Mamajiu / Мама Цзю

Шэнь Цинцю одолевали беспокойные думы о будущем его сына. Вырастет ли А-Юань столь же циничным, едким, исполненным ненависти человеком, как его мама? Или же станет похож на любого из этих безмозглых цианьюан, наперебой рвущихся доказать, что достойны быть отцами? По крайней мере его детство будет лучше, чем у самого Шэня, но… тут-то и крылся самый больший страх Шэнь Цинцю — он понятия не имел, как быть хорошей мамой. Он-то рос без матери, откуда же ему знать? А если сын в один прекрасный день возненавидит его? И глаза, прекрасные глаза его малыша! У самого Шэнь Цинцю глаза были зеленые, у этой, как там ее, осеменительницы — темно-карие. А-Юань унаследовал цвет глаз обоих родителей. Его правый глаз был очаровательного цвета молодой листвы, а левый — прекрасного глубокого темно-карего. Шэнь Цинцю сходил с ума от беспокойства, как же будут относиться к его сыну? Многие все еще считали, что разноцветные глаза были знаком расположения богов. А что если кто-то захочет похитить или, того хуже, убить А-Юаня из-за его прекрасных глаз? Громкий стук вернул его к реальности. Нахмурившись, Шэнь Цинцю уставился на дверь. Вроде он никого не ожидал. Подойдя к двери и отворив ее, обнаружил Юй Цинтао. Заклинатель выглядел как побитый щенок — жалкий и растерянный. Сердито посмотрев на него, Шэнь Цинцю попытался захлопнуть дверь. — Шэнь-шисюн, пожалуйста, — Юй Цинтао вцепился в дверь, не давая закрыть, — пожалуйста, позволь мне объяснить. Шэнь Цинцю замер. Он не должен слушать, Юй Цинтао предал его, какие тут могут быть объяснения? Но… правда в том, что этот Шэнь так устал все время злиться. Устал чувствовать себя униженным, получая пустые извинения, вместо хоть какого-нибудь обоснования или простейшего объяснения. Наконец-то хоть какая-то попытка объяснить свой возмутительный поступок. Это было слишком соблазнительно. Разумеется, он не устоял и, распахнув дверь, посторонился, приглашая Юй Цинтао войти. Юй Цинтао бочком протиснулся в дверь и застенчиво присел за стол, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Шэнь Цинцю не торопясь, по всем правилам, заварил чай и изящно наполнил две чашки. Пригубив свою, он вопросительно посмотрел на Юй Цинтао. — Итак, — начал он, — Юй-шиди вроде бы собирался что-то объяснить. — Я просто… я… — Этот Шэнь все еще ждет. — Я очень за тебя беспокоился, — Юй Цинтао взял себя в руки. — Твой шиди очень боялся, что из-за отказа от медицинской помощи с тобой или А-Юанем случится непоправимое. Я просто хотел как лучше, но нарушил твой однозначный запрет и очень сожалею об этом. Я не должен был это делать, хотя все равно считаю, что прав. Шэнь Цинцю изумленно молчал. Он не знал, смеяться или плакать. Всего лишь? Без всякого подтекста? Юй Цинтао просто делал то, что считал правильным. Он беспокоился о Шэнь Цинцю и его сыне и очень хотел помочь. Никакого коварства или злых намерений. Юй Цинтао вовсе и не собирался унижать его, просто… хотел помочь. И почему его Ци-гэ не мог объяснить? --------------------------------------------------- Утомленный избытком эмоций, Шэнь Цинцю решил, что на сегодня хватит. В конце концов заслужил же этот Шэнь хоть немного покоя. Остаток дня он решил провести в собственной постели, эгоистично наплевав на желающих о нем позаботиться. Поэтому, услышав стук в дверь, даже не подумал встать, притворяясь спящим. Грохот усилился. Скрипнув зубами, Шэнь Цинцю натянул на голову одеяло. — Шэнь Цинцю! — конечно, это Лю-шиди. — Я знаю, что ты дома. Шэнь Цинцю продолжал притворяться спящим. Вскорости стук стих и он позволил себе расслабиться. Наконец-то тихо, можно спокойно… кто-то беспардонно сдернул с него одеяло. Резко вскинувшись, Шэнь Цинцю оскалился на Лю Цингэ, стоящего в изножье кровати с одеялом в руках. Изрядно рассерженный, Шэнь попытался вырвать свое драгоценное одеяло из рук шиди, но тот, предусмотрительно отступив на шаг, не позволил это сделать. — Что тебе от меня понадобилось? Лю Цингэ засопел. — Матушка пригласила меня на празднование сто тринадцатого дня рождения бабушки через полгода. Поехали со мной. — Нет! — Почему? — опешил Лю Цингэ. — Назови хоть одну причину, почему этот Шэнь должен с тобой пойти. — Моя семья очень хочет познакомиться с тобой и А-Юанем. Хотя он и не мой кровный сын, мы — одна стая. А-Юань — семья. Матушка хочет чтобы я вас привез. — Это не объясняет, почему этот Шэнь должен ехать только потому, что твоя семья хочет его увидеть. Лю Цингэ посмотрел сердито: — Да что ты все усложняешь? Ты мне не доверяешь? — НЕТ! — внятно произнес Шэнь Цинцю: достаточно тихо, чтобы не разбудить малыша, и достаточно громко, чтобы Лю Цингэ услышал. — Все, что я от тебя видел, это неуважение и насмешки. И то, что ты подарил А-Юаню духовного зверя (что отнюдь не облегчило мою жизнь), не может во мгновение ока отменить всего произошедшего между нами за прошедшие годы, Лю-шиди. — Но я… — попытался оправдаться Лю Цингэ. Шэнь Цинцю не дал ему такой возможности: — Ты непочтителен, пытаешься меня скомпрометировать и даже обвинил в попытке убийства, когда я спас тебе жизнь! Лю Цингэ задохнулся: — Что? Когда это… Но, внезапно побледнев, вспомнил случай много лет назад, когда оба были адептами. — Тогда, у колодца… ты… защитил меня? Шэнь Цинцю кивнул, все еще глядя сердито: — Что бы ни говорил этот Шэнь, ему совершенно не улыбается видеть тебя мертвым. Это доставило бы слишком много неудобств. Лю Цингэ огорошенно кивнул и медленно опустился на колени. Призвав меч, приложил его к собственной голове: — Тогда, с твоего позволения, этот недостойный отсечет волосы, дабы искупить вину бесчестьем. Меч был вырван из его рук. — Рехнулся? — сдавленно крикнул Шэнь Цинцю, удерживая Чэнлуань подальше от рук шиди. Лю Цингэ оторопел, шокированный столь грубыми словами из уст всегда изысканно вежливого шисюна. — Если я не отсеку волосы, как еще я могу показать всю глубину моего сожаления? Шэнь Цинцю устало потер виски: — Ты глупец! Я давно простил тебя, просто не доверяю. Ты должен заслужить доверие после всего, что было. — Тогда поехали в гости к моим родителям. Я буду оберегать тебя, и ты увидишь, что я достоин доверия, — кивнул Лю Цингэ. — Я должен поговорить с Чжанмэнь-шисюном, — устало вздохнул Шэнь Цинцю. ----------------------------------------------- Ци Цинци с трудом сдерживала радостную дрожь. Сегодня она отправится за покупками с одним из духовных братьев. Несомненно, в школе Цанцюн не было недостатка женщин лордов пиков, но ни одна из них не была особой любительницей ходить по модным лавкам. В этот же раз один из стаи обратился к ней сам! И не кто-нибудь, а Шэнь Цинцю. Наконец-то и на ее улице праздник — шанс обласкать вниманием ее кунцзе. Разумеется, суровая госпожа пика Сяньшу обрадованно согласилась и готова была отправиться в город немедленно, но Шэнь Цинцю попросил подождать несколько дней. Досадно, конечно, но ничего страшного. Дни тянулись со сводящей с ума медлительностью, но наконец-то назначенный день настал. Чинно дожидаясь у бамбуковой хижины, Ци Цинци прилагала неимоверные усилия, сдерживая нетерпение. Когда Шэнь Цинцю, распахнув дверь, показался на пороге, у Ци Цинци от восторга перехватило дыхание. Изысканнейшее шелковое одеяние цвета цин выгодно подчеркивало изящную фигуру кунцзе. Маленький А-Юань дополнял картину, делая облик Шэнь Цинцю совершенно неотразимым. Ци Цинци даже захотела попросить его переодеться, опасаясь, что каждый встречный-поперечный будет таращиться на них, но, к счастью, сдержалась, не сомневаясь, что в подобном случае Шэнь Цинцю вообще никуда не пойдет. Поэтому она просто улыбнулась и жестом пригласила следовать за собой. Когда они добрались до городских ворот и сошли с мечей, она наконец-то решилась и, обернувшись, спросила: — Шэнь-шисюн, что бы ты хотел купить? — Ханьфу, как можно более изысканные. И для А-Юаня тоже. Ци Цинци здорово удивилась: — У тебя же их полно, — она тут же пожалела о сказанном. Вот так, из-за собственной несдержанности, упустить отличную возможность провести время наедине с их кунцзе. Да и возможность походить по магазинам, что уж говорить. К ее огромному облегчению, Шэнь Цинцю не потребовал немедленного возвращения домой. Зарумянившись, как цветущая слива, он тихо произнес: — Вся одежда этого Шэня предназначена для лорда пика. Мне нужно что-то нарядное, для особых случаев. — Может ли Шэнь-шисюн уточнить, для какого особого случая? — поощрительно улыбнулась Ци Цинци. — Празднество в честь дня рождения бабушки Лю Цингэ. Лю-шиди пригласил меня. Ци Цинци умудрилась удержать милое выражение лица, но глаз у нее задергался. Этот Лю Цингэ! Вы только на него посмотрите! Пытается заграбастать их драгоценного кунцзе для себя одного. Ничего, эта старуха точно знает, что надо делать. И нежно улыбаясь, она сообщила: — Я знаю отличное место. Они вошли в элегантный павильон, где на полках лежали штуки разноцветного шелка, а на ажурных распорках красовались великолепнейшие ханьфу. Шэнь Цинцю с любопытством осматривался по сторонам. Лавка заслуженно считалась самой дорогой и роскошной в Поднебесной. Одеяния изготавливались поштучно, и каждое было единственным и неповторимым. Ци Цинци заказывала всю свою одежду именно здесь и не понаслышке знала о безукоризненном качестве и невероятном удобстве одеяний, выходивших из рук мастеров. Разглядев важных гостей, сама хозяйка магазина уже спешила навстречу: — Добро пожаловать, уважаемые гости. Чем может быть вам полезна эта Мей Юн? — Мы бы хотели приобрести праздничное одеяние, подходящее для знатного мужчины-кунцзе, а также для ребенка примерно девяти месяцев, — с улыбкой распорядилась Ци Цинци. Мей Юн кивнула и мгновенно растворилась в глубинах лавки. Повернувшись к Шэнь Цинцю, Ци Цинци была вознаграждена нежным взглядом. Гордый лорд пика Цинцзин с выражением изумления и восторга ощупывал легкую ткань. Улыбаясь глупо и счастливо, как влюбленная девчонка, суровая госпожа пика Сяньшу ласково обвила руками его талию: — Красиво, правда? — М-хм. Надеюсь, мои новые одеяния будут хороши, — он вернул ей улыбку. — Во всех ты, душечка, нарядах прекрасен! — Лисица, — он явно был доволен. — Ты этого заслуживаешь. Из глубины лавки уже спешила Мей Юн с целым ворохом восхитительных нарядов. Счастливая Ци Цинци развязала кошель: — Мы возьмем все!