***
Понедельник начался… Сумбурно. Джин метался в поиске той самой кофты, которую он ну вот точно переложил с самой верхней полки шкафа на ту, что пониже, чтобы вроде как не метаться, как оса в стакане, а надеть то, что он приготовил заранее. Разумеется, кофты, именно той, которую Джин хотел, на нужном месте не нашлось. Пришлось надевать рубашку, не глаженную и оттого казавшуюся менее красивой, чем она могла бы быть. Но тратить больше времени Джин не мог, потому что его терзания на тему «гладить или нахуй надо» прервал громкий, первый из трёх звонков на первую пару. Между первым и третьим у всех учеников было около десяти минут, а Джину, чтобы дойти до другого корпуса, требовалось минимум семь! — Твою мать, тут лифта нет! — после этого он, даже не особо заморачиваясь, что кидал в портфель, за полминуты собрался, скинул теплые мягкие тапочки в виде овечек, похожие на два пуховых облачка, втиснул ноги в туфли и бросился прочь из комнаты, успев крикнуть Тэхену что-то про то, чтобы тот закрыл дверь. Он так и не вспомнил, что Тэхен, сказав те же самые слова, ушел пятнадцатью минутами ранее, в момент, когда Джин по уши был зарыт в шкаф, ведя бессмысленные поиски, окрылённый странной надеждой и верой в лучшее. О да, он так и не вспомнил, что пробурчал нечто нечленораздельное в ответ, вообще не запомнив чужих слов. Уже добежав до аудитории, Джин подумал, что забыл сделать что-то очень важное. Но третий звонок, догнавший его как раз в момент, когда он заходил в нужную аудиторию, уже направляясь к Тэхену, который сидел чуть в отдалении от двери, прервал его панику. Первым, на что обратил внимание Джин, усевшись рядом с Тэхеном и начав оглядывать помещение, были, конечно, парты и сидящие за ними люди. Затем уже он увидел доску во всю стену, прикреплённые в углу специальной подставкой принадлежности для нее: тряпки, мелки, указку, даже линейку и транспортир размером с неплохой такой телевизор, прислоненный к стене, он разглядел! Парты будто только сошли с конвейера, пусть кое-где Джин мог заметить прилепленные к ровной поверхности и к углам парт жвачки, надписи несмываемым маркером и каракули карандашом на пусть и коричневом, но глянцевом дереве. Оказалось, что Джин зря так торопился. Лекция должна была начаться в восемь утра ровно, но ни через пять, ни даже через десять минут группу Джина, которая специализировалась на поддержке, преподаватель так и не решил почтить своим присутствием. — Может, он не знает, в какой аудитории у нас пара? — задал вопрос вслух один из учеников, поправляя свои крашенные волосы. Он подпёр пухловатую щеку рукой и поднял незаинтересованный взгляд на доску. Его нога отбивала неровный ритм, видимо, от нервозности. Джин не нашел, что ответить, поэтому промолчал. Но другой его одногруппник вел себя чуть более дерзко для того, чтобы встать из-за парты и отвесить лёгкий подзатыльник тому, кто задал вопрос. Парень был высок, его блондинистые волосы, собранные темной повязкой назад, не лезли в глаза, хотя челка, ненамного короче основной длины, мило топорщилась, как у воробья или любого другого животного, побывавшего под дождем, а потом зашедшего в теплое помещение. Джин склонил голову к плечу, рассматривая черные глаза, прикованные к вскочившему от такого к себе отношения одногруппнику, яркую одежду и белые конверсы на длинных ногах. Он сел на свое место, спиной к двери, обращая все свое внимание на разворачивающуюся сцену перед ним. Да, ничего интересного не происходило (два парня, один пониже, с надутыми губами и щеками, похожий на то ли мышь, то ли на белку, и другой, смотрящий на него с осуждением, но не с сожалением за свой поступок), но это было намного лучше, чем просто сидеть и ждать. Тем более ожидание Джин никогда не любил, так что осуждать его смысла нет, верно же? — Хенджин, это уже перебор, — однако вместо дальнейших разборок или, боже упаси, драки, парень, похожий на бельчонка, пахнущий чем-то нейтральным настолько, что становилось очевиден факт его занятости, фыркнул и улыбнулся. Он всего секунду или две потер ушибленную голову перед тем, как опять сесть на свое место за пустой партой. Рюкзак, как заметил Джин ещё в первые мгновения, только зайдя в аудиторию, лежал на полу, и никого, казалось, не волновало, что этот пол целое лето не видел тряпки. Хенджин, как выяснил не только Сокджин, но и все остальные в комнате, просто кивнул и уселся на соседнее место. — Ты просто настолько туп, что я ударил тебя раньше, чем осознал сказанное, — Джисон на это закатил глазa, будто подобные высказывания Хенджин говорил не раз и не два (Сокджин предположил, невольно вздохнув, что так и было). Тэхен за его спиной, сидящий прямо и вроде как не наблюдающий за таким себе «представлением» ни единой секундочки, громко зевнул. Никто не сказал ни слова, и Джину пришлось вернуться в нормальное положение. Стыда он не испытывал, хотя и испепелял этих двоих взглядом таким пристальным, что Хенджину и Джисону наверняка было либо: а) страшно, б) неприятно или же в) и то, и другое вместе. Джин тоже зевнул, а через секунду уловил, как то же самое сделали и остальные его одногруппники. Хм, вполне возможно, таким образом породнившись с ними, показав свою животную слабость (или как там называли этот «стадный эффект» при зевании?), они даже стаей, за которую будут бороться с неиссякаемой силой, станут? Джин выкинул дурацкие мысли из головы: он никогда не смог бы стать частью даже самой сплоченной стаи. Даже членом стаи Хосока, его брата и Тэхена он стать не согласился бы. Потому что знал, что это бесполезно: его эмоции, чувства и вечные размышления не дадут ему просто жить без забот. Он постоянно будет искать подвох даже там, где его отродясь не было, и это разрушит их некогда стаю, разобьёт вдребезги. Момент, когда дверь распахнулась, являя им всем вид на запыхавшегося, громко дышащего бету, который держал в чуть подрагивающих ладонях бумажных стаканчик из ближайшей кофейни, и прижимал к груди толстую папку, Джин благополучно пропустил. Лектор с покрасневшими щеками и чуть растрёпанный одеждой, с глазами, которые наверняка видели много, раз в черных зрачках застыли пыль и время, быстро оглядел присутствующих, фыркнул, когда заметил, что почти все разместились сзади, и прошел к столу. На деревянную поверхность полетели сперва папка, потом аккуратно приземлились кофейный стаканчик, ручка, резинка, непонятно зачем сдернутая с тонкого запястья их преподавателя, розовый футляр для очков и какие-то бумажки, некоторые разных цветов и размеров. Джин успел заметить квадратик размером семь на семь, которые обычно используют в качестве листов для заметок, на котором были изображены какие-то странные символы. «Возможно, для игры», — Джин сам нередко писал каракули, с помощью которых мог решить головоломку, в правильной, судя по вкладке в интернете, последовательности. Наверное, их лектор тоже был тем типом игроманов, которые были слишком ленивы, чтобы запоминать верный ответ или же вникать в суть загадки и уж тем более чтобы решать ее самому. Пришел Джин в себя только тогда, когда их преподаватель, выглядещий все равно чуть ли не их ровесником (хотя скорее он выглядел как ровесник Джина, может, на пару лет старше, но точно перешагнувшего порог двадцати), громко прокашлялся и сказал: — Здравствуйте, дорогие студенты! Прошу прощения за опоздание, ректор задержал. Имя — Пак Чимин, стихия — воздух, специальность — поисковик, — четкое представление не было чем-то необычным в мире магии, но Джин-то почти всю жизнь провел среди обычных людей! Один лишь Хосок был одаренным, как и сам Джин, пусть он и был сильнее в (почти) любых проявлениях, пусть и общался с другими людьми так безнадежно наивно и легко, пусть он и говорил так безбожно громко… Возможно, они подружились благодаря этой небольшой схожести? Хосок находил дружбу в любой самой серой толпе, когда как Джин наслаждался вкусной едой, говоря что-то вроде «какой вкусный рис». О да, они были абсолютно разными, но в то же время их связывало нечто гораздо более сильное, чем схожесть: время. Они провели столько времени вместе, что уже и не упомнишь их первую встречу, пусть Джин и видел сон о том времени много дней назад. И Джин никогда не смог бы променять его на какого-либо мага или обычного человека. Чимин-щи начал не с нудного чтения скучного материала. В отличие от других, выглядещих более взрослыми и мудрыми, преподавателей, которые тоже вели свой курс лекций, Чимин-щи заговорил о совершенно другом: — Вместо того чтобы давать вам знания из теории, которую вы уже наверняка начали изучать, я решил немного отойти от плана, — Чимин-щи улыбнулся, его пухлые губы с блеском на них растянулись в мягкую, скромную улыбку, которая наверняка обманывала многих, тех, кто не замечал смелого блеска темных глаз. — Сегодня начнем с основ, тем более ничего стоящего мы сделать уже не успеем. Но не волнуйтесь, в следующий раз мы обязательно проведем эксперимент! О, или лабораторную!.. Лектор белозубо улыбнулся, показывая почти не заострённые клыки, и мечтательно вздохнул. Было видно, как он любит свое дело. Это подкупало, и Джин отчего-то улыбнулся в ответ, хотя его сердце сжималось от беспокойства. Хм, разве он не забыл что-то важное? Пока Чимин-щи объяснял в виде небольшой вводной части смысл своего предмета (Джин помнил что-то вроде «Атрибуты магической сущности» или что-то, связанное с этим), Сокджин прокрутил в голове каждый свой шаг, проделанный за утро: спокойный сон, отнюдь не мягкое пробуждение, чуть не закончившееся поломкой телефона, из которого громко орал голос персонажа из аниме, прося улыбнуться новому дню; быстрый перекус, состоящий из чашки отвратительного растворимого кофе, который Джин позаимствовал у уже ускакавшего вдаль соседа; сборы, которые вместо обычных двадцати минут превратились чуть ли не в час, а все из-за дурацкой кофты, которую парень так и не смог найти! Джин помнил, как впопыхах надевал рубашку, как она холодила тело, потому что была не глажена… Он быстро кинул взгляд на рукава и еле сдержал недовольное ворчание: складки и стрелки выделялись не слишком сильно, тем более Джин уже чуть разгладил ткань теплом своего тела, но выглядела рубашка, по его скромному мнению, все равно убого. И тут до Джина, потратившего на быстрые расчеты-тире-воспоминания всего около пяти минут, дошла одна незначительная вроде деталь: а закрывал ли он дверь их комнаты? Чимин-щи все продолжал говорить о том, что «атрибуты» это не просто амулеты, талисманы, обереги и усиления. Нет, магическая сущность зависит от очень многого! Происхождение, род, даже ваш знак зодиака и день, в который вы родились, сильно влияет на то, каким магом вы станете!, а Джин… Джин в это же время не мог вспомнить: закрыл он дверь или нет? Но не мог же он быть настолько ослом, чтобы забыть о такой важной вещи! Именно поэтому Джин сосредоточился на лекции, лишь на секунду взглянув на часы — стрелки двигались медленно, отсчитывая часы и минуты, и Джин подсчитал, что осталось помучиться сегодня ещё полчаса перед тем, как наконец нормально поесть, на этот раз протестировав еду из столовой кампуса. — Как пример могу рассказать вам немного о себе. Моим цветком является спирея сливолистная, также известная, как «свадебный венок». Растение очень похоже на жасмин, имеет такие же небольшие белые цветки с желтыми тычинками, иногда на лепестках можно обнаружить черные точки. На языке цветов означает «чистую любовь». Это можно интерпретировать и как то, что в будущем меня ждёт принятие и поддержка, так и то, что эти чувства могут стать моей слабостью, что мне нужно стараться отгородиться от них. Ох, я что-то заболтался, — Чимин-щи встряхнулся, будто очнулся от долгого сна, и снова улыбнулся. — Ваше задание на следуюую пару: отыщите информацию о своем цветке. Любая подробность подойдёт. Мы даже познакомиться как следует не успели! — лектор горестно вздохнул, но быстро пришел в себя. — Но ничего, у нас ещё столько времени вместе! Ну, чего стоите, бегите скорее! Отдохните хорошенько перед следующим занятием! С этими словами Чимин-щи быстро собрался и первым вышел из кабинета. Джин, да наверняка и его одногруппники, лишь пораженно моргали, когда рядом с местом, где раньше стоял их лектор, одиноко колыхнулась шторка. — Он странный, — подал голос Джин, но ответа он не ждал. — Ага, но я узнал у других курсов, что он классный. Первое впечатление обманчиво, все дела, — Хенджин пожал плечами и тоже встал, поправляя свой модный темный шоппер с какими-то японскими иероглифами. — Не знаю, как вы, ребята, но я жутко устал и пойду перекушу в столовой. Покеда, — Джисон уже стоял около дверей аудитории, открывая деревянную хлипкую дверь. Хенджин быстро догнал его, что не составило большого труда, ведь его длинные ноги позволяли преодолеть расстояние от дальней парты до двери за какие-то жалкие пять шагов! О да, Хенджин догнал своего друга и отвесил ещё один подзатыльник, на что Джисон, поправляя свои качественно покрашенные в синий волосы, лишь рассмеялся. Они вышли, бубня что-то своё тихими музыкальными голосами, и у Джина мелькнула мысль, что в другой жизни они могли бы стать айдолами или певцами. — Нам тоже лучше поторопиться: Чонгук-и не любит ждать, — если бы Тэхен смог произнести «~» в живой речи, Джин не удивился бы: просто тон, которым Тэхен произнес «Чонгук-и» как нельзя ярко и точно изображал эту закорючку. Джин встал и последовал за соседом, зевая и не обращая никакого внимания на ещё трёх бет, что шептались где-то наверху. Ему не было до них никакого дела.***
Обед проходил в тишине. Так бы очень хотелось сказать Джину, однако трио из неугомонных подростков могло посоперничать за самую громкую компанию, из-за которой рождался шум и гам в столовой. Небольшое помещение было хорошо освещено, милые светильники с небольшим стандартным абажуром располагались почти над каждым столом, наполняя светом все пространство и, вроде как, обладая кучей заклинаний, которые позволяли еде, попав под этот свет, не остывать. Джин не хотел проверять этот слух или же факт, он был голоден, и… Никаких «и» больше не следовало: Джин хотел только есть и спать, но через час ему следовало сдать домашнее задание по корейской культуре, а затем отправиться на занятие по физической подготовке… Джин бы горестно вздохнул про себя, но эти трудности, которые как таковыми не являлись, закаляли его, так что отлынивать он не собирался. Может, самую чуточку пожаловаться, но его друзьям сейчас весело, и нарушать их покой как-то не особо хотелось. Джин зевнул, а потом сразу отправил в открытый рот немного риса, тщательно разжевывая каждое зёрнышко. — Хосок, ты ведь не ходил в запретную зону, верно? Я, конечно, верю в твое благоразумие, но… Я все равно немного переживал, особенно когда несколько дней назад ты вернулся за полночь, — Чонгук был определенно более тихим, чем его брат и возлюбленный, но это только сегодня и потому, что он не привык играться с едой. Джин узнал это из собственного, горького, богатого, насыщенного разными приятными и не особо событиями, опыта. Он взглянул на Хосока, который задумчиво прикоснулся палочками к губам, а затем принялся мягко жевать их, думая над ответом и, похоже, вспоминая события прошлых дней. Джин, сидящий по правую руку от него, выхватил палочки из чужих пальцев (и, соответственно, зубов) и пробормотал: — Не порть себе зубы, черт возьми. Хосок странно улыбнулся, глядя на него, и Джину на секунду привиделось, как по всегда чистым черным глазам будто прошлась волна чего-то даже более темного, похожего на шторм и бурю, на ураган, сносящий дома и гнущий вековые деревья… Джин передёрнул плечами, и видение, странное, необычное, наигранное, в конце концов, исчезло так же быстро, как Джин моргнул. «Класс, я схожу с ума. Нужно перестать на ночь смотреть дорамы про магию», — разумеется, это обещание, данное самому себе, Джин ни за что не выполнит. — Хм? Конечно, я никуда не ходил! Я же не дурак! — Хосок рассмеялся громко, впрочем, искренне достаточно, чтобы не вызвать у сидящих за соседним столиком желания разобраться с источником шума кулаками. Что-то не понравилось Джину в этом смехе, но он поверил своему лучшему другу. Да, Хосок не выглядел особо устрашающе, но Джин помнил его магию, то, как удушающий поток воздуха мог отбросить на пару метров любого, кто был смел достаточно, чтобы проверить Хосока или же разозлить его. Обидчикам Джина, считавшим, что за жалкую омежку никто не вступится из родных, не повезло совершить подобную ошибку. Они, конечно, были правы: родители считали, что Джин врёт, лишь бы привлечь внимание к себе. И только Хосок поступил по-человечески, по-родному, втоптав всех дураков в грязь с невозмутимым лицом. Их обоих грозились отчислить из школы за применение магии к неодаренным детям, но мальчики учились тогда на втором году старшей школы, выпускные экзамены были так близко, что выгонять их не было смысла. Никто к ним двоим больше не лез, и Джин с гордостью вспоминал все их прогулки в тот год, пробежки под дождем до круглосуточного магазинчика на углу до дома одного из них и редкие поездки на море с родителями Хосока. О, это были такие славные времена! Джин вроде даже на секунду вновь ощутил вкус клубничного мороженого на языке, теплый летний бриз, бьющий прямо в лицо, и жар июльского солнца!.. Аромат жареного на углях мяса, ощущение любимой, родной водной глади на пальцах и стопах… А потом Джин открыл глаза и понял: он ощущал почти все это на самом деле, сейчас, а не только в глупых фантазиях о прошлом, вспоминая то, что происходило столько лет назад. — Что за нахуй? — не успело слететь с его губ, как Джин отлетел от столика, за котором они с друзьями сидели. Он впечатался с силой в стену, больно ударившись головой и лопатками, но его глаза не отрывались ни на секунду от Хосока… От того места, где тот стоял всего пару мгновений назад!.. Разумеется, Джин все ещё мог видеть очертания Хосока: тот не исчез, не испарился, как бывало в самых жутких кошмарах, когда Джин просыпался от своего же скуления с вкусом просьб и слез на губах. Да, Хосок не исчез, как того так сильно боялся Джин, но… Кто же знал, что видеть это окажется даже хуже? — Ебать, это взрыв стихий! — прокричал ученик рядом с Джином, который, если парень правильно помнил, сидел за соседним столиком. Теперь они оказались здесь, на полу почти в противоположной стороне от Хосока, наблюдая за… взрывом. Буря продолжала нарастать. На месте, где всего пару минут назад Джин и его друзья (семья, как бы сильно ни отрицал он эту правду), ветер становился все злее, он дул яростнее с каждой секундой, нoровя оттолкнуть от эпицентра все, до чего мог докоснуться… Он будто защищал единственный островок спокойствия в неугомонной стихие, одинокую точку тишины в хаосе. В этом эпицентре и стоял на коленях Хосок, его глаза были широко раскрыты, изо рта капала густая слюна и белая пена. Его клыки удлинились, а когти, насколько мог заметить Джин, уже царапали пол. «Слава всевышнему он не додумался остановить эти спазмы, сжав руки на шее», — мелькнула мысль, которая сразу же потерялась в белом шуме, когда раздался ещё один взрыв магии. Огненно-жаркий, в отличие от всех других, что Джин помнил, порыв воздуха оглушил, моментально увлажняя лицо и тело. Одежда прилипла к спине, мокрая от пота, и Джин почувствовал, что может упасть в обморок в любой момент. Он видел, как некоторые люди ползут к выходу, как члены студсовета (специальные повязки яркого красного цвета на руках вызывали лишь ещё один приступ паники наравне с удушающим воздухом) кричат что-то в серость коридоров и дверей. Джин помнил, как сумел ещё раз перевести взгляд на ревущую почти в центре зала стихию, в центре которой стоял его лучший друг… Но вместо голубого, почти белого, прозрачного дыма и ветра он столкнулся с огнем в чужих глазах — Джин потерял сознание от жары до того, как успел уловить знакомый сладкий запах жасмина и знакомых ноток каких-то листьев. Очнулся он в незнакомой комнате. Над ним склонился человек, бета, судя по запаху (его отсутствию) в белом халате. Скорее всего, врач. — Вы очнулись, — он улыбнулся и отошёл, начиная записывать что-то в специальном бланке, прикреплённом к черной нейтральной папке. — Что… Кхм, что случилось? — Джин хотел пить, но то, что случилось в столовой, все ещё стояло перед глазами. И он должен был узнать правду!.. — У вашего друга произошел так называемый «взрыв стихий». Как ни прискорбно это сообщать… Чон Хосок впал в кому после такого колоссального выброса энергии. Это не первый такой случай, но обычно студенты, реже преподаватели, столкнувшиеся с данным феноменом, просыпались через пару часов… На данный момент ваш друг находится без сознания почти двенадцать. Мир Джина пошатнулся. — Как это… В-в коме? — он начал заикаться, что было ему совершенно не свойственно, но более того, Джин почувствовал, как намокают уголки глаз. — Мне жаль, но в Академии осталось не так уж много целителей, особенно в самом деле талантливых… Его жизненные показатели в норме, поэтому остаётся только ждать и надеяться. Как жаль, что именно этого Джин сделать никак не мог.