «ну чего ты там возишься?»       Инузука победно вскинул руку, звякнув небольшой связкой ключей, и приблизился к двери. Хината несдержанно улыбалась, желая в точности того же, о чем грезил он. Однако едва она решила, что это вот-вот случится, Киба подозрительно замер перед замочной скважиной и, округлившимися глазами глянув на Хьюгу, приложил ухо к двери.       Хината лишь сейчас заслышала, как оттуда раздавался приглушенный шум. Кажется, играла музыка. Кто-то смеялся. Может, там происходило что-то еще — сложно разобрать. Да и не хотелось. Хотелось, чтобы ей это все просто померещилось.       Киба отнял ухо от двери и, скривив рот, уверенно сунул ключ в замочную скважину. Правда, провернуть его он не успел: дверь распахнулась сама. Точнее сказать, с чьей-то непрошенной помощью.       — У-у-у, какие люди… — протянул Хидан, с головы до ног разглядывая мнущуюся в растерянности Хинату.       — Не понял, — сходу вскинулся Киба, оторопело глядя на предателя в лице товарища. — Какого… какого хрена?!       — В смысле? — скуксился тот, привалившись плечом к дверному косяку. — Че с ебучкой?       — Что там происходит? — дернув подбородком, Инузука ожидаемо потребовал объяснений.       — Где? — Хидан обернулся через плечо. — А, да мы решили посидеть пивка попить. Пацанов позвали, а те телочек с собой притащили, — он кривовато улыбнулся, стрельнув глазами в сторону Хьюги. — Залетайте, раз пришли.       — Какого нахер пивка?! — ошалело хлопая глазами, воскликнул Киба, резко подаваясь вперед. — Мы же договаривались, что вы свалите?!       Хидан нахмурился, отлипая от косяка.       — Так завтра же…       — СЕГОДНЯ! — заорал Инузука прямо ему в лицо, отчего Хината даже вздрогнула, неосознанно отшагнув назад.       — Ты че орешь-то, ебанько? — довольно сдержанно произнес Хидан, как бы успокаивая взбеленившегося друга. — Ну перепутали чутка, с кем не бывает… Вы че, потрахаться хотели? Так вперед, — он галантным жестом указал Хинате на дверной проем. — Можешь и покричать, если хочешь, из-за музыки все равно не слышно.       Хьюга опасливо повернулась к Кибе и, умоляюще глянув на него, быстро замотала головой из стороны в сторону.       — Я тебе это припомню, — пообещал он. — Пошли, Хина.       — Ты че, обиделся, что ли? — им вслед прокричал Хидан, выходя на лестничную площадку прямо в белых носках. — Мы внатуре попутали! Не спецом же, слышь? Недоделыш бешеный!       — Может, вернемся? — остановившись на полпути, неожиданно предложила Хината, ухватившись за рукав Кибы.       — Ты серьезно? — спросил он, разглядывая ее подозрительным прищуром.       — Ну а что такого? — Хината покосилась на дверь, что все еще оставалась призывно распахнутой. — Я бы тоже чего-нибудь выпила. Не домой же теперь ехать…       Киба решил, что в этом есть смысл. Настроение, конечно, было изгажено, но все лучше, чем расстаться с Хинатой раньше времени, особенно когда рассчитывал совсем на другой сценарий.       «Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах» — убеждался Киба, сидя на диване в гостиной, которую оккупировали знакомые ребята с района и боксерского зала в компании незнакомых ему девиц. Хината, на удивление, быстро смирилась с неудачей и уже вовсю болтала с Дейдарой, что намешивал ей какой-то коктейль прямо на журнальном столике у пары кресел. Хьюга сидела на подлокотнике одного из них и, наблюдая за действиями Дея, над чем-то искренне хохотала.       Кибе все еще было не до смеха.       — Погоди, не пей. Ну-ка, ты че там нахимичил?       — Эй, ты гонишь?!       Хината хихикнула, когда Инузука выхватил из рук Дейдары ее коктейль и поднес к носу, что-то сосредоточенно вынюхивая. Следом Киба попробовал напиток на вкус и, прислушиваясь к ощущениям, кивнул сам себе.       — Держи.       Хьюга вздернула бровь, беззвучно посмеиваясь.       — Спасибо.       — И че это было? — продолжал возмущаться Дейдара.       — Бдительность, — отозвался Киба, приобнимая Хинату за плечи. — Все хорошо?       — Пиздец, ты как его терпишь? — фыркнул Дей, обратившись к Хинате. — Мой тебе совет, — низко склонившись к ней, зашептал он, — беги от него, сестренка. Беги и не оборачивайся.       — Закройся, — прыснул Инузука, хлопнув Дейдару по светловолосой макушке. — Пойдем ко мне, хоть осмотришься, — протягивая Хьюге руку, предложил он.       Она встала, поблагодарив Дея за коктейль и «предостережение, над которым еще подумает», и они с Кибой улизнули в коридор на пути к его спальне.       — Каких здесь баб только не было, — со вздохом признал он. — Но моя комната неприкосновенна. Сюда не ступала нога человека.       Хината пренебрежительно усмехнулась. Ага, конечно.       — Ты говоришь так всем девушкам, которых сюда приводишь? — проходя в комнату первой, через плечо бросила она.       Киба натуральным образом оскорбился. Подтолкнул Хьюгу вперед, закрыл дверь и припал к ней спиной.       — Обидно. За кого ты меня принимаешь?       Хината развернулась к нему и с самодовольной улыбкой подкралась поближе, привстав на цыпочки, чтобы чмокнуть его в губы.       — Не злись, малыш. Что-то ты уж больно ранимый, — она снова отвернулась, решив порассматривать спальню Кибы, но не слишком откровенно, чтобы его не смущать.       Покуда он думал, что Хинате может быть здесь некомфортно, все выходило как раз наоборот. В его комнате было тщательно прибрано, что сразу бросилось ей в глаза: чистота и опрятность являлись для Хинаты важнейшими качествами в мужчине. По небольшой спальне гулял прохладный ветерок, что врывался сквозь открытое окно за плотными серыми шторами, и Хьюга втянула носом приятный запах свежести. Было видно, что убирались здесь совсем недавно: по-видимому, Киба готовился к ее приходу, и этот факт однозначно Хинату тронул. Ему было не все равно, как она будет чувствовать себя здесь, в его спальне, и ей заведомо было это известно.       Двухместная кровать стояла у стены, заправленная клетчатым покрывалом. На столике по правую сторону стоял маленький ночник с длинным проводом, уходящим за изголовье кровати, полеживали зарядное устройство для телефона и банковская карта. Шкаф с двумя створками приходился в самый раз для одного человека, как и небольшой стол, где расположился старенький ноутбук на пару с креслом на колесиках.       — Здесь очень мило, — наконец, заговорила Хината, когда Киба остановился у нее за спиной и обнял поперек талии.       — Места немного, но мне хватает, — он развернул Хьюгу к себе, отвечая на ее улыбку своей. — Мне жаль, что так вышло. Мои друзья — придурки тупоголовые. Ничего не поделаешь.       — Ерунда, — Хината рассмеялась, опутывая руками его шею. — У нас еще будет возможность побыть вдвоем.       — Я тебе это обещаю, — прошептал Киба, оставляя на губах Хинаты непродолжительный, но полный нежности поцелуй.       — Ну началось, — пробормотала она, когда в кармане джинсов зазвонил телефон. — Наверное, твой босс, — Хината с усмешкой полезла за мобильником, — хочет меня проконтролировать.       Инузука наигранно рассмеялся, а у самого слегка поджилки затряслись. Но на деле он не столько переживал за собственное благополучие, сколько за чувства Хинаты: узнай Хиаши Хьюга об их романтической связи, скандал случится страшный. В этом Киба даже не сомневался.       — Нет, я не дома, Ино, — произнесла Хината, прижимая к уху телефон. — У Кибы. Что? Нет, не вышло. Здесь… что-то типа… — она взглянула на Инузуку, — вечеринки? Ну, в общем, ребята друзей позвали, так что… В смысле? Зачем?       Киба заинтересовался разговором только когда Хьюга нахмурилась, блуждая глазами по комнате. И не успел он предположить, что ее так озадачило, Хината раскрыла все карты сама, поставив телефон на громкую связь.       — Ну ты даешь! — кричала Ино на том конце провода. — Не пригласить подругу на вечеринку? Верх неуважения!       — Это не вечеринка, Ино, — взялась доказывать Хината, устало закатывая глаза. — Тут парни из спортзала пьют пиво. Что тебе здесь делать?       — Я-то уж найду, что делать! — вызывая у Кибы смешок своим серьезным напористым тоном, возразила Яманака. — Диктуй адрес или я тебя по GPS вычислю!       — Теперь и ты будешь за мной следить? — притянув телефон ко рту, громогласно выдала Хьюга, и Инузука снова захихикал себе под нос. — Бесстыжая!       — Записывай адрес, — не выдержал Киба и, проглатывая рвущийся наружу очередной смешок, стал диктовать Ино адрес, как она и просила.       В дверь затрезвонили примерно через час, и это был рекордный срок, за который Ино когда-либо в этой (а может, и в прошлой) жизни куда-либо собралась. Хината была в полнейшем шоке. Значит, как опаздывать на репетицию, так она сто причин сыщет, а как на левую вечеринку прискакать — так она первая!       — Я вот понять не могу, откуда в тебе столько наглости? — сложив руки на груди, выдала Хината, едва дверь открылась, и перед ней во всей своей блистательной красе показалась Ино.       — Так мы не к тебе пришли, а к ребятам, — Яманака обменялась с Инузукой улыбками. — Как дела, Киба?       — Нормуль. Рад тебя видеть, Ино.       — Взаимно.       — Стоп, — Хьюга замахала руками, зажмуривая глаза. — Кто это — «мы»?       Киба повернулся к Хинате, а когда из-за двери выскочила ее младшая сестричка с криком «Сюрпри-и-из!», он невольно хохотнул, тут же прикрывая рот кулаком.       — Ханаби?! — Хината, казалось, вот-вот взорвется от негодования: у нее раскраснелись щеки, вздулась вена на виске и бешено запульсировала жилка на шее. — Ты-то здесь что забыла?!       — То же, что и все, — Хьюга-младшая оттолкнула Ино в сторону и прошла в дом «братьев» первой. — Киба! — она бросилась ему на шею, и ему ничего другого не оставалось, кроме того, чтобы по-дружески крепко ее обнять.       — Поди-ка сюда, Яманака, — хватанув подругу под локоть, Хината затащила Ино в дом и с грохотом захлопнула дверь. — Ты нафига Ханаби сюда притащила, а?!       — А что такого? — искренне недоумевала она, выдергивая руку из железной хватки Хинаты. — Я когда тебе позвонила, мы вместе в кафешке ели стейки. Мне что, надо было ее домой отправить?       — Само собой! — от негодования хватаясь за голову, зашипела старшая Хьюга. — Ты хоть знаешь, что наделала? — склоняясь к подруге, продолжала распаляться она. — Здесь же Хидан живет, если до тебя еще не доперло!       Ино захлопала ресницами, заглядывая Хинате за спину: там Ханаби уже заводила новые знакомства под контролем телохранителя-тире-любовника старшей сестры.       — И что такого? — Яманака покачала головой. — Ты не в себе, Хината. Ханаби уже давно выросла, сама разберется. Куда ты суешься?       — Разберется она, ну конечно, — фыркнула Хината. — Ты, наверное, не знаешь, что он на бошку двинутый?! — она застонала, прижавшись лбом к ближайшей стене. — И чего ей неймется-то…       — Отвали от сестры, — строго произнесла Ино, тронув подругу за плечо. — И хватит драматизировать. Я присмотрю за ней, а ты пока развейся, что ли. Для разнообразия.       Хьюга-старшая ошалело качала головой, наблюдая за тем, как стремительно Яманака ретируется. Принесла же нелегкая…       — Вечер перестает быть томным, — возвращаясь в гостиную с четырьмя бутылками пива зараз, провозгласил Дейдара: среди знакомых приевшихся лиц не заметить нежданных гостей было нереально. — А вас сюда каким ветром занесло, красавицы?       — Привет! — вскинув ладонь, широко улыбнулась Ханаби, что устроилась на диване между Тоши и Савадой — темноволосым здоровяком из боксерского зала и долговязым одноклассником «братьев», стриженным ежиком. Неудивительно, что молодые мужчины слету ее окружили — Хьюга-младшая налаживала контакты на раз-два, заручившись своим обаянием и юморным характером. — Да нас Киба пригласил.       — Серьезно? — передавая друзьям пиво, уточнил у него Дейдара.       Инузука смешался. Он сидел в кресле, а у него на коленях по-детски дулась Хината, что пристально следила за сестренкой, в этот момент напоминая ему и Хиаши, и Неджи Хьюгу одновременно. Это было… жутковато…       — Ну… типа, — в неопределенности передернул плечами Киба.       — Вот те на! — поразился Дей. — Сасори, братан, ты видал? У нас еще гости!       — Видал-видал, — красноволосая макушка высунулась из-под стола — там Сасори потерял одну из игральных карт, в которые он решил перекинуться с парочкой приятелей.       — Щас, погодите, еще пивка занесу, — Дейдара метнулся в кухню, но в последний момент забуксовал и круто развернулся. — Хидан там че, сдох по пути в алкомаркет? Ему кто-нибудь звонил?       — Сейчас наберу, — спохватился Тоши, стащив со стола свой мобильник и незамедлительно открывая журнал вызовов.       Ханаби взволнованно сглотнула. Она знала, куда едет, но вот зачем… Ей нестерпимо хотелось увидеть Хидана вновь, но в то же время она опасалась с ним сталкиваться. Ясное дело, этого бы не случилось, не додумайся Хьюга сюда заявиться: сам он не рвался встретиться с ней еще раз — очевидно, Хидан получил то, что хотел, и со спокойной душой «укатил в закат».       Она злилась. То ли на него, то ли на себя — тут уж было не разобрать. Ханаби жалела, что переспала с Хиданом, но в следующий момент отбрасывала от себя это, решив, что ничего от случайной связи с ним не потеряла. Разве что… свое достоинство? А впрочем, когда ее это волновало?       Однако в голове частенько назойливо зудела мысль о том, что Хидан поступил с ней гадко. Да, она сама на это пошла, и осознавала, что это ни к чему не приведет, но вместе с тем Ханаби недоумевала: неужели за все это время он ни разу о ней не подумал, раз ни сообщения не скинул, ни позвонил? Она его не устроила или что? Немыслимо! Да этот гад и мизинца ее не стоит, раз уж на то пошло! Это он ее не устроил! И даже если бы позвонил — Ханаби ни в жизнь бы не ответила!       — Слушай, — Ино прибилась к Кибе, что проводил Хинату в туалет и по обратному пути заглянул в кухню. — Твой дружок, случаем, не гей?       Инузука выглянул в гостиную.       — Какой из?       Яманака расхохоталась, хватаясь за его плечо.       — Шутишь? — она покачала головой и, подуспокоившись, громко прочистила горло, поглядывая в обозреваемую часть гостиной вместе с Кибой. — Я про Дейдару.       — Шучу, конечно, — усмехнулся он. — Они все любят исключительно женщин, — Киба вдруг обернулся к Ино, внимательно к ней присматриваясь. — А что?..       — Да так, — Яманака выпрямилась и приподняла грудь руками, вынуждая Инузуку резко отвернуться и просканировать пол выпученными от такого ее бесцеремонного жеста глазами.       — Что ж… ясно, — пробубнил он, сконфуженно кашлянув. Ино была ох, как хороша. Трудно не оценить очевидные достоинства этой женщины… Трудно, но выполнимо. Киба не брался давать оценку внешности Ино Яманака — и так ясно, что там все десять баллов из десяти.       Хинате бы он поставил тысячу. Или миллион. А может, даже миллиард. Что там дальше идет? Все равно. Для Кибы она была неоценима. Во всех смыслах. Идеальна, неповторима. До умопомрачения желанна.       — Там туалетная бумага закончилась, — нахмурилась Хьюга, отрывая бумажное полотенце от рулона возле микроволновки.       — Полотенца там тоже нет? — удивленно вздернул бровь Киба.       — Есть, просто я брезгую, — нехотя объяснилась она, хлопнув дверцей кухонного шкафчика. — Им же все подряд руки вытирали.       — Понял, — пряча усмешку, Инузука двинулся к ванной комнате. — Сейчас исправим.       Хината благодарно ему улыбнулась. Нельзя было сказать, что этот вечер перестал ей нравиться, но оказался в какой-то степени омраченным. Остаться с Кибой наедине было бы наилучшим вариантом, но даже не в этом корень проблемы. Ханаби. Дурная девчонка! У Хинаты сердце было не на месте оттого, что она сюда приперлась. Старшей Хьюге страшно не хотелось, чтобы они с Хиданом встретились. Может, он был неплохим парнем (в чем ее пытался уверить Киба), но не для Ханаби. Да она вообще не должна была с ним связываться!       От бессилия Хинату прямо-таки злость брала. Кажется, ее сестричка действительно выросла, раз уж она никоем образом не может на нее повлиять. А ведь Хината желала Ханаби только лучшего из всего того, что ей могла предложить эта удивительная жизнь. И Хидан в этот список всяко не входил.       Он заявился почти сразу после звонка Тоши. Гремя бутылками в двух больших пакетах, Хидан ввалился в квартиру с недовольным «хули не встречаем?!», а когда Сасори с одним пареньком таки решили ему помочь, принялся снимать кроссовки, что быстро затерялись среди прочей обуви.       — Хидан! — Дейдара помахал другу бутылкой пива, отираясь возле беспроводной блютуз-колонки, у которой лежал подключенный к ней телефон. — Ты погляди, кто к нам заглянул на огонек!       Ханаби быстро сообразила, что Дей безо всяких сантиментов решил столкнуть их с Хиданом лбами. Она подсознательно надеялась оттянуть момент истины, возможно, даже избежать, но он необратимо настал. Они с Хиданом пересеклись взглядами, и в его удивленно-озадаченном выражении лица ясно читалось одно: встретить Ханаби Хьюгу снова в его планы не входило.       Но, как известно, стоит только что-то такое запланировать, некто там наверху непременно посмеется тебе прямо в лицо.