Цена обещания

      — Дружище, за вещами не присмотришь?       Киба встрепенулся. Отнял взгляд от экрана смартфона и, машинально выпрямляясь на сидении, в неудовольствии воззрился на выросшего перед ним незнакомца.       — Что?       — Я говорю, за чемоданом моим не посмотришь? Мне отскочить надо. Буквально минуты на три.       — А, — Инузука кивнул, теперь уже глянув на упомянутый черный малогабаритный чемодан. — Да не вопрос.       — Благодарствую, — улыбнулся приземистый лысеющий мужичок и подкатил поближе к Кибе свой багаж.       Он откинулся обратно на спинку сидения в зале ожидания аэропорта и разблокировал потемневший экран. Мимо вихрем пробежали двое мальчишек, что напрочь игнорировали собственную мать, призывающую детей к порядку; неподалеку тихо переговаривалась пожилая пара, умилительно держась за руки; хохотала большая компания студентов, гипнотизирующих информационное табло; командированные работники безвылазно что-то печатали в своих ноутбуках. Проще говоря, вокруг Кибы кипела жизнь. Тогда как его словно остановилась.       Он не знал, зачем делает это. Зачем по двадцать пятому кругу просматривает галерею в телефоне, останавливаясь на особенно полюбившихся фотографиях Хинаты Хьюги, и с изощренным рвением расковыривает брешь на том месте, где еще совсем недавно билось трепещущее от любви сердце. Интересно выходит: значит, боксерские перчатки он оставить додумался, лишь бы о былом не напоминали, а удалить с телефона снимки — куда более важную составляющую воспоминаний — так и не удосужился. Неужели это возможно — взять и враз избавиться от фотографий, где была изображена любимая женщина, как будто это могло помочь ее отпустить? Нет. У Кибы рука бы не поднялась — он уже убедился.       Хината улыбалась ему со снимка: красивая, счастливая, как будто влюбленная в точности как он сам. Киба не удалял фото не потому, что боялся ее забыть — образ Хинаты въелся в память навсегда, был вшит под веками, высечен на подкорке. От него нельзя было избавиться, даже будь у него такое желание. Ни забыть, ни заменить кем-то другим. Встретить женщину, подобную Хинате? Киба не смел на это надеяться. Знал: так любят лишь однажды.       Он крупно вздрогнул, когда изображение Хинаты резко пропало с экрана, и вместо него там высветился надоедливый звонок отца. Киба тихо выругался, раздраженно сбрасывая вызов, спрятал телефон в карман. И что ему все неймется? Даже Хана прекратила слать слезливые смайлики: видно, смирилась, что брату лучше всего будет уехать. Она, кстати, не подтвердила догадку Кибы: отец явно не знал, что у сына сегодня самолет. По крайней мере, от Ханы эта информация не поступала.       Инузука ненадолго прикрыл веки, дабы унять зудящее раздражение, но тут же их распахнул, недовольно уставившись в высоту потолка: неугомонную компанию студентов под информационным табло снова что-то очень рассмешило, да и дети успокаиваться не собирались — так и бегали себе между рядами кресел, заливисто хохоча и из раза в раз оглушительно взвизгивая. Мужчина, оставивший чемодан под присмотром Кибы, уже вернулся: поблагодарил за бдительность и, усевшись через несколько кресел от него, на всю катушку включил что-то у себя на смартфоне. Никакого покоя.       Раздражение никуда не девалось, а ко всему прочему, набирала обороты бессмысленная суета: близилось время посадки, и пассажиры в большинстве своем судорожно проверяли багаж, личные вещи, паспорта и посадочные талоны. Киба же совсем не волновался, несмотря на то, что ему предстоял первый в жизни полет на самолете, и смирно сидел на своем месте, по ощущениям прирастая к металлическому креслу с мягкой сидушкой. Полет не вызывал у него особых чувств. Может, прежде, до встречи с Хинатой он бы места себе не мог найти от предвкушения начать новую жизнь, но не теперь, когда и от мечты ничего не осталось, и данное себе обещание словно потеряло смысл.       Время шло, а отец так и продолжал донимать Кибу звонками. Теперь это не просто раздражало — злило неимоверно. На самом деле, ему ничего не стоило ответить, но какая-то совершенно необъяснимая принципиальность заставляла Кибу сбрасывать вызовы Хиро один за другим. И едва он решил заблаговременно перевести телефон в авиарежим, чтобы больше никто не доставал, на экране высветилось новое сообщение.       Не брать [13:42] Сынок, ответь. Это важно. Я хотел поговорить с тобой насчет Хинаты.       Киба моментально нахмурился, перечитывая сообщение отца несколько раз подряд. Он только одного не понял: каким боком в этом тексте оказалась упомянута Хината?       Объявление о начале посадке заставило Кибу отвлечься от телефона, и он машинально взглянул на информационное табло. У выхода к телескопическому трапу уже выстроилась плотная очередь, и Инузука коротко огляделся, заметив, что знакомые лица с его рейса сбились в одну кучу друг за другом, оставив пустыми сидячие места. Снова раздался голос автоинформатора, призывающий пассажиров проследовать на посадку.       Киба поднялся на ноги и вперился глазами в экран. «Я хотел поговорить с тобой насчет Хинаты». Бред. С чего бы Хиро говорить с ним о Хинате? И что такого важного он мог ему сказать? У Кибы это просто в голове не укладывалось. Бессмыслица какая-то.       Вновь обернувшись к увеличивающейся очереди, он досадливо дернул губой. Зажмурился, наполняясь еще большим недовольством, метнул взгляд на потухший телефон. Перезванивать Хиро не было никакого желания, но вспыхнувший интерес неумолимо брал свое. В готовности нажать на иконку вызова рядом с контактом отца Киба решил: если это была глупая уловка — он без разговоров кладет трубку и отправляет его номер в черный список, что надлежало сделать гораздо раньше.       — Сынок, — в динамике послышался голос Хиро — он ответил на звонок после первого же гудка. — Я рад, что ты перезвонил.       Киба исподлобья поглядывал на очередь, что уже зашевелилась и стала понемногу продвигаться к трапу.       — Не разглагольствуй. Говори, что хотел.       — Где ты? У тебя все нормально?       — Это тебя не касается. Не станешь говорить по существу — я положу трубку.       — Нет, постой, — голос Хиро дрогнул, а следом послышался его шумный вдох. — Я хотел сказать…       — Проще самому спросить, — брякнул Киба, уж слишком стремительно теряя терпение. — Почему ты упомянул в своем сообщении Хинату? И какое она вообще может иметь к тебе отношение?       — Дело в том, что сегодня утром… — отец вновь умолк: не представлял, каким образом кратко обрисовать сыну сложившуюся накануне ситуацию. — Хината была у меня дома, и когда она…       — Стоп. Что?! — Инузука оторопело распахнул рот, судорожно перехватив телефон другой рукой. — Ты… ты сам-то понял, что сказал?!       — Знаю, звучит странно, и это, в общем-то, так и есть… — Хиро давился словами, осознавая всю их абсурдность. — Так вышло, что вчера Хината осталась у меня… как бы это сказать… на ночь, и…       — Да ты, блять, надо мной издеваешься! — вырвалось у Кибы, и он пришел в движение, не в состоянии стоять на одном месте. — Осталась у тебя на ночь?! Хината? Что за бредятину ты тут несешь?!       — Послушай, сынок, — вкрадчиво, даже с налетом строгости произнес Хиро, — только не кипятись, дай мне сказать. Когда я по телевидению узнал о смерти Хиаши Хьюги, то решил позвонить Хинате, чтобы принести свои соболезнования ее утра…       — Я не понял, — перебил его сын, — ты кто такой, чтобы ей звонить? Откуда у тебя вообще ее номер?       — Она сама оставила мне свой номер. Еще когда мы впервые встретились. Хината не сообщила тебе, но я приходил в больницу тогда, после твоего боя, и мы с ней немного поговорили. Она была очень добра ко мне, искренне хотела, чтобы мы с тобой примирились, и я не мог пройти мимо ее горя. Вчера, когда я ей позвонил, Хината была неподалеку от моего дома: хотела поесть в каком-то киоске — честно, толком не понял где, — и она была там одна поздним вечером. Я решил, ей нельзя оставаться одной, сам же знаешь наш район. Думал, посажу ее в такси или…       — Ты там совсем, что ли?! — Киба снова оборвал Хиро на полуслове и едко усмехнулся, резко отводя от лица челку дрогнувшей пятерней. — Полная дичь… Да о чем вы могли с ней говорить?! Нет, ты не в себе, я серьезно. Я тебе, нахрен, не верю. Решил мной манипулировать? Я уже все сказал. Катись к черту!       — Я хотел проводить ее к тебе домой, но она сказала, что вы расстались, — Инузука-старший снова выдохнул в динамик. — Я не знал, что делать. Она была очень подавлена и не собиралась возвращаться домой. Тогда я предложил зайти ко мне, чтобы она хотя бы согрелась, чаю попила, но в итоге Хината захотела остаться до утра. Не мог же я отказать и выставить ее на улицу?       — Какого… — Киба задохнулся от жгучего негодования. — Какого хрена?! Почему ты мне не позвонил?! Почему звонишь только сейчас, когда должен был сделать это еще вчера?! Ты хоть знаешь, как долго я искал возможность с ней встретиться?!       — Я об этом не знал, — с долей удивления проронил Хиро. — Хината просто сказала, что вы больше не вместе, а я не стал сильно расспрашивать ее об этом — все-таки, не мое дело…       — Да, это не твое собачье дело, — пророкотал он, невольно отворачиваясь от быстро продвигающейся очереди на посадку. — Но ты был обязан сообщить мне обо всем! Кто ты, нахер, такой, чтобы о ней заботиться?! Ты своих-то детей почти двадцать лет в глаза не видел! Какое ты имеешь на это право?!       — Все так, — не осмелился возразить отец. — Но Хината вряд ли бы позволила тебе позвонить: с ее слов я понял, что вас больше ничего не связывает. Клянусь, я первым делом спросил, известно ли тебе, что она здесь одна, и был ошарашен новостью о вашем разрыве: все-таки совсем недавно Хината обещала позаботиться о тебе после… ну, той травмы, — он пробормотал что-то мимо динамика, заставив Кибу напряженно вслушаться в его неразборчивый шепот. — Дело не в этом. Ночью ей стало плохо, и она долго плакала, а утром вела себя так, будто ничего не было. Но не только это меня насторожило. Уже перед самым уходом Хината просила передать тебе… И я решил, это важно, потому что…       — Что?! — порывисто выдохнул Киба. — Что она просила мне передать?! — он сорвался с места незнамо куда, заметался вокруг, с силой придавливая телефон к уху. — Говори как есть! Хватит уже ходить вокруг да около!       — Хината сказала, мы с тобой должны наладить общение, а потом, уже перед самым уходом она попросила, чтобы я… — Хиро смешался: Хината была слишком с ним откровенна несколько часов назад, и это дико смущало. Однако он должен был передать ее слова сыну, и не когда-нибудь потом, что, возможно, и не наступит, а сейчас. Ему казалось, так будет правильно, да и неспроста, как он думал, она вообще об этом упомянула. — Хината сказала: передайте Кибе, что я до смерти его люблю.       Очередное голосовое оповещение автоинформатора он уже не услышал: в ушах эхом звенели робкие слова отца, в которых было заключено чужое признание, однажды отпечатавшееся в его памяти, но враз перечеркнутое категоричным опровержением.       Кибу точно током прошибло. В голове кратковременными, ослепительными вспышками замелькали подобные этому признания, яркие улыбки, любящие взгляды и трепетные касания; слезы, клятвы, обещания. Бешено проносились фрагменты воспоминаний: Хината вытирает кровь с его лица, мажет мазью рассечение на брови, шрам на ней же ласково приглаживает нежными пальцами. Хината бьется в панике, увидев огнестрельную рану на его плече, без страха быть пойманной просит отца ему помочь. Хината безоговорочно принимает его гадкое прошлое, и она рядом, когда нестерпимая тоска по Акамару снедает со страшной силой. Хината врывается в подполье, останавливает бой, взобравшись на ринг: она не боится ни Мельницу, ни осуждения незнакомцев. Хината говорит о любви и твердит, что только он один ей нужен. Идет наперекор отцу, продолжает приходить к нему на свой страх и риск, заботится, утешает, когда болят переломы. Хината отдает ему всю себя: тело не может лгать, и слезы на глазах также не сквозят ложью, когда она признается, что ее мечта лишь о его счастье.       А потом Хината жестоко рубит с плеча: «я больше в тебе не нуждаюсь». Строго и уверенно говорит, что не хочет этих отношений, не хочет делить одну судьбу на двоих. Она просит принять ее решение, на которое повлиять он не в силах. Просит об этом по телефону, словно их прошлое никогда ничего для нее не значило.       «Я тебя люблю. До смерти люблю».       «Я оказалась слишком наивной: физическое влечение и страсть, необходимое мне тогда ощущение свободы и вседозволенности спутала с любовью».       «Мне только ты один нужен… Поверь, я только тебя одного люблю…»       «В нашей истории писать больше нечего. Я ставлю точку».       Нет. Что-то здесь не сходится.       «Хината сказала: передайте Кибе, что я до смерти его люблю».       Не сходится совершенно ничего.       Киба широко распахнутыми глазами вперился в пустоту, до бесконечности прокручивая в голове обрывки фраз и смазанных временем картинок. Хината говорила так много… Так много для него сделала… А тем, что заставило его опустить руки и, прекратив отчаянной рыбой биться об лед, купить билет на самолет, стали чужеродные слова по телефону. Слова, в которые он поверил безоговорочно — не поверить в это она не дала ему и шанса.       Обещания, мечты… Казалось, все это давно рухнуло, но Киба понял, что это случилось только сейчас. Не раньше, нет — именно в ту самую минуту, как голос отца врезался в его сознание сокрушительным порывом. Что есть мечта? Нечто созданное воображением, фантазийные образы о будущем, желание чего-то, возможно, несбыточного? Выходит, в топку мечту — она не имеет ничего общего с планами, для осуществления которых можно хоть море переплыть. Но что насчет обещания? Добровольное обязательство выполнить ряд определенных действий или же одно-единственное. А если речь идет об обещании самому себе, его значимость возрастает в стократ. Обещание — не мечта. Это слово, которое Киба себе однажды дал и зарекся его не нарушать. А слов на ветер он бросать не привык — этому его когда-то научили улицы.       Но какова цена этого давнего обещания? Что он готов отдать взамен, чтобы его исполнить? Киба растерянно забегал глазами по пространству вокруг, стремительно наполняясь осознанием: не слишком ли высокую цену он должен заплатить? Ведь цена его обещания — любовь.       — Сынок? Ты меня слышишь?       Киба тряхнул головой, сморгнул морок. Коротко утер со лба испарину. Внезапно он ощутил такой непередаваемый прилив сил, что его заколотило, и пальцы свободной руки собрались в кулак. Если до этого дня у него не оставалось ни рвения, ни тем более физических ресурсов продолжать искать с Хинатой встречи, то сейчас он не мог стерпеть страшной тяги хоть из-под земли ее достать, лишь бы узнать: и все-таки… почему? Почему она убеждала его, что никакой любви к нему у нее и в помине не было, тогда как Хиро сказала обратное?       Совершенно ничего не сходится.       — Куда она поехала? — иным тоном заговорил Киба. — Она сказала тебе?       — Домой, — отозвался Хиро. — Но я не могу быть уверен. Не знаю, сынок. У меня какое-то недоброе предчувствие. Поэтому-то я тебе и позвонил.       — Понял. Я найду ее.       Киба взвалил на плечо сумку и, обернувшись к опустевшему проходу на посадку, крепко зажмурился. Обещание, обещание… Новая, даром не нужная жизнь… К черту все! Глупо было рассчитывать, что потеряв Хинату, он мог начать с нуля. Жизнь без нее — попросту медленная мучительная смерть. Бесконечная агония. А обещание… Так ли важно теперь его исполнить? Киба знал наверняка: оно может слишком дорого ему обойтись.       Он допускал, что ошибается, цепляясь за вероятность того, что их с Хинатой разрыв был неслучайным, и всему этому есть хоть какое-то объяснение. Но что заставило ее так поступить? То, как стремительно Хината осознала, что ей не нужны их отношения, и прежде вызывало у него яростное непонимание. Однако сейчас оно становилось таким явным, что хотелось рвать на себе волосы от собственной недальновидности. Киба без оглядки во все поверил. Конечно, он ей поверил! Что ему оставалось? Неужели будучи разбитым, совершенно потерянным и основательно запутавшимся возможно все тщательно проанализировать? Тогда Киба мог только бессмысленно метаться из угла в угол, а в оконцовке принять ее выбор — все, как Хината и просила.       Инузука пулей выскочил из аэропорта и, затормозив у ближайшей урны, вынул из кармана паспорт, откуда торчал край посадочного талона. Ему не пришлось долго думать, прежде чем смять плотную бумагу в кулаке и швырнуть ее в мусорку.       Он стал набирать номер Хинаты прямо на ходу, пока не шлепнул себя по лбу от досады: на эмоциях у Кибы совсем вылетело из головы, что его номер у нее в черном списке. Он смачно сматерился, взъерошил взмокшие волосы у самых корней.       Автобус, к счастью, долго ждать не пришлось. Киба приземлился на первое попавшееся свободное сидение в полупустом салоне и вновь увяз в недрах телефона. Какова вероятность, что даже будучи дома Хината позволит их встрече состояться? Киба хоть и преисполнился решимостью, но таки понимал: это вряд ли случится. Вот только отступаться уже поздно. Он променял на нее все: даже свое проклятущее обещание. А значит, и биться будет до победного. Лучше быстрая, одномоментная смерть от ее руки при личной встрече и разговоре с глазу на глаз, чем долгая и мучительная гибель в терзаниях о том, что и этот призрачный шанс он по дурости упустил.       Пока Киба неслабо стукал себя по лбу ребром смартфона в надежде активизировать мозговую деятельность, его таки осенило: система отслеживания геолокации. Ну конечно! Он возбужденно заерзал на сидении, бегло тыкая пальцем по экрану в поисках установленного приложения — благодаря службе в охране семьи Хьюга Киба обладал особыми привилегиями, которыми как-то раз уже злоупотребил.       Покуда он без конца судорожно сглатывал в ожидании, когда приложение отыщет местоположение Хинаты, его уже не впервые насквозь прошиб холодный пот. Двадцать секунд, минута, две… Как долго! Киба вновь сматерился, долбанув телефоном о внутреннюю сторону ладони, промокнул бисеринки пота на лбу рукавом черной куртки. «Ну же!» — нервно постукивая подошвой кроссовка по полу, подгонял приложение он. Следом едва не в голос выкрикнул: «Есть!»       Киба замер. Сощурился и, склоняясь к телефону в упор, увеличил карту в том месте, где мелькала точка, что указывала на местоположение Хинаты. До него не сразу дошло, о чем говорит адрес, где она сейчас находилась — там он будто никогда и не бывал. Но когда это случилось, он ошарашено выкатил глаза, невольно возвращаясь в один не слишком далекий день. Загородный дом, куда Такао велел привести Хинату. Загородный дом, где ее поджидал Мацуда Керо, и где умер Хиаши Хьюга.       Его бросило в жар, но по спине на контрасте стекала холодная струйка пота, неприятно щекоча кожу. Теперь и его настигло то самое дурное предчувствие, о котором говорил отец. Что Хинате понадобилось в загородном доме? После смерти Хиаши прошло совсем немного времени, чтобы отпустить воспоминания о том страшном происшествии, а значит, вряд ли его детям вздумалось бы отправиться туда без особой надобности.       Киба впился зубами в нижнюю губу, пронзая взглядом бездвижную пульсирующую точку на карте. До Хинаты ему не дозвониться — она даже в соцсетях его везде заблокировала. Так что выход оставался один: снова звонить Ханаби.       Нескончаемые длинные гудки в динамике телефона выводили Кибу из себя. Она не отвечала — что ж, это было не ново. Безуспешно набрав Ханаби еще несколько раз, он решил звонить Неджи. И куда только подевались остатки его гордости? Киба хмыкнул, кривя рот: плевал он на все. Особенно на то, как унизительно может выглядеть в глазах Неджи.       Однако и до него Киба не дозвонился: Неджи и вовсе оказался недоступен. Сидящая позади Кибы женщина с ребенком уже не удивилась, когда он осыпал Хьюгу всяческими проклятиями в стиле Хидана. Но что толку перебирать ругательства? К Хинате Кибу это уж точно не приблизит.       Он напряженно размышлял: как лучше поступить? Ехать сразу в загородный дом и отрезать Хинате все пути к отступлению? Прижать к стенке, заставить говорить прямо и объясниться за сказанное отцу, что было полной противоположностью ее прежним убийственным заявлениям? Дабы скоротать время в дороге, Киба перебирал номера в телефонной книжке. Ино? Нет, ей звонить смысла нет. Такао? Кибу перекосило. Мразь. Думал, у Инузуки ни одна извилина не зашевелится, и он сходу предоставит Хинату Мацуде Керо на блюдечке с голубой каемочкой? Предатель. Хорошо, что ему тогда хватило мозгов не следовать слепо его указаниям. Правда, Хиаши Хьюгу это все равно не спасло. Даже наоборот.       Киба вздернул бровь, а вместе с тем его стопа, наконец, прекратила отстукивать по полу монотонный ритм. Присматриваясь к контакту начальника охраны, он вновь задумался: может, ему известно, что Хината забыла в загородном доме? Наверняка после гибели Хиаши и предательства Такао на Рю взвалилось еще больше ответственности… Хотя, куда уж больше?       На удивление, начальник охраны ответил быстро — Киба даже убедиться в верности решения не успел.       — Рю? День добрый. Инузука.       — Знаю, — ровным тоном отозвался Рю. — Что у тебя за дело, Инузука?       — Я звоню насчет Хинаты, — без лишних объяснений отчеканил Киба. — Вам известно, где она сейчас?       Рю немедля выдал:       — Тебе это зачем?       — Я… — Инузука лишь на мгновение осекся, — Я не могу до нее дозвониться. Мне нужно с ней поговорить.       — Дома она. Почти и не выходит никуда.       Киба недоуменно насупился. Дома? Как это… Он быстро свернул разговор в фоновый режим и, вернувшись к карте, обнаружил мигающую точку на том же самом месте — в загородном доме.       — Дома — это…       — Дома — это дома. Что-то еще?       — А вы… Рю, вы в этом уверены?       — Я и сам сейчас там. А если тебе нужно связаться с Хинатой — ничем помочь не могу. Вопросы личного характера не в моей компетенции.       Киба схватился рукой за спинку переднего сидения, впиваясь пальцами в жесткую обивку. Что происходит? Почему Рю настаивает, что Хината дома, когда это совсем не так? Инузука раскрыл рот, но не для того, чтобы произнести что-то в ответ на слова начальника охраны. Невозможно. Этого просто не может быть.       — Я… я вас п-понял, — силком выдавил Киба, прижимаясь лбом к спинке сидения перед собой: от очередного, на сей раз жуткого осознания ему до сильнейшего головокружения поплохело.       — Тогда конец связи, — напоследок отмахнулся Рю и тут же сбросил звонок.       Киба знал свою натуру: то и дело надумывал себе лишнего, искал во всем подоплеку, мог насторожиться там, где не надо. Однако сейчас он руководствовался лишь голыми фактами. Значит, Такао был не единственным предателем? Киба стиснул в руке телефон. Хиаши Хьюга… Сколько же у тебя врагов?..       Выходит, Такао с Рю были заодно — здесь и думать нечего. Иначе после звонка Кибы в день смерти Хиаши начальник охраны бы десять раз перестраховался, прежде чем позволить боссу сорваться в загородный дом, даже если с ними было немало его людей. Ну не верил Киба, что Рю мог оказаться столь наивным! К тому же, сейчас он явно врал. Вот паскуда!       Он молниеносно вскочил с места, сходу цепляясь за поручень под потолком. Протиснувшись между сидениями, миновал длинный проход и остановился у передних дверей возле водительской кабины.       — Остановите здесь, — скомандовал Киба, обратившись к шоферу. — Мне срочно нужно выйти.       — Обязательно, — водитель усмехнулся, перекатив во рту пожеванную зубочистку. — Выйти из автобуса можно только на остановке.       Инузука несдержанно двинул по пластиковой перегородке кулаком, привлекая непрошеное внимание остальных пассажиров.       — Я сказал: останови автобус.       Водитель в недоумении выпучил глаза: от такой выходки у него аж зубочистка изо рта выпала.       — Ты ниче не перепутал, пацан?! — возмутился шофер, невольно отвлекаясь от дороги. — А ну отошел отсюда! Жди остановки, а там уж я тебя за шкирку выкину!       — Тормози, — стоял на своем Киба, угрожающе склоняясь над водителем с плотно сжатым кулаком. — Я больше повторять не буду.       Едва Киба успел соскочить с подножки на землю, ему в спину полетели нехилые угрозы со стороны водителя вкупе с галдежом шокированных пассажиров. Однако он не предал осмыслению свое дурное поведение — напряженно думал о другом: перебирал факты, воспроизводил в голове разговор с Хиданом о службе Хиаши на правительство и секретных данных, к которым Хината единственная имела доступ. И чем дальше Киба заходил в своих внутренних размышлениях, тем сильнее становился страх упустить время. Может, он далеко не все успел понять, не всему нашел объяснение, но одно ему было предельно ясно: Хината в большой беде.       Киба остановился, чтобы отдышаться — слишком уж долго бежал в неизвестном направлении, поглощенный распутыванием незамысловатого клубка в последовательную цепочку событий, что порождало неуемную, стремительно нарастающую тревогу. По-настоящему, он понятия не имел, куда его несет. И что делать, Киба тоже не знал.       Его снова потянуло взглянуть на карту. Приложение вылетело и как тогда неимоверно долго грузилось, отчего Киба в сердцах чуть не швырнул телефон прямо на асфальт. Он не мог ждать. Долго. Слишком долго!       — Что за херня? — поразился Инузука, озадаченно обновляя поиск Хинатиного местоположения. Однако сколько бы он ни тыкал на нужную иконку, сколько бы словесно ни подгонял приложение отыскать на карте Хинату, этого не случилось.       Сигнал был потерян.       Киба несмелой рукой ерошил волосы, проглатывая отголоски подступающей паники. Нет, не время поддаваться эмоциям. Нужно что-то делать. Но… что? Вызвать полицию на адрес загородного дома, пока сам дотуда не доберется? Слишком опасно: как бы хуже не сделать. Рю определенно было известно, где находится Хината, и раз он решил ввести Кибу в заблуждение, значит, не хотел, чтобы он ненароком заявился в загородный дом. Выходит, она там не по своей воле? Что, если ее держат там силой? Такао, Мацуда Керо, сам Рю — да кто угодно из них был на это способен! Еще и сигнал пропал… Явно недобрый знак! Может, все-таки, позвонить в полицию?       Все обдуманное прочно становилось на свои места, и по мере этого Киба окончательно терял голову. В прошлый раз Мацуде не удалось добраться до Хинаты: ее телохранитель спутал все планы, а потом и Хиаши своим появлением полностью изменил продуманный сценарий. Но теперь дело, кажется, выгорело. Неужели ему уже не успеть помешать Керо осуществить задуманное?       Киба поймал такси и пока добирался до указанного адреса, по новой прогонял в голове все, до чего успел догадаться. Хиаши, секретные данные, что он хранил, очевидно, в загородном доме, куда так стремился затащить Хинату Мацуда Керо, биометрия сетчатки глаза… Безумие! Почему ни Хиаши, ни Неджи так и не ввели его, Кибу, в курс дела? У него просто зла на них обоих не хватало! Это знание бы все изменило. А если и не все, то многое.       Дернув на себя двери боксерского клуба, Киба тут же скинул с плеча опостылевшую сумку и, минуя раздевалки, ворвался в зал. Остановился, пробегаясь глазами по знакомым и не очень спортсменам, скосил глаза в сторону тренерской.       Мадара выпрямился в своем кресле, едва Киба без стука распахнул дверь. Сасори, сидящий напротив тренера, в удивлении вскинул глаза, а Дей с Хиданом, что как обычно о чем-то препирались, синхронно повернулись ко входу, состроив недоуменные выражения на хмурых лицах.       — Вот те нате! — первым отряхнулся от замешательства Дейдара. — Мы тебя, конечно, ждали, но чтобы так скоро… — он вдруг посерьезнел. — Братан, че эт с тобой?       — Ты почему здесь? — следом задал резонный вопрос Сасори, медленно поднимаясь со стула. Он внаглую притянул к себе руку Хидана, мельком глянув на часы на его запястье. — Твой самолет ведь уже улетел?       Киба проигнорировал любопытство «братьев». Воззрившись на Учиху, сквозь тяжелое, частое дыхание умоляюще прохрипел:       — Помогите мне, тренер.       Мадара встал, скрупулезно разглядывая своего подопечного снизу доверху.       — Что случилось, Инузука?       — Я не знаю, что мне делать, — принимаясь метаться по кабинету тренера, сдавленно пробормотал он. — Времени мало, а я понятия не имею…       — Хватит дергаться, — строго бросил Учиха. — Объясни все спокойно. В чем дело?       — Хината в беде, — как на духу выпалил Киба, и оттого, что он произнес это вслух, тревога охватила его с еще большей силой. — Я даже не знаю, с чего начать…       — Почему ты так решил? — вклинился Хидан, что сходу понял: дело нечисто.       — Зря я тебя не послушал, — покачал головой Инузука, обхватывая ее руками с обеих сторон, и продолжил бесцельно перемещаться по тренерской.       Мадара таки заставил Кибу говорить по существу, и ему пришлось выложить все, что он знал, и что совсем не надо было знать ни тренеру, ни кому-либо еще. «Братья» помалкивали — поражались услышанному про себя. Но вот Хидан молчать не стал. Спросил обеспокоенно:       — А где Ханаби?       Киба снова категорично мотнул головой.       — Не знаю. Я ей звонил, но она не ответила.       — Успокоились все, — велел Мадара, когда Хидан вынул из кармана джинсов мобильник в попытках дозвониться Ханаби. — Тишина!       Киба не мог стоять на месте. Слишком много времени потерял и неизвестно сколько еще потеряет, прежде чем хоть что-нибудь предпринять. Конечно, он мог бездумно вызвать полицию, а еще «лучше» — поехать туда самому, но что это даст? С кем-то, вроде Мацуды Керо, шутки плохи, и опрометчивое решение Кибы сыграет исключительно против него самого. Поэтому-то он и обратился к тренеру. Ему больше некуда было пойти.       — Так а нахера мы тут стоим, как долбаебы? — не стерпел Хидан, резко оборачиваясь к Кибе. — Где Хината? Куда надо ехать?       — Я с вами, — без раздумий вызвался Дейдара. — Сасори, — он грубо толкнул друга в плечо. — Че молчишь-то?       Сасори кивнул в знак поддержки, хоть и выглядел справедливо растерянным.       — Я тоже. Что надо делать?       — Ну и куда вы собрались, недоумки?! — яростно прогрохотал Мадара, поочередно глядя на каждого из своих воспитанников. — Инузука, — он дернул подбородком, деловито скрещивая руки на груди. — Говоришь, здесь замешаны серьезные люди? Значит, у них и оружие при себе имеется?       — Конечно, — раздражающе громко щелкая подергивающимися пальцами, ответил Киба. — И оружие, и головорезы в придачу — все там есть. А вот чего — сколько… я ума не приложу.       — Слыхали, братцы? — с усмешкой произнес тренер, кивая в сторону Инузуки. — Говорят, там, куда вы собрались, орудуют матерые ребята. Они, как я понял, и убили Хиаши Хьюгу — влиятельного человека в городе. Так ловите вопрос в лоб: что вы собираетесь им противопоставить, м? Продемонстрируете хороший бокс, недоделки тупоголовые?       — Тренер прав, — с тяжелым сердцем признал Киба — его голос с каждым сказанным словом все заметнее дрожал. — Мы ничего не сможем сделать. Даже люди Хиаши Хьюги тогда полегли, а у них и оружие, и опыт…       — А что насчет племянничка его — Неджи? — спросил Хидан под энергичный кивок Дейдары. — Он там че вообще мутит?       — Да не знаю я! — сорвался на крик Киба, рванув к окну и быстро проделывая обратный путь к столу тренера, у которого они все толпились. — У Неджи телефон недоступен, а ехать к Хьюгам домой явно не вариант. Там Рю, этот ебучий, сука, предатель. Я уже не уверен, кому можно доверять! Вдруг и Неджи чего задумал? Не знаю. Я уже ничего, блять, не понимаю!       — Так, рты закрыли, — снова одернул парней Мадара, спокойно усаживаясь обратно за свой стол. — Мне надо подумать.       — Пока вы думать будете — Хинату уже порешают, — ядовито выплюнул Хидан.       Дейдара с размаху зарядил ему по плечу кулаком.       — Ты че несешь, долбоящер?! — он повернулся к Инузуке, с чьего лица точно вся кровь разом схлынула. — Не волнуйся, Киба. Все нормально будет.       Он слабо в это верил. Слова Хидана куда более реалистично звучали, хоть и верить хотелось Дейдаре.       — Инузука, — пророкотал тренер, сдавливая пальцами виски, — хватит уже дышать, как паровоз, да круги тут наматывать. Сядь. Голова от тебя закружилась.       — Может, все-таки привлечь полицию? — предложил Сасори, протягивая Кибе бутылку воды.       — Не хочу, убери, — оттеснив от себя его руку, поморщился тот. — Полицию нельзя. В тот раз уже вызвали — и чем дело кончилось?       — Батек окочурился, — подсказал Хидан, в тяжкой задумчивости поджимая губы.       — Я что сказал?! — вновь одурело заорал тренер. — Заткнулись все! Если нет дельных предложений — пасть не разевать!       Киба накрыл лицо руками, осаживаясь на корточки. Куртка ужасно давила в плечах, и он с остервенением скинул ее с себя прямо на пол, оставшись в серой толстовке. Бездействие сводило с ума. А жуткие предположения вынуждали его поддаваться панике.       По меркам Кибы тренер безмолвствовал достаточно долго, но больше никто не решался вывести его из задумчивости, куда он так глубоко погрузился. Неожиданно рвано выдохнув, Мадара выпрямился в кресле и сгреб со стола сотовый.       Киба поднялся на ноги, напряженно всматриваясь в строгое лицо тренера, и когда то потемнело пуще прежнего, и сам нахмурился густо. Физиономия Мадары перекосилась, губы поджались, глаза остекленели — такое ощущение, будто на том конце провода он услышал голос самого Дьявола.       — Хаширама Сенджу? — пробасил тренер. — Мадара Учиха беспокоит.       Киба высоко вздернул брови, метнув взгляд на «братьев», что уже переглядывались между собой в непомерном удивлении. Тренер звонил старому другу, звонки которого игнорировал невесть сколько месяцев? Да быть того не может!       — Я звоню по очень срочному вопросу, — отчеканил Учиха, тупо глядя в стол. — Нет, — мышцы его лица дернулись, а следом на нем бегло промелькнула какая-то нетипичная для него эмоция. — Сейчас мне не до этого. Я хотел спросить: твой брат все еще работает в федеральной службе безопасности?       Киба снова пересекся взглядами с каждым из «братьев», и от затеплившейся в груди надежды сердце забилось с неистовой быстротой, заставляя сглатывать его отзвуки, комками застревающие в глотке. Он уставился на тренера, пытаясь прочесть что-то по его лицу, но кроме строгости и предельной сосредоточенности ничего иного не разглядел.       — Мне нужно с ним связаться. Прямо сейчас. Нет, дело не терпит отлагательств. Да? — Мадара жестом подозвал к себе Кибу, что тут же подлетел к столу, склоняясь к тренеру. — Как его зовут? Того, кто, как ты думаешь, угрожает этой девчонке?       — Мацуда Керо, — поспешил ответить Инузука, проглатывая очередной гулкий удар сердца, что так и отдавалось в горле.       — Спроси брата: имя Мацуда Керо ему о чем-нибудь говорит?       Киба отпрянул от стола, испуская надорванный выдох. Казалось, ему еще есть на что надеяться, но опасений было куда больше, чем появилось надежд.       — Добро. Жду, — Мадара отложил телефон на стол, вымученно прикрывая глаза. Его лоб блестел от выступившего пота, и волосы у висков прилипли к коже. Он не мог поверить, что заставил себя сделать.       — Вы… сейчас звонили Хашираме Сенджу? — едва не опустившись до шепота, проронил Киба.       — Тому… самому? — тихо подхватил Дейдара.       — Чего вы на меня уставились? — с претензией отчебучил тренер. — Пошли вон отсюда. Заняться нечем?       Киба машинально дернулся к столу.       — Но тренер…       — Ты будь тут, — к его облегчению добавил Учиха. — Остальные — проваливайте. И только попробуйте вмешаться. Понятно изъясняюсь?       — Если что нужно — звони.       Киба кивнул, провожая взглядом Хидана, чья рука соскользнула с его плеча. Да, ему было на кого положиться. Но в данном случае брат за брата может лишь помереть, а Кибе такие жертвы были не нужны.       Тобирама Сенджу перезвонил Мадаре достаточно быстро — Киба даже лишний раз перепугаться продолжительности собственного бездействия не успел. Мадара основательно переговорил с Тобирамой, хотя они друг друга еще с юности на дух не переносили, и как Учиха предполагал, имя Мацуды Керо было ему хорошо знакомо. Если полиция здесь могла не только оказаться бесполезной, но и усугубить ситуацию, то федеральная служба безопасности была как раз по душу Мацуды Керо. Только без нужных связей установить с ними контакт было невозможно.       Тренер не много успел донести до Тобирамы Сенджу, но кратко ввести его в курс дела сумел. Побелевший Киба так и слонялся по тренерской туда-сюда, прислушиваясь к разговору Мадары, и смог остановиться лишь когда тот завершился.       — Ну, что там? — нетерпеливо спросил он, обеими ладонями опершись на край тренерского стола.       — Он вышлет спецотряд по тому адресу, что ты назвал. Так что сядь, в конце-то концов, и успокойся. Смотреть на тебя не могу.       Киба остолбенел, рывком выпрямляясь.       — Вы хотите, чтобы я тут отсиживался? — он распахнул рот, вцепившись в волосы. — Ни за что, тренер!       — А что ты собрался делать? — сощурился тот. — Ты уже принял необходимые меры. Дальше дело за профессионалами.       — Нет-нет-нет… — затряс головой Инузука. — Я здесь не останусь. Что, если с Хинатой что-то случилось? Вдруг они… — он сильно зажмурился, прогоняя всплывающие образы один другого кошмарнее. — Пожалуйста, тренер, — взмолился Киба, — отвезите меня туда. Прошу. Я с ума сойду. Не могу так больше.       Мадара беззвучно выругался, пристыдив себя за слабость перед отчаявшимся учеником, которого несколько часов назад проводил, как он надеялся, в лучшую жизнь. Да ради него он даже через себя переступить умудрился! Столько лет… Он так долго пытался навсегда покончить с болезненным прошлым, уже много месяцев игнорировал звонки старого друга, обернувшегося врагом, заставлял себя сохранять рассудок в минуты слабости… А сегодня враз все перечеркнул. Взял телефон, набрал его номер, услышал голос, что существенно изменился с тех давних пор…       — Хорошо, — скрепя сердце согласился тренер. — Поехали. Только без глупостей! Люди Тобирамы действуют оперативно. Тебя туда и близко не подпустят.       Киба кивнул. Но про себя подумал, что даже под страхом смерти не останется в стороне.

***

      Она не знала, что шокирует больше: видеть перед собой Мацуду Керо собственной персоной; смотреть, как виновато отводит глаза Такао, что был надежным другом семьи так много лет, пока ее не предал; или же найти среди людей Керо до одури знакомое лицо — самое отвратительное из всех, что ей когда-либо приходилось встречать.       Хината быстро перестала чувствовать себя хозяйкой положения. Едва Мацуда Керо заявился сюда, точно к себе домой, ее уверенность в собственном решении если и не рухнула с концами, то немного да пошатнулась. Люди с оружием, Такао, что напоминал о смерти отца всем своим прискорбным видом, и омерзительный, всеми фибрами души ненавистный громила — давно знакомый любитель кровавых боев в подполье.       Мельница.       Она даже не стала задаваться вопросом, откуда он здесь взялся. Такие, как Мельница, ни на что более не способны, кроме как расправляться с людьми насильственными методами, приветствуемыми Мацудой Керо, которому не составило труда найти себе в этом городе пустоголовую живую силу. Жестокость у таких в крови. Воспоминания о том, как Мельница неслабо потрепал Кибу на ринге, были еще свежи, и Хината ничего не могла поделать с тем, что ее лицо неприязненно кривилось, кровь закипала в жилах, и внутренности до мурашек на коже холодели. Однако она его не боялась — просто ненавидела. Всех их ненавидела.       — Так непривычно… — протянул Мацуда, снисходительно рассматривая Хинату, что так и смотрела на Мельницу, поражаясь тому, насколько тесен оказался мир. — Сегодня госпожа Хьюга без своего телохранителя.       Она испуганно сжалась при упоминании Кибы и из стороны в сторону затрясла головой.       — Он тут ни при чем. Ему ничего об этом неизвестно.       — Да? А я все думаю: как твой верный пес мог оставить нас с тобой наедине?       — Мы с вами не наедине. Вам бы на такое смелости не хватило.       Мацуда неожиданно разразился безудержным хохотом — по достоинству оценил Хинатину дерзость.       — А ты оказалась разумнее, чем твои отец с братом, — заметил он, изучая глазами подвальное помещение с неподдельным интересом.       Хината заскрипела зубами — так плотно сжались челюсти от непередаваемого отвращения к нему и тому, как он с ней говорил.       — Полагаю, ты не по доброте душевной решила отдать мне программу? — предположил он, сунув руки в карманы брюк от несуразного костюма с ярким принтом. — Что-то хочешь взамен, детонька?       — Я хочу, чтобы вы оставили в покое мою семью, — выдвинула свои требования Хината, невольно отступая к стенке по левую сторону от сейф-комнаты. — И мне нужны гарантии.       — Гарантии, — отпустил сухую усмешку Керо. — Думаешь, мне есть дело до твоей семьи?       — Вы убили мою маму, — в борьбе с подступающими слезами поморщилась она. — Убили моего дядю и… — Хината машинально повернулась к Такао, — моего отца.       — Это все — чистейшая случайность, детонька, — миролюбиво возразил Мацуда. — Мне нужна только программа. И не будь твой отец таким непреклонным, этого всего бы не случилось.       — За что? — проронила она, продолжая пристально смотреть на Такао, что все так же прятал глаза, лишь бы не наткнуться на ее влажный жалостливый взгляд. — За что ты так поступил с папой?       — Ну нет, — вмиг переменившимся тоном бросил Мацуда — теперь он звучал холодно, нарочито надменно. — Давайте не будем здесь ворошить прошлое и попусту сотрясать воздух? Пора приступать к делу.       Хината метнула взор на Керо, в один шаг уперевшись в стену у себя за спиной, словно искала точку опоры.       — Повторяю: мне нужны гарантии безопасности моей семьи.       — И каких гарантий ты ждешь? — разводя руками, сощурился Мацуда. — Мне что, написать расписку? Скрепить клятву кровью?       Она сверкнула злобным взглядом, не стесняясь застывших в глазах слез.       — Вам смешно?       — Сама посуди — ты же умная девочка, — осклабился Керо, приходя в движение. — Если я получу программу, мне до вашей семьи станет, как до лампочки.       — Меня не интересует, как вы это сделаете, но я должна быть уверена, что больше никто из моих близких не пострадает.       Мацуда скривился. Упрямство Хьюги начинало крепко его раздражать.       — Решила со мной торговаться?       — Я предупредила! — вскрикнула Хината, широко шагнув вперед. Одним ловким движением вынув из рукава свитера припрятанную загодя авторучку, она быстро щелкнула кнопкой. — Иначе я…       Мацуда невольно подался ей навстречу, едва Хината с остервенением сжала в кулаке ручку и притянула ее выпущенным стержнем прямиком к своему левому глазу.       — Занятное представление.       — Я всажу это себе в глаз, и вы никогда не получите программу! — она угрожающе сократила расстояние между стержнем и глазным яблоком до пугающе критического, невзирая на то, что рука предательски затряслась. — Клянусь, я не шучу!       Мацуда ухмыльнулся и, дернув головой, спрятал руки в карманах брюк. Хината неосознанно попятилась, как только Мельница по немой указке Керо двинулся в ее сторону, и, врезавшись в стену, крупно вздрогнула.       Он стремительно заломал ей руки за спину, срывая с ее губ неконтролируемый стон боли, и пальцы Хинаты разжались, позволив ручке упасть на пол и укатиться куда-то под ноги Мацуды Керо. Воспротивиться натиску Мельницы Хината априори была неспособна.       — Прошу без глупостей, детонька, — строго предупредил Керо. — Мне не хочется быть с тобой грубым, но ты не оставляешь мне выбора.       Такао развернулся к Мацуде, становясь перед ним стеной.       — Вели этому уроду ее отпустить. Немедленно, Керо.       Тот лишь прыснул на это простое требование.       — А тебе, мой дорогой друг, слова не давали.       — Пусть только попробует ей навредить, — осознавая собственное бессилие, все же осмелился угрожать Такао.       Хината отвернулась, когда широкая обезображенная шрамами рожа Мельницы низко склонилась к ее лицу. Его крупный рот искривился в подобии улыбки, больше напоминающей оскал жаждущего крови хищника, и тяжелое дыхание опалило ее кожу до острой тошноты.       Мельница тоже сходу вспомнил Хинату и был удивлен их встрече, наверное, не меньше нее, хоть и виду предпочел не подавать. У него всегда была хорошая память на лица, особенно если его обладатели каким-то образом перешли ему дорогу. Мелкая оборзевшая девка, вздумавшая лишить его триумфа в тот вечер в подполье, — вот, что пришло ему на ум, когда он узнал в жертве Мацуды Керо Хинату, сорвавшую бой и его торжественный финал. Мельница не знал даже ее имени, не говоря уже об остальном, но ему так захотелось преподать ей урок… Просто сил терпеть не хватало! И не будь Мацуда Керо таким интеллигентным в разговоре с Хинатой, Мельница бы уже привел в действие все свои вспыхнувшие в ее отношении желания.       — Не сопротивляйся, а то хуже будет, — заговорил он вблизи ее лица, и при звуке его голоса — такого же отвратительного, как и все в нем, — Хинату тряхнуло в чужих руках.       — Пошел. Ты. Нахрен, — вопреки естественным реакциям тела одними губами произнесла она, не сдерживая злобы, обладающей превосходством над всеми остальными эмоциями.       Мельница переменился в лице, и под нечеловеческий грудной рык сдавил рукой Хинатину шею, заставив ее удариться затылком о стену. Она на инстинкте распахнула рот, пусть хватка Мельницы и не была настолько уж крепкой, вцепилась пальцами в широкое венистое запястье, как если бы могла сбросить с себя его мощную руку. А потом Хината обнажила зубы в улыбке и разразилась истеричным хохотом.       — Я хорошо помню, как твоя безобразная туша валялась в отключке посреди ринга, — нахально улыбаясь во весь рот, ему в лицо чеканила она. — Помню блестящий нокаут, куда тебя отправил твой соперник. Моя вина, что этого с тобой не случилось вновь, но все и так знают: ты даже и капельки пота его не стоишь. Тебе никогда не сравниться с настоящим боксером. Сойдись ты с ним в бою снова — от тебя бы, как тогда, совсем ничего не осталось, кроме окровавленной, вонючей, уродливой…       Хината слабо вскрикнула, в одно мгновение очутившись на полу. Щеку обдало огнем, и ушибленное от неожиданного падения бедро поразило тупой болью. Однако она не поддалась слабости: горделиво отбросила с лица волосы, лишь мельком потерев покрасневшую щеку.       — Что он творит?! — возопил Такао, толкнув ухмыляющегося Мацуду в плечо, и бросился к Хинате, чтобы помочь ей подняться на ноги. — Мы так не договаривались, Керо!       — Поосторожнее там с дитем, Мельница, — для вида пожурил его Мацуда, на деле нисколько не обеспокоившись выходкой своего наемника. — Она ж крошечная совсем, ну. На кой так прикладываться?       — Разговорчивая чересчур, босс, — не отнимая от Хинаты презренного взгляда, в свое оправдание сказал Мельница.       — Тебе больно? — взволнованно шепнул Такао, осторожно придерживая Хинату под локоть.       Она грубо отдернула руку, пренебрежительно отшатываясь от него. Смотреть на Такао ей было уже невмоготу.       — Такими темпами кто-нибудь из вас пострадает, — театрально покачивая головой, заключил Мацуда и, щелкая языком, вскинул руку в направлении сейф-комнаты. — Вперед. Достаточно бессмысленной болтовни.       — Я не стану ничего делать, пока вы не гарантируете безопасность моей семьи!       Мацуда закатил глаза, подустав от непрошибаемой непокорности Хьюги. Он снова сделал красноречивый взмах рукой, и в следующий же момент она взвизгнула от жгучей боли.       — Что за изуверства, Керо?! — вновь вмешался Такао, порываясь прийти Хинате на выручку. — Будь ты человеком, в конце концов!       Мацуда щелкнул пальцами, и перед Такао материализовались двое из охраны Керо.       — Приглядите за ним.       Мельница крепче схватил Хинату за волосы и, едва не приподнимая ее над полом, потащил к двери сейф-комнаты. Она старалась не брыкаться, дабы не усугубить положение, но из-за боли и невесть откуда взявшегося страха понемногу переставала ясно мыслить.       — Погодь чуток, заинька, — столкнувшись с Хинатой лбами, выдохнул Мельница. — Боссу станет на тебя плевать, как только он заберет отсюдова свои хахаряшки. Тогда-то ты узнаешь, чего и кого я стою. Жалко, что твоего боксера здесь нету. Ему было бы на что посмотреть.       Хината зажмурилась, когда Мельница еще сильнее оттянул ее волосы у корней, словно намеревался вырвать их все до единого. В один шаг очутившись напротив двери, он долбанул ее лбом о переливающуюся под светом ламп прочную сталь, отчего в глазах резко вспыхнуло, следом потемнело, и пульс с сумасшедшей скоростью забился в висках.       — Промазал, дружище! — выкрикнул Мацуда, вальяжно шагая к сейф-комнате. — Сканер правее.       Мельница кивнул, подтаскивая Хинату к упомянутому сканеру. По-прежнему держа ее за волосы, он вплотную прижал ее к небольшому квадратному биометрическому считывателю с гладкой затемненной поверхностью.       — Обожди-ка, — вновь заговорил Керо. — Ты не носишь линзы, детонька?       Хината закрыла глаза и заставила себя кивнуть, отчего натяжение волос, сгребаемых лапой Мельницы, только усилилось.       — Ношу, — пискнула она, тут же сжимая губы в болезненном мычании.       — Снимай, моя хорошая, — скомандовал Мацуда. — Это может нам помешать.       Мельница ненадолго ослабил хватку, позволив Хинате выполнить требование босса. Она поднесла к глазам дрожащую руку, приставила ребро большого пальца к глазному яблоку, сдвинула линзу вниз и, подцепив боковиной указательного, привычным движением избавилась от нее. Следом проделала то же со второй, дабы уменьшить давление на глаза из-за заметной разницы в зрении.       Мацуда убедился, что все готово, и дал добро на начало процедуры аутентификации личности. Хината уже не обращала внимания на руку Мельницы у себя в волосах: в левый глаз резко ударил инфракрасный световой луч, и, почти полностью обездвиженная, она смогла лишь слабо дрогнуть от неожиданности. Сбор биометрических данных мог занять достаточно продолжительное время, и Хинате было необходимо беспрерывно смотреть в одну точку в ожидании, пока излучаемый на триста шестьдесят градусов инфракрасный луч полностью осветит сетчатку ее глаза.       Впрочем, на это ушло всего две минуты. Хината застыла в одном положении, плененная световым лучом, и даже не заметила, как процедура сбора и обработки данных была завершена. Мельница продолжал удерживать ее на месте за волосы, но ей и без того было не шевельнуться. Лишь торжествующий смех Мацуды Керо заставил ее отмереть.       Однако к этому жуткому смеху примешивалось что-то еще. Хината слабела в ногах, головокружение вынуждало покорно прикрывать глаза, и все окружающие звуки преобразовались в один монотонный гул. Мацуда больше не хохотал. Вместо этого раздался чей-то крик. Послышался глухой стук. Набирал обороты приглушенный топот ног. Насилу приоткрывая веки, Хината медленно проморгалась и даже сквозь дребезжащий гул в ушах, сквозь мутную пелену перед глазами выцепила среди многообразия чужих лиц одно знакомое. Тогда она до предела округлила глаза, задрожала от сильнейшего порыва податься вперед, с придыханием распахнула рот. «Киба!» — вырвалось удивленное, но вместе с тем отчаянное. Но пальцы Мельницы в этот момент со зверской жестокостью сжались в Хинатиных волосах, и прежде чем она издала самовольно вырвавшийся крик, ее наглухо накрыло непроглядной чернотой.       Мельница растерялся, когда в подвальное помещение ворвался спецотряд службы безопасности, тихой сапой пробравшись в дом под началом Тобирамы Сенджу. «Руки за голову! Лицом в пол!» — все это он не успел воспринять всерьез. И едва Мельница сориентировался в происходящем, у него враз сработал инстинкт: он оттолкнул от себя Хинату на чистом автоматизме, да с такой силой, что она потеряла равновесие и чуть ли не с высоты роста рухнула навзничь, врезавшись затылком в боковину ступеньки винтовой лестницы.       Это заняло всего пару мгновений, но и те были для Мельницы точно на вес золота. Образовалась страшная суматоха, и немногочисленные люди Мацуды штабелями припадали лицом к полу со скрещенными за головой руками. Нужно было действовать быстро. Иначе для него все пропало.       Мельница дернулся в сторону лестницы, но знакомый взгляд даже с существенного расстояния разом прибил его ноги к полу. Мельница и прежде видел ярость в черноте глаз молодого боксера из подполья, но сейчас она была разбавлена страхом, коего тот на ринге не знал. Мельница замешкался, глядя на него в ответ. Ему казалось, они переглядываются уже целую вечность, однако время измерялось лишь в секундах, и он таки успел спохватиться до того, как вмешались бы силовики. Мельница промчался мимо Кибы прямиком к лестнице, с чудовищным бездушием перешагнул через недвижимое тело Хинаты и, ухватившись за перила, взбежал вверх по ступенькам.       Инузука быстро превозмог оторопь и лишь с несущественной заминкой пустился вдогонку Мельнице. Но как только он подлетел к лестнице вслед за ним и остановился у ее подножия, возвышаясь над телом Хинаты, его всего встряхнуло от ужаса. Киба стремительно опустился вниз, заметался глазами по бледному лицу и несмело протянул руку к шее, чтобы ощутить слабое биение под пальцами. Облегчение было столь кратковременным, что он его упустил, не успев прочувствовать: едва Киба вскользь коснулся Хинатиной головы, то и вовсе впал в оцепенение. Его со звучным щелчком переклинило, когда подрагивающие пальцы окрасились кровью.       Он в той же мере захлебывался нестерпимой жаждой возмездия лишь однажды — это было необратимо давно, но острая тяга к жестокой расправе сейчас ощущалась точь-в-точь как тогда. И только одно отличало прошлое от настоящего: Киба больше не был оступившимся ребенком. Он полностью отдавал себе отчет в том, что собирался сделать.       Инузука миновал лестницу с нечеловеческой скоростью, перепрыгивая через две ступеньки зараз. Спина Мельницы уже маячила у входной двери, и пальцы уверенно схватились за ручку. Киба поднажал, едва не врезаясь в диван, сбил собой журнальный столик. Мельница тем временем уже распахнул дверь, совершил пружинистый шаг, уверенно переступая порог.       — Мразь! — с невиданной ненавистью выплюнул Инузука, рывком хватанув его за плечо.       Мельнице было уже не уйти.       Круто развернув подонка к себе, Киба нанес ему сразу несколько точно выверенных ударов, лишив его возможности должным образом среагировать. Воспользовавшись секундным замешательством Мельницы, из которого напрочь выбил дыхание, он нахрапом повалил его на пол и, нависнув над ним, принялся бить куда придется.       Киба снова делал это. С животной яростью впечатывал сбитый кулак в ненавистную окровавленную рожу и остервенело стискивал зубы до скрипа. Сколько уже было ударов? Он давно потерял им счет. Раздавить, уничтожить, стереть с лица земли этого ублюдка — вот, что было ему жизненно необходимо в этот момент.       Прежде Киба был уверен: такого больше не повторится. Он никогда не сможет убить человека так же, как сделал это много лет назад. Однако парень из прошлого в действительности этого не хотел, тогда как мужчина из настоящего лишь этим желанием и горел.       «Кровь была везде: на моих руках, его лице и одежде, на полу. Всюду кровь. Но я продолжал бить. Еще. И еще. Бил и бил. Я мог бить его бесконечно».       Инузука уже не узнавал человека под собой. Сожитель Ханы это был или же Мельница — было не разобрать. Прошлое впервые так крепко переплелось с настоящим. Впервые Киба так явно мог прочувствовать все уже пережитое. И впервые сомневался, что сможет остановиться.       Нет, он нарушил далеко не одно свое обещание, хотя был только близок к тому, чтобы безвозвратно себя погубить. Ведь покуда Мельница дышал, пусть и раз через раз, заведомо известный сценарий не повторится.       Но… черт возьми! Как же сильно он хотел все повторить…       Собственные кулаки превратились в кровавое месиво, а залитое кровью лицо Мельницы и вправду нельзя было узнать. Однако Киба все еще не мог остановиться. Попросту не хотел.       «Он бы тебя добил. Ему бы не хватило одной победы. Мельница бы ничего от тебя не оставил, получая от этого удовольствие. В этом и отличие между вами».       Никак. Никак не остановиться! Нужно еще. Бить. Бить, покуда хватало сил. Пока он еще мог.       «Видит Бог, я не хотел его убивать».       Выбить из этой твари последний вдох. Все до одной переломать кости. Размозжить череп. Не за себя — за Хинату.       «Что, если… это повторится? Я боюсь. Очень боюсь, что ты снова сорвешься и не сможешь себя контролировать. Как сейчас и как… тогда».       Киба обрушил еще два коротких увесистых удара по неузнаваемой физиономии Мельницы, что уже подобно Хинате без сознания лежал на спине. Саданул себя кулаком в лоб, в бессилии застонал, согнувшись пополам.       «Я верю, что ты хороший человек».       Киба снова и снова бил себя кулаками по голове, до неощущаемой боли сжимая онемевшие челюсти. Рывком склонялся обратно к Мельнице, резко выпрямлялся, склонялся вновь, раскачиваясь туда-сюда. Хината верила ему. И только поэтому он должен был остановиться. Остановиться, несмотря на то, что его скручивало от желания продолжить, буквально ломало нещадно. Он по-прежнему переполнялся злобой — не мог ее из себя вытравить.       — Все-все, хватит, — перехватывая руки Кибы, зачастил подоспевший тренер. — Успокойся, сынок. Посмотри на меня.       Он все еще не хотел останавливаться в своем намерении повторить содеянное. Но на этот раз целиком покориться чудовищу внутри себя не сумел.       Мадара бегло проверил у Мельницы пульс и, едва заметно выдыхая, сгреб в охапку трясущегося Кибу.       Он пришел в себя только в машине тренера, когда они ехали в больницу вслед за каретой скорой помощи. Киба не проронил ни слова: ни наедине с Мадарой, ни примостившись на скамье в коридоре госпиталя, когда к нему обратилась перепуганная Ханаби. Они с Неджи метались из угла в угол в ожидании новостей о сестре, и Киба не знал, сколько прошло времени. Сдавливая руками опущенную вниз голову, он только и мог надеяться, что Хината придет в сознание, и ее жизнь больше не окажется под угрозой.       Инузука вскочил на ноги, едва Неджи с Ханаби двинулись навстречу врачу. Он прибился к ним по левую сторону от младшей Хьюги, что дрожащими руками вытирала с лица слезы, и уговаривал себя не сорваться на то, чтобы хватануть доктора за грудки с целью поторопить его с тем, что он собирался сказать.       — Потерпевшая в сознании, — сообщил врач, и по бесцветному тону его голоса нельзя было понять, с какого толка информацией он к ним обратился. — Однако у меня плохие новости относительно ее состояния.       — Что с ней? — несдержанно выпалил Неджи.       — Она же очнулась? — всхлипнула Ханаби, хватаясь за рукав рубашки брата. — О чем вы говорите? Моя сестра не помнит, что с ней случилось?       — Нет, госпожа Хьюга прекрасно все помнит. Когнитивные функции не нарушены.       Неджи снова спросил:       — Что тогда?       — Вследствие черепно-мозговой травмы средней степени тяжести у потерпевшей наблюдаются нарушения зрения.       — И насколько это серьезно?       — Боюсь, очень серьезно, — доктор устало сорвал с себя очки, сунув правую руку в кармашек белого рабочего халата. — В связи с повреждением затылочных долей головного мозга у госпожи Хьюги наступила кортикальная слепота.       — Вы хотите сказать… — начал Неджи, однако вместе с тем, как голос его сорвался, в диалог снова вступил доктор.       — Я хочу сказать, что дело плохо, — безрадостно заключил он. — У госпожи Хьюги зафиксирована полная потеря зрения.