В пепле минувшей войны

      Феликс никогда не забудет день, когда он проснулся и почувствовал что-то странное. Ему казалось, что в голове находятся мысли, которые ему не принадлежат. Это ощущалось как инородное тело, как будто в его разум подселили кого-то еще. Он был еще слишком маленьким, чтобы правильно описать свои ощущения, поэтому Люцифер сказал, что так могут формироваться магические силы Феликса. Это немного успокоило мальчика, потому что он знал, что магические силы формируются до подросткового возраста, значит скоро это чувство должно уйти.       Чувство не ушло, Феликс мучился от постоянной тревоги, иногда ему казалось, что он плачет, но его собственные глаза были сухими, он проводил пальцами по щекам, чтобы удостовериться в том, что по ним не бегут мокрые дорожки. Зачастую он чувствовал ужасную душевную боль, хотя в его жизни все было прекрасно. Он мучился от трагичных воспоминаний, которые ему не принадлежали, иногда он испытывал физическую боль, хотя мог просто лежать на кровати. Но, когда он стал слышать оттенки чужого голоса в своей голове, ему стало действительно страшно.       Феликс перерос возраст, когда формируются магические способности, он уже знал, какой силой обладает, но существо в голове никуда не делось. Он учился в школе и однажды спросил у преподавателя, что может значить чувство, будто в твоей голове живет кто-то еще, и преподаватель ответил, что это признак сумасшествия. Феликс ужасно испугался, он не хотел прослыть сумасшедшим, не хотел, чтобы отец разочаровался в нем, поэтому запер эту часть в себе и предпочел никому не рассказывать.       Когда Феликс учился в старших классах, он уже отлично знал существо внутри себя. Он восхищался им, радовался его успехам, переживал, если существо чувствовало себя подавленно, что случалось достаточно часто. Постепенно Феликс узнал, что существо ведет беспорядочный образ жизни: много развлекается и ложится в постель со всеми подряд. Это вызывало у него неизвестное чувство, которое только со временем Феликс интерпретировал как ревность. Он понимал, что это ненормально, что, возможно, никакого существа и нет на самом деле, но он все равно проникся к нему. Он знал, каким существо бывает нежным и трогательным, как трепетно он относится к своим друзьям и близким, какой он ответственный и надежный. А потом Феликс узнал, кто именно живет в его голове.       Это было словно в бреду, он как будто смотрел на всё чужими глазами, которые одновременно были и его собственными. Феликс был в тронном зале и отец, который вовсе не был Люцифером, поздравлял его с поступлением в военную академию. Феликс испытывал чужую радость, гордость и счастье, но все это не относилось к нему самому. А потом он понял, что смотрит в лицо Бога, который называет его сыном, жмет руку, одобрительно постукивает по плечу и вручает боевой меч.       Феликс испугался так сильно, что подскочил с кровати вымученный, встревоженный и заплаканный. Он искренне надеялся, что ему все приснилось, но подобные сюжеты стали всплывать в его сознании все чаще. Постепенно он узнал, как выглядят друзья ангела, его солдаты, партнеры. Обычно это не было чем-то четким и постоянным, скорее, размытые куски его жизни, но со временем Феликс к этому привык и даже перестал обращать внимание на подобные вспышки его сознания.       Постепенно он стал испытывать к Чану, так его все называли, смешанные чувства. У Феликса сердце болело, когда он слышал слова ненависти в сторону Люцифера или кого-то из демонов. Чан так люто ненавидел всех жителей Подземного царства, что иногда Феликсу физически было больно дышать от волны этих чувств. Иногда он ловил себя на том, что сам перенимал эти чувства, ему казалось, что он ненавидит всех вокруг, в том числе себя, это было просто ужасно, он рассыпался на части от этого.       Но еще больше его пугали совсем другие чувства. Сначала все выглядело не более, чем забавной игрой, Феликс сосредотачивался и пытался угадать, какое у Чана настроение. Если оно было приподнятое, он позволял себе нырнуть чуть глубже, постараться услышать звонкий смех, увидеть причину радости, почувствовать это счастье. Это всегда отдавалось приятными покалываниями под ребрами, и Феликс пристрастился.       Когда Чану было хорошо и радостно, Феликс готов был порхать, словно бабочка, все замечали его настроение и разделяли его вместе с ним. В такие моменты его продуктивность вырастала в несколько раз и он преуспевал во всем, Чан был его топливом. Он часто думал о том, почему это происходит и, в конечном итоге, признался, что ему нравится этот ангел.       О всей этой странной ситуации знал только один демон — его лучший друг Джисон, он принял Феликса и никогда не считал это странным. Наоборот, Джисон говорил, что связь можно использовать в военных и дипломатических целях. Но когда Феликс рассказал ему о своих чувствах, Джисон болезненно сморщился.       — Ты не можешь быть в него влюблен, — сказал он тогда.       — Я не говорил, что влюблен, просто… мне нравится его характер, то, какой он надежный и сильный. И он действительно очень добр к своим подчиненным, и, знаешь… он бывает очень ласковым.       — Фу, замолчи! Ты буквально говоришь, что влюблен в него, не говоря напрямую, что влюблен в него.       В глубине души Феликс знал, что это правда и он ужасно боялся своих чувств. Дело даже не в самой влюбленности, а в том, как именно она появилась. Они с Чаном не были знакомы, Феликс даже никогда его не видел, Чан вообще не знал об этой связи и ненавидел Феликса с немыслимым рвением. Ликс понимал, что обрек себя на страдания, но добровольно окунался в этот омут. Возможно, он мог бы поговорить с Люцифером, объяснить ему все до мелочей и они обязательно что-нибудь придумали бы, но Феликс на самом деле боялся, что эту связь прервут и тогда он лишится огромной части себя.       А потом он впервые увидел Чана. Это оказалось, одновременно, и благословением и проклятием. Он оказался невероятным, Феликс даже не мог мечтать, что ко всем его качествам добавится еще и внешняя привлекательность, мощное тело, потрясающие белоснежные крылья, которые подходили его выразительной внешности. Его голос, не искаженный сознанием, звучал, как самая приятная мелодия, улыбка с ямочками заставляла трепетать. Но когда они встретились, Феликс почувствовал волну неприятных эмоций, в которой он практически захлебнулся. Чан ненавидел его, он кипел изнутри, и это сильное чувство уничтожало все вокруг. Феликс держался из последних сил, улыбался и даже острил, но внутри было так больно, из-за чего он думал, что не переживет эту встречу. Находясь так близко к Чану, все ощущалась в десятки раз острее, Феликсу просто хотелось забиться в угол и не ощущать всю эту смесь из душераздирающей боли, ненависти и собственной любви.       Несмотря на это, его душа все равно стремилась к Чану, когда он снова увидел его в тронном зале, ему просто хотелось расплакаться от того, что их встреча, наконец, случилась. Чан держался холодно, иногда грубил, высказывался слишком резко, но Феликс не мог его судить за это. Всю жизнь он воспитывался в ненависти к демонам, его учили, что демоны — это зло, так с чего ему быть добродушным? Но все можно исправить.       Когда Феликс проводил с ним время, показывал окрестности и просто разговаривал, он чувствовал, что Чан немного меняется. Внутри это ощущалось, как будто плотный узел по чуть-чуть расходится. А когда Феликс раскрыл тайну, которую от Чана хранили всю его жизнь, ему стало больно не от волны ненависти, которая обычно исходила от Чана, а от обреченности, обиды, тоски и безумия, которые в тот момент испытывал Чан. Его хотелось защитить, забрать все то, что доставляет ему такие мучения, но Феликс не мог молчать, Чан заслужил правду.       А теперь Феликс тут, в своих покоях, нервно ходит из угла в угол, потому что Люцифер застукал их с Чаном практически целующимися. И Феликс честно не знает, что хуже — то, что он их прервал или, что он может испепелить Чана за одно мгновение. У него ладошки потеют от того, что он оставил их наедине и, как назло, магический канал с Чаном как будто отключили.       Феликс пытается себя отвлечь сбором вещей, но мысли постоянно где-то блуждают. Он так сильно жалеет, что не был более настойчивым с отцом и не остался там вместе с ними, хотя точно знает, что Люцифер непреклонен. У него руки чешутся все разузнать, но ужас перед гневом отца сковывает его. Феликс до сих пор не понял природу этого страха, Люцифер всегда был мягок с ним, никогда не наказывал физически, не говорил грубых слов, но всякий раз, когда Феликс попадается на чем-то, он боится так, словно Люцифер действительно его накажет.       Проходит долгих полчаса, прежде чем Феликс слышит стук, он пересекает комнату и распахивает дверь, ожидая увидеть Чана, но на пороге стоит Люцифер. Феликс отступает, чтобы пропустить его внутрь, что-то в лице отца не дает ему покоя.       — Я почти собрался, — неловко говорит Феликс, и потирает затылок.       — Ты остаешься здесь. Я отправил Джисона и нескольких солдат на границу, чтобы отыскать Сынмина или его след.       — Но почему? — удивляется Феликс, — ты сам сказал, что я могу пойти, я обещал Чану, что помогу. Я правда могу помочь.       — Генерал Бан сейчас на пути в Небесное царство, он отправил с Джисоном своего помощника.       — Ты… — его голос срывается, но Феликс берет себя в руки, становясь в мгновение ледяным, — что ты ему сказал?       — Что ему необходимо соблюдать договоренности. Мы на переговорах обсуждали, что по приходе ответа с Южной границы, он покинет территорию нашего царства. Ответ пришел, ему больше нечего делать на нашей земле. А если он хочет попасть на границу, то может сделать это со своей территории.       — Ты ведь сделал это специально, да? Ты просто сделал это мне назло, потому что мы с Чаном стали близки.       — Ликс, послушай что ты говоришь, — твердо говорит Люцифер, хватая Феликса за плечи и слегка встряхивая, — вы знакомы два дня, и я абсолютно не понимаю, что с тобой происходит. Этот Генерал запудрил тебе голову, лишил здравомыслия, вспомни, кто его отец.       — А ты вспомни, кто его мать, — кричит Феликс, его глаза вспыхивают ярко-красным, — ты сделал себя одиноким мучеником по собственной воле, а теперь хочешь внушить это и мне. Если твоя любовь умерла, это не значит, что я не могу никого любить.       Все происходит быстрее, чем Феликс успевает понять, левая щека вспыхивает острой болью, а в ушах стоит звон от пощечины. Он отшатывается, прикасаясь кончиками пальцев к горящему участку кожи, глядя на отца неверящими глазами, полными слез.       — Никогда не сравнивай мальчишку, воспитанного монстром, с… — Люцифер останавливается на полуслове, устало сжимает пальцами переносицу, — ты умный мальчик, поэтому попытайся понять, что ты просто очередной объект в его распутной жизни, он даже не пытался настаивать, когда я попросил его уйти. А теперь посиди тут и подумай над своим поведением.       — Ты ударил меня, — всхлипывает Феликс, — ты ударил меня… ты, черт возьми, никогда меня не понимал и не любил. Все мое существование — неправильное! Я даже родился только потому, что ты не смог сберечь свою любовь. Я — грёбаное лекарство для твоего разбитого сердца, ты не можешь меня тут держать. Убирайся, я тебя нена…       — Феликс, — прерывает его Люцифер, — не говори того, о чем потом пожалеешь.       — Я тебя ненавижу, — кричит Феликс, делая шаг вперед и толкая Люцифера в грудь, — ты даже не представляешь, что сделал со мной. Я уйду и больше никогда не вернусь в это место.       Люцифер щелкает пальцами и между ними образуется полупрозрачный барьер, Феликс стучит по нему кулаками и пытается сделать шаг вперед, но у него ничего не получается.       — Ты остаешься тут, — совершенно опустошенно говорит Люцифер и выходит за дверь.       Феликс бессильно валится на пол, зная, что он не пройдет к выходу. Магия его отца слишком сильная, чтобы ее преодолеть. Феликсу больно, он сворачивается калачиком на полу и плачет, прикрывшись крыльями. Он знает, что наговорил много плохих слов, но ни о чем не жалеет. Отец обрек его на мучения, которые сопровождают Феликса всю жизнь, он больше не хочет тут находиться. Несмотря на обиду, в глубине души он понимает, что Люцифер прав насчет Чана. Это Феликс знает его всю жизнь, это он постепенно влюблялся в его образ, характер и мужество, это он знает его настоящего. Но сам Чан знаком с Феликсом жалкие два дня, он не мог что-то почувствовать в ответ, зато затащить его в постель было бы проще простого, кажется, демона у него еще не было.       Это больно, но Феликс научится и с этим жить.