В мастерской, полвторого

— Бля, бро, я не готов еще раз штаны отстирывать, — Киса отстраняется, и Хэнк послушно отходит на шаг назад. — Давай приберем тут. — И покурим. — Вот это обязательно, — соглашается Киса, переворачивая стол на место. — Я думаю, очевидно, что пиздеть мы об этом не будем? Эту фразу можно понять по-разному. Не будем пиздеть и будем продолжать тайно. Или попробовали и можно идти дальше, жить как жили. — Типа еще один закрытый клуб? — Хэнек пытается отшутиться. — Как назовем? — Голубая лиса, блять, — Киса с жалостью смотрит на разлитую бутылку пива. — Обещаю не звать туда Толстого. Но тату делать не будем, окей? — Пойдет, — Хэнк идет за тряпкой, чтобы вытереть пол. — Че, когда у нашего клуба встречи? Он специально задает этот вопрос стоя спиной, как бы невзначай. Киса отвечает, когда он уже успевает вернуться. Словно раздумывает над ответом. — Когда нас никто не палит, очевидно. Хэнк вытирает пиво с пола и чувствует странное облегчение. — Например, послезавтра? *** Они спокойно доходят до дома, болтая о чем-то не очень важном, но у подъезда у Хэнка выходит заминка. Как им теперь прощаться — по старой традиции или иначе? Киса словно слышит его мысли и протягивает руку для знакомого жеста. Они прощаются как обычно, но в конце он говорит, как бы извиняясь: — Там алкаш какой-то трется. Хэнк оборачивается. И правда, они были на улице не одни. Кто-то, возможно, дядя Саша, сидел на лавочке и вполне мог их увидеть. — Тогда до завтра? Ну, в смысле, с пацанами хотели у Гендоса собраться. — Ага, — Киса улыбается и подмигивает ему на прощание. *** — Пацаны, вы так и не остыли еще? Вопрос, который задает Мел сбивает с толку. Но до Хэнка доходит, что последний раз их видели бьющими друг другу морды, а значит, их отношения для остальной компании все еще в подвешенном состоянии. Он смотрит на Кису, которого явно тоже застали врасплох, но тот лишь пожимает плечами. — Да похуй, проехали, — и делает глоток, как бы ставя точку. — Ну заебись, че, — Гена очевидно рад, что стреляться они больше не собираются. — Я думал, вы там уже добьете друг друга. — Силенок бы не хватило, — ухмыляется Киса. — У тебя-то? — Хэнк старается говорить непринужденно, но это сложно. Ему кажется, что только по одному взгляду на них можно понять, чем там они занимались совсем недавно. Словно это отпечаталось на лице. — Рожу свою давно в зеркале видел? Я тебя хорошо так обработал. Хэнк чувствует, что краснеет, а пацаны только ржут. — Ты выбирай выражения, бро, не так понять могут. — По голубой теме у нас ты специалист, Мел, ниче не знаю, — Киса не выглядит особенно смущенным, но потом Хэнк понимает, что тот успел нажраться еще до его прихода. Наверное, ему стоит поступить так же, и станет легче. *** — Все норм, бро? — Киса улучает момент, когда они оказываются одни. Гендос пошел курить, а Мел поссать. — У тебя лицо такое скорбное. — Оно у меня всегда такое, не замечал? — Сейчас особенно, — Киса придвигается ближе, смотрит на него пьяными глазами. — Это из-за меня, да? Нервничаешь? — Немного, — честно признается Хэнк. — Боишься, я щас под стол полезу? — это знакомый Кисин голос, когда он начинает бычить, Хэнк даже не сразу это считывает. — Расслабься, никто тебе на член с разбегу прыгать не собирается. Хэнк смотрит на дверь, но к счастью никто не успевает вернуться. Было бы неудобно, если бы ко всем проблемам их четверки добавилась еще и эта. Мелу-то скорее всего было бы похуй, но вот за Гену Хэнк не был бы так спокоен. — Ну че ты начинаешь, Кис? — он не хочет больше ссориться, ему надоело за все последние дни. — Я просто не привык и все. Я в себе не так, как ты, уверен. Киса невесело ухмыляется. — Я ваще ни в чем не уверен. Но хули толку. Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, так кто-то умный говорил, не ебу, кто именно. — Мел точно знает кто, — Хэнк наконец-то решается и наклоняется ближе. Поцелуй выходит быстрым, рваным, но ему нужно показать, что все в силе. — Завтра, как договорились? — Да хоть сегодня, — выдыхает Киса. — Но я отрублюсь в процессе. Хэнк не успевает ответить, так как слышит шаги возвращающегося Мела. Но главное они уже обсудили. *** Когда они идут до мастерской, Киса заговорчески показывает пиво, которое успел припрятать в рюкзаке. — Сильно нажираться не будем, конечно. — Не будем, — соглашается Хэнк. Он не хочет признаваться себе в этом, но его немного потряхивает, и он бы с большим удовольствием начал пить прямо сейчас. — Кис. — А? — Дай бутылку. Все равно никого нет. Киса не спорит, и по пути они успевают высушить почти по одной. Сегодня он ничего не ел, поэтому пиво слегка ударяет в голову. А может, это все нервы, Хэнк не был стопроцентно уверен. На этот раз он закрывает дверь на засов. Киса ставит рюкзак на стол и начинает методично вытаскивать оттуда пиво. В конце он мнется, словно в чем-то не уверен, но все-таки с некоторым вызовом кидает на стол еще два предмета. И смотрит внимательно на Хэнка, когда тот берет их в руки. Гондоны и смазка. — Я это у бармена спер, — говорит Киса. — На всякий. Он-то явно шарит. Шарил. — Ты готовился, получается, — вырывается у Хэнка. — А мне надо было забить, чтоб с разорванной жопой остаться? — Киса почему-то воспринимает все в штыки, но до Хэнка доходит главное. Он садится рядом, кладет руку на плечо, как бы успокаивая. Нужно сказать что-то, сказать, как он ценит и в каком он шоке, что Киса ему может так довериться. Но получается сказать только одно. — Ты уверен? — Нахуй сходи, — Киса раздраженно стряхивает руку и открывает бутылку пива об стол. — Я бы стал подставляться чисто по приколу? Мне в жизни че, экстрима не хватает? — Нам всем хватает, — соглашается Хэнк. Он решает не говорить больше ничего лишнего. Киса явно на взводе и нервничает. Это понятно. Поэтому Хэнк открывает свое пиво и пьет молча, выжидая, пока Киса заговорит первым. — Был один пацан, — говорит он минут через пять. — В другом городе. Мы накурились, он толкал. Ниче не было по сути, я испугался и свалил. А потом думал. — Про него? — Не, — Киса мотает головой. — Я не помню даже, как он выглядит. Ну так, смутно. Про тебя. Я и раньше думал, но мне казалось, это от наркоты или сперма просто глаза заливает. Я даже дрочил пару раз, когда ты у меня ночевал. В душ бегал, как еблан. — Мне жаль. — Что я у тебя в душе дрочил? — Что тебе непросто было, наверное, — Хэнк пытается вспомнить моменты совместных ночевок, как переодевался, как распускал руки, и ему становится стыдно. — Но я рад что ты тогда решился. В туалете. — Я не решался, — ухмыляется Киса. — Я обдолбался просто. Решился я после бармена. — Давай не будем про него сегодня. — Ладно, проехали. В мастерской постепенно становится теплее, а может, все дело в выпитом пиве. Киса снимает куртку, Хэнк следует его примеру и замечает, что у Кисы немного дергается правая нога. Как тремор. — Если не хочешь, можем не делать ничего такого. Ему сложно сказать прямо. Как можно сказать: «Бро, если не хочешь, можешь не подставлять жопу»? Киса его убьет прям тут и прав будет. — Че? — он смотрит так, словно Хэнк опять что-то не то спизданул про батю. — Можем просто… Как в прошлый раз, — Хэнк старается найти нужные формулировки. — Мне тебе отсосать, подрочить себе и разойдемся? Хэнк уже думал об этом — вдруг Кисе кажется, что ему западло его трогать, и он только на такой формат согласен. Он сам не был уверен, что готов взять в рот, не потому что противно, скорее боялся, что не сможет. Но вот насчет дрочки никаких сомнений не было. Он бы и тогда это сделал, не будь в такой прострации. — Я тебе подрочу. Как минимум. — Как минимум? Хэнк делает еще глоток пива. — Как сам захочешь. Киса вдруг резко берет его за подбородок и заставляет на себя посмотреть. — Хочу, чтобы ты меня выебал. Справишься? Некоторые вещи нужно доказывать не словом, а делом, решает Хэнк и притягивает Кису к себе за затылок. Он отвечает охотно, целуется агрессивно, как и в первый самый раз, но теперь им никто не может помешать, и Киса смелеет — кладет руку Хэнку на пах и переходит на шею. — Эй, ты мне еще синяков хочешь наставить? — Хэнку приятно, но он знает, что не готов слушать подколы отца и расспросы матери. — Да, ладно, Хенкалина, одним больше, одним меньше, — отвечает Киса, но все-таки отрывается от шеи и лезет под резинку треников. Хэнк для удобства расставляет ноги пошире, по-хорошему надо бы все снять, но он не хочет останавливать Кису. — Норм? — Киса дрочит насухую, немного резковато — как и все, что он делает, но сейчас это не важно. — Норм, — ему хочется ответить, давно пора, и Хэнк тянется к кисиным штанам. — Щас, ща, — Киса одной рукой развязывает шнурок. Дрочить друг другу одновременно сложно, но кисины бешеные глаза с расширенными зрачками того стоят. Они полулежат на диване в странной позе, в любой момент грозясь съехать на пол. Не целуются, просто смотрят друг на друга. Хэнку очень, оказывается, этого не хватало в жизни — вот так вот смотреть. — Надо было все-таки залезть под стол у Гендоса. Пацаны все равно угашенные были, — еле слышно говорит Киса, и Хэнка перекрывает. — А у тебя ебло почти всегда невозмутимое. Он пытается Кису поцеловать и чуть не слетает на пол. — Блять. — Давай в горизонтальное положение перейдем. — Хорошо, щас, — Хэнку жарко и не только, и он снимает толстовку. Киса смотрит внимательно и следует его примеру. До Хэнка вдруг доходит, что он-то его не видел голым после той драки. — Пиздец, — синяки и ссадины только начали заживать и живописно расползлись по всему телу от груди и до паха. — Прости меня. — Проехали, у тебя там все не лучше, — Киса тянет его на себя. — Хорошо, что ты мне тогда въебал. Хэнк не стал заканчивать за него мысль: «Хорошо, что мы не стали стреляться». Говорить об этом сейчас совсем не хотелось. Они целуются лежа, у Кисы раздвинуты ноги и поза более чем двусмысленная. Тереться друг об друга через ткань штанов тоже неплохо, но Хэнк знает, что Киса хочет большего. От тоже хочет, но совершенно не ебет, что делать. Но в их паре Киса всегда «вел», чего бы это не касалось — решений, куда пойти, что употребить и в какое дерьмо вляпаться. Вот и сейчас, спустя несколько минут, он словно чувствует его заминку и говорит: — Расслабься, Хенкалина. Я все сделаю по красоте. Он подталкивает его сменить позу, теперь Хэнк лежит спиной на диване. — Ты вроде подставляться собирался, — он знает, что с формулировками нужно быть аккуратней, но мозги слишком затуманены возбуждением. К счастью, Киса реагирует спокойно. — Не ссы, я просто… Ну, контролировать буду, — он встает с дивана, снимает штаны и теперь Хэнк может рассмотреть его полностью. — Ты для меня яйца побрил? — Для тебя только жопу, — огрызается Киса, открывая пачку гондонов. — Ты ведь в курсе, что я ни с кем не спал? — на всякий случай уточняет Хэнк, снимая треники. — В смысле… — А я спал, на вписках, — Киса передает гондон Хэнку, не смотря на него. — Не хочу тебе проблем добавить, я не проверялся. Ощущения не те, конечно… — Похуй, — Хэнк бы забил на защиту, но не собирается спорить. К его радости, заминки не выходит, резинка спокойно раскатывается по члену. А потом Киса садится на него сверху и заводит руку себе за спину. Хэнк видит, как он прикусывает губу, как дергается его член. Кончить можно от самого осознания факта того, что именно Киса сейчас с собой делает. Если бы Хэнк так не нервничал — ему бы хватило пару движений и он бы обкончал всю мастерскую. — Помочь? — Нет, — Киса приподнимает бедра и берет его член в руку. — Щас все будет. Ему столько всего хочется сказать. Чтобы не спешил, чтобы был осторожней, что он точно подождет, потерпит сколько нужно. Но Киса точно только разозлится, так что Хэнк прикусывает язык. Он медленно насаживается и шипит, откинув голову назад. Хэнку тесно и хорошо, очень хочется толкнуться, но ждет знака, что можно, если вообще можно. Он знает, что Кисе неприятно, знает это выражение лица. Он облизывает себе руку — смазка слишком далеко, и обхватывает член Кисы, стараясь быть понежнее. — Норм, похуй, — Киса говорит как будто бы сам собой и начинает двигаться. Хэнк слышит его стоны, видит лицо, закрытое кудряшками. Киса слишком далеко, хочется быть ближе. Он приподнимается, опираясь на спинку дивана, и они оказываются почти лицом к лицу. — Вань… — он сам не знает, что хочет сказать. — Заткнись, все хорошо, — шепчет Киса ему в шею. Хэнк знает, что долго не выдержит, и, может, оно и к лучшему, Киса вполне может пиздеть о том, что ему «хорошо», Киса скорее сдохнет, чем признается, что ему больно. Хэнк обхватывает его поперек спины и сам толкается несколько раз, чувствуя, как Киса царапает его кожу ногтями. Они падают на диван, и Хэнк вовремя успевает притянуть Кису к себе и не дать упасть на пол. Ему нужно отдышаться, ноги успели затечь, а сердце стучит так, словно они снова попиздились. В каком-то смысле, так оно и есть. Сложно осознать, что это его первый раз. Хэнк никогда не думал, что он будет с парнем. Не просто с парнем — с Кисой. Если подумать — он многое впервые делал с Кисой. Выкурил сигарету, нажрался, блевал, накурился, попробовал «таблетки». Теперь вот это. Ему хочется кое-что спросить, но он чувствует ногой чужой стояк и, конечно, пытается помочь. — Подожди, подожди, — Киса оборачивается к столу, умудряется дотянуться до смазки и выливает немного на руку Хэнку. Со смазкой все идет куда лучше, Киса толкается ему в кулак и шепчет что-то неразборчивое. Он отставляет шею и Хэнк замечает еле видимые отметины от своих рук — они оба успели друг друга подушить. Он, не думая, накрывает губами одну из отметин. Киса не раз приходил в школу с засосами, он их не стеснялся, и сейчас он Хэнка не останавливает. Киса кончает со стоном, и Хэнк только сильнее впивается в шею, чувствуя сперму у себя на животе. — Кис… — А? — Когда ты сказал, на вписках… — Это бабы были, — Киса сразу понимает, о чем он. — Думаешь я бы с кем-то кроме тебя решился? Хэнк не находит слов, чтобы на это ответить. Киса тянется за телефоном, лежащим на столе, и открывает фронтальную камеру. Хэнк слегка напрягается, но он только рассматривает шею. — А мне, блять, не дал засос поставить. — Могу щас дать, — Хэнк правда может. Сейчас уже не важно. — Не надо. Константин Анатольевич тебе все мозги вытрахает. Когда, с кем. В этот момент они думают об одном, и Хэнк проговаривает мысли за них двоих: — Если он узнает… — Я на дне с Игорем и Спилбергом окажусь. — Нет, — от этой картины вся послеоргазменная нега проходит. — Ты точно не откажешься. Я бы не выстрелил тогда, знаешь? Хэнк не понимает, почему решил прояснить все именно сейчас, но ему нужно было это сделать. — Знаю, — Киса замолкает и Хэнк хочет сказать, что ему необязательно отвечать что-либо, но не успевает. — Меня это больше всего и бесило.