С чистого листа

Сегодняшний день обещал быть таким же, как и вчера. Ничего особенного. В общем-то я своей жизнью доволен. У меня есть любящая мама, друзья, которым я могу доверить даже свою жизнь. И есть нелюбящий Каччан, который разозлился невероятно сильно, когда в кадетский класс я перешёл вместе с ним. Наверняка он подумал, что я это из-за него, что от части было правдой, но лишь от части. Мы были разными, но мечты и цели наши были схожи. Ещё с детства я учился защищать людей. От Каччана в том числе. Он часто задирал детей, когда сам был маленьким, и я рад, что он одумался и решил посвятить свою жизнь такому благородному делу. Помню, как однажды он спас моего котёнка, который застрял высоко на дереве. У меня никак не получалось его достать, а он, будучи в восемь лет на столько ловким и умелым, смог забраться на ту высоту и спасти напуганного малыша. После даже помог обработать мне ранки, и моя мама пригласила его к нам на ужин. Этот день навсегда останется у меня в памяти. Он ведь даже улыбался тогда. Каччан — мой герой. Он стал ещё более восхитительным для меня. Возможно, мне даже льстило, что я и Мой Каччан стремимся к одному и тому же. Я старался больше не лезть к нему. Мама очень волновалась, видя на мне синяки, поэтому я правда старался не нарываться, но мне так сильно хотелось его внимания, что часто я просто не мог сдержать себя. К тому же мама никогда в жизни не поймёт, что я чувствую, когда после очередной взбучки он кидает мне бинты. Он заботится обо мне, просто, может быть не может разобраться в своих чувствах. Наверное сильно жалеет потом, когда видит на мне синяки, сделанные им. Я не хочу, чтобы он переживал по этому поводу. Я тебя не виню, Каччан. Я видел, какая у тебя нервная мама… Может, это ты из-за неё такой… несдержанный. Я бы забрал тебя далеко-далеко. Тебе бы было хорошо со мной. Мой Каччан меня ненавидел, но я всё чаще стал замечать его скользящие взгляды по моему телу. Он смотрел. Я видел, как вздымалась его грудь, как пересыхали его губы. Казалось, даже слышал, как быстро бьётся его сердце. Вот и сейчас. Мы выполняли какое-то упражнение на физкультуре, а он раздевал меня своим взглядом, ласкал каждую клеточку моего тела, от чего щёки мои и его пылали. Несуществующие касания, на удивление, ощущались особенно ярко. Я встретился с его взглядом, и он отвернулся, после чего отпросился в уборную и быстро ушёл. Это был далеко не первый раз и мне кажется, я ему нравлюсь. В этот миг я полюбил свою внешность, как никогда ранее. Мой Каччан оценил меня очень высоко, что доказывали тяжёлое дыхание из кабинки туалета и его покрасневшие щёки, когда он возвращался в зал. В этот же раз я отпросился вслед за ним и догнал его прежде, чем тот успел запереться. Я развернул его, смотря в алые глаза, которые с каждым мгновением наполнялись гневом. Он хотел меня оттолкнуть, но я опередил его своим вопросом: — Это ведь на меня? — тихо спросил я, бросив взгляд на заметно выделяющийся бугорок в штанах Каччана. Он скривил губы, а щёки запылали то ли от злости, то ли от стыда. — Съеби. — грубо ответил он и оттолкнул меня. — Знаю, что на меня. Почему? Я нравлюсь тебе? Почему ты так ко мне относишься?! — воскликнул я, сделав шаг вперёд. Я очень рисковал. Я вытер промокшие ладони о шорты и поджал пересохшие губы. Он двинулся в мою сторону, и я инстинктивно закрыл себя руками, но их грубо убрали, после чего я почувствовал, как к моему плечу припали горячими губами, перед этим чуть спустив спортивную футболку. — Раздевайся. — приказал он, тяжело дыша. В глазах его играл недобрый блеск. — Здесь? — я оробел, не зная, куда себя деть. Это действительно реальность? Он меня хочет? — Ты не хочешь? — рыкнул он, опалив мою шею раскаленным дыханием. Я почувствовал, как теряю способность мыслить здраво. Я плавился под ним, не мог соединить слова в предложение и прекрасно знал, как Мой Каччан нетерпелив. — Хочу. — прошептал я. И мне стало страшно. У меня никогда не было. И у него, кажется, тоже. Но если откажусь, то он точно никогда более не взглянет в мою сторону. Тем временем сильные руки стали самостоятельно срывать с меня одежду. Кажется, спрашивать у него о распределении ролей не имеет смысла. Он уже всё решил. Я понятия не имею, что творится в его голове. Его горячие ладони сжимают мою кожу. Наверное потом будут синяки, но сейчас это не важно, потому что шершавые, такие желанные губы обхватили мой сосок. Сначала он просто играл, потом кусал. Действовал торопливо, может повторял за мужчиной из какого-нибудь порно ролика. Каччан волнуется также, как и я. Мне хочется его успокоить, показать, что я приму его любым и то, что он не умеет для меня не имеет значения. Я зарываюсь руками в жёсткие непослушные волосы, массирую его голову, глажу, стараюсь сделать приятно. Каччан поднял на меня взгляд, который был строгим, но мне кажется, с долей благодарности, потому что после движения стали более плавными, я бы даже не побоялся сказать, нежными. Он расцеловывал моё тело, оставлял алые засосы, кусал. Кстати я заметил, у него есть небольшие клыки. Такая милая деталь. Люблю тебя ещё больше, милый. Мой Каччан действительно старался сделать мне приятно. И делал. Ноги стали ватными, я чуть ли не падал, расплываясь под его даруемой нежностью. Но тут он опустил меня на колени. Ощущение холодного кафеля мне не нравилось, по телу пробежали мурашки. Я посмотрел снизу вверх, выжидающе глядя на него. Он, кажется, смутился, а после, о чём-то подумав, отошёл к раковине и сполоснул свой член. Я увёл взгляд. Мне казалось это чем-то слишком интимным. Вдруг я почувствовал, как к моим губам прижалась разгорячённая плоть. С покрасневшей головки текла его естественная смазка. Я нервно облизнул губы и почувствовал её солоноватый вкус. — Соси. — приказал он. — Я не умею. Я сделаю неприятно, давай… — растерянно лепетал я, а он вознёс руку над моей щекой. Я зажмурил глаза, замолкнув, но вместо ожидаемого удара почувствовал, как шершавая ладонь нежно провела по моей щеке. — Делай как можешь. — произнёс он и чуть толкнулся вперёд. Я разжал губы, впуская в себя его. Каччан, если ты всегда будешь со мной так нежен, то боже, ради тебя я научусь делать не только минет. Я взглянул любимому в глаза, тот тяжело дышал. Встретившись с моим взглядом, он отвернулся. Я начал медленно двигать губами по возбужденной головке, то выпуская её изо рта, ту впуская снова. Я ласкал её языком, играл с уретрой. Мне даже показалось, что я смог уловить тихий стон, но конечно, Каччан себя сдерживал. Нас не должны услышать. Некоторое время я действовал самостоятельно. Делал это медленно, нежно, растягивая наслаждение, но вдруг почувствовал, как его руки зарылись в мои зелёные кудри и надавили на мою голову, от чего член зашёл в мой рот на половину. Я почувствовал рвотный позыв, глаза заслезились, но я пытался справиться с собой. Вскоре Каччан вошёл полностью, упираясь членом мне в глотку. Он небрежно утирал мои слёзы, толкаясь снова и снова. — Потерпи. — произнёс он, сжимая мои волосы. Я терпел. Ради тебя, Каччан, всё что угодно. Вскоре я почувствовал, как горячая масса протекла по моему горлу, а после услышал стон любимого. Он до боли натянул мои мягкие пряди, не позволяя отстраниться. Мне пришлось проглотить всё. Тяжело дыша, Каччан вынул свой член и поцеловал меня в лоб. После он стянул с меня боксеры и стал быстро мне надрачивать. Через пару секунд я излился в его руку, закусив до боли губу, чтобы не издавать неприличных стонов. Он сполоснул руки, быстро оделся и молча ушёл, оставляя меня сидеть на ледяном кафеле в уборной.