Жан/Джереми

Они смотрель вниз на прохожих, проезжающие мимо машины, лающих собак. — Спасибо, надо будет тогда позвонить Кевину и сказать, что мы не едем. — Combien je t'aime, Jeremy, si seulement tu savais et pouvais entrer dans ma tête, s'il te plait reste avec moi pour toujours, — прошептал Моро и сказал: — Если хочешь, могу помочь тебе выучить французский. — Обязательно выучу, чтобы понимать любимого, — прошептал на ухо Джереми Жану, заставив по его телу пробежать приятным мурашкам. — О-он сейчас сказа-сказал любимому?! — раздался немой визг счастья в голове Жана. От этих слов любимого человека Жан покраснел, но развернулся и обнял Джереми, тот вывернулся из объятий и подошёл к краю крыши. — З-зачем, от-отойди от края там опа-опасно! — голос Жана задрожал, ему стало страшно. — А, если он подскользнëться и упадëт?! А, что если! — мысли Жана приостановились из-за голоса Джереми. Нокс держал Жана за плечи и тряс его. У брюнета текли слëзы, а он молчал как будто в пал в прострацию. Парень ещё пару минут смотрел в пустоту и не двигался, а затем бросил короткое: «Прости». Джереми медленно опустился и посадил Моро себе на колени, обнимая его. Он медленно и нежно гладил его по голове. Жан прикрыл глаза, отдаваясь тёплым и приятным прикосновениям. По телу Момро пробежали приятные мурашки. Слёзы перестали течь, а щёки покраснели. Глаза Нокса немного слезились, он боялся за него. Отходить и прерывать этот момент не хочется. — Можно задать тебе пару вопросов? Моро согласно кивнул. — Чего ты боишься или кого? Жан задумался стоит ли говорить правду насчёт своего прошлого или лучше соврать. Парень решает рассказать правду, так как если в отношениях нет доверия, то нормального ничего не построишь. — Я боюсь прикосновений, ударов, криков и… — в горле встал неприятный ком, который отдавал горечью, — быть изнасилованным. Моро с силой сжал в кулаках кофту своего парня. Его мелко затрясло. Однако приятные прикосновения его успокоили. — Пошли, а то ты замëрзнешь, — сказал Жан с тревогой в голосе. Если Жан был одет в штаны, футболку и кофту, то Нокс был в лëгкой футболке и шортах. Жан снял с себя кофту и одел еë на блондина, чтобы тот согрелся, это кофта была велика Джереми и как футболка доходила до колен. Моро взял Нокса за руки, и они пошли в их комнату, чтобы согреть Нокса. — Ты пока, что иди одевайся, а я заварю кофе, — сказал Жан слабо улыбаясь. Когда Джереми переоделся, он прошёл на кухню и увидел Жана, который готовил кофе и завтрак в наушниках и напевал мелодию: Я наслаждался тишиною, В лесной глуши средь бела дня. Я был в единении с собою, С природой солнечного дня. Услышав движение, парень прекратил петь, вытащил наушники из ушей и сказал: — О, ты уже здесь? Садись за стол. — Ага, вещи твои я положил в шкаф. Нокс потянулся, в спина вчера завилась, и она болит, а как растянуть её он не знает. — Что ты за песню пел? Спросил Джереми и обнимая Моро со спины, положив свой подбородок ему на плечо. — Можешь меня отпустить? Мне на стол еду надо поставить. — А песня так одной группы… Моро поставил еду на стол. Джереми подошëл к Жану спиной в немом жесте немного поднять. Жан это и сделал, он поднял Джереми и услышал небольшой хруст. — Я не чего тебе не сломал? Ты как? Всë хорошо? — распереживался парень. — Скинешь песню, окей? — Хорошо… Моро немного покраснел и отвёл глаза в сторону. Это была его песня, которую он трепетно хранил в своей тетрадке. И покажи он её, Жан поделится частичкой своей души. Хотя что может быть лучше, чем предать алтарю любви самое сокровенное, самые дорогие твоему сердцу вещи.