***
Без малого половина лета пролетела точно по щелчку пальцев. Киба и опомниться не успел, как ему стукнуло двадцать девять, что не вызывало ни особой радости, ни беспричинной хандры. В далеком детстве он радовался в день своего рождения, ожидая поздравлений и подарков. Но, как часто бывает, чем взрослее становился, тем безразличнее относился к празднику в честь своего появления на свет. Время и вправду неслось, как бешеное, неясно куда. Киба уже смутно помнил свою жизнь до появления в ней Хинаты. Что он делал вечерами, помимо тренировок, если не смотрел с ней кино, гулял или смеялся полночи, забываясь в ее объятиях? Как встречал раннее утро, не сгорая от желания поскорее ее увидеть и услышать звонкий смех под звуки радио? Где брал мотивацию тренироваться усерднее, потому что мог, и становиться лучше день ото дня в чем бы то ни было? Как он прежде без нее жил? Впрочем, Киба о том и не думал совсем — только о Хинате и… ее семье. Хиаши Хьюга немного успокоился с того времени, как произошло нападение на Хинату. Было много волокиты: это и выяснение обстоятельств с полицией, и жаркие обсуждения между приближенными Хиаши, и разговоры наедине с Неджи, что за пределы кабинета старшего Хьюги не выносились. Ханаби тоже перепугалась за сестру, но выразила свое доверие Кибе, говоря, что не сомневалась в его профессионализме. Инузуку это слегка насмешило, ибо Ханаби определенно преувеличивала его значимость, однако иметь в союзниках кого-то из семьи Хьюга было для него большой ценностью. Все и вправду подулеглось, и Хината смогла вернуться к прежней жизни: засиживаться допоздна у «Ино» или и вовсе оставаться «у нее» до утра. Так вышло и сегодня. День рождения Кибы выпал на выходной день, и что у Хинаты, что у «братьев» с Ханой не было запланировано никаких важных дел. Отмечать праздник Инузука желанием не горел, но Хината настояла на том, чтобы собраться всем вместе на пляже и таки отпраздновать, ведь в этот день родился важный для них человек, что проигнорировать никак нельзя. И он согласился. Встал с утра пораньше, съездил в супермаркет, чтобы докупить то, что вчера не успел, и забрал из особняка Хинату, после чего они вместе вернулись к нему. Хьюга собрала немного вещей: то, во что планировала переодеться у Кибы дома, принадлежности для умывания (кроме зубной щетки, что давным-давно ярчала фиолетовым в стаканчике у раковины), кое-какую косметику, да зарядное устройство. Купальник для пляжа она надела сразу под легкий длинный сарафан и бросила в плетеную сумку-шоппер полотенце и крем для загара, к которому относилась с большой осторожностью. Хината собирала волосы в высокий пучок: пока она добралась от парковки до квартиры «братьев», с нее семь потов сошло, и шея лоснилась испариной — настолько коварной оказалась июльская жара. Киба же заканчивал последние приготовления, шастая из комнаты в кухню и обратно, и полностью игнорировал мобильник, пиликающий от поздравительных звонков и сообщений. Хьюга часто думала о том, как выглядела его бывшая. Ну, какой у нее типаж и вообще… Спросить об этом у Кибы, как и о других волнующих ее вещах касательно их отношений, она не решалась. Но вот, настал час, и Хинате представился случай лицезреть некую Тамаки во всем ее великолепии. Правда, только на фотографии, но и этого Хинате хватило, чтобы ощутить колкую ревность, что когда-то было для нее чужеродным чувством. Тамаки звонила уже второй раз, и дребезжащий по столу телефон Кибы сводил Хинату с ума. А Тамаки, что оказалась симпатичной девицей, как назло улыбалась ей с экрана, как бы говоря: он не всегда был твоим, вникаешь? — Ну, вроде, все собрал, — остановившись посреди гостиной, но продолжая оглядываться вокруг, выдохнул Киба. — У тебя телефон разрывается, — Хината скосила глаза на мобильник. — Тамаки, — усмехнулась следом. — Красивая. Киба в три широких шага добрался до стола и, сбросив вызов, перевернул телефон экраном вниз. — Так и не убрал фотку с ее контакта. Хината скрестила руки на груди, отчего с плеча съехала лямка ее белого сарафана. — Ясно. Не ответишь? Инузука искренне удивился: — Зачем это? — Почему она тебе вообще звонит? — Не знаю, — Киба пожал плечами, слегка сжавшись под пристальным взором Хинаты, чья ухмылка отдавала злорадством. — Наверное, чтобы испортить мне настроение. — Или поздравить с днем рождения, — верно предположила она. — Возможно. А почему тебе звонит Наруто? Лицо Хьюги застыло непроницаемой маской, и лишь округлившиеся глаза выдавали необъяснимую тревогу. Наруто Узумаки перестал одолевать ее звонками, но порой напоминал-таки о своем существовании, что никоим образом Хинату не занимало. — Откуда ты знаешь, что он мне звонит? — превозмогая оторопь, осторожно спросила она. Киба оперся ладонью на стол. Теперь пришла его очередь глядеть на Хинату с подозрением и неприкрытым недовольством, что пока не выходило за допустимые рамки. — Да видел пару раз, когда ты в душе была. Еще он писал, что хочет поговорить. Интересно, о чем? Хината непринужденно отмахнулась, хотя неприятное волнение уже сковало ее обнаженные плечи. — Какая теперь разница? Я все равно ему не отвечала. Тебе ведь известно: все давно в прошлом. — Это да, — Инузука почесал бровь, слегка поморщившись. — Может… мне самому стоит с ним поговорить? Хьюга выпучила глаза и озадаченно затрясла головой. — З-зачем это? — Прояснить ситуацию. И под «поговорить» я подразумеваю просто разговор. Или ты решила, я ему морду бить собрался? — Так вроде не за что… Киба улыбнулся. — Вот и я так думаю. — Раз уж на то пошло, лучше поговори со своей Тамаки. Он подошел к Хинате поближе, обвил руками ее талию и сощурился, присматриваясь к ней повнимательнее. — Ты что, сейчас ревнуешь меня к моей бывшей? Она показательно отвернулась. — Да уж прям. — Врешь, — Инузука склонился, чтобы клюнуть Хинату в щеку. — Такая лгунья… — Ну, допустим, — она надула губы, вызывая у Кибы короткую усмешку. — С тобой я стала ревнивой. Прям как ты. Он с напускным удивлением вздернул брови. — Как я? — Да. Ты ведь тоже ревнуешь. И не отрицай, это очевидно. — Я и не собирался, — Киба снова поцеловал Хинату теперь уже куда-то около губ. — Я очень ревнивый. И жуткий собственник. На самом деле, когда я увидел звонок Наруто, меня чуть не разорвало от злости. Но у меня хороший самоконтроль, поэтому я смолчал. Хьюга захлопала глазами, взирая на Кибу снизу вверх. — Ты хоть в курсе, что это «красный флаг» в отношениях? Он прыснул, опуская голову, а когда Хината рассмеялась, расхохотался в ответ. — Мы определенно стоим друг друга, — выдавила она, приподнимаясь на цыпочках, чтобы его поцеловать. — Кстати! — Хината подпрыгнула на месте. — Пришло время дарить подарки! Киба кашлянул в кулак, слегка робея. — Подарки?.. — Твой день рождения. Забыл? — она водрузила ладони на его плечи, осторожно по ним похлопывая. — Так, стой здесь. Закрой глаза и не подглядывай! — Это обязательно? Хината звучно щелкнула языком, но Киба уже не видел, какую физиономию она состроила. Он послушно закрыл глаза, а вдобавок прижал к ним ладонь, что б уж наверняка. Послышалась какая-то возня, легкие шаги босых ног, слабый шорох… А потом все прекратилось, и Хината торжественно провозгласила: — Открывай! Киба с опаской отнял ладонь от лица и не спешил распахивать сразу оба глаза, для начала приоткрывая только один. Однако над ним возобладал нешуточный интерес, и Инузука уставился прямо перед собой. Он не сразу понял, куда смотреть, и что должен увидеть, потому что Хината стояла напротив него со сцепленными на животе руками, в которых, соответственно, ничего не было. Но потом до Кибы дошло. Немалых размеров красный бант, украшающий ее макушку, оказался, что называется, вместо тысячи слов. Инузука пуще прежнего расхохотался, буквально сгибаясь пополам. Шагнув навстречу Хинате, он протянул руки к ее лицу и с тем же радостным смехом заключил ее щеки в ладони, соприкасаясь с ней носами. — Нравится? — хохоча с Кибой в унисон, справилась Хьюга. До чего же она была довольна собой в этот момент! — Господи, да это лучший подарок из всех возможных! — воскликнул он с невероятной искренностью. Его глаза горели восторгом и счастьем, когда Киба смотрел на Хинату в образе подарка, и сердце его наполнялось бескрайней любовью. — Правда? — выравнивая бант в волосах, не сразу поверила она. — Клянусь, я так не радовался подаркам со своего восьмилетия, когда отец купил мне пожарную станцию в виде конструктора, о которой я грезил днями и ночами! Хьюга сощурилась, обнимая Кибу за шею и взлохмачивая его волосы у затылка. — Прямо-таки грезил? — Да я орал, как умалишенный, увидев папу с пожарной станцией в руках, а это огро-о-омная такая коробища была. Соседи решили, меня убивают. — Какой ты был эмоциональный, — чмокнув именинника в губы, пробормотала Хината. Он признал скромно: — Есть такое. — Ладно, — Хьюга неожиданно отстранилась, выпутываясь из рук Инузуки. — А теперь серьезно. Киба в непонимании смотрел, как она торопится в прихожую, где были составлены сумки для поездки на пляж. — О чем это ты? — выкрикнул он из гостиной. — Подожди! Хината вернулась быстро, но уже не совсем одна: подарочный пакет с веревочными ручками, что она за собой волокла, казался Кибе не меньше той пожарной станции из детства. — Что здесь? — спросил он, когда Хьюга за руку подтащила его к дивану и усадила у самого края. — Твой подарок, — она улыбнулась, присаживаясь рядом. — Ты же не думал, что я реально подарю тебе себя? — Почему нет? — растерянно пролепетал Киба. — Мне нравится этот подарок. Я что, должен вернуть его обратно? Хината залилась веселым смехом, поправляя на плече лямку сарафана. — Я и так твоя. Без привязки к праздничным датам. Что могло быть трогательнее этих слов, произнесенных в день его рождения? Киба не знал. Ему действительно ничего другого было не нужно — только она. Но снова интерес оказался сильнее, и он мельком заглянул в пакет. — Смотри скорее. Мне не терпится! Инузука снова ей повиновался. Достал из стоящего на полу пакета прямоугольную коробку, водрузил себе на колени и с опаской приоткрыл. — Не может быть. — Ты преувеличиваешь, — Хината качнула головой. — Доставай! Киба сбросил с коробки крышку, и его глаза сами собой забегали по ее содержимому. Пара черных боксерских перчаток со вставками глубокого бордового оттенка и серебристыми элементами влюбили его в себя мгновенно. Его-то перчатки давно поизносились, и вопреки предостережениям тренера, Инузука менял их не так часто, как полагается. — Ну, как тебе? — в нетерпении вопрошала Хьюга. — Цвет нравится? Говорят, это лимитированная версия! Хотя консультанты много чего могут там наболтать… — Хина, я просто… — Киба даже растерялся: лишь хлопал глазами, так и не сподобившись прикоснуться к своему подарку. — Примерь! — Хината помогла ему вытащить перчатки из коробки и протянула одну из них. Он погрузил руку в перчатку и блаженно прикрыл глаза: кисть сама собой становилась в анатомически правильное, удобное и, что главное, безопасное положение — это было ощутимо с первых секунд. Широкий фиксатор запястья с надежной липучкой тоже делал свое дело, и руке в перчатке было максимально комфортно, хоть в деле Киба ее еще не испытал. Натянув и вторую перчатку, он широко улыбнулся, отчего у Хинаты сердце заколотилось быстрее, и ладони ощутимо увлажнились. Разглядывая свои руки с неподдельным интересом, Киба ударился перчатками друг об друга и, изображая блок перед ударом воображаемого соперника, поверх них пронзительно взглянул на Хинату. — Тебе нужно их рекламировать, — с воодушевлением произнесла она и, опустив его руки в перчатках вниз, несдержанно поцеловала в губы. — Даже не знаю, что сказать, Хина, — вернув подарок в коробку, пробормотал Киба. — Мне… — Выскажешься, когда получишь все подарки, — обрывая его на полуслове, Хьюга убрала коробку с перчатками на свободную часть дивана и указала на пакет в ногах Кибы. — Давай-давай, там еще кое-что есть. — Ты серьезно? — он снова стушевался как-то стыдливо. — Может, не надо? — Надо-надо, — Хината кивнула на пакет. — Вперед. Он ожидал чего угодно: кружки с сердечками, рамку с их общим фото, снятым на фронтальную камеру мобильника или какую-нибудь милую вещицу наподобие. Но что Хината снабдит его боксерским снаряжением, ему бы никогда в голову не пришло, хотя это могло показаться очевидным. Теперь, помимо новых перчаток, Киба мог похвастаться крутыми черными боксерками. И это отправило его в нокаут. — Пожалуйста, скажи, что я угадала с размером, — складывая руки в молитвенном жесте, взволнованно пробормотала Хината. — Я спросила об этом у твоих друзей, но они только ржали, как придурки. Кроме Сасори, конечно. — Сорок третий, — Инузука одобрительно кивнул, глянув на подошву спортивной обуви. — Все четко. — Если что, можно поменять. Я там весь мозг консультанту запарила! Ты бы видел, как он вспотел. Киба отложил в сторону и вторую часть подарка Хинаты, а на его лице тем временем проскользнуло тревожно-болезненное выражение. Она спохватилась, заметив это, и придвинулась ближе. — Что такое? Тебе не нравится? Это не подходит? — Хина, — Инузука взял Хинату за руки, и она невольно опустила на них глаза. — Я очень благодарен тебе, и я сейчас не о подарках. Ты не представляешь, как для меня важна твоя поддержка в том, что я делаю. Это может показаться бесполезным, но… бокс — моя жизнь. Благодаря этому я многому научился, иначе… не знаю, чтобы со мной стало. — Киба… — Хината подалась вперед, но он лишь сильнее сжал ее пальцы в своих ладонях, и она отпрянула. — Ты говорила, что я тебя вдохновляю. И это взаимно, пусть то, чем я занимаюсь, с творчеством не имеет ничего общего. Я знаю, ты искренна ко мне, и за глаза не думаешь: «чем это он, мать его, вообще занимается?» Я обожаю в тебе эту участливость, которой дорожу. Это делает меня счастливым человеком. Не только сегодня — каждый день. Хьюга незаметно смахнула влагу в уголке глаз и насилу улыбнулась, поглаживая большим пальцем костяшки Кибы. — Я счастлива, если счастлив ты. Он, наконец, снова просиял улыбкой, возвращая сердцу Хинаты умиротворяющий покой. — И все же, мне трудно принять твой подарок. Хина, это ведь очень дорого. — Да ну, — она пренебрежительно махнула рукой. — Не особо. Знаешь, могу себе позволить. Хината не сразу поняла, что сболтнула лишнего. Еще не хватало поставить Кибу в неловкое положение из-за того, что он таких дорогих вещей себе позволить не мог. Ну, может, и мог, но не считал это нужным. — Я хотела сказать, что… — Хьюга наткнулась на полуопущенный взгляд Инузуки и ласково провела ладонью по его щеке. — Мне просто хотелось сделать тебе приятно, но в то же время подарить что-то нужное. Настоящему чемпиону — лучшие перчатки! — она поймала смешок Кибы губами, но ей пришлось враз отстраниться: назойливый телефон снова затрещал на всю гостиную, требуя своего внимания. — Весь год не вспоминают, а потом трезвонят целый день, — неохотно отрываясь от Хинаты, пробубнил себе Киба. — Тамаки, наверное, — поддела его она. — Уж третий раз звонит. — Ха-ха, — сыронизировал Киба. — Смешно. Это Хана, — он ответил на звонок, переключаясь на громкую связь. — Привет, сестренка. Хана безо всяких приветственных реплик затянула поздравительную песню, и Киба с Хинатой переглянулись, синхронно улыбнувшись во всю ширь. А как только прозвучало финальное «с днем рождения тебя-я-я», она громко заулюлюкала и захлопала в ладоши. — Кто там с тобой? — заинтересовалась Хана. Хьюга подскочила к Кибе и, прижавшись к нему плечом, заговорила: — Здравствуй, это Хината. — Привет! Как делишки? — Хорошо, спасибо! Хана коротко рассмеялась в трубку. — Ладненько! Киба, я сегодня все утро вспоминала, каким ты был крошкой, когда родился. Не могу поверить, что тебе уже двадцать девять! — Самому не верится. Но годы летят. Ничего не попишешь. — Точно. Дорогой, мы с мамой поздравляем тебя с днем рождения! Желаем тебе здоровья, счастья, любви, конечно, ну и… финансовое благополучие не помешает! Мы очень тебя любим! Хината с тревогой во взгляде повернулась к Кибе, и у нее сердце перехватило от всего его вида. Кажется, Цуме поздравлять сына не спешила, и от безысходности Хана поздравила его за двоих. Поистине чудовищно, подумалось Хьюге. Киба наверняка истолковал ситуацию так же и сейчас невольно задумывался об этом, вперившись в пустоту. Хинате сделалось больно. — Спасибо, Хана, — после затянувшейся паузы отозвался Инузука. Сестра как-то сконфуженно кашлянула, тут же прочищая горло, и вернула голосу веселую непринужденность, хотя чувствовала в точности то же самое, что и Хината. — Ну… что? Какие планы? — Мы скоро выдвигаемся. Заберем тебя, скажем… через часик, — Киба взглянул на Хинату и, заручившись ее кивком, улыбнулся. — Да, в течение часа будем. — Отлично, тогда жду! Хана повесила трубку, но Киба не спешил сбрасывать вызов, вслушиваясь в короткие гудки. Хината представить не могла, что он сейчас чувствует, однако очень хотела как-то его подбодрить. — Малыш, — она смолкла, когда Инузука посмотрел на нее с высоты своего роста этими своими темными печальными глазами, но быстро встряхнулась и продолжила: — Может, мама сама позвонит чуть позже? Еще ведь не вечер… Со вздохом убирая телефон в карман коротких спортивных шорт, в которых собирался ехать на пляж, Киба развернулся к Хинате, чтобы бережно прижать ладонь к ее щеке. Он улыбнулся ей так правдоподобно, как только мог. — Не позвонит. Глаза невольно заслезились, и Хьюга поспешила отвернуться, дабы не усугублять положение. Она понимала, что ее жалость ему не нужна. — Ну, раз ты все собрал, тогда… вперед? На пляже их уже заждались, хотя время встречи было обговорено заранее. Хидан с Ханаби не вылезали из воды, целуясь точно в последний раз, Дейдара с Ино нежились на солнышке, негромко переговариваясь о своем, а Сасори, лежа на шезлонге, прятался от солнца под зонтиком и темными очками — пляжный отдых он не особо любил. Хана Инузука, как и полагается, приготовила брату подарки, но было и то, что по-настоящему приятно его потрясло. В числе незапланированных гостей оказался Акамару, что всю поездку до пляжа утыкался мордой в открытое окно на заднем сидении рядом с Ханой. Хината впервые видела собаку Кибы в добром здравии. Акамару был малоактивным, но дружелюбным псом, что отчаянно ластился к ней, а когда получил от нее угощение, и вовсе оставил на руке слюнявый собачий поцелуй. Смеясь, Хината трепала Акамару за ушами, даже чмокнула в белоснежную макушку, отчего поймала на себе искрящийся радостью взгляд Кибы. Лишь сейчас она смутно понимала, как наверняка он тоскует по своему питомцу, которого знал еще щенком. И даже представила чувство вины, коим он терзался, вынужденно оставив Акамару на попечение Ханы. Она села рядом с Хинатой, и они вместе поедали кусочки арбуза на одноразовой тарелке, наблюдая за тем, как Киба носится по берегу пляжа в попытке расшевелить свою собаку. Он выглядел счастливым, и его как будто совсем ничего не тревожило. Хана сказала, что брат всегда становился таким, когда виделся с Акамару. Хината тоскливо улыбнулась. — Как он себя чувствует после болезни? — спросила она, набрасывая на плечи полотенце. Хана опустила глаза, и улыбка медленно съехала с ее лица, оставляя после себя мрачное выражение. Хината нахмурилась, уловив эту перемену, и отложила кусочек арбуза обратно на тарелку. — Что-то случилось? — Даже не знаю, как сказать, — Хана покачала головой, воззрившись на брата, что одаривал лаской подуставшего Акамару. — Я не хотела портить Кибе день рождения, но… — она обернулась на Хинату. — Акамару болен. — Опять? Хана кивнула. — Я после того раза пристально за ним наблюдала, и мои коллеги-ветеринары его вдоль и поперек обследовали. Не хочу забивать тебе голову диагнозами, но суть в том, что дело плохо. Порой он лежит подолгу и почти не встает, мочится под себя, хотя раньше с ним такого не случалось. Аппетит паршивый — вон, как похудел. Не знаю, каким чудом он сегодня не в лежке. Иначе бы я его с собой не взяла. — И… что это значит? — снова вопрошала Хьюга, искоса поглядывая на пребывающего в неведении Кибу. — Он поправится? — Нет. Скорее всего, в ближайшие месяцы он умрет. И знаешь, я все думаю, сказать брату об этом заранее или уже… ну, по факту? Не решила еще. С одной стороны, он будет переживать и мучиться непонятно сколько, ведь тут не угадаешь, когда все случится: завтра, через неделю или три месяца. С другой стороны, скрывать от него такое неправильно. Хината приложила ладонь ко лбу, взволнованно сглатывая. Боже, что еще свалится на его голову? — Это станет для Кибы страшным ударом… — она закусила костяшки пальцев, рассматривая лужицу, оставленную на дне тарелки мякотью арбуза. — Да, — вновь закивала Хана. — Ты же его поддержишь? Я редко могу быть с ним рядом… — Конечно, Хана. Я поддержу его как смогу. И все же, подумай, как правильнее поступить. Это не мое дело, но лучше бы Кибе не знать об этом заранее. Он понадеется на лучший исход, а когда надежды рухнут, будет еще больнее. — Наверное, ты права, — согласилась Инузука и, глядя куда-то в сторону, неожиданно усмехнулась. — Слушай, я все хотела спросить: как только твоя сестра на нашего Хидана клюнула? Хината тоже перенаправила взор на сумасбродную парочку, при виде которой у нее неизменно дергался, как минимум, один глаз. — Ой, даже не спрашивай… — скривилась Хьюга. — У нас тут полнейший дурдом. — Оно и видно, — отпустив смешок, признала Хана. Ханаби всеми силами норовила вырваться из крепких рук Хидана, что тщетно пытался чем-то ее накормить. У него даже вена на лбу вздулась от усилий, а все потому, что он вновь стремился урезонить эту строптивую девчонку, которая стояла на своем даже в самых несущественных мелочах. И неужели он станет терпеть, что тут все не по его? Да ни за что на свете! — Хватит лезть мне в рот своими пальцами! — грубо отпихивая его от себя, возмущалась младшая Хьюга. — Ешь я сказал! — Да не буду я это есть! Я протухшую еду не ем! — С хуя ли она протухшая?! — принюхиваясь к креветке у себя в пальцах, поразился Хидан. — Если они по акции, еще не значит, что просрочка! Ханаби грубо отобрала у него морского гада и потрясла им перед его лицом. — Я ела креветки и знаю, как они должны выглядеть! Ты посмотри, какого она цвета! Меня сейчас вытошнит! — Само собой ты ела креветки, — активно жестикулируя вблизи насупившейся Ханаби, прорычал Хидан. — Не удивлюсь, если ты каждый день их ешь, вот и морду воротишь! — Даже если так. И что? — А то, что богатеньким сучкам хер угодишь! Хьюга спешно поднялась на ноги, сбрасывая с себя полотенце, и зашагала в неизвестном направлении. У нее была такая забавная походка, из-за того, что босые ноги увязали в мягком песке. — Эй, куда пошла?! Она обернулась через плечо. — Удачно весь вечер просидеть на унитазе, придурок! — Слышь?! Сюда иди! — У меня башка от них уже раскалывается, — пробубнил Сасори, прижимая ко лбу запотевшую банку пива, что выудил из сумки-холодильника. — Не у тебя одного, — поддержала его Ино. — Кстати, креветки и правда не первой свежести. Я бы лучше торт поела. — Торт дома съедим, — падая на плед рядом с Ино и Дейдарой, сказал запыхавшийся Киба. Он отвел от лица мокрую после купания челку и запустил руку в сумку с пивом. — Чего не пьете? — Жарко, — простонала Яманака, падая головой на плечо Дейдары. — Кстати, Киба, — Дей обнял Ино за шею. — Мы сегодня поздно домой вернемся, если че не теряй. — В смысле? — нахмурился Инузука. — А торт? — А торт завтра поедим, — он обменялся с Ино загадочными взглядами, и та хихикнула в его плечо. — Они просто вздумали нас наедине оставить, — нападая на Кибу из-за спины, коротко рассмеялась Хината и поцеловала его в волосы. — Да, ребята? Дейдара пожал плечами, Ино вообще никак не отреагировала, а Сасори изобразил ухмылку, по которой нельзя было понять, о чем она говорит. — И где вы планируете отсиживаться? — вздернув бровь, потребовал объяснений Киба. Дейдара поднял руку. — Я к Ино. — Мы с пацанами у Тоши в картишки хотели перекинуться, — отозвался Сасори. — А Ханаби? — Хината заозиралась вокруг, выискивая глазами сестру. — Боже… Киба быстро нашел неподалеку сладкую парочку: они снова целовались, и он поймал себя на мысли, что тоже бы не отказался обменяться поцелуями с Хинатой. — Ну ни стыда, ни совести, — неприязненно фыркнула Ино, взявшись строить из себя непонятно кого. — Эй! — Дейдара подозвал к себе Хидана, который заметил это далеко не сразу. — Дуйте сюда! Ханаби бросилась к компании вперед Хидана, но он быстро ее нагнал, прижав к себе бесстыдной хваткой за зад. — Чего? — Ты отвезешь Ханаби домой? — поинтересовалась Хината. — Или ты уже влил себя кучу пива? — Баночку всего выпил, мать, — отчебучил он, похлопывая Ханаби по ягодице. — Я не домой, — заговорила Ханаби, хихикнув от его прикосновений. — Не переживай за меня, сестренка. Одна не останусь, со мной же Хидан. Хината окинула ее так называемого бойфренда подозрительным взглядом, что непременно насмешило Кибу. — Это меня и беспокоит. Вслед за Кибой рассмеялись и остальные. Даже Хана присоединилась, осторожно поглаживая лежащего у ее ног Акамару. На самом деле, то, что Киба с Хинатой остались наедине, стало прекрасным дополнением ко всем подаркам и приятным завершением этого долгого дня. Они сперва увалились на диван от усталости, потом по очереди сбегали в душ, ну а в конце концов решили разрезать торт. Хината предусмотрела все, и помимо самого десерта, что испекла своими руками, она позаботилась и о свечках. Двадцать девять штук она, правда, не нашла, но… уж сколько было. — В прошлом году я не задувал свечи, — сверкая улыбкой в полутьме гостиной, признался Киба. — Да и в позапрошлом тоже. — А жаль, — Хината щелкнула зажигалкой, и лицо Кибы озарили оранжевые вспышки зажженных свечей. — Загадаешь желание? Инузука в наглую оттяпал пальцем немного крема с боковины торта и сунул его в рот. — Если честно, я в это не верю. — Ну, тогда просто скажи, чего бы ты хотел? Кроме того, что у тебя уже есть? Он едва не озвучил первое, что на ум пришло, но сказать Хинате «я хочу, чтобы мама меня любила», было бы слишком. Пришлось задуматься. Однако и для этого много времени ему не понадобилось. — Наверное, я бы хотел хоть раз снова увидеть своего отца. Хината втянула носом воздух, уговаривая себя не расплакаться. Мать так и не позвонила, чтобы поздравить сына с днем рождения, и даже короткого сообщения не прислала, Акамару вот-вот исчезнет из его жизни, а отец, которого он так любил и коим был любим, давным-давно исчез. Глядя на этого человека, она бы никогда не подумала, как тяжела на самом деле его судьба. Но покуда Хината знала, что у него за душой, у нее болели его раны. Свечи разом погасли, и она вздрогнула, быстро промаргиваясь. Возможно, им с Кибой суждено было встретиться, чтобы они могли излечить друг друга своей любовью. — Может, откроем винишко? — предложил Киба, и былого разговора как не было. Хината закивала и быстро слезла с дивана, чтобы скрыться в кухне. Однако ее ждало разочарование в виде почти пустой бутылки, которую кто-то убрал в холодильник, вводя других в заблуждение. — Кажется, выпить не получится, — Хьюга потрясла бутылкой, недовольно поджимая губы. — Хидан был прав, когда сказал: «в большой семье еблом не щелкай» — Киба усмехнулся и встал, отдергивая на себе футболку. — Ладно, пойду до магазина сгоняю, пока ближайший алкомаркет не закрылся. Хината поставила бутылку на стол. — Точно? Поздно уже. — Я туда и обратно. Десять минут от силы. Засекай. Вечерние улицы тонули во мраке, и лишь высокие фонари, выглядывающие из-под своих шапочек, могли осветить путь. На удивление, в округе было тихо, и привычный гомон пацанов «с района» слышался где-то в отдалении смутным эхом. Шелестели листья деревьев от слабых порывов теплого ветра, скромно покачивались ветки. Лунная дорожка на побитом жизнью тротуаре переливалась тускло. Киба всегда отчетливо слышал звуки улиц, но редко в них по-настоящему вслушивался. Однако со времен участившейся слежки он стал более бдительным. Это случалось не так уж и часто, но и не редко, и Инузука до сих пор не мог взять в толк, кому и что от него нужно, ведь и Хинаты в такие моменты рядом не было, чтобы это оправдать. Столкнувшись с подобными эпизодами не раз и не два, он научился распознавать чужие шаги где-то позади, что останавливались в унисон с его собственными, и затылком ощущать чье-то присутствие неподалеку. Слежка понемногу превращалась в привычное дело, но все еще дико Кибу раздражала. — Я знаю, что ты здесь, — остановившись посреди улицы, вслух произнес он. — Кто ты? Что тебе нужно? Давай, выходи! Разумеется, ему никто не ответил. Киба неприязненно дернул губой и, повертев головой в разные стороны, возобновил свой путь до алкомаркета. Однако он не успел и несколько шагов пройти, как за спиной послышалось: — Киба! Инузука вновь замер, напрягая слух. Низкий, с чуть уловимой хрипотцой мужской голос показался ему совершенно чужим. Он обернулся. Сначала через плечо, а потом и полностью развернулся в другую сторону, шаря глазами по округе. Темный силуэт показался ему не сразу — лишь когда вышел вперед из тени деревьев и ступил на дорожку света, исходящего от уличного фонаря. Киба сощурился, вглядываясь в мужскую фигуру: высокую, чуть сгорбленную и окутанную сигаретным дымом. Понимание настигло его не сразу, и эти растянутые донельзя секунды, что к этому привели, стали для него убийственно долгими. А потом Киба решил, что лучше бы он оказался в неведении, ибо увиденное парализовало его с макушки до пят, и даже вдох сделать казалось невозможным. — Здравствуй, сынок, — вновь раздался тот самый голос. Еще никогда прежде желания Кибы не исполнялись так быстро, как в день его чертового рождения.Преследователь
11 августа 2023 г. в 19:17
Хината была измотана: три бессонные ночи подряд безжалостно прожевали ее и выплюнули. Она постоянно клевала носом, мучилась от мигрени и боли в глазницах, а в довесок подхватила простуду.
После произошедшего Хьюга мало виделась с Кибой, и это тоже влияло на ее самочувствие. Она переживала, что могла обидеть его своей грубостью: Хината была вынуждена говорить с Кибой отстраненно при отце, да и в принципе вмешаться в их напряженную беседу, что едва не привела к непоправимому. Но той же ночью она объяснилась с ним в мессенджере, а заодно справилась о его самочувствии.
Может, ей бы удалось избежать ночных кошмаров рядом с Кибой и полноценно поспать, но это не представлялось возможным. Хиаши слишком озаботился состоянием старшей дочери, и она не могла не прийти домой под предлогом ночевки у Ино. Нужно было выждать немного времени, прежде чем снова оставаться на ночь в доме «братьев».
Если еще вчера Хината едва успевала совать подмышку градусник, отслеживая стремительно повышающуюся температуру, то сегодня в этом плане ей стало значительно легче. Сопли, правда, по-прежнему текли рекой, без капель с трудом дышалось, да и кашель порядком измучил. Но это не помешало ей возвращаться к жизни, а именно отвлечься на работу над своим очередным сочинением.
Она шумно высморкалась в бумажную салфетку и, свернув ее в несколько раз, от безысходности запихала в сумочку на плече. Выйдя из лифта на нужном этаже, Хината повернула направо и, минуя здоровенный фикус в горшке, наткнулась на квартиру «804». Пришло время втянуть Ино в свою авантюру и подсунуть ей скрипичную партию, подправленную профессиональной рукой учителя Орочимару. Хьюга бережно лелеяла надежду на то, что Яманака ее не забракует, а то она могла. Ей вообще редко можно было угодить с ее-то безупречным вкусом на музыку и другие, самые разнообразные вещи. Включая мужчин.
Хината несколько раз постучала в дверь — знала, что Ино отключает звонок. Изнутри донесся слабый шорох, послышались шаги, и зазвякала цепочка. Хьюга в нетерпении переступила с ноги на ногу и, покашливая в ладошку, ждала. И чего она там столько возится?
Закатив глаза, Хината втянула в себя влагу из носа и полезла в сумку, чтобы выудить из пачки очередную салфетку. Снова шмыгнув носом, она потерла шелушившуюся кожу и в изнеможении запрокинула голову назад. Глаза сами собой закрылись, отчего ее слегка повело, и в затылке неприятно застучало. Чертова простуда.
— О, сестренка, это ты?
Хьюга вмиг распахнула глаза, и от резкого движения головой возникло легкое головокружение. Она хорошенько проморгалась, решив, что зрение ее подводит, и перед ней, все же, стоит Ино, а не тот, кто привиделся. Однако это не помогло, и даже когда взгляд Хинаты прояснился, картинка не изменилась. На пороге квартиры Яманака лучезарно улыбался не кто иной, как…
— Дейдара?! — несдержанно выпалила Хьюга, случайно зацепившись глазами за его обнаженный торс и полотенце, болтающееся у него на бедрах. Нет, ну сколько можно?! Эти люди из окружения Кибы рано или поздно доведут ее до инфаркта!
— Приветик, — обнажая зубы в очаровательной улыбке, вскинул ладонь Дейдара.
Вот только его очарование на Хинату не действовало, и она без обиняков спросила:
— Ты что здесь делаешь? Где Ино?
— Ино? — он обернулся через плечо. — Еще в душе.
Хьюга выпучила глаза, глядя на Дейдару так, будто у него выросла вторая голова или что-то в этом роде.
— В душе? — она недоуменно тряхнула волосами, силясь разобраться в происходящем. — Так, подожди…
— Заходи уже, — распахивая перед Хинатой дверь пошире, Дейдара отступил, дожидаясь, пока она войдет.
— Ты хоть в глазок-то посмотрел, прежде чем открыть? — скидывая туфли, нахмурилась она. — Вдруг на моем месте оказался бы господин Яманака?
— Посмотрел. Но даже если и так, — Дейдара весело усмехнулся, — заодно и познакомились бы. Ну, как в такой рекламе, помнишь? Постоянно по телеку крутили.
Хината медленно закивала, не решаясь пройти в гостиную Ино, словно оказалась здесь впервые. Выходит, эта мерзавка закрутила шашни с парнем, которого видела несколько раз, и даже подруге не рассказала? Хьюга негодующе покачала головой: вот, значит как? Интересное кино!
— Так ты здесь… — Хьюга все же опустилась на диванчик в гостиной и тщетно пыталась завести с Дейдарой разговор. — Ну… — она зажмурилась. — Давно вы…
— Да недавно, — он догадался, о чем Хината хотела его спросить. — Мы с Ино пару раз сходили в кино, а потом она пригласила меня к себе. Я тут, как бы, уже не в первый раз, — Дейдара снова разулыбался, без стыда и совести сверкая игривым взглядом.
Не в первый раз?! Хьюга гневно раздула ноздри, опуская голову к поджавшимся пальцам на ногах. Да кто ж так поступает?! Хината хмыкнула. Неудивительно, если она единственная, кто об этом не знает. Ханаби-то уже поди в курсе. Ну Ино! Змея подколодная!
— Ино мне ничего не рассказывала, — обиженно прогундосила Хьюга, проходясь носом по рукаву рубашки, заправленной в высокие брюки-палаццо.
Дейдара вздернул светлую бровь.
— А это обязательно?
— Ну… в общем-то, да. Вы что, с парнями ничем не делитесь друг с другом?
— Делимся, конечно. Киба, вон, постоянно про вас рассказывает. Во всех подробностях.
Хината закашлялась, мгновенно заливаясь краской. Они там все с ума посходили?
— Да шучу я, — Дейдара рассмеялся, падая на угловую сторону дивана. — Из Кибы при желании ничего такого не вытянешь. Мы бы о вас, может, до сих пор и не узнали. Но Хидан, в отличие от него, любитель растрындеть последние сплетни. Махом вас сдал. Ну, тогда в раздевалке…
Она зажмурилась, энергично размахивая руками у себя перед лицом.
— Да-да, я поняла, хватит.
— Ты, наверное, думаешь, что я так, чисто потрахаться сюда прихожу, — после недолгой паузы заговорил Дейдара. — Но это не совсем так. Нам с Ино классно вдвоем. У нас даже мысли сходятся, прикинь?
— У вас-то? — Хината не сдержала нового приступа кашля, насилу проглатывая слюну. — Скажешь тоже…
— Зря ты так. Мы с Ино друг другу по всем параметрам подходим, — возразил он, подаваясь вперед и изображая руками, как соединяются воедино две половинки сердечка.
Хьюга усмехнулась, покосившись на Дея.
— И пожалуй… даже слишком… — подколола его она, имея в виду их с Ино очевидное сходство: длинные блондинистые волосы, голубые глаза и мягкие, аккуратные черты лица… Да их будто одна мать родила с разницей в две минуты! Правда, судьба оказалась жестокой и разлучила близнецов… Но Господь Всемогущий! Не для того же, чтобы они потом встретились и одну постель на двоих делили!
— Дейчик, я все! Надеюсь, ты еще не оделся? Подожди, скрипку достану!
Дейдара закусил губу, с неприсущим ему смущением воззрившись на оцепеневшую Хинату. Стоило ли ей чему-то удивляться? В общем-то, нет. Однако она все равно удивилась. Если можно так сказать, учитывая масштабы щекотливости ситуации.
— Побоюсь спросить, а скрипка-то вам зачем?
Дейдара лишь отмахнулся, оставив Хинату в неведении. Ну вот, теперь она долго будет об этом думать. Очень, очень долго…
— Я тут не один, красавица! — выкрикнул в ответ Дей, поднимаясь с дивана.
— Что? — из коридора послышался визгливый голос Ино, а потом в гостиной появилась она сама. — Хината?!
Хьюга хлопала ресницами, наблюдая за тем, как подруга крепко-накрепко затягивает узел легкого халата, наброшенного на нагое тело. Вот бы сейчас произошло десятибалльное землетрясение, и они все сквозь землю провалились…
— А ты чего тут сидишь в одном полотенце? — Яманака неожиданно перекинулась на Дейдару.
Он развел руками, вздернув брови.
— Так мне одеться или нет?
— Сдрысни отсюда, — сквозь зубы процедила Ино, и Дейдаре ничего другого не оставалось, кроме как поспешно откланяться.
— Здо-о-оровская у вас тут атмосферка… — протянула Хината, с поджатыми губами оглядываясь вокруг.
Ино зажмурилась, придерживая халат, разболтавшийся в районе груди, и заполошно села чуть поодаль от подруги.
— Ты разве не вечером собиралась зайти? — тихо спросила Яманака.
Хината покачала головой.
— Не-а. Я говорила, что зайду в двенадцать. Перед записью к окулисту.
— А-а-а, — Ино как-то нервно хихикнула. — Точно.
Хьюга поднялась с дивана, сопровождаемая виноватым взглядом подруги, и свела руки на груди. Она вновь картинно поджала бледноватые губы и принялась мерить гостиную бесшумными шагами.
— «Ты моя лучшая подруга» — с особым выражением произнесла Хината, обращаясь в пустоту. — «Давай ничего не будем друг от друга скрывать, и если что случится, узнаем об этом первыми?» — она вдруг повернулась к Ино. — Ты не говорила ничего такого? А то у меня тут что-то не сходится.
— Я тогда была пьяная в стельку, — пробубнила Яманака, не удосужившись посмотреть на Хинату в ответ.
— О, ясно, — та усмехнулась. — В твоем репертуаре.
— Да знаю я! — вскакивая на ноги, всплеснула руками Ино. — Мне стоило рассказать, что мы с Дейдарой… — она зажмурилась. — Какая разница, что мы. И так все понятно.
— Без слов, — поддакнула Хината. — Я, в общем-то, не осуждаю. Просто…
— Еще бы! — возмутилась вдруг Яманака. — На себя-то посмотри!
Хьюга собрала бровями небольшую морщинку раздражения.
— Я о том же. Но все равно обидно быть в неведении.
— Меньше знаешь — крепче спишь.
— Да Ино!
Яманака рассмеялась, вприпрыжку добравшись до подруги, и повисла у нее на плече.
— Ладно тебе, не дуйся. Ты слышала, что счастье любит тишину?
Хината неприязненно покосилась на Ино.
— Что за бред?
— А вот не бред!
— Ладно, — Хьюга смахнула подругу со своего плеча, точно назойливую муху, и полезла в сумочку, оставленную на диване, где прежде сидела. — Я тебе кое-что принесла.
Ино приняла из рук подруги флешку, вскидывая на нее глаза.
— Это что?
— Твоя партия. Я кое-что сообразила тут недавно… — Хината улыбнулась, хлюпнув носом. — Послушай и скажи как тебе.
— Ты… написала музыку? — недоверчиво скривилась Яманака.
— И почему всех это так удивляет?
— Не знаю… Ты раньше, вроде, сочинительством не занималась.
— А ты не таскала к себе домой случайных парней из неблагополучного района.
Ино ошарашено распахнула рот, поражаясь такой наглости.
— Чего?!
— В общем, глянешь флешку после… — Хината пристально посмотрела на подругу. — Ну, на досуге, короче.
Яманака с готовностью кивнула, лишь бы она уже закрыла эту тему, а когда подруги и след простыл, ворвалась в свою спальню и отбросила флеш-карту на комод.
— Ты чего? — приподнимаясь на локте, справился Дейдара.
— Да неловко вышло… — плавно опускаясь на край кровати, посетовала она. — Ты почему мне-то сперва не сказал, что кто-то пришел? Вдруг бы папе приспичило ко мне без звонка приехать? А тут ты, — Ино дернула подбородком, — во всей красе.
— Да ладно тебе, — он сгреб ее к себе, зарываясь носом в волосы, наспех собранные перед душем. — Зато познакомились бы.
Ино зашевелилась в его объятиях, принимая сидячее положение и одновременно с этим запахивая на себе халат.
— С чего бы? Я тебя с родителями знакомить не планировала.
— Не горячись, — Дей обхватил ладонями ее плечи, принимаясь методично их массировать, отчего у Ино тут же закатились глаза. — Расслабься, детка. Напрягаешься по пустякам.
— Нашел пустяки, — поведя плечом, брякнула она, но все же позволила ему продолжить начатое. — Доделаешь мне массаж и вали на все четыре стороны.
Дейдара беззаботно усмехнулся. Удивительно, но ему нравилось переменчивое настроение Ино. Было в этом что-то… забавное, да. Но уж точно не отталкивающее.
— Свалю попозже, — он обнажил ее плечо и звучно поцеловал. — Мне все равно на треню надо.
Яманака довольно улыбнулась, поеживаясь от его поцелуев. Она ценила личное пространство, и хотя Дейдара уже оставался у нее на ночь, ей было необходимо побыть наедине с собой. Но эти недолгие часы перед разлукой всегда были самые приятные. Во всех смыслах.
Дейдара вскоре ушел, как и обещал, и прямо от Ино направился в боксерский зал. Проводить с ней время было ему за радость, но свидания свиданиями, а тренировки по расписанию. Он привык к своему режиму и отклонялся от него лишь за редкими исключениями. Собственно, как и его «братья», что уже вовсю пахали, как загнанные лошади.
Ближе к вечеру зал стремительно пустел: в выходные боксеры порывались отзаниматься в первой половине дня, чтобы на ночь глядя, как истинные спортсмены, залиться пивком в компании таких же приверженцев «здорового» образа жизни. Ладно, может, не все, но многие. Так, в опустевшем зале остались только Дейдара, Киба, Сасори с Хиданом и, конечно же, тренер — он там чаще всего обитал, как говорится, до последнего клиента.
— Может, тебе не надо было пока тренироваться? — хмуро поглядывая на плечо Кибы, высказал свое мнение Дей.
Инузука проследил за траекторией его взгляда и буркнул:
— Я вполсилы. Нормально все.
— Как Хината? — следом поинтересовался Сасори, приложившись к бутылке воды. — Сильно испугалась, наверное.
Хидан прыснул.
— Тут не то, что испугаться, обосраться можно!
Дейдара коротко хохотнул, но Киба оставался серьезным.
— Даже не знаю, кто из нас испугался сильнее. Уже после, когда я все обдумывать начал, до меня дошло, что с ней могло случиться.
— Главное, что пронесло, — Дейдара хлопнул друга по плечу, а когда тот поморщился от боли, зыркнув на него злобно, выдавил беззвучное «сорян».
— Сегодня пронесло, а завтра удача может повернуться к тебе задом, — вставил свое слово Мадара, бездумно поигрывая ключами от тренерской.
Киба низко опустил голову, точно провинившийся ребенок. Известно дело, Учиха его опасную деятельность не одобрял.
— Я в курсе, что вы думаете о моей работе, но меня все устраивает. Я знал, на что шел.
— Похвально, что ты осознаешь все риски, — как-то зловеще улыбнулся Мадара.
— Тренер, вас не инсульт, случайно, шарахнул? — опасливо вопрошал Дейдара. — Че эт вас так перекосило-то?
Хидан в возмущении долбанул Дея по затылку.
— Ебальник завали, — шепнул следом.
— Сам захлопнись, — прошипел он в ответ.
— Я все понимаю, Инузука, — продолжал разглагольствовать тренер, — у тебя кровь щас не в том месте, где надо, циркулирует, да и ум за разум зашел. Но что насчет твоего переезда?
Парни переглянулись между собой. Они и сами в кулуарах это обсуждали, вот только смелости все не набрались с Кибой это перетереть. Раньше он только о переезде и говорил при любом удобном случае, а сейчас как память потерял и за последнее время ни словом об этом не обмолвился. Оно и понятно: любовь-морковь, что известно, разум помутила. Но Киба, как казалось «братьям», не из тех, кто отказывается от своих намерений или бросает слова на ветер. Очевидно, он либо одним днем жить решил, либо и сам об этом думать боялся.
— Я как-то не задумывался об этом, — подтверждая одну из версий «братьев», нехотя откликнулся Киба и тут же стал жадно пить воду из бутылки.
— Само собой, — хмыкнул Учиха. — Решил спустить свою мечту в унитаз?
Инузука вскинул на тренера суровый взгляд, чего обычно себе не позволял. Но эта реплика Мадары крепко его задела. Он ведь жил этой мечтой. И лишь она позволяла ему оставаться на плаву. Правда, позже Киба понял, что все это время только глубже тонул: в чувстве вины за содеянное, в той боли, что мать из раза в раз ему причиняла, в тоске по тому, кого не видел почти двадцать лет, в собственной несостоятельности. Оказалось, мысль о мечте совсем не грела — это было лишь иллюзией. И когда ему посчастливилось познать то, что действительно делает его человеком, отдающим себя этой жизни сполна, мечта перестала казаться единственным спасением.
Однако он даже сейчас не отпускал эту мечту, что болталась где-то на периферии мыслей. Даже не мечту — обещание. Слишком много данное себе слово для него значило. Вот так сходу сказать, что готов от всего оказаться, Киба не мог. Как и нарушить то самое обещание, возводимое в абсолют.
— При всем уважении, тренер, хочу заметить, что вы ничего не знаете. Я не отказываюсь от своих слов.
— Значит, просто дуришь своей девчонке голову?
Дейдара метнул взволнованный взор на Кибу: не хватало ему еще с тренером закуситься! А то ведь Мадара сейчас определенно за словом в карман не лез и не собирался, говоря то, что думает без опасений за последствия.
— Неправда, — огрызнулся Инузука — это было уже слишком. Тренер даже представить не мог, что Хината для него значит, но с такой легкостью обесценивал его чувства к ней всего одной фразой.
— А как тогда?
— Я стараюсь быть с ней честным.
— Ты уже нечестен по отношению к ней. И ты сам об этом знаешь.
У Кибы даже уши покраснели от негодования — до того его коробил этот разговор, которого предпочел бы избегать до скончания веков. Разумеется, он знал, что позволяет Хинате обманываться насчет него. Но как Инузука мог признаться, что однажды совершил страшное и отнял человеческую жизнь? Плевать на обстоятельства. Он убил человека, каким бы чудовищем тот ни был. Как и чем это можно оправдать?
— Тренер прав, — подхватив демотивирующую волну Мадары, заявил Сасори. — У тебя выбора немного: либо отказаться от своих планов, либо от Хинаты.
Дейдара обдал Сасори недовольным взглядом свысока.
— Ты че тут драматизируешь лишний раз?
— Я знаю твоего босса, Инузука, — вновь заговорил тренер. — Не лично, но много о нем наслышан. Хиаши Хьюга очень влиятельный человек. Подумай об этом в моменты прояснения сознания.
Киба несдержанно усмехнулся, и эта усмешка была столь горькой, что даже слюна во рту приобрела тот же привкус. Неужели Мадара решил, что он законченный недоумок, и ему не приходилось задумываться о Хиаши Хьюге и его высоком положении? Тьфу ты! Да если б только можно было сосчитать, сколько раз Киба мучился мыслями о том, как далек он от образа жизни Хинаты и ее семьи, и что его кубышка с нажитой годами наличкой, — ничто, в сравнении с запредельными значениями на банковском счету Хьюг! Но какой в этом толк? Раньше надо было думать. Держаться от Хинаты на расстоянии, затолкать куда подальше возникшие к ней чувства, реальнее смотреть на вещи. Сейчас уже слишком поздно: и ковыряться во всем этом, и давать заднюю.
— Я понимаю, тренер, — Киба вскинул на Мадару взгляд, решив сказать то, что уже давно осознал. — Вы давно во мне разочарованы.
Учиха недобро ухмыльнулся, и глубокая морщина прорезала его лоб, когда он скривил лицо.
— Да, я разочарован, что такому талантливому боксеру, как ты, в свое время не хватило тяму, чтобы выйти за пределы этого зала, где с пятнадцати лет горбатился. И я говорю не о подполье, сынок.
Дейдара с Хиданом обменялись красноречивыми взглядами, в то время как Сасори в бессилии опустил веки.
— Что? — исподлобья поглядывая на каждого из своих воспитанников, бросил Учиха, — думали, я не знаю, что мои бойцы, на которых я жизнь положил, выходят на «ринг» против всякого отребья?
— Тренер, мы понимаем ваше негодование, — смело отозвался Сасори, словив на себе хмурые взгляды «братьев». — Но в подполье бывают сильные соперники, и только благодаря вашему профессионализму и опыту, который мы переняли, нам удавалось давать отпор.
— Точняк, тренер, — одобрительно закивал Хидан.
— Мы здесь боксом занимаемся, идиоты! — взревел Мадара, отчего Дей с Хиданом похватались за уши. — Неважно, какой перед вами соперник! Он не прошел тот же путь, что прошли вы, это в любом случае неравный бой! Поймет это кто-нибудь или нет?!
— Я больше не дерусь в подполье, — едва слышно промямлил Киба, постыдившись смотреть тренеру в глаза.
Учиха протяжно выдохнул, зажав в кулаке ключи, больно врезавшиеся в кожу.
— Какая теперь разница, Инузука? Ты все просрал. И я надеялся, раз здесь тебе некуда приткнуться, на новом месте ты чего дельного сообразишь, — Мадара вальяжно откинулся назад на скамейке, упершись спиной и затылком в стену. — Я слышал, ты хотел устроиться тренером?
Плотно сжимая губы, Киба повернулся к друзьям, и в его взгляде отчетливо виделась претензия.
— Я ничего не говорил, — зашептал Дейдара, отрицая свою причастность к осведомленности тренера.
Мадара еще какое-то время смотрел на своих парней, которые, так или иначе, все еще оставались в его глазах потерянными в жизни мальчишками. Оттолкнулся затылком от стены, встал на ноги, устало вздыхая.
— Надеюсь, если все получится, тебе с учениками повезет больше, чем мне, — подытожил он, разворачиваясь, чтобы уйти. — Закроете тут все, — напоследок распорядился тренер и, спрятав руки в карманах олимпийки, зашагал к выходу.
— Вот умеет же в душу насрать, а… — чуть слышно заметил Хидан, глядя Учихе вслед.
— Мастерски, — поддержал его сникший Дейдара.
— Бросьте, — в противовес ими сказанного ввернул Сасори, — он дело говорит. Тренер хоть когда-нибудь трепался попусту?
Киба смиренно произнес:
— Согласен.
Он вряд ли бы признался в том, что порой думал, где бы мог сейчас оказаться и кем стать. Может, у него и были все шансы на блестящее будущее, но его неуверенность в своих силах стала непреодолимой преградой, и Киба вечно выискивал аргументы против того, чтобы предпринять попытки взобраться на вершину Олимпа. Мать всегда внушала сыну, что он бесполезен, и как жалок в попытках реализоваться в спорте, коим бокс уж точно не считала. Она взрастила в нем эту неуверенность, и это одна из самых жестоких вещей, что родитель может сотворить со своим ребенком. Если бы Цуме хоть раз сказала, что его старания не напрасны, что тяжелый труд и все эти бесконечные тренировки лишь закаляют его характер и делают сильнее не столько физически, сколько морально, у Кибы появилась бы возможность пойти иным путем. А так, у него была лишь одна дорога: к новой жизни, где он не станет оглядываться назад и жалеть о том, чего не сделал и что, напротив, однажды сотворил. Годы ушли. Юность не вернуть. О профессиональном боксе можно забыть. Но Киба это давно принял, и даже сожалений почти не было. Он знал, что еще мог стать кем-то значимым. Пусть не для мира большого спорта, но для кого-то очень важного.
Инузука отмалчивался, покуда «братья» во весь голос говорили о том о сем, предпочитая унынию неудержимый хохот и взаимные подколки. Киба же думал о Хинате, и при мысли о ней на душе становилось легче. Наверняка он не настолько безнадежен, как казалось, иначе бы ему не посчастливилось настолько приблизиться к ней и проникнуть в ее доброе, понимающее сердце.
— Кто там? — заслышав грохот дверей, удивился Дейдара и спешно закрутил крышечку на бутылке.
— Да старый, наверное, чет забыл, — осклабился Хидан. — Тренер, это вы?
— Приветствую, парни. Мадара Учиха здесь?
Дейдара поперхнулся водой, когда вошедший подал голос, что был никому здесь не знаком, в отличие от его обладателя. Сасори напрягся, почуяв неладное, Хидан бесстыдно раскрыл рот, а Киба… Да что Киба? Он от шока даже дышать перестал.
— Зд-драсьте, — заикаясь, выдавил Дейдара и утер запястьем мокрый рот. — Тренер… он…
— Да вот только что ушел, — нашелся с адекватным ответом Сасори. — Видимо, вы с ним разминулись.
— Видимо. Очень жаль.
— Извините, вы же… — Дей снова с трудом мог подыскать слова, не отнимая более чем заинтересованного взгляда от высокого длинноволосого мужчины в льняном пиджаке нараспах, — вы тот самый. Ну, Хаширама Сенджу.
Господин Сенджу уронил голову, пряча робкую улыбку, но следом поднял на парней свои темные глаза.
— Признаю̀сь. Это я.
— Мама родная… — медленно поднимаясь на ослабевшие ноги, выдохнул Дей, и его глаза загорелись восторгом. — Да я ваш большой фанат! Вы отличный боец, господин Сенджу! Честно, ваши бои… это что-то! Вы так долго никому не уступали чемпионский титул! Это просто отрыв башки!
— Благодарю, — ровным тоном отозвался Хаширама. — Но боюсь, это уже в прошлом.
Дейдара качнул головой и поспешил возразить:
— Но бывших чемпионов не бывает!
Сенджу сдержанно рассмеялся, но после как-то утомленно вздохнул.
— Что ж, раз вашего тренера нет, я пойду.
— Нам передать ему, что вы заходили? — поинтересовался Сасори.
Хаширама вдруг нахмурился, мельком изучая обстановку вокруг себя.
— Нет, не надо. Я потом еще как-нибудь зайду, — он снова улыбнулся уголками губ. — Всего доброго, парни.
Тишина встала прямо-таки гробовая. Даже по окончании краткого визита Хаширамы Сенджу никто из «братьев» так и не отмер. Но длиться вечно это не могло, и Киба заговорил.
— «Отличный боец»? — он вызывающе уставился на Дейдару. — Ты хоть думаешь, че несешь?
— А что не так?! — возмутился Дей и выбросил руку по направлению к выходу. — Ты глянь! Да он даже щас в хорошей форме! А бои ты его видел? Он самых отпетых боксеров на раз-два разматывал!
— Видел. А еще я видел его бой с Мадарой, — Инузука выставил перед другом большой палец. — Во! До сих пор разгребаем последствия тренерской шизы.
— Внатуре, — не смог не согласиться Хидан. — Ты, ебланоид, еще бы при тренере такое замахнул! Всей басотой бы отсюда вылетели! По твоей, сучонок, милости!
— Не говори со мной, — отрезал Дейдара, даже полвзгляда на друга не бросив.
— Чувствую, Мадара твоего кумира в полнейший игнор поставил, раз он сюда собственной персоной заявился, — как всегда не в бровь, а в глаз сказанул Сасори, исподлобья посматривая на Дея.
— Это давно ясно, — Киба в задумчивости пожевывал нижнюю губу. — Вот только чем это все закончится — большой вопрос.
— А это уже не наше дело, — Сасори поднялся со скамьи и, привстав на носки, потянулся. — Пошлите, в магазин еще надо зайти. Дома шаром покати.
— Это уже без меня, — Хидан подобрал с пола боксерские перчатки и сунул их подмышку, следом подкидывая свободной рукой почти опустевшую бутылку с водой.
— А ты-то куда? — сощурился Дей.
— Пойду куколку свою покатаю, — ущипнув его за нос, отчитался Хидан.
Дейдара резко двинул головой, мельком почесав нос.
— На мотике-то? — он прыснул. — Большое дело.
— На каком, нахер, мотике, еблан?
— А на чем еще?
Киба знал, что Хидан сейчас ответит. А потому не удержался, чтобы не произнести одними губами то, что тот сказал вслух:
— На своем члене, конечно.
— Вот долбоящер… — скривился Дейдара, выбив из-под руки Хидана его перчатки.
Из-за его спины показался средний палец.
— Да пошел ты.
— Че сказал?
Сасори закатил глаза, швырнув Кибе ключи от боксерского зала, что тот успел поймать в самый последний момент.
— Закроешь? Пойду гляну, чтобы эти двое всю раздевалку нахер не разнесли.
Киба кивнул. Эх, везет же Хидану…